***
хороших и правильных мальчиков априори тянет к плохим, к тем, кто является очередной грозой всего университета, первыми красавчиками не только на своём курсе; для кого-то такие люди — пример для подражания, вдохновения и прочего. и как по классике жанра — за ними бегают стадо не только безмозглых девчонок, но и мальчишек. чонгук не был исключением: ярко очерченные скулы, антрацитовые глаза, идеальное тело, плохая репутация как залог того, что каждая вторая его хочет и далеко не в тайне течёт от своих же желаний. но чонгук не просто плохиш, который бывает главным героем типичных девичьих романов/сериалов/фанфиков, он самая последняя мразь, погубившая уже почти сотню ни в чём не повинных судеб, но тэхёну он нравится. тэхён — типичный цветочный мальчик, с большими карими оленьими глазками, светлыми волосами, отлично эрудированный, но без памяти влюблённый в чонгука. чонгук для тэхёна неизведанная пока ему вселенная. тэхён для чонгука — пустое место. тэхён наблюдает всегда и везде; на нём, как и прежде, розовые очки восхищения чонгуком. чимин рассказывает, что гук плохой тип, что последняя тварь, которую мир познал, а тэхён соглашается, кивая головой, и от этого недовольно вздыхает, потому что светлые волосы слишком густой чёлки лезли в глаза. а затем снова топит влюблённые взгляды в университетском полу, пряча глаза в очередной раз, когда кима ловит чонгук. тэхёну до лампочки на ту информацию, которую почти каждый твердит ему о чонгуке, у него есть своё мнение, и он в праве хоть раз ошибиться в жизни. как жаль, что понимает об ошибках только лишь чимин, а сам тэхён бегает нежным взглядом по сидящей почти напротив фигуре в слишком обтягивающей белой футболке и восхищённо выдыхает воздух. — он такой сильный, чимин-и. его мышцы хочется потрогать и почувствовать. чимин цокает языком; он готов влепить тэхёну пощёчину, потому что тот настолько слеп, что даже не замечает недобрый взгляд своего краша на себе. пак глядит по сторонам, прикидывая, смогут ли они сбежать, но план побега, который он успевает придумать за доли секунд, рушится на крупицы, потому что… — и чего ты уставился?***
***
***
чонгука обожают все; чонгука считает дерьмом почти каждый третий в их университете. если бы он не злоупотреблял своей симпатичной мордашкой и тем, насколько умело разбивал сердца, был бы хорошим парнем, но... так ведь ни капли жить не интересно! ежесекундно замечает на себе взгляды своих воздыхательниц, устало трёт указательными пальцами виски и заваливается в столовую на обед, чтобы хоть немного отдохнуть от визга и писка этих накрашенных куриц. самый крайний стол, расположенный ближе к окну, являлся местом встречи чонгука и его любимых шавок — юнги и намджуна. вечные поддавки с их стороны были обеспечены самопровозглашенному королю. в столовой по праву было спокойней, но косые, прямые и просто левые взгляды почти каждого всегда и всюду были обращены только на них. вот и сейчас, чонгук замечает нежный и влюблённый взгляд на себе светловолосого паренька, ухмыляется, а потом смотрит прямо тому в глаза, чтобы наверняка обескуражить свою будущую жертву. один взгляд и колкое «и чего ты уставился?» заставляет светловолосого смутиться и быстро отвести взгляд больших карих глаз. а следом слышится мелодичный высокий голос: — тэхён-и, нам лучше уйти сейчас. чимин переживает и пальцами цепко хватается за рукав толстовки тэхёна, стараясь притянуть друга на себя и скорее унести ноги, но... — свалил. грозно, сурово и почти выплюнув слово произносит чонгук, привставая со своего стула и направляясь в сторону так называемого тэхёна. чимин волнуется ещё больше; ему удаётся приподнять тэхёна и поставить его на ноги, как вдруг очередная реплика застаёт