Шань сидел на прохладных ступенях у школьных дверей. Рядом загибался Цунь Тоу. Тот вцепился себе в плечо так, что костяшки побелели, хмурился и болезненно сжимал зубы.
— Дай сюда.
Цунь протянул руку. Рыжий притянул ее поближе, и быстро пробежался кончиками пальцев по рисунку вен.
Чувствительность видимо потеряна. Наверное, это к лучшему.
Шань ударил у сгиба локтя. С едва слышным щелчком, пластина отошла и открыла вид на переплетение проводов и синтетических тканей. Шань обернулся и достал из рюкзака влажные салфетки. От них веяло спиртом. Это хорошо. Протерев руки, рыжий обхватил ладонью запястье, большим пальцем отодвинув одну из синтмышц, закрывающую спрятанную меж тканями пластинку с микросхемой. Изнутри переплетения тканей проводились небольшие провода. Один из них был поврежден: изоляционная оболочка была нарушена и провод сверкал медью.
— Возможно, закоротило из-за этого, — протянул рыжий.
Изоляция была сбита у основания, это не позволяло просто закрыть повреждение.
— Надо это… Надо заменить провод, — Шань почесал затылок, — пошли в медпункт.
Он убрал пальцы из чужой руки и задвинул пластину на место. Пока они шли до кабинета, Шань ворчал по привычке, что всех есть кибермоды, а в школе до сих пор нет техника.
— У тебя их нет например.
— Я, блин, один почти, а у всех остальных они есть.
— Ну вот ты тут и заместо техника.
Он был прав.
С теми, кто хоть немного разбирался в основах кибернетических инноваций — считались. Так Шань и пришёлся к месту среди группы хулиганья. После потасовок, он проводил чуть ли не весь день в медпункте, копаясь в проводах и схемах. Конечно, они могли обратиться за помощью в официальные учреждения, в ту же больницу, где починят лучше и быстрее. Однако любые повреждения кибермодов фиксировались и отправлялись в соответствующие инстанции. И так как всё, что было получено в драках могли отправить в участок, пацаны предпочитали чиниться на месте.
Шаню было не трудно. Все модели, которые он чинил, были относительно устаревшие. И дешевые. Их часто коротило, замыкало и ломало по-всякому. Вот поэтому он не ставил себе модификации. Если уж и ставить, то хорошие, то есть дорогие. Денег у Шаня нет, а дешевку он не хотел. Такие протезы увеличивали риск потерять контроль, остаться недееспособным на короткое время. Кто его ковырять будет, когда закоротит? Первые протезы были собраны обычными руками. Шань хотел доверять своим, без оглядки на ухудшенную чувствительность.
В кабинете, Шань добрался до шкафчика с инструментами для работ с протезами. Проводки разных размеров, производителей, качества и марки, небольшие, специализированные паяльники и хирургического вида ножницы.
Снова отодвинув защитную пластину, Шань углубился в работу, в прямом смысле. Рыжий благодарил создателей протезов, что по синтетическим тканям циркулировал физраствор, а не какая-нибудь кровяная жижа.
Он был одним из нескольких человек на всю параллель, чье тело не было модифицироно. Кстати Цзянь тоже в их числе. Рыжий не знал, почему он не ставил себе улучшения. Шань решил, что-либо его организм отвергает синтетические ткани или пластик, либо у него слабое сердце. В любом случае, рядом с Цзянем всегда крутился личный терминатор. Или около него крутился Цзянь.
Чжань был крепким, хорошо сложенным, с качественными кибервставками. Зачем это все надо подростку, Шань опять же не знал.
— Ну вот. Попробуй.
Шань захлопнул пластину и провел ладонью от сгиба локтя до запястья. Цунь вздрогнул, потом сжал и разжал пальцы.
— Спасибо, выручаешь.
Шань лишь хмыкнул в ответ.
После звонка они неторопливо прогулялись до кабинета.
На уроке, упорно не слушая учителя, Шань пялил в телефон. Внезапно гаджет издал звук оповещения. Учитель даже не обернулся.
11: 38 Хэ Тянь:
Интересно на уроке?
11: 38 Шань:
отвали
Тянь был странным. Они познакомились после драки с Цзянем. Сейчас Шань не помнил, из-за чего он был так плохо настроен к нему. Шань вообще был очень вспыльчивым, и часто ему просто попадались под горячую руку.
Как относиться к тому инциденту, парень не знал: с одной стороны, было стыдно за свое уебское поведение, а с другой проскальзывало самодовольство за победу. Да, переборщил с камнем, успел попрощаться с матерью и почти придумал себе тюремное имя. Но быстро чекнув жизненные показатели, успокоился.
Ему было неловко и Шань предпочитал об этом не думать.
Слава богу все разрешилось мирно, но в качестве бонуса ему достался Тянь.
Хэ был ужасно надоедливым. Он находил рыжего на переменах, вне школы чуть ли не силком заставлял тусоваться с ним, а в остальное время суток замусоривал личку.
На самом деле, Шань, несмотря на свое показательное раздражение по отношению к Тяню, был не всегда против его компании.
Особенно когда тот был в футболке. С коротким рукавом.
Его руки. Боже, они были, наверное, самой лучшей модификацией, которую Шань видел в живую. Ему было интересно, откуда они у него. Ужасно хотелось посмотреть чертеж и схемы. А собственные руки просто тянулись к его. Шань хотел разобраться в их работе. Залезть внутрь.
Одна рука Тяня была сделана под обычную: почти незаметные стыки пластин, синтетическая кожа, почти в точности повторяющая исходную. Но вторая была намеренно сделана как показательный мод: внешний корпус руки был из специального вида полипропилена в черном цвете, на сгибах в суставах, вместо синтетической кожи, были открытые участки, с диодной подсветкой. Кисть была сделана под органическую, отличалась только цветом.
