Когда волк взвоет на луну

Звук, доносящийся возле входа в пещеру, заставил меня пробудиться от глубокого сна. Уставшими глазами я посмотрел в сторону источника звука. Там стояла небольшая кучка зверьков, но каких именно я понять не смог, так как еще наполовину спал. Перевернувшись на другой бок, я попытался снова провалиться в забытье, как одна из этих мелких тварей издала противный до скрежета в зубах писк. Я со злостью и сжатыми кулаками приподнялся, чтобы разглядеть созданий, а когда увидел, то застыл в ужасе: эти маленькие черные поросячьи глазки смотрят прямо в душу, их непонимание происходящего пугает больше тебя, чем зверька, эти клыки желтого оттенка измазаны кровью, огромные отростки похожие на рога закручиваются у кого в баранку, а у кого стоят как шипы, эти ноздри, равномерно вздувающиеся при дыхании, маленькие лапки, на которых грозно расположились острые и довольно большие когти. Сам вид зверька не был до ужаса пугающим, но их там было около двух десятков. Дрожащими и посиневшими от холода губами я прошептал: — Жуть какая… На звук моего голоса проснулся и волк. Он встал, потянулся и сладко зевнул, после чего уставился в ту же точку, что и я. Из недр его живота вырвалось недовольное рычание, он оскалился и ощетинился. Глаза засверкали яростью, показывая агрессивный настрой, после чего тот выпустил яркий синий залп, распугав всю живность. Правда, несколько из них упало замертво с почерневшей от огня шерстью. Они вывалили языки, глаза остекленели, с шоком смотря в нашу сторону. Волк без колебаний подошел к трупам и схватил одного, смачно хрустя ломающимися внутри зверька костями. Когда он повернул голову в мою сторону, то по всей его морде была размазана темная кровь, напоминающая нефть. Я в страхе отшатнулся. Волк же недоуменно посмотрел на меня, схватил лежащую рядом тушку и притащил ее в пещеру, кинув возле моих ног. После он подошел к углям и одним залпом зажег их, превращая остатки от костра в его полноценный вариант. Я скептически осмотрел тушу: выглядела она так себе. Но мутант уже развернулся ко мне, выставив свои клыки. Кажется, я понимал, что он от меня хочет. Черкнув об его зубы шкурку жути, я нанизал ее на палку и подставил под огонь. Этот мутант не был похож на вчерашнего кроля, вместо жира из него капала эта черная кровь, мясо принимало то зеленоватый, то темно-бурый оттенок. Прожарив его добрых пятнадцать минут, я снял мясо с огня, оторвал лапку и, еле коснувшись его языком, отметил, что имеет оно странный солоноватый привкус. Недоверчиво посмотрев в сторону волка, который спокойно пожевывал уже вторую жуть, я откусил небольшой кусочек. На вкус мясо было невероятно соленым, да таким, что рецепторы в прямом смысле начали закипать. Я, страшно отплевываясь, откинул лапу в сторону. Внутри меня бушевало желание напиться даже грязной воды, но, к своему сожалению, ни капли спасительной жидкости рядом не оказалось. Я резко встал и выбежал на выход, полной грудью вдыхая утренний прохладный воздух, но это никак не помогало. Я забежал обратно в пещеру, и попытался найти свой рюкзак, но, как оказалось, во время боя с шипорезом я потерял и его, и оружие. Волк заметно занервничал, наблюдая за моей мечущейся из угла в угол персоной. Мои мысли сновали с бешеной скоростью, сталкиваясь и взрываясь в мозгу, оставляя после себя миллионы искр, но ни одна из них не хотела подсказать мне, где найти воду. Я снова выбежал на воздух, жадно поглощая его, как тут заметил, что там внизу небольшое озеро с большой глубиной. Утес, на котором я