парня врасплох. — я сказал тебе свалить, чимин. кивнув головой своим дружкам, чонгук удостоверяется, что теперь тэхён будет без защиты. чимина уже схватывают в свои цепкие объятия юнги, а намджун лишь удерживает пака, чтобы тот не смог сбежать. чимин вырывается как может, но понимает, что сейчас никто не рискнёт ему помочь, да и тем более тэхёну, которого, кстати, чонгук потащил за собой. они идут по коридору, как на зло навстречу им не попадается ни один преподаватель, тогда бы тэ наверняка смог выбраться и убежать в более безопасное место. однако чонгук и крепко держит его и ведёт в сторону спортивного зала, в раздевалку. вероятность встретить хоть кого-нибудь там в обеденное время — маловата. чонгук запихивает его в маленькое по квадратам помещение, защёлкивает замок на двери, а затем прижимает тэхёна к стене. — раз так любишь меня, сделай то, что я попрошу тебя, тэхён-и. тихий шёпот прям возле ушка, и тэхёна уже ведёт от нежной интонации. он чувствует, как чужие грубые ладони шарят по его телу, как лапают и как начинают раздевать. но он не в силах что-либо с собой сделать; стоит, как вкопанный, рвано дышит и пытается понять, что с ним происходит. у него перед глазами лишь чонгук; он гладит его по светлым волосам, кончиками пальцев касается щеки, а потом резко срывает с плеч уже расстёгнутую рубашку, а ким почти никак не реагирует. сознание плывёт, как и уверенность в том, что чонгук не причинит ему зла. на деле же чонгук заставляет встать на колени старшего, спускает свои штаны почти до колен, а после приказывает тэхёну отсосать ему. в чужих больших глазах нет уже той нежности, что хранилась до этого случая, — там плещутся смесь обиды, боли и неверия. глаза мокнут сами, а рвотный рефлекс получается сам собой, ибо не каждый день ощущаешь во рту чужой член; не каждый раз тебя принуждают повести себя как последнюю шлюху. когда полученное было исполнено, чонгук поднимает тэхёна на ноги, разворачивает к стене и заставляет прикрыть рот, иначе будет в несколько раз больнее. чонгук самолично стягивает чужие брюки с бельём, окончательно срывает рубашку с тэхёнова тела, а затем рукавом затыкает рот киму, чтобы наверняка. тэхён почти не стоит на ногах, когда ощущает грубые движения пальцев внутри себя — чонгук растягивает его авось как, лишь бы трахнуться скорее; гук поиспользует его и выкинет за ненадобностью. он двигает пальцами слишком быстро и, кажется, неумело. не удостоверившись, что тэхён как следует растянут и что вообще готов, чонгук резко входит до основания, сам шипит от боли, потому что эластичные стеночки крепко сжимают собственный член. но он ведь всего и всегда добивается, поэтому несмотря на чужие мычания и скулёж, лишь сильнее вдалбливается в чужое тело, даже усмехается. — ты скулишь как подобает дворовой шавке. нравится, когда тебя так дерут, да, тэхён-и? как жаль, что чонгук не видит пустого и кукольного взгляда тэхёна, который щекой утыкается в стену, одной рукой придерживаясь за неё же, а второй старается оттолкнуть чонгука. но тот продолжает удовлетворять себя, не обращая внимания на чужие сопротивления и боль, на заплаканные глаза и поломанную душу. чонгук разрывает его изнутри не только морально, но и физически; сил больше вытерпеть это нет. и когда эти пытки заканчиваются, и чонгук ловит нотки оргазма, тэхёна оставляют одного. в антрацитовых глазах чонгука, уходящего из университета, плещутся азарт, похоть и ликование. в больших карих — пустота и боль. чимин находит тэхёна сразу после пар, сидящего полуголого на холодном полу раздевалки, такого родного, но с чужой истерзанной душой.надломленного и безжизненного.
чонгук для тэхёна изведанная не вселенная, а мусор. тэхён для чонгука — пустое место.***