***
После ухода Базарова стало ещё скучнее, чем было до этого. Аркадий кое-как отсидел остальные пары и сейчас бездумно листал ленту ВКонтакте. Фото геев, эстетические картинки, портреты писателей, цитаты и мемы — алгоритм счастья Аркадия. Ну, был им когда-то точно. Сейчас спасают только мемы. Все рефераты написаны, статьи прочитаны, потому что Аркадий прилежный ученик и никогда не позволит себе промахов. А всё равно скучно. Однако что-то подтолкнуло его попробовать поискать того самого Базарова среди пользователей социальных сетей (а поскольку Аркадий сидел в основном только во ВКонтакте, то особо выбирать не пришлось). Вряд ли у него получится, но попробовать всё же стоит. И, что удивительно, он находит его почти сразу среди друзей сокурсницы. Аркадий всегда поражался, как некоторые люди знают чуть ли не всю школу/институт, хотя и был благодарен этому Всевидящему Оку. Сомневаться, что это именно Базаров, не приходилось: хотя на аватарках ничего, кроме котов (кстати, очень забавных), не было, его стена просто пестрила постами с длинными текстами, пропитанными политикой, поддержкой Навального, какими-то идеями, цитатами всемирно известных политологов, всякие медицинские штуки, немного поддержки ЛГБТ (вау) и даже исторические мемы. В общем, сомнений в том, что это тот самый Базаров, у Аркадия не осталось. Зд М, блять, прости. Хотел написать здрасьте, а вышло что-то не то. Аркадий пока не спешил сразу же отправлять ему заявку в друзья. Вряд ли его помнят, это раз, личка и так открыта, это два. Неплохо. У тебя что, отец ФСБшник? На удивление, ответ пришёл быстро. Аркадий думал, что ещё полчаса будет листать чужую ленту, а в итоге смотрит на окно диалога и жёстко тупит, не зная, что ответить. С чего ты взял? Ты как меня нашёл? Единственного и неповторимого в мире Женю Базарова, валяющегося в кустах, на весь Питер найти как-то слишком просто. Я не валялся в кустах, а стоял там. Аркадию стало отчего-то смешно. Может, это всё харизма Базарова, но, скорее всего, вид потрёпанного мужчины, которому на самом деле только двадцать лет и это ещё парень, с несколько потерянным видом ещё долго сохранится яркой картинкой в памяти. Потому что у Кирсанова больше, по сути, ничего интересного в жизни и не было. В реальной жизни, разумеется. В любом случае, чего надобно? Ничего. Что, совсем? Ну там мира во всем мире, шоколадку, денег, все дела. «А ещё кардинально поменять свою жизнь, но это так, мелочи.» Ни слова больше. Просто поговорить тебя устроит? Вполне. Но сегодня я не настроен на светские беседы. И, несмотря на то, что Базаров так написал, они общались довольно долго. Аж до четырёх утра. Хотя, Аркадий мог бы и дольше, если бы не взглянул на время. А ему завтра, на секундочку, к первой паре. «Вот блять,» — Аркадий быстро попрощался и под ехидный ответ Базарова лёг в кровать, стараясь как можно скорее уснуть. Поспать три часа — тоже неплохо. Ну, может два, потому что он уже час ворочается на своей кровати. Хочется опять написать Базарову, тот сто процентов сейчас не спит, а пишет всё больше своих мыслей, которые противоречили абсолютно всему. Против морали, принципов, законов и русского менталитета, и Аркадий соврёт, если скажет, что ему это не нравится. Наверное, Аркадия теперь можно назвать фанатом Базарова. Телефон завибрировал, но Аркадий не обратил внимания. На него резко накатила сонливость, и Кирсанов, зевнув, уснул. Евгений Базаров принял Вашу заявку в друзья. Стадия вторая: влечение. Аркадий общается с Базаровым уже третий день. Не в реальности, по сети. Было довольно странно признавать этот факт, но Аркадий боялся показываться на людях вместе с ним. Или стыдился. Базаров казался слишком неординарным, будто не принадлежащим этому миру и переворачивал