Братские узы

После того, как Морнивал фактически распался, а боевые братья, почуяв опалу, начали сторониться его, Локен чувствовал одиночество. Он не думал, что будучи частью легиона, можно оставаться настолько одиноким. Тарик Торгаддон чувствовал то же самое. Он видел. Навряд ли Тарику было легче потому, что он относился ко всему легко и умел развеселить всех вовремя сказанной шуткой. Сам себя он веселить не умел. Локен старался как мог, излишне рьяно, наверное, потому что в итоге все привело к этому. С самого вступления в Астартес, единственное, что возбуждало боевых братьев, была война. Кровь кипела в жилах, и никогда Локен не чувствовал себя более живым, как во время боя. И потом, когда Хорус перестал ставить их на важные операции, когда Локен перестал быть острием разящего меча легиона, он ощутил пустоту. Он и Тарик продолжали исправно соревноваться, обсуждали дела Легиона, о которых Тарик всегда знал больше. Он многим нравился. Но Локен видел новую морщинку у него на переносице, как шрам оставляемый временем и невзгодами. Хотелось провести по ней пальцем, чтобы разгладить, чтоб стереть показное веселье на лице Тарика. Они катались в тренировочной, пихая друг друга, Тарик сдавленно хихикал, и в какой-то момент оказался сверху, блестя потом и улыбкой. Локен выдохнул, улыбаясь в ответ, признавая свое поражение, когда Тарик наклонился и поцеловал его. Это было мимолетное касание губ губами. Локен замер, уставившись на брата серыми глазами. Тарик уже смотрел в сторону, взъерошил волосы. Он выглядел… виноватым. Локен стал Астартес когда был совсем юным. Мальчишкой. Он знал, что технологии позволяли создавать Астартес и из более зрелых людей. Советнику Льва было за пятьдесят, когда он стал космодесантником. Но у мальчишек вероятности выжить было больше. Локен посмотрел на Тарика, наверняка он такой же. Локен фыркнул. Мальчишки заключенные в модифицированное тело и броню. Тарик уже слез с него и вытирал лицо полотенцем. Локен все еще лежал. Повисла тревожная тишина, которую даже Тарик не знал, чем нарушить. Или не хотел. — Я рад, что ты мой друг, Тарик, — сказал Локен, не зная, что еще сказать. — Будь я твоим врагом, ты б точно не радовался, — усмехнулся Тарик. Его голос звучал глухо, пусть он и пытался шутить в свойственной ему манере. Локен вяло поднялся. Он медлил, хотелось поговорить. Тарик повернулся к нему, сказать, что вообще все здорово, увидимся завтра, да и вообще, пора уходить. Локен положил ему руку на плечо и посмотрел в глаза. Тарик проглотил все, что хотел сказать. В тот раз так больше ничего не случилось. Тарик находил предлоги поменьше находиться с Локеном наедине, чувствуя неудобство за свой порыв перед другом. Локен молчал, вел себя как обычно. Но Тарик недооценил лишь одно — степень их взаимного одиночества. Локен мог ничего не чувствовать, или ему могли нравиться женщины теми крохами подобия влечения, которые у него остались. Тарик видел, как он сочувствует той чернокожей летописице. О, она была хрупкой и красивой, не то что боевой брат — двести пятьдесят килограмм мяса, мышц и костей. Дурацкие летописцы. Он не мог признаться, что в его каюте-келье висит распечатанный пиктер с принесением той самой клятвы, где весь Морнивал собрался вместе. Как воспоминание о несбыточных надеждах, утерянном рае. К тому же Локен хорошо вышел. Их единственная совместная фотография. — Что я сделал тебе? — вопрос Локена застал Тарика врасплох. Тарик заметался. «Что я сделал тебе» — Н-ничего, — сказал Тарик, округляя глаза. — Ничего, брат. В чем дело? Почему ты спросил? Что-то не так? «между нами» Локен ответил тяжелым взглядом. Как будто мало ему отстраненности от остального легиона, мало подозрений в предательстве. Как будто ему мало... всего. Тарик почувствовал неловкость. — Если ты хочешь поговорить, брат... — начал он. — Мы разговариваем прямо сейчас. Наконец-то, — Локен мрачно ухмыльнулся. Раньше Тарик не замечал за ним такой ухмылки. Тревога появилась в сердце, будто яд растворился в вине. — Локен, я не хотел обидеть тебя. — Ты избегаешь меня, — сказал Локен. С этим Тарик поспорить не мог. Он надеялся, что Локен не заметит, но все же наивно было держать его за дурака. — И ты не улыбаешься больше, — добавил Локен, не глядя на него. — А? — Ты не улыбаешься больше, — повторил Локен более мягко и грустно. — Даже в самые темные дни твоя улыбка грела мне сердце. И она погасла. Это из-за меня? Я не умею ладить с людьми, — Локен поморщился. — И иногда мне лучше промолчать, чем говорить, но Тарик, ты должен мне сказать, что случилось. —  Ничего, — сказал Тарик, неловко улыбаясь. Локен оказался рядом с нечеловеческой скоростью. Тарик напрягся, ожидая удара. Он бы ударил, на месте Локена. Губы Локена отдавали кислотой. Тарик потерял опору под его натиском, и едва не растянулся на полу. Но ему хотелось, хотелось лечь и увлечь с собой Локена. Обнять его, принадлежать ему. Мысли путались. Губы жгло, когда он, тяжело дыша, все же глотнул воздуха. Локен уперся ему лбом в плечо. — Так не может продолжаться, — сказал он, и Тарик на мгновение запаниковал, решив, что Локен дал заднюю. — Нам нужно, — сказал Локен, поднимая взгляд. И, глядя в прозрачно-серые глаза, Тарик выдохнул.