На его плече лежала рука Тяня. Шань часто себя ловил на том, что разглядывает его руки, пока Тянь что-то ему говорит. Или молча бесится.
Как сейчас.
…- думаю, что если бы я мог, то не стал бы модифицировать руки. По крайней мере, одну, я -…
Мо, уловив последнюю часть, обернулся.
— Почему? Они же, ну, классные.
Обычно Шань не говорил, позволяя Хэ Тяню болтать вхолостую.
— Ты считаешь мои руки крутыми? — улыбнулся Тянь.
— Если отдельно от тебя, то да, — закатил глаза рыжий. — Но почему ты не стал бы?
— Возможно, — начал Тянь, — я скучаю по ощущениям. Мои моды максимально близки к исходнику, но все же не то, понимаешь.
— Разве на твоей модели нельзя подкручивать чувствительность под себя?
— Можно, но, — Хэ Тянь замолчал, подбирая умные слова, — это распространяется лишь на внешние тактильные, — снова задумался, — мышечное натяжение чувствуется только на максималках. Но так невозможно делать хоть что-то, слишком стремные ощущения.
Шань на секунду задумался, неосознанно дотронувшись до своих рук. Ему не понять. Тянь проследил за этим движением.
— Типа как покалывания? Когда руку отлежишь.
Тянь постарался припомнить, вышло плохо. Такие ощущения быстро забывались, а с тех пор, как ему поставили первые моды, прошло много времени.
— Без понятия.
— Это типа, происходит, когда на нервы долго давит что-то. Насколько я помню, в большинстве моделей твоей марки стоят блоки подобного рода, э, симптомов.
— Да? Я знал, что ты немного разбираешься в протезах, но…
— Немного? — сморщился Шань. Для старшеклассника степень его увлечения была достаточной, чтобы отпугивать девчонок. Не самый хороший бонус.
— Ты не похож на нерда. И кстати, откуда знаешь мою модель?
После долгих секунд молчания, до Хэ, видимо, дошла ошибка в своих размышлениях.
Шань вздохнул попытался скинуть с плеч руку, чтобы слинять от, ставшей не то чтобы внезапно, неприятной компании. Черная кибернетика так и осталась на прежнем месте, только теперь больно сжимала плечо. Он заметил, что Хэ часто оставлял ему синяки. Чаще всего на руках, когда слишком резко схватит за запястье, или крепче нужного сожмет. Иногда, рыжему казалось, что Тянь специально это делает. Зачем?
Хэ не ответил, и в итоге, Шань смирился. Нет, ну мало ли, у человека свои закидоны. Шипеть и орать тоже перестал. Бесполезная затея. Нервы у Хэ не были железными, а вот руки — другой разговор.
Хотя он не заметил похожих манипуляций с другими. Тяня всегда окружали девушки. Изящные моды приковывали взгляд. Хэ, правда, не обращал внимания. Странный он.
Любой свой проступок, который совершал Шань — с расчетом, что положительные эмоции или результат оправдают себя. Чего Шань в теории терпеть не мог, так это риск без причины. Он не любил это в себе, тем более в других.
Вот ввязываться в драку с Шэ Ли, заступаясь за черт знает кого, даже не друга, в итоге получив рваное повреждение кисти гвоздем. Сука, это так тупо. Шань помнит, как увидел Тяня на заднем дворе, сразу заметив непривычное напряжение в правой руке. Судя по всему, кисть не перестала функционировать, а лишь перешла в «аварийный режим». Снижена чувствительность до минимума, все движения, кроме самых необходимых блокировались. Из раны тонкой капал физраствор.
Ещё Шань ненавидит быть должником. А после героизма Тяня, рыжий чувствует себя неловко. Он не знает, как себя надо вести. И Тянь ничего не говорит по этому поводу. Поэтому Шань, находясь в смешанных чувствах, меньше огрызается на Тяня, реже скидывает с себя руку, позволяет оставлять на себе синяки от пальцев рук.
Тянь в свою очередь доволен переменами. Его рыжик стал менее строптивым, что не могло не радовать. Он с первой недели знакомства притянул внимание: дерзкий, выделяющийся на фоне других, рыжеволосый мальчишка без модификаций. Он явно любит внимание. Во всяком случае, его заслуживает. Сначала Тянь думал, что раз у него нет модов на руках, то, скорее всего, есть моды на ногах. Их не было, как выяснилось на физре. После он еще около недели выуживал информацию из самого Шаня, что было почти бесполезно, Тянь даже имя его узнал не от него. Намного эффективней оказались его одноклассницы: они снабдили его интересными фактами о рыжем. Вроде его интереса модификациями или о странной забывчивости, общими сведениями об успеваемости и поведении. Сам того не замечая, Тянь стал думать о Шане почти все свое свободное время, особенно перед сном. Его привлекала его непохожесть, отличие от других. И его руки. Он был без модификаций совсем. Это же нравилось и в Цзяне, хоть у последнего и была частичная замена сердечно сосудистой системы. Это почти не играло роли.
Хэ всегда манило настоящее. Как сын главы компании по производству имплантов, он всегда был окружен людьми с той или иной степенью роботизированности. Не имея пристрастия к этой теме, ему быстро наскучило. Сейчас, когда модификации стали общепринятым явлением, и молодежь поголовно стала ставить себе моды, было почти невозможно найти человека без. Китай, как ни крути, был крупнейшим производителем. Это хорошо сказывалось на экономике и, в какой-то мере, на обществе. Хотя были плохие последствия, связанные с экологией. Китай признали одной из самых «грязных» стран мира. Над городом всегда висел серый смог. Довольно унылая картина.
Но не об этом сейчас.