всё с ног на голову одним лишь своим присутствием в его голове. Он писал ему пожелания с добрым утром и интересовался политическими взглядами его родителей, спрашивал о французской литературе девятнадцатого века и поражал своим знанием латыни. Базаров, казалось, успевал всё, всегда и везде — не было ни одного случая, чтобы Кирсанов не открывал что-то новое в его личности. Подобное его и интересовало, и невероятно пугало: никогда не знаешь, что можно ожидать от человека. Особенно от такого, как Базаров. Кирсанову очень хотелось верить, что Базаров изменит всё в лучшую сторону. Его идеи казались блестящими и революционными, и они действительно могли повлиять на нынешнее положение дел. Аркадий, как ненужный сын богатых родителей в разводе и гуманитарий, понимал не очень много, но работать и финансировать был готов за здрасьте. Ты когда-нибудь занимался сексом в экстремальных местах? Аркадий сначала хотел ответить, как типичный девственник (кем он, собственно, и являлся для всех), но в разговоре с Базаровым нельзя позволять себе такую оплошность. Хотелось показать себя человеком, который близок к мыслям Базарова, потому что Аркадий действительно начал их придерживаться. Правда, менять Грудинина на Навального ещё очень трудно, но, возможно, благодаря многовероятному уважению со стороны приятеля у Кирсанова получится изменить себя. А также разнообразить свою однотонную жизнь. Я очень надеюсь, что ты спрашиваешь это для какого-нибудь исследования для курсовой по ВИЧ. Курсовую про ВИЧ пишет Мерченко. Она же инфекционист? Шаришь. А я хирург, и в мою курсовую может войти лишь какая-нибудь хуйня типа переломов. Так что, пожалуйста, не откажи в удовольствии и ответь на вопрос. Перевести тему не получилось, отшутиться тоже, но и отвечать не хотелось. Аркадий нервно стучал ручкой по столу, совершенно позабыв про учёбу. Он смотрел то в экран ноутбука, то на тетрадь с конспектами, то на деньги, оставленные отцом, для взятки. И вот сколько бы Аркадий не говорил своему отцу, что смысл тогда ему ходить в институт, если он ничего не будет знать, новые купюры каждый раз появляются на его письменном столе. Кирсанов всегда брал эти деньги, но сдавал экзамен исключительно своими силами, после чего покупал корм для бездомных животных или отдавал всё приюту. Ему не нужны, а животным будет только в радость. Вспоминая своё детство, Аркадий всегда хотел помогать животным, но в итоге это было совсем не его. Он просто боялся сделать что-то не то. И если работать с текстом, то это гораздо легче. Ошибки редактора исправляются быстро и без критических последствий (если это не печать книги, конечно) и нет никакого отчаяния, грусти или ненависти. Алло, родная кровь? Чего ты там залип? У меня завтра зачёт по зарубежной литературе, мне надо дочитать книгу и сделать пометки. Ты должен понимать, как это важно для меня. Никто не обязан понимать тебя, это стоит усвоить. Но я думаю, что это твоё право, так что можешь на вопрос не отвечать вообще. Знаешь, с тем, что мы делаем… Я надеюсь, мы доживем хотя бы до двадцати восьми. Переживем, не ссы, лапочка. И удачи там с зачётом. Я волнуюсь. И тебе. Аркадий чувствует странный тугой узел в груди, когда понимает, что Базаров волнуется. За него. Это кажется приятным и невероятно удивляет — Кирсанову сложно понять, как такой внешне невозмутимый и практичный человек потихоньку снимает маску и превращается в заботливого друга. Это тот случай парадокса, когда люди сторонятся человека, считают его выскочкой, если он превосходит их в чём-то особенном или просто выделяется среди серой толпы, а он оказывается невероятно талантливым и верным. Правда, когда эти удивительные стороны открываются, их втаптывают в грязь. Поэтому первое правило Аркадия Кирсанова в общении с Базаровым: постараться никогда не притеснять его чувства и желания. Кто знает, к чему это приведёт — замкнётся ли в себе и возненавидит этот мир сильнее или устроит революцию и перережет всех неверных? Правда, он надеется, что и Базаров придерживается чего-то подобного в отношении него. Не хотелось бы оказаться в неловкой и гнусной ситуации.***