— Да, конечно, — он огляделся, впервые осознав, что их могли увидеть. Никого не было, с некоторых пор не только Тарик начал избегать капитана Локена. Но все же могли ведь и нарваться. — Пойдем, — сказал он, едва подавив желание взять Локена за руку. Не хватало только, чтобы поползли слухи. Тот шел за ним, сердито наклонив голову и дышал сквозь зубы. «Мальчишки, думалось ему, мы просто мальчишки, которые могут только драться» И любить? Тарик кому-то кивал по дороге, улыбался, бросал шуточки. На них оборачивались, но никто ничего не сказал. Два капитана идут по своим делам. Едва дверь закрылась, Тарик припер Локена к стенке, покусывая ему губу. Желание соскрести с себя броню стало нестерпимым, как если бы она жала и чесалась. И Локен, едва стоящий на ногах, задыхающийся Локен. Всего этого слишком много, много для них обоих. Они же Астартес, нет ничего такого, что они не могли бы вынести. — Ты знаешь что делать?.. — начал Локен, голос его звучал глухо и хрипло. И чертовски неуверенно, но даже это Тарик нашел сексуальным. — Нет, — сказал он. — Но мы разберемся. Локен ухмыльнулся без веселья. — Эй, это не битва, брат, — сказал Тарик, проводя пальцами по его лицу, по светлым волосам. — Угу, уж там-то мы точно разобрались. В крови невероятное количество боевых стимуляторов, — признался Локен. — У меня тоже. — Тарик улыбнулся. — Надо как-то сбросить напряжение, а? Надо снять весь этот керамит. Он провел рукой по нагруднику Локена, протянул руки к его застежкам. Он знал, конечно знал, как все это отстегивается и отключается и в каком порядке. Уже что-то. Локен помог ему как смог, при условии, что у обоих дрожали руки и Тарик едва не уронил часть брони себе на ногу. — Ты когда-нибудь фантазировал о таком с братьями? — спросил Тарик, осторожно проводя по спине Локена ладонями. Спешить теперь было необязательно, потому что оба смутно представляли, что делать дальше. Они целовались, поскольку это было понятным. Тарик прикасался к груди и мышцам живота Локена. Тот сжимал зубы как будто от боли, и притягивал Тарика все ближе. — Нет, — сказал Локен. — Я никогда о таком не думал. — А о той летописце с большой головой? — Тарик, не время ревновать. «Мой», — Тарик толкнул Локена к узкой койке, оседлал его, взгромоздившись сверху. «Мой» Думал он, прикасаясь к напряженной плоти и удивляясь, насколько она тверда. «Мой» Локен успел зажать рот ладонью, чтобы не закричать, когда Тарик скользнул чуть ниже и поцеловал его там, внизу. Тарик удерживал его бедра, скользил языком по напряженному члену и мыслей не осталось ни одной, кроме «Мой» «Мой друг, мой брат, мой любовник, Никогда не предам тебя, никогда не оставлю тебя» Это звучало как молитва, Тарик постанывал, чувствуя собственное напряжение и руку Локена в своих волосах. Локен содрогнулся, выгнулся. — Все хорошо? — спросил Тарик, поднимаясь и облизываясь. Локен кивнул, он прокусил себе ладонь до крови. Его ноги оставались разведены, и Тарик понял, что Локен ждет продолжения. Он помялся, не зная, как приступить, пока Локен не приподнялся и просто не опрокинул его на себя. — Давай, — выдохнул он в губы Тарика. Тарик зажмурился, когда Локен сам направил его. Это должно быть больно. Даже для Астартес, когда с ним другой Астартес, должно быть больно. Локен вздрогнул и на этот раз укусил Тарика в плечо. Но это боль была сладкой. Тарик замер. Ужасно хотелось двигаться, но он ждал, пока Локен перестанет шипеть от боли, и наконец расслабится. Наконец Локен откинул голову назад и вздохнул. Тарик начал толкаться, выбивая из него едва слышные низкие стоны. Локен чувствовал, будто плавится, будто все наконец-то становится на места. Тарик не отрывал от него взгляда, и Локен видел, как страсть накрывает его. — Все? — выдохнул он через пару минут. Тарик кивнул, скатываясь с него. Провел рукой по лицу и обратил внимание на все еще возбужденного Локена. — А я тот еще скорострел в плохом смысле, — сказал он. Локен изо всех сил старался скрыть разочарование. — Погоди, — выдохнул Тарик, сползая пониже. — Погоди минутку… Давай я еще раз. — Не торопись, — пробормотал Локен. — Не думаю, что нас хватятся ближайшее время. Тарик снова целовал его, прильнув всем телом. Вес другого космодесантника ощущался приятным, горячим. Локен постанывал когда его член терся о тело Тарика. — Я готов, — пробормотал Тарик и снова устроился сверху Локена. Тот выдохнул, уже достаточно расслабленный. На этот раз получилось лучше. Намного, намного лучше. Локен растворялся в размеренных плавных движениях, возносивших его на волнах удовольствия. Он запустил руку в волосы Тарика, прикусил ему мочку уха. Под закрытыми веками Локена вспыхнула сверхновая. Он покачивался в объятиях Тарика, чувствуя, как задыхается от приближающегося оргазма его брата. — Ты. Все хорошо? — выдохнул Тарик, обмякая. — Сейчас умру, — пробормотал Локен. Тарик беспокойно шевельнулся, и Локен рассмеялся. — Да, все хорошо.