save me

tyler joseph — save.

у кихёна паника. самая настоящяя паника, потому что он совершенно не был готов к такому. его глаза неверяще смотрят на то, как цифры на циферблате на внутренней стороны его руки неумолимо уменьшаются. этого просто не может быть. что он сделал? руки очень сильно дрожат, пока ю достаёт из кармана телефон; он несколько раз промахивается по цифрам, пока набрает нужный номер. у него ужасно слезятся глаза, немеют пальцы и мысли путаются между собой, из-за чего сказать что-либо связное — является для него чем-то нереальным. — кихён? — спустя буквально несколько гудков, юноша слышит знакомый голос. нужные слова тут же застревают в горле, но он берёт себя в руки. — х… хосок, — загнанно дыша, выдаёт кихён. от такого шока, что обрушился на него буквально пару секунд назад, он даже начинает заикаться. ему безумно страшно. — кихён? что такое? что случилось? — тут же сыплятся на него вопросы. слышно, что по другую сторону провода не на шутку беспокоятся, и кихён чувствует, как его захлёстывает вина и стыд. это странно, учитывая сложившиеся обстоятельства, но это же кихён, он иначе не может. — т… т… тридцать ми… минут, — дрожащим голосом, заикаясь, отвечает кихён, бросая ещё один короткий взгляд на наручные часы. — почти дв… двадцать восемь. — что это значит? не говори мне, что… — да, — голос срывается, когда кихён отчасти грубо прерывает речь хосока. — что ты сделал? кихён, не молчи, пожалуйста. ответь, что ты сделал? — господи, хосок, я не знаю, не знаю! — кихён чуть ли не кричит, но во время успевает совладать с собой. в такой ситуации повышать друг на друга голос и ругаться — безумно глупо, ведь если они потратят время на ссору, то могут потерять друг друга. — так, тише, — выдыхает хосок, а после на пару секунд замолкает. кихёну в это время кажется, что он слышит, как в чужой голове крутятся шестерёнки. — где ты сейчас? далеко? — я… где-то около часа ходьбы. господи, хосок, я не успею добраться… — осознание хлещет по кихёну новой волной страха и паники, но её прерывает возлюбленный. — всё хорошо, главное, не волнуйся, я уже в пути, — говорит хосок, и кихён слышит щелчок дверного замка. — можешь идти на встречу? — д… да, да, — произнеся эти слова, кихён тут же начинает движение. сначала идёт быстрым шагом, а потом и вовсе переходит на бег. — не отключайся, слышишь? — родной голос, раздающийся из динамика телефона, отчасти успокаивает. — ки… кихён уже хочет ответить, но слышит предательский звук, что звучит обычно тогда, когда происходят перебои в сотовой связи. — блять, — матерится кихён, но убирает телефон в карман решая не тратить на него своё время которое и так с каждой секундой уменьшается. кихён бежит, поглядывает на циферблат на своей руке. глаза застилают слёзы, но он отчетливо видит, сколько осталось. около двадцати минут. лишь бы успеть, лишь бы успеть, лишь бы… ему совершенно не хочется, чтобы его жизнь так по-глупому оборвалась. он слишком мало прожил, он слишком много всего не сделал. он слишком молод, чёрт возьми, чтобы умереть, даже не взглянув в последний раз в глаза любимого. время по ощущениям тянется слишком долго, но цифры на руке говорят совсем обратное. кихёну совершенно ничего не остаётся, кроме как из последних сил преодолевать расстояние в несколько километров, что сейчас разделяло их. и вот в поле зрения наконец появляется хосок. надежда огоньком загорается в глазах; кихён начинает ещё быстрее перебирать ногами, которые уже порядком стали заплетаться от усталости. хосок тоже его замечает и переходит на бег. их руки неосознанно тянутся навстречу друг другу, только бы успеть коснуться друг друга вовремя. их разделяют считанные метры, в глазах обоих страх и волнение, на циферблате показывается « 00.00.06 ». шесть секунд. пять... четыре... три... два... один... тихий вскрик нарушает звеняющую тишину улицы, сильно ударяя хосоку по ушам. в его руках тело кихёна, а пальцы их руки крепко сплетены между собой, в то время как другая расположилась на втором запястье кихёна. пару долго тянущихся мгновений, и цифра начинает стремительно расти, а до слуха ли доносится приглушённый всхлип. — кихён? малыш, не плачь, всё хорошо, всё обошлось, слышишь? — хосок сильнее прижимает к себе кихёна, который начинает плакать навзрыд. у него перед глазами буквально вся жизнь пролетела; он был на волоске от смерти. а хосок позволяет ему такую слабость, позволяет своей рубашке намокать от слёз, в свою очередь поглаживая чужую спину, оставляя поцелуй на виске. — ничего не бойся, я рядом. у нас впереди ещё целая вечность... хосок продолжает говорить всякие успокаивающие вещи, поэтому со временем кихён замолкает и замирает на несколько мгновений в руках любимого, после чего отстраняется, поднимая на него мокрые и чуть покрасневшие от слёз глаза. хосок приободряюще улыбается, нежно проводит ладонью по мягким прядям волос, немного приглаживая, а затем по щеке. в глазах напротив, кажется, вселенная снова постепенно собирается по кусочкам, ведь хосок может снова видеть те самые огоньки звёзд, которые пленили его когда-то и не оставили шанса на спасение. ощущение родных губ на своих кажется таким правильным сейчас и нужным, как глоток кислорода. кихён целует хосока замозабвенно, передавая все те чувства, что царят в нём. от всё ещё не оставляющего до конца страха до искренней и безумно сильной любви. когда поцелуй подходит к своему логичному завершению, хосок тепло смотрит кихёну в глаза, после чего тихо шепчет: — пойдём домой, кихёни.