Coldplay - Sparks
На смотровых площадках, располагающихся, в основном, на крышах окрестных школ и купающихся сейчас в молочно-белом, словно неоновом, сиянии полной луны, постепенно скапливаются местные жители. Среди них можно встретить любого – от мала до велика: дети дошкольного возраста, подростки, супружеские пары и пожилые люди, пробывшие друг подле друга долгие годы. Последних, к слову, не так уж много, потому что подниматься на крышу, пускай и не многоэтажного здания, тяжеловато для стариков. Однако же здесь вполне можно найти парочку седых макушек женщин и мужчин. Крыши, оснащённые бортиками чуть выше колена, оплели железной сеткой, дабы не давать повода детям и подросткам пустить в свои бурлящие гормонами головы мысль залезть на толстый бетонный заборчик и посидеть на самом краю, пропитав тела адреналином и заполучив расположение более смелых сверстников к себе. И всё же там, где повыше, люди собираются не для того, чтобы испытать своё «я» на прочность. Всё гораздо более привлекательно. На эту по-дружелюбному жаркую летнюю ночь специалисты наметили самый мощный звездопад за последние несколько лет. И это до безумного удивительное совпадение. Потому что это та самая и единственная ночь в году, когда две родственные души могут безошибочно распознать друг друга. Потому что в эту ночь у связанных узами людей радужки глаз горят одинаковым цветом. На каждый год определяется одна-единственная полночь, когда человечество может наблюдать необычайно завораживающее зрелище, всего лишь заглянув друг другу в глаза. Такой день общество принялось называть «неоновой ночью» или же «ночью вспышки». И, естественно, народ (преимущественно подростки) толпами собирается в общедоступных местах, чтобы попытать счастье отыскать в миллионах лиц того, кто разделит с предначертанной личностью дальнейшую судьбу. На одной из площадок появилась компания молодых людей: высокий худощавый шатен, девушка, которую было трудновато узнать под её мальчишечьей «маской», и крупный парень с повязкой цвета охры на лбу. Они вышли на крышу, скрипнув железной дверью, чем ненадолго привлекли внимание уже устроившегося на местах и терпеливо ожидающего заветной полуночи, вероятно, десятка подростков. Компания отыскала своё заранее подготовленное пристанище, куда они ещё пару часов назад притащили кресла-мешки, и, плюхнувшись на них, устроились поудобнее и запрокинули головы, устремляя взгляды в безоблачную, иссиня-чёрную от света луны, звёздную пропасть, усыпанную мириадами искр, будто бы небо украсили немигающими белыми гирляндами, в венце которых застыл недвижный неоновый диск. – Думаете, это случится сегодня? – шатен вздыхает, полушёпотом обращаясь как к своим товарищам, так и к безмолвному космосу. – Хорош ныть, Лэнс, – отмахивается единственная среди их компании девушка. – Я уверена, твои бесконечные мольбы будут услышаны, потому что, несомненно, ты достал все существующие высшие силы настолько, что они просто-напросто не выдержат и, в конце концов, преподнесут тебе вторую половинку. – Тебе легко говорить, Пидж, – парень почти наигранно надулся и сложил руки на груди. – Ты и Ханк, – он, приподняв правую ладонь, свёл и развёл несколько раз указательный и средний пальцы, движение которых напоминали разрезающие нечто невидимое в воздухе ножницы, и продолжил, – почти три года вместе. А мне, чёрт возьми, уже двадцать лет, и я всё ещё одинок! Одиноко одинокий одиночка! – Лэнс активно жестикулировал, расходясь в трагической тираде о том, что он, возможно, уже никогда не отыщет свою судьбу. Девушка демонстративно закатила глаза и с надеждой на спасение от словесного фонтана разбушевавшегося друга повернулась ко второму парню. – Да будет вам обоим, – Ханк резко выдохнул, слегка выпучив глаза и растопырив во все стороны пухлые пальцы, а его рот раскрылся в лёгком оскале и опустил уголки губ. – Лэнс, правда, успокойся. Вероятность того, что человек останется в одиночестве на всю жизнь, очень и очень