Его тело привлекало Тяня, он часто сжимал его плечи, чувствуя мягкую кожу, перекатывающиеся мышцы, на запястье чувствовался пульс. В общем, Мо Гуань Шань привлекал. Хэ иногда порывался показать это настойчивее, но рыжий естественно отшатывался.
Он заметил интерес Шаня к собственным модам. Он не спрашивал напрямую, но слишком откровенно на них пялился. Учитывая его интересы, не удивительно. Тянь решил, что его моды могут сыграть козырь.
Как-то раз Хэ застал Шаня в медпункте, он сидел и копался в разобранной руке. Нет, не в муляже или типа того, а в настоящей, присоединенной к человеку. Орудуя паяльником и ножницами, рыжий что-то исправлял внутри. Он выглядел чертовски гармонично.
Тогда его посетила мысль «что это за парень, почему Рыжий с ним возится?».
А ведь Тянь может предложить больше, чем этот оборванец с допотопной моделью.
В первый раз, зайдя в комнату Мо, Хэ Тянь был, мягко говоря, впечатлен: кровать с одной стороны, стол с другой, а полу были раскиданы какие-то листки с непонятными заметками, какими-то чертежами, в углу валялся баскетбольный мяч, на столе, к удивлению Хэ, лежала разобранная наполовину модель руки, навскидку четырех-пяти годичной давности. Там же, рядом с учебниками, лежали части протеза голени, несколько инструментов для работы с модификациями. Последние, как позже выяснилось, оказались сделаны наполовину вручную, а моды, что лежали на столе, были, чуть ли не заново пересобраны. На стенах висели потертые плакаты и страницы из журналов с изображением неизвестных Тяню групп. Наверное, какая-то альтернатива.
Тогда он пришел к Шаню, чтобы всучить сережку. Его мать, на удивление, быстро его пропустила в квартиру, как только он представился другом Рыжего. Отошла от двери, сказав, что Шань в душе и скоро выйдет, а он пока может подождать в его комнате.
На кровати лежал приоткрытый ноутбук. Тянь решил, что ничего очень плохого он не сделает, если глянет, что там. Но не успел он сделать и пару шагов к кровати, как в дверях появился Шань. Он был в одних спортивках, с волос еще капала вода. Хэ впервые видел его с голым торсом. И это зрелище ему явно нравилось. Шань замер на пороге своей комнаты и уставился на Тяня.
— Что ты здесь делаешь? — тон Шаня был недовольным.
— Да вот, решил тебя проведать, — улыбнулся Хэ, — и кое-что отдать.
— Да мне похуй! — рыжий злился. — С каких пор принято заваливаться к чужим просто так?
Шань хмурился, сложив руки на груди, и говорил это все, чуть ли не шипя. Не повышая голос.
— А ты бы разрешил, если бы я спросил?
— Нет.
Хэ Тянь улыбнулся и пожал плечами.
— Ты дома всегда такой тихий?
Шань приподнял одну бровь, будто Хэ сказал что-то очень странное.
— Ты дурак? Тут же стены как картон, все слышно.
В доказательство своих слов, Шань протянул руку к стене и хлопнул по ней пару раз открытой ладонью, но звук, вместо ожидаемо глухого, был звонким, как если бы постучали по полой коробке. Через пару секунд раздался ответный стук по стене.
— Слышишь, звукоизоляция нулевая.
Тянь лишь удивленно переводил взгляд со стена на Шаня.
— Ниху…
Рыжий повернулся к Тяню и все так же раздраженно перебил:
— Так, что ты там хотел? Говори и проваливай.
Хэ достал из кармана небольшую коробочку.
— Что это?
— Я не смог удержаться. — Хэ Тянь осклабился. — Сразу понял, что она тебе подойдет.
Он открыл упаковку.
Шань подошел ближе и недоуменно взглянул на украшение.
— Это что, серьга?
— Бинго.
Шань было открыл рот, но тут же его закрыл, его брови снова свелись на переносице, и весь его вид стал выражать еще большую досаду. Он пару секунд смотрел на сережку и, наконец, зло выдал:
— Ты блять шутишь? Что это за херня?!
Всю эту тираду он выдал, крича на него полушепотом. Тяню это показалось очень комичным, и он, не сдерживаясь, засмеялся.
Рыжий оторопело смотрел на него. Он не понимал, что происходит, это ему не нравилось. Когда Хэ прекратил смеяться, ответил, смахивая несуществующие слезы:
— Не пойми меня неправильно, но твои серьги выглядят очень уныло. Внеси разнообразие.
На этих словах, рыжий неосознанно коснулся мочки уха и провел большим пальцем по маленькому черному металлическому шарику.
— Я не возьму.
— Я тебя не спрашивал.
— В смысле?
После этих слов, Тянь быстро развернул рыжего, зажал его руки за спиной, и толкнул на кровать. Шань зло смотрел на него через плечо и яростно извивался, пытаясь скинуть с себя Хэ, который коленом придавливал его к матрацу, и освободить руки. Что странно, все это происходило как в немой сцене, ни звука со стороны Шаня, кроме сдавленного дыхания. Тянь в этот момент был рад, что его модификации обладают улучшенными физическими данными, и держать беснующегося под ним рыжего не составляло труда.
— Что за дрянь, сука?! — наконец выдал Шань, сбавляя обороты, переставая вырываться.
Тянь даже высунул кончик языка, пытаясь одновременно придержать, снова начавшего брыкаться Шаня, и вдеть ему серьгу в ухо. Когда, наконец, застежка щелкнула, он удовлетворенно хмыкнул. Хэ отпустил Шаня, быстро отходя от него. Рыжий смотрел на него через плечо, медленно поднимаясь. Лицо Шаня знатно перекосоебило, то ли от злости то ли от удивления. Вероятней, от злости все-таки.
Но внезапно в дверь деликатно постучали. Рыжий вздрогнул и замер. Дверь тихо открылась и в комнату заглянула мать Шаня.
