Ожидание

Я остановила машину у коттеджа в Суссексе, который был моим домом. Он был моим официально только четыре года, но я должна признать, что мое сердце считало его домом гораздо дольше. Я сидела и смотрела на него в течение нескольких минут, пробуждая воспоминания, которые хранило мое сердце. Мои раздумья были прерваны, когда открылась входная дверь, и тот, из-за кого я считала этот дом своим, вышел на порог. Холмс. Мой наставник, мой друг, мой партнер, мой муж. И мое сердце говорило мне, что вскоре он станет для меня кем-то еще… Я открыла дверцу машины, вышла и медленно пошла к дому, не отрывая глаз от человека, стоящего на пороге коттеджа. У миссис Хадсон сегодня был выходной, поэтому он был один. А я вернулась после недельного пребывания в Оксфорде, тоскуя без него. Я подошла, и мы крепко обнялись с моим, обычно сдержанным, мужем. - О, Боже, как приятно видеть вас снова, Холмс, - вот все, что я успела сказать, пока мы стояли там – я, уткнувшись в его плечо, и он – в мои, теперь короткие, светлые волосы. Мы неохотно оторвались друг от друга, вошли в дом и закрыли за собой дверь. Как только она была заперта, мы еще раз обнялись, только на этот раз еще и наши губы нашли друг друга. Мы прижались друг к другу, и подступившие слезы потекли из моих глаз прежде, чем я успела остановить их. Мы отпустили друг друга, и Холмс потащил меня за собой в большую гостиную. Он усадил меня на диван перед камином, обхватил руками мое лицо, посмотрел мне в глаза и сказал: - Поговори со мной. Я пристально смотрела на него и из моих глаз все еще капала влага, только теперь были мокрыми и его длинные, чувствительные пальцы, которые касались моих глаз мягко, но сильно сжимали мои щеки. Я встряхнула головой и вырвалась из его рук. Подойдя к большому окну, из которого были видны холмы, я обхватила себя руками, подсознательно вооружаясь, как если бы мое тело защищало тайну, что была заключена в нем. Я почувствовала, что он подошел ко мне сзади, я почти видела выражение его лица и почти могла сказать ему, что он думает в данный момент. - Нет, никто не умер. Нет, у меня нет никаких травм. Нет, я не болею, хотя виделась с доктором. Я сказала это, все еще стоя к нему спиной и лицом к взметнувшимся вдали холмам, где мы впервые встретились уже более десяти лет назад. - Ты была у доктора? – услышала я его тихий вопрос. - Да, этим утром, - мягко ответила я. - Почему ты ходила к доктору, Расс? – спросил он, все еще разговаривая с моей спиной. – Я хотел бы знать… Я хотел убедиться, что… - это все, что я услышала в ответ, прежде чем его рука коснулась моего плеча. Это прикосновение моего мужа, человека, которого я любила, было, как будто маленький штрих, как касание луча света, которое сломало стену, которую я все еще бессознательно пыталась возвести. - Я беременна, - тихо ответила я на его вопрос. Я услышала быстрый вдох, как будто кто-то ударил его. В следующий момент он развернул меня к себе, еще раз обхватил мое лицо руками, и заставил меня посмотреть ему в глаза. Я думала, что мне известно, что увижу в этих глазах, но была неправа. Я ожидала, что он сейчас же откажется от отцовства. Ведь, в конце концов, ему было уже за шестьдесят. Тему детей мы никогда не обсуждали, да вообще, не очень-то и пробовали. В разговорах она всплывала несколько раз, но никогда не казалась животрепещущей. Мы были женаты в течение четырех лет, и никаких детей не было, поэтому мы оба приняли это, или, по крайней мере, у меня было ощущение, что о детях не может быть и речи. Взгляд его глаз, однако, не выражал этого, когда встретился с моими покрасневшими глазами. Он выражал удивление и счастье. Холмс, действительно, выглядел пораженным. Он убрал одну руку от моего лица и положил на мой все еще плоский живот (хотя врач сказал мне, что это ненадолго; вскоре моя одежда станет слишком тугой для моего живота). - Ты беременна? - спросил он мягким голосом, голосом, которого я никогда не слышала прежде. Это был почти шепот, и все же не совсем. Кто-то мог бы сказать, что он граничит с благоговением. - Я собираюсь стать отцом? - был его следующий вопрос, заданный с той же интонацией. Я не могла сопротивляться, поверив в то, что вижу. - Вы счастливы? - спросила я благоговейно. Он опустил глаза вниз и посмотрел на мой живот, к которому он приложил свою руку, и снова посмотрел на меня. - Да. Это ведь не разочарует тебя, не так ли? - спросил он, ошибочно принимая мой взгляд за признак того, что я несчастна. - Меня?! - спросила я. - Я думала, это будет для вас лишним беспокойством! - Нет, - пробормотал он, привлекая меня к себе и целуя мои опухшие веки. – И только из-за этого ты плакала? Ты думала, тот факт, что ты носишь моего ребенка, сделает меня несчастным? Я хотел быть моложе, чтобы ты могла забеременеть. И я никогда не думал, что мне повезет настолько, что я увижу моего ребенка у тебя на руках. Он держал меня в объятиях, пока я плакала – не от боязни того, что он мог сказать, а от радости, что я знаю теперь его мысли на этот счет. Мы собирались иметь ребенка, мальчика или девочку, который измучает нас, но которого мы любили бы все больше и больше. Он плакал бы, если мы уходим, и приветствовал бы нас, если мы вернулись. Мы учили бы и любили нашего ребенка. - Холмс, - сказала я, отступая назад, так как сказать полную фразу так и не смогла. – У нас будет ребенок. - Да, Рассел, - усмехнулся он - Мы ждем его. После этого наша встреча вошла в свое нормальное русло, что означало еду, горячую воду и кровать. Мы лежали в объятиях друг друга той ночью, а через окна сияла луна, купая нас обоих в своем серебряном свете. И, когда меня сморил сон, я слышала, как он шептал мне на ухо, повторяя снова и снова: - Да, Рассел, мы ждем. Я улыбнулась, чувствуя руку моего мужа на моем животе, там, где был наш ребенок, и заснула, ощущая, как он поцеловал меня в лоб, шепча благоговейно: - Ребенок, Расс, ребенок.