мала. Такое случается ужасно редко. Так что просто запасись терпением и жди. Когда-нибудь кто-нибудь обязательно будет сидеть в такую же ночь рядом с тобой, держать тебя за руку и вспоминать былые одинокие деньки до встречи с Лэнсом МакКлейном. Страдалец хмыкнул с недоверием, но всё-таки замолк. Его действительно тяготило это томительное ожидание своей судьбы, встречи с которой он ждал сколько себя помнит. В последние годы он, собственно, вообще начал сомневаться в том, что ему хоть кто-то предначертан, и стал задумываться, а не является ли он тем самым редким исключением, которому не суждено найти человека, оплетённого красной нитью совместного будущего, и с каждым разом он убеждался, что всё ведёт именно к этому. Лэнс, по-прежнему сложив руки на груди, практически сполз на голый бетонный пол, чтобы положить голову на мягкое кресло и, попытаться расслабиться. На площадке кто-то настраивал гитару, наигрывая какую-то незамысловатую мелодию, и МакКлейн повертел головой в поисках источника звука. Уж что-что, а этот инструмент парень любил. По левую руку от шатена он заметил компанию людей, состоящую так же, как и их собственная, из троих: девушки с удивительно белыми длинными волнистыми волосами, две пряди которых обрамляли лоб и закреплялись где-то на затылке, парня, который, собственно, и принёс шестиструнную любимицу, с чёрными выбритыми висками и светлой ярко выделяющейся чёлкой, и эти двое были заметно старше остального их окружения лет, предположительно, на семь; с ними был ещё один юноша, который сидел у самого бортика, сложив ноги в позе полу-лотоса, посредством чего подставив одно колено под руку, пока другое лежало, а правую ладонь уперев в пол, поддерживая тем самым всё тело, и главным привлекающим внимание его атрибутом служил – о боже, Лэнс не мог поверить, что видит это, – чёрный маллет с густыми прядями, окаймлявшими скулы. МакКлейн усмехнулся мысли о том, что кому-то достанется (или уже достался) этот «супермодный парнишка». В его голове копошился целый рой рассуждений и надежд именно на это полнолуние, когда первые яркие искры исполосовали чёрное небо. – Смотрите! Лэнс под собственный и чужие восторженные возгласы резко вскочил и, окликнув Ханка и положившую на его колено голову Пидж, указал на явственно сияющие белые линии, разрезающие бездонную пропасть на части. Гитара на несколько мгновений перестала играть, поскольку её хозяин, повиновавшись потрепавшей его за рукав футболки и восхищённой редким явлением белокурой девушке, поднял глаза на небосвод. Затем, окончательно настроив инструмент, он посмотрел на свою родственную душу и, встретившись с ней взглядом и тепло улыбнувшись, извлёк первые аккорды желающей быть сыгранной именно в этот момент песни.Did I drive you away? I know what you'll say, You say, oh, sing one we know
Лэнс, было опустивший голову обратно на кресло и приготовившийся лицезреть падающие звёзды, снова поднялся, потому что эти строки – одни из его любимых. Он осел на пол в позу бабочки, уперев руки в голени, и, блаженно улыбнувшись, стал тихонько подпевать.But I promise you this, I'll always look out for you, That's what I'll do. I say, oh, I say, oh.
Ханк одной рукой мягко поглаживал маленькую ладошку Пидж, слегка массируя пальцы, а вторые их кисти можно было обнаружить сплетёнными воедино. Девушка всё также лежала на колене парня и, счастливо ухмыляясь своим мыслям, подставила лицо лунному свету так, чтобы видеть и звездопад, и любимого человека.My heart is yours, It's you that I hold on to, That's what I do.
Одиноко сидящий в стороне черноволосый парнишка поднял взгляд с друзей, с которыми пришёл, на мерцающее небо, чуть щурясь от яркого неона белого диска. И Лэнс, исподтишка наблюдающий за поющим молодым человеком, на секунду перевёл глаза на привлёкший его пару минут назад маллет и заметил, что тот слегка приуныл и тяжело вздохнул, попутно прикрывая веки.And I know I was wrong, But I won't let you down, I say, oh, I cry, oh.
