Выигрыш проигравшего

      Тишина. Такая звонка и противная. Знакомо. Шрам в попытках согреть себя съежился до клубка. Как только недавно было он снова наблюдал за бездвижным силуэте на полу. Плечо болело. Пальцы немели. На ухо давила лампа. Камера уже пол часа вернулась к привычному движению. Зачем Ди это делает?! Шрам не мог понять. Убить Флеша..... «Ты не чем не лучше его»… «Неужели я действительно не смог остановиться? Неужели чуть ли не пошёл по намеченному им плану событий? Нет! Я не буду его марионеткой! Он не сломает меня!… Что касается Флеша…» изредкие судороги сковывали быстрого юнца. Он шипел во сне. Как испуганный кот. Как гадюка…"Не уж то он и в правду?… не стоит. По крайней мере он нужен мне что бы не сойти с ума.»       Время шло… А он сидел и смотрел на него. Глаза болят. И пальцы. Наверное надо было остановить его. Но в потоки боли и злости не накинуться на него дабы добить, уже было чудом. Однако… было то что раздражало Лидера до сих пор. То чем так сильно дорожил Флеш и что зачастую помогала не спутать его с Пустынным. Сломанные очки безопасности уже не могли бы ничем помочь бедолаги. По этому и причин носить их, тоже не было. Затачивая осколок об стену Шрам едва ли не подпевал Ртути в шипение от раненого плеча.       Это было ещё одно предательство? Или самозащита? Хотел ли он первостепенно причинить боль Шраму или же просто спалася? Говорят же «Кто тонет, — нож подай, и за нож ухватится.» Хм… голова уже болит от этих мыслей.       Гудок. «Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста» Глупый этот Диктор. Знает, что Шрам на «особой диете» и все равно объедками кидается. Или же это Ртути. Не похоже что бы так было задумано. Бесит. Камера опят застыла. Шрам злобно фыркнул на происходящего. По началу даже думать об этом не хотелось, но после он заметил осколки по полу и глупость происходящего. Встав на ноги он подошел к тарелки непонятная каша с кусочками чего-то белкового. Взяв меньшую половину он сформировав комок себе в ладонь и помял это нечто. — Уроки кулинарии тебя явно бы пригодились.       С этими словами он бросил комок в камеру. В яблочко! Обзор камеры был полностью занят печёной овсянкой И как бы быстро она не мотала «головой» эта дрянь не слетела. Шрам поистине ликовал. И пускай он всё ещё в камере, истинное счастье заставляло его сейчас смеяться над «ослепшим противнике». И в этом глухом смехе и была странная сила. Шрам ещё не сломлен. И теперь, когда он не один, он не сойдёт с ума. Надежды....       Смех прошёл. И в комнате вновь тишина. В голове лишь старые мысли. А тёплое предвкушение рождения надежды.