Конечно, про чтение Аркадий наврал. Преподаватель предпочитает не нагружать младшие курсы дополнительной литературой, поэтому сдать зачёт на пять оказалось гораздо проще, чем предполагалось. В зачётке красовалось ещё одно «отлично», на губах приветливая улыбка, а в руках что-то из современной классики. Подарок от преподавателя грех не принять. Пока Аркадий шёл до знакомого приюта, взгляд зацепился за коробку с надписью «Котята даром». Конечно, скорее всего их быстро разберут, потому что маленькие зверушки милые, безобидные и легко поддаются дрессировке, а остальных заберёт бабушка, сидящая рядом. И всё же чёрт дёрнул Аркадия подойти и посмотреть. Котят там не было, зато была кошка. Очень красивая: трехцветная, с зелёными огромными глазищами, невероятно ласковая, пушистая, но с облезлым, как его ещё называют, «крысиным» хвостиком, который немного выбивался из общего впечатления об этой девочке. Почему девочка? Аркадий не знал как, но ещё с детства мог по мордочке определить пол кошачьих. Отец в начале умилялся, но потом скромно просил не отвлекать его от работы. Ладно, не будем об этом, потому что Николай Кирсанов был действительно хорошим отцом и примером для подражания. Нехватка внимания — проблема только Аркадия. — Здравствуйте, — бабушка обратила на него внимание. — А почему в коробке кошка? — Ты деньги ждал там увидеть, милок? — бабушка прищурила глаза, из-за чего морщин стало ещё больше. — Нет, но написано про котят, — Аркадий снова перевёл взгляд на коробку и заметил, что кошка смотрит прямо на него. — Так разобрали всех, ещё вчера. А она осталась, никто взрослую брать не хочет, — она покачала головой, также смотря на оставшуюся кошку. Аркадий смотрел и думал, непроизвольно покусывая губу время от времени. Он не мог сказать почему, но его просто тянуло к этой кошке. Обычно, видя бродячих, Аркадий их только гладил, подкармливал, иногда относил в приют, но брать к себе не мог, потому что у отца аллергия, и он не очень положительно относился к любым питомцам. Но даже так животные иногда бывали в доме Кирсановых. Аркадию разрешили забирать братьев наших меньших на передержку, но на свою совесть и ответственность. Отец из большой любви к сыну пил дорогие (другие просто не помогали) противоаллергенные. И он мог также отдать эту кошку в приют или оставить у себя на передержке, но разве кто-то возьмёт её? Да, она красивая, даже великолепная, с прекрасным окрасом и глазами, но этот хвост… Аркадий не считал его уродливым, зато так считало подавляющее большинство. И либо он её берёт, либо её шанс на любовь и ласку может никогда не наступить. Аркадий нахмурился, перевёл взгляд обратно на бабушку и решительно спросил: — Я могу забрать? — Только не обижай её, милок, она столько страху натерпелась, — бабушка ещё больше улыбнулась, когда Аркадий осторожно взял кошку к себе на руки, пряча её в своей куртке. — Как зовут? — Муся, но чаще Машкой зовут. — Мария, значит? Хм, тогда, дорогая, властью, данной мне моим преподавателем французской литературы, нарекаю тебя Манон, — Аркадий улыбнулся, потому что кошка начала мурлыкать. — Что за имя такое интересное? — Французский вариант имени Мария. Я изучаю романо-германскую филологию и литературу в университете. — Удачи, сынок, — бабушка встала и подняла коробку, собираясь уходить. — Может, вам помочь? — скромно поинтересовался Аркадий. — Да мне Вася поможет, тут недалеко. Ты лучше о ней побеспокойся. Я бы её к ветеринару сводила, на всякий случай, — бабушка развернулась, но вдруг произнесла: — ты принеси её как-нибудь сюда, уж очень наш подъезд к ней привязался. — Мы зайдём, — Аркадий помахал на прощание и ушёл вместе с новым другом во всё тот же приют, но по другой причине. Хотя денег он им всё равно оставит.***
