the Carnival is Over

___ Мацумото Таканори был заурядным человеком. В нем не было изюминки. Он не отличался особой красотой. Замкнутый в себе, трудно идущий на контакт… Так считал сам Таканори. Еще Таканори считал, что личностью в его истории, человек обладающий шармом, кошачьей грацией, божественной красотой, был Широяма Юу. И если свою жизнь Таканори мог описать чуть ли не, одним словом. То Юу был многогранным. Для Таканори было проще именовать его Аой. Аой и музыка. В группу Широяма пришел самый последний, хоть и не по своей воле. Его привел Уруха. Так же как Уруха привел и Рейту. К тому времени у них уже был Кай и наработка материала. После Аоя они стали the GazettE. Аой был новатором в музыке. Уруха прекрасно дополнял её лиричными отступлениями и таинственными, берущими за душу сольными партиями. Еще Уруха писал песни. Аой песни не писал. Все его переживания плескались на дне аметистовых глаз, и не было нужды выливать все на бумагу. Глаза Таканори или как было проще именовать его Аою, Руки скрывали всё, и поэтому не чаще чем раз в неделю вокальные партии the Gazette пополнялись. Аой считал Руки сумасшедшим и никогда не звал его по имени. Аой и дружба. Широяма мог часами говорить с Урухой на темы лучших примочек для его новой ESP и о беспроигрышном варианте процессоров Korg. Широяма мог подсказать Каю лучший вариант брейка, так как когда-то давно поигрывал на ударных. Широяма даже мог настроить бас, когда Рейта опаздывал, а время поджимало. Но Аой никогда не мог хоть словом обмолвится о новой песне Руки, о больном горле, и что вокалист не может петь в полную силу, посоветовать принять ромашковый чай, или, в конце концов, сказать, что новая прическа просто отвратительна и выглядит как гнездо. Они часто проводили время вместе. Они все были друзьями. Где-то далеко в фантазиях обоих. Аой и отношения. За не большой срок дружбы, Руки понял, что Аой не любил связывать себя отношениями. Как казалось Руки, он слишком свободолюбив. Отчасти это была правда… Пока к нему не пришел Кай, с вопросом о том, что ему делать. В частности вопрос звучал так: «Мне кажется.. Аой влюбился. Что мне делать?» И дураку понятно, в кого влюбился Аой, а Руки был далеко не дурак. Пожелав другу удачи, вокалист только плотнее закутался в длинный вязаный шарф цвета аметистовых глаз, и поспешил удалиться, завидев еще на другом конце улице спешащего Аоя с букетом белых орхидей. Это была зима. Аой и секс. Еще в начале знакомства Руки знал, что перед их черноглазым гитаристом не устоит ни одна женщина. Как, оказалось, спустя пол года, мужчины тоже были подвластны этим глазам. Руки говорил о Кае, их милом, маленьком, улыбчивом так ярко, что затмевалось солнце, и проступали очаровательные ямочки на щечках, барабанщике. Руки совсем не хотел отдавать своего лучшего друга, затравленную птичку в лапы коварной кошки. Но и сделать ничего не мог. А когда узнал, что его милый мальчик и не мальчик больше, полез в драку.. с Аоем. Оба с разбитыми губами сидели на скамейке в сквере возле студии. Курили. - Что ты так печешься за Кая? – вдруг ни с того ни с сего спросил гитарист. - Мы похожи и одновременно слишком разные. Он мне как брат. - Кажется, я начинаю понимать… ха! Скоро я подложу тебя под кого-нибудь из своих друзей, чтобы ты напрочь забыл о своей целомудренности, – аметистовые глаза прожгли в сердце дыру. Взгляд морских линз, был редкой гаммой чувств на лице Таканори. Он выражал испуг, призрение, ненависть, желание ударить. Аой даже испугался в какой-то степени за мелкого вокалиста. - Это всего лишь шутка, – он отвернулся к созерцанию стаи толстых голубей возле лужи, покрытой коркой льда, и сделал затяжку. – Прости. Я больше не буду шутить с тобой на тему секса. С того дня Аой стал чуточку ближе к Руки. Или наоборот. Аой и наркотики. Чем ближе становилось общение Аоя и Руки, тем больше последний втягивался в мир, который видели аметистовые глаза. Мир этот был, скажем не совсем из райских. Клубы, алкоголь, танцы… Таканори по-прежнему был самим собой. Секс, наркотики и рок-н-ролл… Таканори по-прежнему не хотел проводить время в чужих постелях. Музыка была смыслом его жизни. С наркотиками Руки столкнулся как-то вечером, когда Аой позвонил и пригласил в гости к одному его другу. Когда он приехал, Аой уже курил кальян и был изрядно пьян. Друга представил как Сато. - Что это за штука? Можно я попробую? – Руки взглянул на раскрасневшегося Аоя. И ему стало страшно. Чувство не поддавалось описанию. Он просто не знал, что этому может быть и другое объяснение. - Садись ближе, – протягивает резную трубку, – Только вдыхай не резко и держи подольше. Таканори сделал все, как и сказал ему гитарист. Только в горле запершило, в