стоял, был просто огромен, его высота была около ста метров. Падать с него я не собирался, с такого поднебесья вода становится как бетон. Но жажда была настолько сильна, что терпеть ее не было никаких сил, я снова вбежал в пещеру, осматривая ее на наличие хотя бы чего-нибудь. Взгляд мой остановился на крыльях волка, я подумал, что мы могли бы с их помощью спуститься вниз, но посмотрев на израненный в битве с шипорезом хвост, я с тоской осознал, что данный фокус не пройдет. Я начинал паниковать, жжение во рту медленно перекочевывало в желудок, как взгляд остановился на шкуре съеденного вчера кроля. Я схватил ее в руки, начал растягивать и проверять на прочность. В углу лежали камни, я поднял один из них, отрезал им длинные уши кроля, подошел к мутанту и начал делать замеры. На скорую руку я смастерил нечто вроде заплатки и с помощью порезанных на веревки ушей привязал ее к хвосту. Конструкция выглядела ненадежно, более того, казалось, что в любой удобный момент она улетит с новым порывом ветра, но ничего не оставалось, кроме как испытать судьбу. Когда я начал спехом залазить на волка, тот удивленно уставился на меня, даже недовольно заурчал. Но я, как умирающий от жажды странник, был готов на всё. Указывая рукой на выход, я заставил мутанта неуверенными шагами добраться до края утеса. Он испуганно попятился назад. — Давай же! — я схватил его за уши и подтолкнул ногами, заставив того зарычать. Но, не боясь последствий, я еще раз пнул его сапогом, а волк сделал еще один шаг к обрыву. Тот понимал, чего я хочу, но старался оттянуть срок прыжка. И вот секунда проходит, он расправляет крылья и делает несколько робких взмахов, после чего садится, покачивает бедрами в такт ветру, готовясь совершить скачок в бездну. Момент остается позади, я ощущаю этот дикий порыв ветра, его свист за спиной и ощущение падения. «План провалился…» — думаю я, уже предчувствуя неизбежное, как крылья волка распрямляются, и мы начинаем лететь. Тот яростно ими машет, стараясь удержаться на этой высоте, но я хватаю его за уши и тяну вниз, заставляя опуститься. Медленно, как в замедленной съемке, мы начинаем снижаться, и уже видно землю, на которую становится лапами волк. Повезло. Я мгновенно сползаю с мутанта и подбегаю к водоему, литрами глотая воду. Вкус у нее земляной, но она хотя бы убирает дикое жжение. Волк тоже трусцой приближается к озеру, попивая спасительную влагу. Уставший, я откидываюсь на спину, выпуская из себя облачка пара. Мои глаза закрываются под тяжестью собственных век, морозный воздух обжигает лицо, тело пронзает холод. Мутант смотрит на меня, потом подходит и ложится рядом, его тепло ощущается даже сквозь толстую кожаную броню. — Ну что, морда? — я лениво поворачиваю голову в его сторону, улыбаюсь. — Надо дать тебе имя. Как на счет Зеленоглазый? Волк недовольно заурчал. Будто он разбирался в именах, тварь плешивая. — Чего фыркаешь? — я отбросил голову на сырую и слегка промерзшую землю, после чего добавил: — Может, Черныш? Опять злобное порыкивание. — Да ты ничего в этом не понимаешь! — даже не поворачиваясь в его сторону, я понимал, какая недовольная мина у него сейчас. — Погоди, ты же зубы умеешь прятать? В первую встречу у тебя их вообще не было. Беззубик тогда. В ответ тишина. Это меня насторожило, я повернул голову в его сторону и заметил, как тот уткнулся носом в собственные лапы и тихо задремал. Я, улыбнувшись, прошептал: — Так значит Беззубик, — я погладил его между ушей, которых на секундочку было четыре пары и, облокотившись о его бок, заснул.