— Мальчики, вы не хотите чаю? Я как раз приготовила чуньцзуань, — женщина прервалась на секунду, разглядывая растрепанного сына и запыхавшегося Тяня.
— Оу, — Шань застыл, глядя на мать. Неловкая тишина длилась несколько секунд, но казалось, что дольше.
— Ох, да что я спрашиваю? Пойдемте на кухню, пока не остыло. А то ты будешь сто лет думать, — сказала она, обращаясь к сыну.
Хэ тоже был в ступоре. Он хотел что-то ответить ей, но женщина уже скрылась в дверном проеме.
Шань, наконец, отмер. Развернулся и нашарил футболку на кровати.
— Господи, какой стыд, — приглушенно промычал рыжий, пока влезал в одежду.
Через пару мгновений, Шань взглянул на Тяня, раздраженно шикнул и первым вышел из комнаты.
На кухне, за столом женщина уже разливала чай.
— Как вы познакомились?
Шань напрягся, медля с ответом, явно придумывая, как бы поаккуратней сказать, что они познакомились во время того, как Тянь чистил рожу рыжего кулаком.
— Мой знакомый немного повздорил с Шанем, мне стало интересно, и я подошел. Так и познакомились, — усмехнулся Тянь, не давая рыжему сказать.
Шань удивленно взглянул на Хэ. Его плечи расслабились и он, поднеся кружку с чаем к губам, сказал:
— Ага, типа того.
Мать с интересом посмотрела на сына.
— А о чем вы спорили?
— Знаешь, я сейчас даже не помню.
Она перевела вопросительный взгляд с сына на Хэ. Но тот пожал плечами, мол, тоже забыл.
Потом последовали обычные вопросы насчет учебы, будущей профессии, семье и далее по списку.
— Я думаю поступать на экономический или на юриста.
— Почему именно это?
— Семейный бизнес обязывает, — ответил Тянь, — да и, в общем — это интересные для меня предметы.
— Твои родители адвокаты?
— Вы угадали, — улыбнулся Хэ, — моя мать — адвокат.
— Как интересно, а отец?
— Директор компании по разработке модификаций, — последнюю часть фразы он знал наизусть. Ему слишком часто приходилось произносить ее.
Она, почему-то, не выглядела даже немного удивленной.
— Значит, твои руки, — женщина внезапно прервалась, — прости, я не слишком докучаю тебе этими всеми вопросами?
— Что? Нет, что вы.
Шань, молчавший все это время, усмехнулся.
— Да, мои моды фирмы отца.
— А как она называется?
— JKL*.
Женщина посмотрела на Тяня. Потом перевела взгляд на сына, и снова на Тяня.
— Правда? Мои руки — от этой же марки.
За разговорами он не обратил внимания на моды. Хотя, не удивительно, они были сделаны очень похожими на настоящие.
Конечно, не самая новая модель, но и не устаревшая. До сих пор популярная и достаточно недешевая. Ценовой категории «выше среднего».
— Это…YdS?
Шань округлил глаза и взглянул на Хэ.
— Да. — ответил он за мать. — Ты типа помнишь все модели своей компании?
Шань выглядел заинтересованным, и кажется, забыл о недавнем инциденте.
Не то чтобы он помнил все модели, но наиболее известные знает. Он так и ответил.
— И компания не моя.
Шань закатил глаза.
— Зато, ты, похоже, помнишь все модели, — беззлобно съязвил Хэ.
Мать Шаня засмеялась:
— Да, я уверена, он знает.
Еще минут десять они разговаривали, потом рулетики на блюде закончились.
— Понравилось? — спросила женщина.
— Я восхищен, — Тянь обворожительно улыбнулся, — у вас в роду все так прекрасно готовят?
Женщина улыбнулась.
Рыжий в это время, не слушая их разговор, собирал посуду. Через несколько мгновений он отошел к раковине.
Хэ, на секунду, даже позавидовал: его мама ему так не улыбалась.
На часах было около шести. Уходить не хотелось.
Женщина, не зная теперь чем занять гостя, позвала Шаня.
— Что?
— Не торчи на кухне, я сама посуду помою.
— Да ладно тебе, я сейчас быстро… — ему не дали договорить.
— Никаких «да ладно». Марш с кухни!
Тянь прыснул. Это, кажется, заметили.
— А ну-ка оба, давайте. Идите там, в комнату, или погуляйте, что ли. Нечего дома сидеть, — шуточно прикрикнула она.
Шань вздохнул, поднимая руки в примирительном жесте.
— Хорошо-хорошо, уже идем, — с этими словами он схватил ухмыляющегося Тяня за запястье и быстро вытащил его из кухни в свою комнату.
Как только он закрыл дверь, рыжий продолжительно вздохнул. И почти что рухнул на кровать.
— Кажется, я ей понравился, — заметил Хэ
— Не обольщайся особо, — хмыкнул Шань, — ей все нравятся.
— Я — больше всех.
— Если тебе от этого легче, то продолжай так думать.
Через несколько минут, Тянь уже тянулся к ноутбуку Шаня, пока тот отошел к столу, что-то там проверить.
— Куда ты ручки свои тянешь? — не оборачиваясь, спросил Мо.
— К ноутбуку. Можно? — это был отчасти риторический вопрос.
— Хм, может быть, — протянул Шань, — а ты мне что?
— Везде ищешь выгоду — осклабился Хэ. — Но, окей. Что хочешь?
Шань на секунду задумался. А потом указательным пальцем тыкнул в свое предплечье, похоже, подразумевая его, Тяня, руку. И правда:
— Я хочу посмотреть моды. Ведь их еще нет в продаже?
— Оу, — Хэ пожал плечами, ладно, ему же не сложно. — Заметано.