Отец хоть виду не подавал, но было видно, что ему не очень понравилась эта идея. Тогда Аркадий, не особо раздумывая, выпалил: — Может, мне жить отдельно? — А ты уверен, что готов? — отец нахмурился. — Да, уверен. — И с кошкой справишься? — Вы о прошлых питомцах и так не заботились, — Николай положил руки на колени, что-то обдумывая, а потом улыбнулся. — Ну, Аркаша, если ты готов к этому, то купим мы тебе квартиру. — Лучше я пока у друга поживу, — Аркадий, чуть подумав, добавил: — Пока мы ищем квартиру, конечно. Отец согласно кивнул, ведь Аркадий знал, как он не любит тратиться на таблетки. Только вот, согласится ли Базаров? Аркадий, пропадая в своих думах, даже не заметил, как оказался в комнате, поставил пакет с лекарствами в один из углов, положил Манон на кровать, достал все необходимые кошачьи принадлежности, насыпал наполнителя в лоток и лёг следом. Манон всё это время, видимо, принюхивалась к новому месту, но с кровати не уходила, поэтому сейчас она легла прямо Аркадию на грудь, неловко топчась. — Ложись давай, — Манон посмотрела на него, потыкалась носом в губы и всё же улеглась, громко мурча. Аркадий чесал её за ушком и думал о том, как же животные беззащитны перед человеком. Сразу же вспомнились слова Базарова, который никогда не любил философию Аркадия. Ему вообще не нравились красивые предложения, для него это «сплошная вода». Аркадию было не то, чтобы противно, просто неприятно. И всё же Базаров не закрывал диалог, а активно продолжал беседу. И, может быть, именно такие маленькие детали и заставляли Аркадия каждый раз возвращаться к восхвалению Базарова. А, может, это было что-то совсем другое, но Аркадий пока не хотел думать об этом. Его просто влекло неизвестной тягой, и он просто следовал за порывами собственных мыслей. Базарова хотелось спросить обо всём на свете. И почему Аркадий не приметил его раньше? Он кардинально отличается от всех даже по стилю одежды! Но, наверное, Аркадий всегда был зациклен на себе настолько сильно, что вот так и получалось. Конечно, сейчас всё по-другому, и сосредоточен он лишь на Базарове (и Манон). Это можно назвать прогрессом. Телефон негромко пиликнул, уведомляя об очередном сообщении. Кирсанов закатил глаза, и, приобнимая кошку, всмотрелся в уведомление: недремлющий Базаров вновь чего-то требовал, причем немедленно. Встретимся завтра около шести вечера? По поводу? Очень важному, не поверишь. Убедил. За это и люблю тебя. Взаимно. У Аркадия возникало ощущение, что это могло быть дружбой: чистой, искренней, самой что ни на есть мужской, но сейчас он начинал понимать, насколько это оказалось неправдой. С самого начала он ходил по кругу и отказывался видеть очевидные вещи. Его влекло к Базарову, но пока ещё терпимо. Может, если он вскоре хорошо потрахается, то это наваждение пропадёт. Да, скорее всего, так и будет. Не в первый же раз он путает недотрах с влюблённостью. Стадия третья: принятие. Завтра наступило быстро, и Аркадий вспомнил, что ему тоже стоило поговорить с Базаровым. Наверное, не стоит переезжать к другу без согласия самого друга. Аркадию было неловко. Они же сейчас вроде перешагивают ступень «что-то-типа-интернет-друзей», а за этим следует гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. И именно этой возможности большего Аркадий пугался до дрожи в коленках. Нет, серьёзно, у него прямо сейчас тряслись колени. — Подожди, давай