***

Ветер свистел, колыхал пряди моих волос, нес соленую воду в глаза, из-за чего я жмурился. Красивый пейзаж раскинулся у моих ног, я завороженно наблюдал за расползающимися за горизонтом красками, подобно акварели на холсте бумаги. Море такое яркое, кажется, что в нем сотни оттенков, прямо как на картинах Айвазовского, белая пена растворяется в воде после каждого удара волны о прибрежные скалы. В небе кружатся облака, словно птицы они расправляют свои крылья и взмывают вверх, летят, смеясь над гравитацией и над прикованными ею. Лучи солнца не греют, их свет холодный, обжигает кожу, но так красиво играет на водной глади, словно мириады звезд рассыпались на синем полотне и плывут дальше в неизведанное. И мне так хорошо, и ощущение свободы расправляет несуществующие крылья, вдохновляет на бесконечное, на поиск тех глубин, до которых ты не достигал, считая их абсурдом. Ощущение эйфории сменяется диким холодом, мои волосы белеют, превращаясь в лед, пальцы становятся белоснежными, я их не чувствую, и подобно статуе я застываю как после взгляда Горгоны, вытянув руку вперед, желая достичь края бесконечного океана. Я резко просыпаюсь, дрожу от неистового холода, ощущаю страшный зуд рук и отсутствие тепла в моем теле. Волк плотно прижимает меня к себе, глаза его крепко сомкнуты, а из носа изредка выходит еле теплый воздух. — Очнись! — кричу я ему просто в ухо, но тот как будто умер и не слышит. Я пытаюсь трясти его, бью по задубевшей от мороза морде, но тот продолжает спать. Страшный ветер подымается вокруг, метель несет холод и хлопья снега, все врезается в глаза подобно сотне ледяных игл. Я еле встаю, подношу руку к лицу в надежде его защитить, и оглядываюсь по сторонам: всё заволокло снегом и метелью. Слышу недовольный рык позади себя, поворачиваю голову и вижу просыпающегося Беззубика, который как навес навис надо мной, закрывая от бури своими крыльями. С помощью пальца я определил, что ветер дует с юго-востока на северо-запад, как раз туда, где находится лагерь охотников. Я залажу на волка и приказываю ему взлететь, а тот недовольно фыркает, даже не пытаясь взмахнуть крыльями. — Взлетай! — кричу я ему и дергаю за уши вверх, тот злобно скалится, но делает несколько взмахов. Отталкиваясь от земли крупными и мощными лапами, он подпрыгивает и расправляет крылья, а ветер уносит его, и мы летим. В затылок прилетает снег, мороз затаскивает тебя в свои холодные объятия, от них не скроешься никуда, кости и мышцы дубеют, кажется, что сейчас они треснут по швам. Я прижимаюсь всем телом к мутанту, чувствую его медленное сердцебиение, тепло внутри него постепенно угасает. Беззубик изредка помахивает крыльями, стараясь контролировать полет, чтобы метель не раскрутила его и не забросила в ближайший сугроб. Глаза ничего не видят в этой темноте, я весь доверяюсь чутью мутанта. Мы летим долго, добрый час, руки отмерзают как в том сне, а на волосах образуются небольшие сосульки. Но вот чаща леса постепенно заканчивается, где-то там мелькают одинокие огни и серые здания города. — Спускаемся, — дрожащими губами приказываю я Беззубику и тот медленно снижается, но резкий порыв ветра относит его вдаль, зверь теряет контроль. Я хватаюсь за его уши, пытаюсь кое-как выровнять направление, но тот просто падает и даже не пытается махать крыльями. Падение сопровождается сильным ударом, я отлетаю от мутанта на несколько добрых метров, а тот с головой проваливается в сугроб. Позади меня слышится топот людей. — Ты его сбил? — говорит кто-то обеспокоенным голосом. — Я не видел, метель слишком сильна… — вдруг он обращает свой взгляд на меня. — Кто это? — Это? — другой присматривается и узнает в этом «кто-то» меня. — Это же Иккинг! Лидер беженцев из Нью-Йорка! Быстрее, помоги ему! Чьи-то сильные руки подхватывают меня и уносят, а подбитый ядовитой стрелой мутант так и остается лежать в снегу.