Мальчик на обочине

       Белорусский партизан-колхозник Коля Мендалёв (Он же Кенджи Миядзава) в этом году собрал хороший урожай картофеля в своём колхозе им. Ленина в Минске, но внезапно переехал в Блякогаму, поэтому продавать этот святой для любого белоруса корнеплод ему придётся, собственно, здесь - в стране технологий, солнца и лолей.        - Рома-кун, - обращался с явным белорусским акцентом Кенджи к Величайшему детективу, который впрочем опять на работе не работал, а тупо ел, - Помоги мне, мне нужно бульбу продать, а я не ведаю як мне это зрабiц. - Жалобно щебетал колхозник, говоря наполовину на мове, наполовину на Рашн лэнгуадже и поэтому его в очередной раз никто не понял.        - Что он там сказал? Опять поцарапался? - Ехидно улыбнулась Йоу, Саня Ёсано, глядя на Кенджи.        - Понятия не имею. - Пожал плечами Дэзэй и хотел было что-то сказать, но его перебило Зеленоглазое такси-Ранпо.        - Ультрадедукция! - Заорал тот, доставая мобайл фон и включая Гоголь переводчик. Затем он попросил Миядзаву повторить.        - Короче, опять картошку насобирал и продать хочет. - Пожал плечами Эдогава.        - И что ему мешает уйти? - Встрял Танидзаки.        - Хочет, чтобы я написал на картонке "Продам картофель". - Пожал Ранпо плечами глядя на Кенджика, который уже неизвестно откуда взял картонку и маркер.        - И что тебе мешает? Удивилась Йоу, Саня.        - Ничего. - Пожал Ранпо плечами, выполнил просьбу Кенджи и прописал ему нежнейшего пинка.        - Ты уверен, что это лучшая затея - отпускать его одного? Ты вон совсем не ориентируешься нигде, а он только на белорусской мове говорит! - Возмущался Танюшка, но тут его загребла Наоми и он заткнулся.        Кенджи тем временем пришёл на обочину со своей картохой и рад было торговать ей. Ему даже удалось немного её продать, хоть и каждый человек, что проходил мимо, глядя на картонную табличку или хихикал, или смущался и в крайнем случае просто испытывал дикое чувство испанского стыда. Но произошло следующее.       - Прывітанне, человек-сан. Колькi вам бульбы? - Приветливо улыбался Кенджи, смотря на совсем не подозрительного высокого педофила в чёрном плаще и шарфе, закрывающем лицо, который к нему подошёл.        Но Совсем-не-подозрительный-человек-педофил тоже умел читать, в отличии от Кенджи, и поэтому всё что сделал - это взял бедного колхозника за руку и завлёк в машину.        Он отвёз его куда-то, допустим домой, откуда мне знать, меня там не было. Чего вы от меня хотите? Ну, так вот - отвёз домой, там лешил его картошки и девственности, да при том так, что все белорусские маты от Кенджи было слышно даже на Сахалине, если не во Владивостоке. Пользуясь тем, что языка Кенджи не знает, всё-ещё-не-подозрительный-человек-педофил, просто отпустил его, полагаясь на то, что тот тупо заблудится, ибо не сможет спросить дорогу и на то, что даже если и захочет заявить в полицию, не сможет им ничего сказать, а Гоголь переводчик опять переведёт не так как надо и самому педофилу ничего не будет. Но Кенджи на следующее утро нашёл дорогу и вернулся к Агентам агентства.        Громко открывая дверь с ноги он буквально влетел к другим сотрудникам. Вернулся без денег, весь растрёпанный и взъерошенный, что-то зло бормоча на мове. Пожалуй, таким злым он был впервые.        - КАКОГО ЧЁРТА ТЫ НАПИСАЛ НА МОЕЙ ТАБЛИЧКЕ "ИЗНАСИЛУЙ МЕНЯ"?! - Возмущался Кенджи так, что вот это уже точно слышала даже в Новосибирске.        - Шутка юмора. - Заулыбался Ранпо, так и жуя еду. Но к несчастью Ранпо - Кенджи был голоден, а мы все знаем, что это очень плохо. С тех пор Ранпо никто не видел. Точнее его труп.