Спит

Спит… Рокэ осторожно опускается рядом, приминая собой сочные стебли высокой, растущей у реки, в тени склонившихся к Рассане исполинских ив и оттого не выгоревшей на солнце, травы, рискуя потревожить, разбудить, испугать… Однако Алва не был бы Кэналлийским Вороном, если бы не умел и не любил рисковать. Пусть даже в такой малости. Сорвав длинную травинку, Рокэ зажал ее в зубах, ощущая солоноватый свежий вкус, а потом, неспешно, словно растягивая предстоящее удовольствие, повернулся к утомленному после бесконечных тренировок и уснувшему в тени, мальчишке. Спит… Рокэ прикрыв глаза, сквозь полуприкрытые веки, разглядывает своего оруженосца куда более пристально и пристрастно, нежели допустимо приличиями. Да кошки с ними… Рокэ, подставляя лицо порыву неожиданно прохладного ветра, бездумно улыбается, вглядываясь в россыпь веснушек, что посмели разукрасить загоревшее на солнце лицо светлокожего северянина. По ним хочется мазнуть пальцем, разгоняя шаловливый рой, или, что, конечно лучше, сразу уж губами, заодно удовлетворяя любопытство и пробуя каким на вкус может быть солнце. Хорошо бы… Рокэ отводит взгляд, насильно запутывая его в ивовой кроне, от греха… Риск дело благородное и Алвам по плечу, но будить Ричарда совсем не хочется. Когда дурное желание утихомиривается, маршал, снова позволяет себе поглядеть на продолжающего мирно посапывать Окделла. Спит… И не знает насколько красив без своих этих вечных ужимок и болтовни о Чести, Ненависти и Кровной вражде… Взгляд Рокэ медленно, скользит по расслабленным приоткрытым губам Дика, обветренным, но живым и словно созданным для того чтобы быть зацелованными обремененным легкой придурковатостью эром. Рокэ усмехается и плюнув изрядно пожеванный стебель, проводит большим пальцем по собственным губам. Идиот… Ива, прикрывшая Дикона и присевшего рядом с ним Рокэ, серебристо и умиротворяюще шелестит, переплетая свой шелест с тихим плеском Рассаны. Хорошо… Леворукий и все его кошки, как же хорошо… Рокэ, до пятен перед глазами, хочется хоть на чуть-чуть позабыть о собственных заботах и перестать быть Первым Маршалом и Великолепным герцогом, а хоть на четверть часа снова стать Рубеном Аррохадо, безродным и счастливым… Будь он таким, кто знает, возможно северный хмурый мальчишка разрешил бы себе глядеть на такого соседа благосклоннее, возможно даже впустил бы в зону личного, разрешил приблизиться, как дураку Феншо и не шарахнулся бы в ужасе, проснувшись и увидев такого вот Рубена, сидящего подле… Рокэ, хрустнув затекшими плечами, со стоном блаженства вытянулся на мягкой и такой ароматной траве… Прикрыл глаза, вслушиваясь в насмешливую песню реки, хлопнул пару раз ресницами… Хорошо… Хлопнул, да так и остался с закрытыми глазами, поддаваясь колдовскому шепоту ивы. Знойный южный полдень… Серебристый шелест… Мелодичный плеск… Смотри не усни, маршал… Пробуждение было резкое, словно удар по затылку. Рокэ открыл глаза, и растерянно узрел рыжие блики, что разбросало изрядно опустившееся к горизонту кошкино солнце. Вот ведь… Рокэ потер ладонями лицо, стирая с него остатки сна, а потом скосил глаза в ту сторону, где лежал уснувший оруженосец. Скосил и замер, наткнувшись на серый, насмешливый, веснушчатый, и неожиданно не злой взгляд… — Эм… — красноречие Первого маршала дало сбой, Рокэ едва сдержался, чтобы не выругаться… Окделл, очевидно проснувшийся давно, но отчего-то не ушедший, смешливо скривился, вытягивая изо рта несколько пожеванную травинку, и одними губами произнес словно оправдывая свое затянувшееся присутствие: — Вы спали…