присядем. Переписка и общение в живую — вещи совсем, совсем-совсем разные. Нельзя будет убрать некоторые предложения или изменить слова; ему придётся пытаться заглушать в себе творческое начало, лишь бы Базаров не прекратил их общение. А так хотелось начать говорить, какой же всё-таки Базаров необычный, про его характер, внешность. Вообще всё описать, вливая всё больше такой тошнотворной для его друга воды. — А я то думал, ты не придёшь, — Базаров присел рядом и ничего про выносливость Аркадия, на удивление, не сказал. И, чёрт, этот костюм слишком подходит Базарову. — Переборол себя, да? — а вот Аркадий выглядел рядом с ним гопотой необразованной. Было так стыдно, что он почти решил уйти домой. — У меня хватает силы воли, чтобы самостоятельно принимать решения, — пробурчал Аркадий, всё ещё находясь в некотором замешательстве. — Да, но твоей силы воли недостаточно, чтобы в полной мере отказаться от алкоголя, — Базаров хмыкнул, Аркадий не понял, где прокололся. — Я не алкоголик, Базаров, — больше ложь, чем правда, но всё же. — Женя. — Что? — ах, точно, Базаров должен остаться только в мыслях. Аркадий тяжело вздохнул. — Меня зовут Женей, если что. Не обязательно постоянно звать меня по фамилии — имя в наличии, — Базаров говорил это так ровно и уверено, что Аркадий начинал ему завидовать. — Ты невозможен, Женя. — Вот, уже лучше, дорогуша. По крайней мере, ты знаешь, как ко мне обращаться. — Ты позвал меня сюда поразглагольствовать о том, как к тебе обращаться? — Аркадий не хотел этого признавать, но он прокололся. Впервые за всю свою «идеальную» жизнь. — Я позвал тебя сюда, чтобы поговорить. — О чём, Базаров? — Ты опять? — Аркадию, если честно, было насрать на реакцию Базарова, потому что ну нереально отвыкнуть от вещей, про которые ему говорили с самого детства. — Просто скажи уже, ненавижу тянуть кота за яйца, — ситуация начинала немного раздражать. — Вот ты когда-нибудь думал о смысле таких праздников, как двадцать третье февраля и восьмое марта? — Кирсанов мысленно закатил глаза. Когда Женя начинал разглагольствовать, он становился абсолютно невыносимым. — Они же абсолютно бессмысленны. Воевали не все мужчины, как и не все женщины боролись за свои права. Да и как день равноправия женщин превратился в фарс с цветами, сладостями и подарками? И почему поздравляют только мужчины, если женщины также внесли свой вклад в победу? — Считаю это просто традицией, которая позволяет мне провести время с отцом, — поспешно отвечает Аркадий, оторвав взгляд от губ Базарова. Это уже слишком. — Но что плохого в том, чтобы порадовать парня/девушку подарком? Или родственника, знакомых людей. Тот громко цокает и отводит взгляд. Кирсанов чувствует себя полнейшим дебилом, которому рассказывают, как дышать — красноречивее взгляда Жени в данный момент в мире не найти. — Против этого ничего не имею, но люди превращают это в чистый фарс. Если нет подарков, то это неуважительный тон, ты жмот и вообще живёшь не по понятиям. Это относится как к девушкам, так и к парням. — Какая тебе разница,что там думает какое-то быдло? — Аркадий трёт замёрзшие костяшки, покрасневшие от мороза. — У нас таких половина России. — В этом и дело! — восклицает Базаров, взмахивая руками так мощно, что чуть не заезжает Аркадию по челюсти. — Так быть не должно. И я думал, ты вообще откажешься от бурного празднования в этом году. Я бы пошутил про кодирование, но мне кажется, это неэтично. Я более воспитан, чем все думают. Хотя, думаю, радикальные феминистки с этим не согласятся. Кирсанов закатывает глаза. В который раз. Опять. Снова и снова. — Настолько воспитан, что начинаешь разговор об этом посреди улицы? — Ой, всё, красавица, не злись, — отмахивается, и вполне дружелюбно улыбается. Аркадий