Шань что-то взял со стола, и подошел к кровати, усаживаясь рядом с Тянем.
Он быстро вбил пароль и отдал ноутбук Хэ. В свою очередь Тянь спросил:
— Ты знаешь, как снять защитную пластину?
— Я знаю, что на подобных моделях она может открыться лишь владельцем или специальным ключ-кодом.
Тянь кивнул и сам сдвинул самую большую черную пластину, остальные Шань мог сам убрать, без его помощи. Пока Мо копался внутри его руки, Тянь искал что-нибудь интересное в открывшемся браузере. Рыжий, по ходу, предусмотрительно выходил из всех соцсетей, так что почитать что-нибудь личное шанса не предоставилось.
Зайдя в историю, он увидел кучу запросов касательно учебы, еще больше связанных с вопросами насчет модификаций. Пролистав пару страниц, Хэ был готов все закрыть и разочароваться. Пока краем глаза не зацепился за одну вкладку.
«А вот это уже интересно»
Открыв, Тянь не знал, что чувствовать: радость или ревность?
В «любимых жанрах» было отмечено «кибер».
Пробежавшись глазами по отмеченным, он тоже видел одни лишь теги #kiber.
— Реально? Ты даже кибер-порнуху смотришь?
— Реально? Из всего, что было на ноуте, ты решил глянуть, какое я смотрю порно? — ответил Шань, не отрываясь от изучения его мода. Его голос был невозмутимым, но Хэ видел, как его уши покраснели. Мило.
— Справедливо.
Рыжий сидел рядом по-турецки, сильно наклоняясь над его предплечьем. Настолько близко, что Тянь чувствовал его дыхание. Он, в какой-то мере, даже наслаждался, как Шань сжимал его руку, придерживая, как он оглаживал подушечками пальцев в области сгиба локтя.
Тем временем, Тянь смотрел папки. Ни фотографий, ни детских видео не было. Зато он нашел папку с музыкой. Сколько здесь треков? Тысячи? Точно не одна сотня. Он наугад кликнул в один из первых. Шань хмыкнул, но ничего не сказал.
Первые звуки донеслись из небольших динамиков. Гитара? Приятный спокойный женский голос, первые несколько слов он не слушал, пытаясь найти какую-нибудь знакомую песню в списке. Вдруг он услышал голос Шаня. Он подпевал? А, нет. Просто тихо прерывисто мычал в такт песне, и, видимо, не замечал этого.
I put a spell on you
Because you're mine
You're mine
***
Шань
0:13
С этой серьгой хоть в душ ходить можно мм
Хэ Тянь
0:14
???!
Шань 0:16
Я ее разобрал, там внутри микросхема. теперь думаю что она может сломаться)
Хэ Тянь
0:16
Ты разбираешь все, что тебе в руки попадает? Нахуя ты ее разобрал
Шань
0:18
Ты тупее чем кажешься
Хэ Тянь
0: 18
Я кажусь тебе умным?
Хэ Тянь
0:20
Эй?
Шань
0:48
Так для чего она
Хэ Тянь
0:49
С подсветкой просто
Шань
0:50
Там даже диода нет
Шань
0:53
Но можно приделать
Если выкинуть все внутренности мм
Хэ Тянь
0:54
Нет
Хэ Тянь
0:54
Ты этого
Не сделаешь
Шань
0:58
Посмотрим
Я подумаю, если скажешь для чего она
Хэ Тянь
1:13
[ссылка]
Шань сидел, разглядывая украшение, что держал в руке. Судя по информации из статьи, что Шань прочел, перейдя по ссылке, эта серьга была новой разработкой LDJ. Даже новейшей: ее нет в продаже, не выпустили в тираж, существует лишь ограниченная серия. Этот мини гаджет можно было приобрести только на закрытых мероприятиях, где новую продукцию демонстрируют потенциальным инвесторам. У этой «серьги» был не короткий список возможностей, но самые основные: jps датчик, беспроводное соединение с модификациями и их ключ-карта.
Но зачем? Зачем Тянь отдал это ему? У него нет модов, эта штука ему бесполезна. И стоит… Сколько?!
Шань
2:02
Ты охуел. Это стоит как моя квартира ало
Хэ Тянь
2:10
Ты чего не спишь еще? Не говори что рил прочитал эту кучу текста
Хэ Тянь
2:11
Не беспокойся детка у меня пожизненная скидка в lij
Шань
2:11
Конечно прочитал. Зачем эта штука мне у меня нет модов
Хэ Тянь
2:13
Зато у меня есть
Шань
2:18
Что
Хэ Тянь
2:20
Дошло?
Хэ Тянь
2:23
Ты можешь проверить, если завтра придешь с ней хм
Шань
2:24
Допустим
Хэ Тянь
2:25
; 3
Рыжий просто кожей чувствовал наебку. Тянь не мог отдать ключ-карту от своих модов рыжему. Просто, это так нелогично. Зачем это ему? Шань, конечно, восхищался его модификациями — они были просто нереально круты, он полвечера просидел, чуть ли носом в них не уткнувшись. Теперь у него полблокнота с заметками о его только! левой руке. О правой и говорить нечего: на ней стояла функция регенерации синтетической кожи, подобно настоящей. Даже шрам остался от той раны гвоздем. Рыжий, который перся даже от старых и простеньких моделей, получил доступ к самым новым и дорогим. Нужно ли описывать чувство детского восторга, когда он снял пластины с мода и увидел всю его подноготную?
Мо отложил телефон в сторону и откинулся на подушку, заводя руки за голову. Он стал прокручивать события сегодняшнего вечера: сначала Хэ заявился к нему домой без предупреждения, всучил ему эту маленькую вершину прогресса сферы модификаций, позже мама увидела их с Тянем запыхавшимися в комнате, господи, рыжий был тогда без футболки, какой стыд. Мать решила завоевать Тяня своими кулинарными талантами, что, похоже, ей удалось. И в итоге они до позднего вечера засиделись в его комнате: Шань чуть ли не разобрал на составные мод Хэ, а тот в свою очередь, сначала рылся в ноутбуке Мо, а потом, кажется, и вовсе уснул.
