Джинн из бутылки

      Все ручки Лидии оказались высохшими, даже ее любимая Zebra. Уже не злая, но раздраженная, теперь девушка использовала огрызок карандаша, что нашла в старом ящике с карточным каталогом, и каждые несколько минут рьяно затачивала его своим острым ножом. Все ее тетради, от начала до конца, были расписаны одним ее именем, и не стоило больших трудов догадаться, кто за это был ответственен. Действительно, отличный призыв. После того, как обе стороны листа, что она одолжила, были исписаны, девушка начала подумывать, не без раздражения, о том, чтобы сходить в магазин и купить еще один блокнот. Собрав все свои вещи, Лидия вышла из библиотеки, с любопытством рассматривая все вокруг, при этом все еще держа огрызок карандаша в руке. За ее покинутым столом карандашная стружка шевельнулась и закрутилась, грустно нарисовав уже знакомый узор. Лидия.       Полчаса спустя, с новой тетрадью и несколькими ручками в руках, Лидия решила, что библиотека была не самым лучшим для нее местом. Во-первых, она не хотела быть ответственной за еще какую-либо порчу школьного имущества, а, во-вторых, она действительно хотела остаться наедине со своими мыслями. И хотя Битлджус не мог коснуться нее, он ее преследовал, и девушка не знала, что больше бы ее отвлекало. Поэтому она выбрала место, куда с наименьшей вероятностью последовал бы полтергейст – на свежий октябрьский воздух.       Усевшись под веткой красивого старого граба, Лидия открыла тетрадь и попыталась придумать вступительную часть к своей работе. Она должна была быть о защите домов, в которых было задокументировано проживание призраков, а так же о признании их исторической ценности. Судьба Мейтлендов была дорога ее сердцу, и девушка знала, насколько важно было сохранить их дом нетронутым, пока они проживали там. Но она не особо представляла себе, на чем строить аргументы, при этом не говоря, что она лично знала призраков и хотела, чтобы они чувствовали себя комфортно. Дилемма.       Когда же она наконец-то посмотрела вниз, то увидела, что на странице уже было что-то написано. Лидия прищурилась и прочитала: «Мне нравится твоя прическа». Ах, таинственное сообщение от потустороннего мира. Нахмурившись, девушка написала ниже:       «Неужели тебе нечем заняться, кроме как всюду преследовать меня?»       Последовала небольшая пауза, после которой огрызок карандаша, шатаясь, подплыл к бумаге.       «Неа. Ром кончился».       «Би, прошу».       «Лидс, послушай. Я не задержу тебя надолго мой дорогая. Просто сосредоточься на себе, эт се*».       «В этом нет нужды. Я в порядке. Мне просто нужно время подумать. И что с твоим почерком?» – потому что его слова плыли то вверх, то вниз относительно линии, словно волны на побережье, и были более закругленными, чем обычно.       «А? Че? У тебя новая ручка?»       «Би, с тобой все хорошо?»       «Лучше не бывает. Лиди. Лидия. Милая, одинокая Лидия».       «Ты пьян, Битлджус?»       «Эт щитается только если произнесешь вслух любимая, — Лидия против воли улыбнулась. — Ха! Я видел это! Эт моя девочка».       После этих слов большая часть утренней боли и смятения рухнула и исчезла.       «Би, мне жаль, что случилось сегодня утром. Ты прощаешь меня?»       «Тут нечего прощать, любимая. Тока естественое желание сказать мое имя. Красивое имя. Сексуальное», — девушка хихикнула.       «Так ты не психуешь?»       «Э, нет. Может, сумашедший, но не псих. Не с тобой. Никогда», — Лидии потребовалось немало сил, чтобы не наклониться и не поцеловать тетрадь. Она глубоко вздохнула.       «Би, можно я попрошу у тебя об одолжении?»       «Конечно, детка. Все, что захочешь», — слова были написаны более твердо, и девушка сглотнула прилив жара.       «Ты заберешь меня в пятницу на вечеринку? И дашь мне неделю на размышления».       Последовала долгая пауза. Карандаш лениво вращался над страницей, вырисовывая круги, гипнотизируя. А затем, наконец:       «Неделя?»       «Пожалуйста, Би?»       Карандаш снова сделал пару полных оборотов, и затем снова начал писать.       «Не могу тебе ни в чем отказать. Я не джинн, но думаю, знаю каково это. Твое желание для меня закон. И все такое. Миледи».       Лидия мягко вздохнула, ее щеки горели, и погладила бумагу в том месте, где Битлджус написал последние слова, и слегка смазала их.       «Ты заставляешь переосмыслить себя, Би».       «Нас обоих, — пауза, а затем: — Не говори Джуно. Она никогда не даст мне это загладить».       И, сделав большой круг, карандаш осторожно опустился ей за ухо. Лидия почувствовала, как он ушел. Но прошло много времени, прежде чем она снова сосредоточилась на вступительной части.