уже давно уяснил, когда Базаров выглядит дружелюбным, это чревато последствиями. — Держи наушник. — Задобрить меня решил? — неодобрительно смотрит, не спеша принимать. — Нет, это тебе придётся меня задабривать, — поджимает губы и торжествующе ухмыляется, видя, как забегали глаза у друга. — Одна птичка тут напела, что у тебя не всё в порядке с родителями из-за домашних животных. В этот раз это кошка, как её… Манон? — Да ты… — Я — это я, — покладисто соглашается Базаров, — но я все равно хочу это услышать. — Ладно, — вздыхает, — слушай сюда. Мне негде жить из-за кошки, можно я, пожалуйста, поживу у тебя? — Живи, но спать тебе все равно придется со мной, — Базаров потянулся, вставая. Кирсанов чуть не умер прямо там. Перспектива казалась заманчивой, оттого — слишком невероятной. — Может, я лучше деньгами отдам? — Аркадий встал следом, всё же взяв дурацкий наушник. — Твоя натура меня пока мало интересует, — поясняет и включает какую-то песню в телефоне. — Идём. «И что значит его "пока"?»***
А в итоге оказалось, что Базаров самый настоящий меломан. Классика резко переходит в рэп, а он в попсу, а попса в рок и так до бесконечности. Аркадий только вливается в один мотив, как его тут же бросают в новый, кардинальный первому. Это было так странно, но, что удивительно, Аркадию не сильно мешало. В голове только мысль о том, что рука Базарова очень близко к его руке, что они почти касаются плечами, ходят с почти одинаковым шагом и темпом. Они были так похожи, но Базаров был явно лучше во всём. Такой крепкий, с сильной волей, красивый, а эти его тонкие руки и густые волосы!.. И тут Аркадий оступился, подавился воздухом и чуть не раскашлялся. Базаров странно на него посмотрел, на что Аркадий махнул рукой и они пошли дальше. Вновь с ровным темпом, только ещё ближе (нет, это не из-за желания Аркадия, это из-за наушника, который чуть не выпал из уха). В груди что-то ёкнуло и, кажется, кто-то очень сильно попал. От мыслей его отвлекла фраза Базарова: — В общем, мы почти пришли, — после чего тот аккуратно убрал наушники в карман джинс, достал ключи и что-то буркнул себе под нос. — А ты и правда близко живёшь, — заметил Аркадий, проходя во двор многоэтажного дома. — При выборе ВУЗа учитывали не престижность, а расстояние, — Базаров пожал плечами, проходя следом. Дальше оба шли молча: Аркадий смотрел на многоэтажку, отмечая довольно новый вид, а Базаров… просто шёл? Аркадий даже смотреть в его сторону пока не хотел, поэтому не мог сказать точно. Может, тот задумался о чём-то или что там делают не-такие-как-все. Ситуация плачевная. Самое плохое здесь то, что Аркадий только что осознал свою влюблённость. Вот как раз пару минут назад, когда они шли, почти касаясь друг друга. Аркадий завис, залип и не мог оторваться, его дёргало, бросало в жар, но никаких признаков лихорадки не наблюдалось. В общем, Кирсановы никогда не были тупыми, но сына явно роняли в детстве, потому что до него слишком долго доходило. Да и дошло не в самое подходящее время. А тем временем они заходят в подъезд. — Я надеюсь, ты любишь дрель, — аккуратно говорит Базаров, разблокировав дверь. — Только если с вином. — Сосед обожает сверлить в любое время дня и ночи. — Что ж, тогда я познакомлю его с Толстым — вот уж кто окатит его водицей, — после они оба смеются, и, как оказалось, Аркадий впервые слышит смех Базарова вживую. Потом они что-то обсуждали, но Аркадий сейчас вряд ли вспомнит что-то конкретное. Потому что Базаров, чёрт возьми, живёт один! Квартира двухкомнатная, чистая и как сам Базаров — без лишних вещей. Ну, плакатики с Навальным висят, хотя с комнатой Аркадия всё равно не сравнится. Но, на удивление, было даже уютно. Всё стояло органично, цвета не бросались в глаза, да и, опять же, везде