Рыжий не знал, почему он разрешил Тяню залезть в его ноут так легко. Хотя, там ничего и не было, только инфа про моды и учебу. Несмотря на это, Тянь отыскал старинный запрос порно. Не то чтобы это очень сильно напрягало Шаня, все же он понимал, что в этом нет ничего такого: он как-никак подросток, но черт, слышать от Тяня «ты даже киберпорно смотришь» было очень смущающее. Он чувствовал себя ученицей средней школы, которую подкалывает старшеклассник. Впрочем, остатком вечера рыжий был доволен: Хэ включил его старый плейлист, и они просидели с этой музыкой до конца.
Компания Хэ его даже не слишком напрягала в тот момент. Это стремно.
Но не в характере Мо было копаться в себе. Он устроился поудобнее в кровати, укрывшись тонким одеялом, почти сразу отрубившись.
***
Такое происходит если не постоянно, то очень часто. Ведь каждый хоть раз ломал себе что-нибудь? Ну, почти каждый. Вот рыжий ломал: руку, пальцы, ребра. Это не так уж и страшно, когда знаешь, что через несколько месяцев будешь как новенький. Даже было что-то в этом; хвастаться перед ребятами, кто больше переломал чего. Что уж говорить о биомеханических конечностях. Они ломались втрое чаще, чем живые. Но они и чинились намного быстрее. Пару часов и готово.
Игра в баскетбол была прервана, когда Хэ снесли на полной скорости пара крупных парней с мячом. Вроде ничего страшного, но упал он, похоже, ровно на левую руку. Галдеж быстро умолк и тишину прорезал не громкий, но отчетливый и, как показалось Шаню, жутковатый звук. Надрывный скрип и свистящее шипение, что прекратились так же резко, как начались.
Сначала Шань не понял, что произошло: он остался сидеть на лавке, как и все вокруг, ожидая продолжения игры. Но осознание, что что-то не так пришло, когда Тянь, медленно поднимаясь с земли, хотел было опереться на левую руку, внезапно извернулся и оперся на правую. Стоя на одном колене посреди площадки, он замер, всматриваясь в безжизненно повисшую руку. Он попытался ей двинуть, но дернулся лишь плечевой сустав.
Прошло несколько секунд, но Шаню казалось, что дольше. Почему никто не позовет медсестру? Никто не решался подходить ближе. Каждый, кто играл, остался на своем месте. Вся площадка замерла, будто в стоп-кадре. Свист физрука прервал немую сцену.
Он попросил ребят позвать медсестру. В это время Хэ Тянь доковылял до лавки.
— Блять, что с рукой? — Шань спросил почти на автомате, больше для того, чтобы спросить хоть что-то.
— Я, — Тянь замялся, — я не знаю?
Рыжего передернуло. Черт. Он никогда не видел Тяня таким растерянным.
Рыжий провел по руке Хэ, ощупывая на предмет повреждений. Тянь не двигался. На первый взгляд ничего странного не было, но судя по всему было смещение в локтевом суставе. Немного подвигав рукой, Шань напрягся; она, кажется, выгибалась не в ту сторону.
Он одной рукой снял серьгу и приложил к специальной выемке у запястья. И ничего не произошло.
— Кажется, электроника отказала. — Рыжий говорил тихо, для себя. Но от этих слов Тянь дернулся и задышал чаще.
Но механическая составляющая руки должна оставаться рабочей. Так что Шань попытался воспроизвести схему руки, которую он набросал неделю назад. И скользящим движением, как учили, быстро и четко, ударил в место, где по мнению Шаня, был стык защитных пластин.
— Господь, — Прошептал Шань, когда увидел белесые разорванные волокна в области сгиба локтя. Среди рваных бионических связок, виднелись игравшие медью провода.
Если сейчас же не придет компетентный врач, то ткани и мышцы, к которым присоединен протез, через минут пять-десять начнут отмирать. К бионическим конечностям не подводились ни артерии, ни вены; они не нуждались в кровообращении. Внутри протеза и прилегающих к нему тканях была собственная система циркуляции физраствора, с системами самоочищения и обновления. И при отказе всей электроники, обращение раствора, конечно, прекращалось. В итоге, застой и возможно, своеобразный «тромбоз» сосудов; прекращение поступления кислорода к клеткам давало начало некрозу.
Если сейчас же не будет мастера, то он, сука, останется без плеча
— Отошли! — к ним неслась медсестра с пакетиком инструментов для бионики.
Она подошла, отстранив Шаня, взглянула на травму. Кажется, она побледнела.
— Нужно немедленно вызывать профессионала.
Шань был нихера не удивлен. Все медработники проходили курс обучения простейшим основам биомеханической анатомии, потому что медики именно этой области только учились в университетах. А тех, кто выпустился на всех не хватало. Вот и их школе не хватило. И в этом случае умений старушки не хватит. Тут сложная система.
— Если удастся быстро восстановить главный электронный узел, то, скорее всего базовые функции обеспечения заработают, — протянул рыжий. Медсестра обернулась на него и, кажется, чуть обрадовано спросила: — Ты сможешь?
— Что? — переспросил Шань, — я не медик, я …
— Не надо мне тут, я будто не знаю, кто латает всех в этой школе за моей спиной. Давай.
Она всучила ему пакет с инструментами и встала. Она только что спихнула свои обязанности на ученика.
— Мне нужны изолирующая масса, провода от JKL, — Шань на пару секунд задумался, — и несколько электронных схем второго и третьего порядка от любой фирмы, выше шестой категории.