глазах резко помутнело, и невесть откуда наплыл туман. - Хороший мальчик. – Аой улыбнулся, как показалось Руки, пошлой улыбкой. – Быстро же тебя… - Аой… — жалобно простонал Руки. – Мне нехорошо что-то… - А хочешь, чтобы бы было хорошо, детка? Таканори не обратил никакого внимания на своеобразное обращение, только неопределенно покачал головой. Аой заулыбался еще шире. И теперь Руки захотелось стереть эту улыбку с лица. Руки не сразу обратил внимание на действия Аоя. А гитарист уже расчертил на стеклышке две тоненьких белых полоски, и протягивал Руки какую-то трубочку. - Я думаю, не стоит объяснять, что делать здесь? - Это что?! Кокаин? - Как догадался? – Аой явно издевался над ним. - Я не буду этого делать. - Только не вздумай читать мне морали, – серьезным тоном начал гитарист. От его издевательской манеры не осталось и следа. – Не будешь ты, буду я. И Аой резко втянул белую смерть, запрокинув голову и зажав нос пальцами. Руки долго смотрел на него и не мог оторвать взгляд. Таким красивым и притягательным он его еще не видел. Ему захотелось обнять его. Прижаться сильно сильно. И по возможности, если дотянуться, уткнуться носом в пульсирующую жилку на шее. И мечтаний его вывел голос и легкая встряска за плечо. - Так ты будешь? Нет? Руки большими глазами посмотрел на свое секундное видение и вдруг резко охрипшим голосом ответил. - Да. Аой и карнавал. Прошло еще полгода. Аой и Кай расстались. Это было тяжело для всех троих. И это снова была зима. К Новому Году готовились все, разве что, только не Таканори. Он не любил эти праздники, всю суету, подарки… Счастливые улыбки на улицах, и витающая в воздухе атмосфера любви. Весь Новый Год словно издевался над ним. Рейта и Уруха уехали к родителям в Канагаву. Кай позвонил с утра и позвал к себе. Отличный повод подарить подарок, подумал Руки и поспешил к другу, почему-то захватив подарок для Аоя. Позвонив, дверь Руки открыл гитарист. До Нового Года оставалось 5 часов, и Руки засобирался домой. В итоге поехали втроем. Кай сказал, что уже опаздывает, а Аой под предлогом, что забыл подарок дома. - А как ты будешь праздновать Руки? – вопрос Аоя застиг врасплох. - Я… Не знаю, – Таканори задумался… «А надо ли вообще праздновать?» — Дома. - Ну… Ты скучный. Давай я пойду к тебе, а потом поедем к друзьям? - Как хочешь, – на автомате ответил Руки, и только потом до него дошла суть вопроса. Он резко и осоловело, посмотрел на Аоя. К счастью, его взор был обращен на Кая, который в свою очередь смотрел на него по-детски наивно, обиженно и затравленно. Голос водителя сообщил остановку Таканори. Доли секунд. Подушечками пальцев он прикоснулся к щеке Ютаки, и посмотрел печальными глазами в омут ответной грусти. - С Наступающим, Кай. Руки в последний момент выпрыгнул из автобуса. Грудь сдавил неизвестный ранее спазм дикой боли, словно он пробежал тысячу миль, в глаза ударил морозный воздух, хлынули слезы. Нет. Это всего лишь зима. Таканори прижал ладони к лицу. Они пахли мандаринами. До Нового Года оставалось 3 часа. Звонок. Прошло 40 минут. Таканори принимает вызов, не смотря на дисплей. - Ну, что ты надумал? Аой. В груди умирающая птица. Она должна попасть на волю. - Я хочу тебя увидеть. - Что? - Я не про Новый Год. Я просто хочу тебя увидеть, в последний раз. Сейчас. - В последний раз? Ты какие-то странные вещи говоришь… Хорошо, я приеду. Снова холод, снова колкий снег, снова и снова… Аой стоит под часами на площади. До Нового года 1 час. - Ты поедешь со мной? - Почему ты так быстро? Одновременно. Гитарист улыбается. Мягко, как может только он. Согревая теплом аметистовых глаз. - Я жду одну знакомую. - Вы будете вместе? - Ну, да. Ты ее знаешь. Юико. Ах да. Юико. Руки вспоминает, что именно из-за нее Аой расстался с Каем. - Понятно. Удачно отпраздновать! - Так ты поедешь со мной? - Нет, Аой. Руки разворачивается, чтобы уйти и больше никогда не видеть этих аметистовых глаз. Сильная рука удерживает за плечо и, разворачивая, обнимает. Руки тяжело дышит и смотрит за спину гитариста. Носом он утыкается в пульсирующую жилку на шее. А сердце колотится запредельным ритмом, отстукивая чечетку. Хорошо, что он одел платформы. - Аой, тебе пора. Руки отстраняется одновременно с Аоем. Мимолетный взгляд. Еле уловимый аромат подаренного парфюма. Нежность вязаного шарфа. - Таканори! Вокалист оборачивается. Он уже далеко, для того чтобы вернутся. - Я позвоню тебе, как приеду! – неловкая пауза и, — С Новым Годом! Легкий кивок головой. До Нового Года 5 минут. Придя, домой Таканори выпивает бокал шампанского. И ложится спать. «Как Новый Год встретишь, так его и проведешь? Ха! Это не больше чем вздор.» Руки плотнее закутывается в одеяло и отключает телефон. Карнавалу конец.