Проклятый мир.

Бледный тонкий полумесяц висел на краешке неба. Обрамленный россыпью иллюзорных звезд он из последних сил держался за уходящее время. Далекий горизонт светлел в глубине клубящегося тумана, а значит, совсем скоро, наступит рассвет. Огненное солнце осветит своими лучами грязный грешный мир, подарит надежду людям на еще один обыденный день, на еще одну крохотную жизнь. Рассвет — вестник новой надежды, нового страха, новых лишений, новых дорог. Рассвет — граница уходящего прошлого. Для нее рассвет — это знак, что вновь пора задернуть непроницаемые бархатные шторы, запереть раскрытые окна, погрузив дом в искусственный мрак. Элайза печально вздыхает, проводит изящной белоснежной рукой по мягкому бархату, встает и выходит из комнаты. Это окно все равно не закрыть. Она спускается по витой позолоченной лестнице, пробегает вдоль длинной галереи, спешит вниз, туда, где раздается голос ее недовольной старшей сестры. Богатый, роскошный особняк, бессмертие, вечная молодость — все это ничего не стоит по сравнению с тем, что ей пришлось потерять, когда она обернулась вампиром. В памяти Элайзы до сих пор жив тот проклятый день, когда Пегги упрашивала их остаться дома, отчаянно не желала идти в соседскую деревню на ярмарку, как будто чувствуя грозящую опасность. Пегги… Бедная Пегги… Ей не суждено было выдержать ужасы обращения. Она умерла на их глазах, вмиг потеряв все былые краски. Иногда Элайза жалела, что не погибла вместе с ней. Как было бы прекрасно не видеть осуждения и презрения в глазах знакомых и родных, не знать вкуса вязкой человеческой крови. Это случилось 300 лет тому назад. За это время мир нисколько не изменился. В прах рассыпались королевства, разрушались известные ордена и братства, гибли люди, и все больше появлялось нечисти, подобной им. Даже охотники плюнули на бессмысленную борьбу с порождениями ночи, они заключили множество договоров, стараясь обеспечить людей хотя бы какой-то защитой. Но сами почти потерялись в бесконечных внутренних конфликтах. Их время на исходе. Проклятия пали на людской род за бесконечный цикл грехопадения тысячелетие назад. Те, кто были монстрами внутри, стали монстрами снаружи. Их было не так много в начале, но они, как зараза, за пару лет заполонили весь свет. Теперь существуют целые города, населенные нечистыми тварями, вроде Таганрока. Забредать туда человеку без защиты, без принадлежности какому-нибудь клану не просто опасно, это настоящее самоубийство. Элайза остановилась перед входом в большой, пиршественный зал. Все это история, записанная многими отдельными лицами, изложенная десятки раз на разные лады. Мир, проклятый самим Богом, забытый его верными ангелами, оставленный медленно разрушаться, гнить изнутри — их мир. Элайза уверена, сейчас первые солнечные лучи уже коснулись влажной травы, заскользили яркими бликами на водной глади небольшого озерца в их саду, озарили кирпично-красную крышу особняка. Еще через пару минут и само солнце выйдет из-за горизонта, чтобы осветить бренную отравленную землю. О, как ей бы хотелось снова увидеть рассвет! Увидеть, как медленно пробуждается ото сна природа, как она скидывает ночной покров со своих плеч и надевает яркое, пестрое, дневное одеяние. Только теперь солнце не дарит Элайзе тепла, оно жжется, ранит огнем бледную кожу, оставляя отвратительные волдыри, убивает. Вампиры не могут находиться на солнце, а Элайза не может увидеть рассвет. Анжелика поворачивается, взмахом руки отсылая слуг, в ее глазах такая же едва тлеющая боль, и алое платье украшает почти завянувший желтый цветок. — Ровно триста лет прошло, не так ли, сестра? — Осталось еще несколько часов — шепчет Элайза. — Несколько часов… Что такое несколько часов для нас с тобой? Крохотный миг. Песчинка в вечном потоке времен, не более. — Да. Столько лет минуло, как сон, а я до сих пор помню тот день и ее улыбку. Ты сказала, что мы должны жить, но ради чего? Я не вижу смысла в этих бесконечных днях! — Нельзя цепляться за прошлое, Элайза. Оно погубит нас. Мы многое потеряли и многое приобрели, но жизнь на то и жизнь, чтобы терять и приобретать. Она бежит вперед, не останавливаясь, уносит бурным потоком целые поколения. День сменяет ночь, на место печали приходит радость, победа оборачивается поражением. — Тогда, наша судьба — это вечная печаль. — Глупость. Если так и будем торчать в этом замке, то, конечно, любой день станет печальным. Триста лет мы с тобой живем затворницами! Пора это менять. Давай примем приглашения на бал от графа Георга. Там собирается лучшая вампирская публика, да и нам пора с тобой приобщаться к таинственным и кровавым интригам знати. — И предадим нашу память? — Элайза — вздыхает Анжелика — Прошлое должно оставаться прошлым. Его никто не отнимет у тебя. Но люди, которые слишком привязаны к своим воспоминаниям, погибают, закапывают себя живьем в холодной сырой земле горьких грез. Ради прошлого они жертвуют будущим. Они готовы потерять душу в погоне за собственными иллюзиями. Я не хочу такого для нас. Пегги всегда оставалась жизнерадостной, так и мы не должны терять веры в лучшее. — Наверное, ты права. Я так часто вспоминаю день, что забываю, как прекрасна ночь. Быть может, мне давно пора смириться с участью и, наконец, воспользоваться теми преимуществами, которые она дает. — У нас есть целая вечность, дорогая сестра. Так перестанем тратить ее на никому не нужные слезы. Даже в нашем темном мире есть место счастью, и еще не поздно забрать себе его кусочек. Анжелика увлекает Элайзу вглубь дома, если они действительно хотят изменить жизнь, то не стоит медлить.