Какая-то учительница подала большую «аптечку» со всем необходимым. А медсестра стала вытаскивать нужное.
Сейчас не было времени на нежности: либо сейчас пойдет отмирание тканей, либо все будет, сука, работать. Тянь почти не двигался, лишь смотрел, как Шань брызнув на пальцы антисептик, быстро раздвинул искусственные мышцы и вытаскивал главный электронный блок. Поврежденными оказались несколько несущих и не очень важных проводов. Сейчас аккуратно; делать надо быстро, но работа была кропотливой. Аккуратно отсоединять бракованный и тут же заменять новым, не касаясь влажных тканей, чтобы дай бог, шанс короткого замыкания был минимален, хотя рука и была обесточена. Соединение с аккумуляторами, похоже, тоже разорвано.
Через каждые несколько минут, Шань одной рукой массировал кожу у стыка с протезом, разгоняя раствор, выигрывая время.
Когда он присоединил последний провод, капая на основание быстро застывающую изомассу, посмотрел на проделанную работу; да, грубо, топорно, но лучше выхода у них не было.
Убедившись, что все провода на месте и засунув все как было внутрь мышц, Шань прикрыл внутренности протеза пластиной, не защелкивая. Взяв запястье Тяня, рыжий быстро согнул его руку до упора и разогнул, продолжая так делать, пока не раздался характерный звук гудения. Аккумуляторы работали на энергии, вырабатываемые при движении. И запускались при остановке тем же.
Шань отодвинулся и разогнул затекшую спину. Позвонки неприятно хрустнули.
— Эй, — он обратился к неподвижному Тяню, — двигать рукой можешь?
— Нет, — на выдохе, — не могу.
— Ну и ладно, как бы и не должно.
Хэ выглядел растерянным и испуганным. Весь белый, как лист бумаги.
— Ты чего? — Шань приблизился. — Ну чего ты, все норм ведь, — честно, Шань был немного потерян. Он понимал, почему у Тяня такое состояние, но и не совсем. Он не умел подбадривать людей, и идей, что сказать сейчас Тяню, не было.
— Хэй, спасибо.
— А?
Тянь повернулся к рыжему.
— Спасибо, говорю. И прости.
— За что? — не понял Шань.
— Я заставил тебя волноваться, — Хэ попытался ухмыльнуться. Вышло не очень.
— Я не волнуюсь за тебя, — хмыкнул Шань, — и да, не стоит благодарности, а нет, стоит.
Тянь лишь покачал головой и улыбнулся. Он протянул правую руку и положил ее на затылок Шаня, надавил и сделал пару круговых движений. Рыжий невольно расслабил плечи и пригнул голову, подставляясь, но через пару секунд сбросил чужую конечность.
— Прибери грабли.
— Чего ты так ссышь? Тебе ведь ничего не стоит сменить руку.
— Не хочу опять под нож.
Полетевшая электроника, перелом какого-то там отростка в локте, разрыв сухожилий сколько-то там главой мышцы и всё вытекающее. Это все разнообразие повреждений было подробно расписано в чеке и рецепте на новый имплант или замену составляющих старого.
Тянь сидел в светлом коридоре, в клинике, специализирующейся именно на починке и установке протезов. Где-то рядом маячил брат, хмуро поглядывающий на Тяня. Сперва может показаться, что осуждающе, но понятно же — волнуется, зараза. Хоть и не показывает.
Менять имплант не хотелось. Уж лучше посмотреть, как его заново собирают. В последнем случае от тела не отсоединяют. Тяню совершенно не прельщало видеть свою, словно обглоданную кость, культю — остаток когда-то относительно здоровой руки. Каждый раз при установке более современного протеза, делали срез выше и выше, пока не добрались почти впритык к плечевому суставу. Все для того, чтобы искусственная рука соединялась с нервными окончаниями и могла действовать, как настоящая. И у Тяня буквально по крупицам отбирали настоящее, живое тело. Была бы его воля, он бы ни за что не согласился на «улучшения». Но за него решили уже давно. Когда девять лет назад на одном перекрестке сломался светофор. И в бок машины, в которой сидел восьмилетний Тянь, врезался мотоциклист. Тот умер на месте. Сидящий за рулем брат почти не пострадал. А сам Тянь, как говорила мать, выжил чудом. Хоть и получил множественные повреждения. Особенно пострадала правая рука. Если бы не протезы, он бы остался калекой. Обычно детям не проводили имплантацию, но отец настоял на операции. В то время технологии были не на таком высоком уровне, как сейчас и чувствительность кибернетической руки оставляла желать лучшего. Мальчику постоянно хотелось прикоснуться к импланту, надавить, почувствовать, Но каждый раз натыкался лишь на чужеродный пластик; каждый раз, прикасаясь, но, не ощущая, пробегал холодок по позвоночнику, то ли от страха, то ли от непривычки.
После обнаружилось повреждение какого-то нерва и в левой руке, почему не сразу — Тянь не помнил. Что-то с рубцами связано. Врач объяснял, но со временем забылось. Сначала Хэ отказывался ставить протез на левую руку. Да, кисть двигалась хуже, особенно три первых пальца, зато своя. Но его согласие и не нужно было.
В конечном счете, Хэ Тянь получил бионические протезы раньше старшего брата.
С того времени он менял импланты по мере роста. А сколько было заменено частей, Хэ не смог бы сосчитать.
После четырнадцати перестали делать операции под общим наркозом, уступая местной анестезии. Но Хэ предпочел бы лежать в отключке пока к нему подключают железо, а не наблюдать за всеми прелестями хирургического шабаша. С возрастом боязнь этого процесса как-то улеглась, оставив после свербящую тревогу. И сейчас, сидя в коридоре клиники на низком диванчике, ожидая, когда подготовят кабинет, Тянь думал, что его руки, будь они настоящими, потели бы и тряслись.