МакКлейн посмотрел на наручные часы. Секундная, минутная и часовая стрелки неумолимо приближались к полуночи. Всего несколько мгновений – и мир окрасится во всевозможные цвета родственных душ. Несколько мгновений – и Лэнс, наконец, узнает, суждено ли ему сегодня отыскать свою вторую половинку.Yeah I saw sparks
Мгновение – и на часах ровно полночь, на главной площади едва слышимо бьют городские часы, басом расходясь по округе, а всё человечество отражается яркими неоновыми огнями в глазах друг друга.Yeah I saw sparks
Лэнсу даже смотреть не надо: он знает, что цвет Ханка и Пидж – светло-коричневый, почти как молочный шоколад.Yeah I saw sparks
Лэнс осматривается и замечает тёмно-голубое свечение между парнем, играющем на гитаре, и беловолосой девушкой, которая с упоением смотрит в глаза любимого, пока тот вытягивает нужные ноты из инструмента.Yeah I saw sparks
Наконец Лэнс останавливает взгляд на маллете… и замирает. Тот смотрит на звёзды, но даже в таком положении МакКлейн замечает цвет сияния его глаз. Фиолетовый. Прямо как у Лэнса. Шатен, кажется, перестаёт дышать. Он не может отвести взгляд от этого неонового света. Белокурая девушка, будто чувствуя, что фиолетовые радужки МакКлейна с минуты на минуту прожгут огромную дыру в теле её друга, оглядывается и, коротко осмотрев его с ног до головы, наконец замечает застывшего в потрясении юношу. – Эй, – она зовёт черноволосого и, когда тот поворачивается в её сторону, указательным пальцем тычет в, казалось бы, окончательно задохнувшегося Лэнса, – смотри. Маллет следует взглядом туда, куда была протянута рука девушки, и, понимая, что он, чёрт возьми, видит своего соулмейта, резко поднимается, опираясь локтями на бортик позади себя. Лэнс, сам того не заметив, тоже вскакивает, но не более. Он застыл недвижимой фигурой на фоне ночного города и простоял бы так, наверное, ещё очень долгие минуты, если бы темноволосый не направился к нему, медленно ступая по бетонному полу. И тогда Лэнс тоже делает первый шаг. Парень с гитарой уже давно перестал играть и практически в полной тишине наблюдал за разворачивающейся картиной. И улыбался. На крыше не было слышно ни звука, а все взгляды были прикованы к двоим сближающимся душам, связанных друг с другом красной нитью судьбы. Ни звука было лишь вокруг, потому что у Лэнса в ушах гулко шумела кровь, а ещё бесконечно быстро метались мысли. Во-первых, он не мог поверить в то, что нашёл его – своего соулмейта. Во-вторых, он не мог поверить в то, что его соулмейт – именно этот парень с глупым маллетом. А в-третьих, он не мог поверить в то, что снова когда-либо заговорит, потому что лёгкие свело от нехватки кислорода и потому что он совершенно не знает, что сказать. – Честно говоря, – выдохнул темноволосый, когда они подошли вплотную, освещая друг друга фиолетовым неоном, – я уже перестал надеяться. И Лэнс, наконец, выпускает воздух и облегчённо улыбается, потому что его соулмейт, заворожённо глядящий на шатена в упор, освобождает парня от необходимости начать разговор первым. – Честно говоря, – МакКлейн прижимает кулаки к груди, – я тоже. – он осторожно, будто боясь спугнуть давно ожидаемое счастье, протягивает руку в знак приветствия и называет своё имя: – Лэнс. А в глазах у обоих отражается вся ночь, весь космос, тьму которого прорезают падающие звёзды, и огромная полная луна, отдающая миру своё молочно-белое сияние, когда брюнет, прикоснувшись к поданной к нему ладони, улыбается так, как не улыбался ни разу за всю жизнь, и отвечает: – Приятно познакомиться, я Кит.