чисто (что также противоречит апартаментам Аркадия). — Давно я таких чистых полочек не видел, — подмечает Аркадий, садясь на диван. — Чистить своё сам будешь, — Базаров садится рядом. — Сразу скажу — спать на этом диване не дам, после него спина болит. — Да-да, ты говорил, что возьмёшь натурой, я понял тебя. — Как тебе? — Базаров резко меняет тему, и Аркадий сначала молчит, пытаясь сформировать мысль. — Неплохо. Но я ещё не смотрел спальню, — Аркадий продолжал осмотр комнаты глазами. — Там почти так же, — и после этого Базаров замолчал. Аркадий решил не нарушать тишину, но что-то ему стало неуютно. Поэтому он всё же повернулся, смотря прямо в глаза Базарова. Лучше бы Аркадий и дальше не обращал внимания на внезапное молчание, строя невинные глазки предметам, потому что Базаров смотрел так, м-м-м, надменно, что ли. Или лучше сказать похотливо? В общем, не важно. Главное, что с Аркадия не сводят пристального взгляда. Чувство, что его изучают, смотрят на каждый участок отдельно, но когда взгляд был устремлён точно в губы, Аркадия торкнуло, а Базаров начал приближаться. И от этого взгляда никак не сбежать, ноги задрожали, хотя Аркадий сидел, пропало желание что-либо делать. Он просто ждал, что же будет дальше, потому что сердце скоро не выдержит. В любом случае, вряд ли его будут насиловать (хотя даже в таком случае Аркадий не против). Базаров очень близко, а Аркадий наклоняется и случайно падает, но Базаров продолжает чуть ли не вжимать его в жёсткую обивку. Многие говорят, что в таких случаях некоторые раздражители (в нашем случае жутко неудобный диван) отрезвляют, но это не так, у Аркадия, кажется, горит абсолютно всё, включая голову и пах. Базаров наклоняется ещё ближе и говорит чуть ли не в самые губы: — Я же тебе нравлюсь? — Аркадий громко сглатывает, хочет ответить отрицанием, но его тут же затыкают поцелуем. Стадия четвёртая: сексуальное влечение. — Ты ленивая задница, Базаров, — говорит Аркадий, приподнимаясь на локтях и смотря прямо на Базарова. — Это почему? — а тот только отворачивается и бубнит в подушку. — Потому что скоро первая пара начнётся, а мы ещё даже не встали, — Аркадий продолжает смотреть на пытающегося вновь уснуть Базарова, но у того, судя по короткому рыку, не сильно получалось. — Мне ко второй. — А мне нет. Так что собирайся, по всем законам бабских книжек ты обязан меня проводить и в щёчку поцеловать, — Кирсанов улыбается, когда Базаров всё же поворачивается к нему лицом. — В щёчку могу прям щас поцеловать, хочешь? — усмехается тот, смотря на Аркадия прищуренным взглядом (и это явно не от сонливости). — Не надо мне тебя такого небритого, австралопитек. Иди в душ, — Аркадия безумно заводит этот взгляд, но он не скажет Базарову об этом. Не сейчас. — Ты можешь хоть раз меня послушать? — Я слушаю. — Кирсанов, иди нахуй, я спать хочу, — после этой фразы Аркадий театрально закатывает глаза. — Ой, не на твой ли? — А вот и на мой. Спать, я сказал, — Базаров опять отворачивается, пока у Аркадия мгновенно краснеют щёки. — Для всех у меня высокая температура была, понял? — Аркадий ложится, нет, вернее, падает на подушку и отворачивается. — Какая ты злючка, Аркадий. — Базаров поворачивается к Аркадию и обнимает того со спины, заставляя вздрогнуть. — И до сих пор по фамилии обращаешься, хотя мы только что разделили спальное ложе. — В двадцать первом веке в принципе так никто не говорит. Аркадий не отвечал, действительно сконцентрировавшись на попытке уснуть. На заведомо провальной попытке, учитывая, что руки Базарова имели определённую власть над чувствами Аркадия. Пубертатный период с осознанной влюблённостью и вроде как ответными чувствами начали грязную игру, где Кирсанов вынужденно стал жертвой. Короче говоря, возбудился. И руки