В голове было как-то глухо. Мысли расползались, как потревоженные змеи. Ухватиться не удавалось. Весь мыслительный процесс вертелся вокруг травмы и предстоящей замены.
Звякнул мобильный, оповещая о пришедшем сообщении.
‘потом напиши че как’
Рыжий.
Как заботливо.
‘заменят что-то, сказали, гайки там закрутят и буду сиять ’
‘какие повреждения’
‘сухожилие и что-то в локте’
Тянь почти кожей чувствовал недовольство рыжего, поэтому решил уточнить.
‘/изображение отправлено/’
Точки в окошке запрыгали — набирает, потом остановились. Сделав вывод, что он больше не напишет, Хэ убрал телефон.
Рыжий. Черт, он был сноровистым в деле бионики. Если бы не Шань, то Тяня бы на каталке увезли бы отрубать руку по самые ключицы. Было интересно узнать, откуда у него такие навыки; сам без протезов, а орудует в них как профи.
В кабинет позвали.
Рыжий лежал на парте, попеременно глядя то в окно, то на впереди сидящих учеников. Задние парты были самым приятным местом в классе. Несколько минут назад Хэ отправил ему фото с констатацией всех повреждений протеза, и черт возьми, это звучит что-то очень болезненно. Разрыв сухожилий двуглавой мышцы, перелом отростка локтевой кости и еще несколько по мелочи в электронике. Ему жутко хотелось что-то делать. Написать Тяню, спросить как он? Стремно. А ведь рыжему хотелось узнать. Может стоило послушать учителя, но это требовало сосредоточенности, коей Шань сейчас не располагал вовсе. Он вертел в пальцах карандаш, иногда роняя его на парту с характерным звуком. Сидящим рядом это явно не нравилось: хмурились и неприязненно косились в его сторону. Ну и пусть, ему все равно. В классе шел дискурс, как удобней решить какое-то там уравнение, на которое Шань уже начинал злиться. Молча, блять. Неужели нельзя решить его молча, а не подключать к этому процессу весь класс.
Он повернул голову, и посмотрел на школьный двор — ничего интересного; он сфокусировал взгляд на собственном отражении. Едва заметные линии обозначали голову, плечи, лица было не видно — слишком светло. Пятном выделялись волосы. Он провел ладонью от макушки до линии роста волос: он уже давно не подбривал виски и затылок, которые, к слову, начали уже отрастать. Это порядком надоедало. Идти и ровнять прическу не хотелось. Может отпустить стоит. А матери нравилось. Говорит, что так на отца похож. Хотя чем это интересно? Он внешностью пошел в мать. Иногда ему казалось, что нацепи он парик, будет не отличить. Конечно, это было не так, но эта мысль смешила. Мать постоянно говорила, что характером он в отца: такой же порывистый и раздражительный. Хоть что-то. Шань удивлялся, как его родители вообще сошлись: мягкая, добрая и отзывчивая мама со вспыльчивым и нетерпеливым отцом. Хотя они работали вместе. Отец — биоинженером, мать в отделе медицинской кибернетики, тогда еще лаборанткой. Она рассказывала, что их поставили вместе работать над проектом. Где-то через года два они счастливо расписалиь. Мать ушла в декрет еще через год. Шань сколько себя помнил, интересовался кибернетикой в той или иной степени. Сначала «почему у тебя руки как не у меня», позже «как они работают» и далее по нарастающей. Лет до семи, Шань вовсе не понимал, что там объясняет ему мама. Но очень хотел. В его детстве, маявшаяся от безделья дома мать, решила досрочно уйти из декрета и вернуться на работу. Шань, естественно, был там же. Так что он буквально вырос в секции медицинской кибернетики, иногда прогуливаясь до отдела инженерии. Мать давала ему свободу действий, главное не ломать ничего, а так — смотри и трогай. Она была хорошей матерью, правда донельзя влюбленной в свою работу (и немного в мужа), и Шань считал свое детство счастливым. Хоть стороннему наблюдателю бы так не показалось. Но ему хотя бы не было скучно. Особенно, когда ему позволяли расковырять какой-нибудь протез. Собрать обратно получалось далеко не всегда, но сам факт, что он заглянул внутрь, в саму подноготную, был в радость. Лет в четырнадцать он стал интересоваться этим на более серьезном уровне. Из увлечения это переросло в страсть. Мать с радостью поддерживала огонь интереса, разрешая копаться в архивных данных от ее имени. Отец, узнав про его увлеченность медицинской кибернетикой, сказал, мол, похвально, но инженерия лучше. Мать качала головой в ответ и победно улыбалась. Она была удивительной женщиной — не теряла жизнерадостности и жизнелюбия, несмотря на своенравного проблемного сына и мужа за решеткой. Кстати, о последнем. Его отец, как было вынесено в вердикте, причинил тяжелые физические травмы намеренно, во время потасовки. Мать лишь хмурилась и качала головой. Она считала, что его подставили. Зная о вспыльчивости отца, вывести его на драку было просто, а там лишь упасть и прикинуться. Он был одним из лучших биоинженеров компании и недоброжелателей было в достатке. После его ареста жить сразу стало как-то тяжелее. Все же основной доход семьи шёл от отца. Но зарплаты мамы вполне хватало, чтобы еда на столе была всегда и в доме было тепло. От благ цивилизации они не отказывались. Нет, не умный дом, как сейчас модно, но стандартный ПК, ноутбук и телефоны они могли себе позволить. Шань не жаловался. Ему даже думалось, что в богатых семьях вырастают не самые хорошие люди. Он, конечно, и себя примером для подражания не считал, но он и не был самовлюбленным придурком, как некоторые.
К слову, о самовлюбленных придурках: как там Тянь?