Базарова находились в непозволительной близости от стояка Аркадия, и сам Базаров, и губы, что до сих пор горели от недавнего поцелуя делали ситуацию всё невыносимее. Аркадий пытался встать, но Базаров только прижал крепче. Даже после слов о том, что Аркадию нужно в туалет, того не отпустили. — Выглядит потрясно, — и после этих слов Базаров начал двигать руками по всему телу Аркадия. От плоского живота к соскам, от сосков до стояка, от стояка до выпирающих ключиц. И каждое движение сопровождалось волной мурашек по всему телу, тянущим чувством внизу живота и, может, чем-то ещё, но у Аркадия так затуманился рассудок, что разобрать что-то большее просто невозможно. Базаров кусает плечо Аркадия, пока тот выгибается в спине и протяжно шипит. Базаров ставит рядом засос, потом целует лопатку, касаясь стояка Аркадия через ткань трусов. Приходится кусать губу, дотянуться рукой до волос Базарова и с силой оттянуть светлые пряди. — Интересно, у тебя будет такая же реакция, если будешь мне отсасывать? — Базаров сжимает руку, Аркадий протяжно стонет и, наконец, поворачивается к Базарову лицом. Хотя тот усмехается, Кирсанов почувствовал, что ему что-то упиралось в бедро. — Прежде чем произносить такую похабщину, на себя посмотри. Рука на члене сжимается, а Аркадию почему-то смешно. — Трахну без подготовки за такие слова, — и Аркадий верит, что Базаров не шутит. Он закрывает глаза и целует. Сразу с языком, эмоционально, нежно, страстно, что, кажется, сам себе вскружил голову. И хотя Базаров всё же берёт инициативу в свои руки, Аркадий отдаётся тому без боя, принимая чужие чувства. Оба уже не помнят, как полностью оголились, как кусались и царапались, как Аркадий старательно глушил свои стоны, а Базаров только посмеивался, совершая очередной рваный толчок рукой. Но в целом всё было просто потрясающе. А ещё Базаров храпит и отбирает одеяло, бормоча что-то об арбузах. И Аркадий думает, что это чертовски мило. Стадия пятая: любовь. Аркадий спустя неделю не может узнать в себе прежнего Кирсанова, который, видя явный слой пыли, только подумывал прибраться на своих полках. Аркадий мог забывать намеченные планы, но всегда говорил точную дату и день недели. Сейчас же что-то пошло не так. Вернее, абсолютно всё: и полки пришлось протереть, и сегодняшняя дата резко забывалась, словно счёт потерял своё прежнее значение. И Кирсанов соврёт, если скажет, что ему это не нравится. Все эти амуры и эфиры, а после эфиры и амуры только вдохновляли. Вся прошлая обыденность сменилась новым, совершенно незнакомым порядком жизни. Новые цели, амбиции, даже захотелось взять томик Гёте или Джека Лондона, хотя раньше Аркадия передёргивало в отделе зарубежной литературы. Раньше Аркадий был готов лезть на стены от распирающей тоски. — Пойдём гулять? — Аркадий лежал на подушке, сложив ноги на Женю, и упорно делал вид, что очень увлечён «Фаустом». Ладно, на самом деле ему даже нравилось это чтиво, но когда рядом его Женя, на чём-то другом сосредоточиться не получалось. Восторг, как и всепоглощающее трепетное чувство любви в глазах Аркадия мог понять даже самый тупой в их группе. Все жесты, укромные и не очень взгляды, голос, даже иногда заметные следы от влажных ладоней слишком разнятся с его привычным поведением. Кирсанов никогда не умел скрывать что-то личное, и это у них семейное. — Видел последнее видео Навального? — Женя потянулся, откладывая планшет в сторону. — Нет, был занят рефератом, а что? — Аркадий вздрогнул, когда Женя положил руку на его бедро и начал ненавязчиво поглаживать. — А как же твои возмущения, что я совсем не интересуюсь твоими вкусами? — Женя демонстративно сложил руки на груди. — А что они? — К себе ты уважения требуешь, а меня игнорируешь. Нехорошо. — Базаров, — Аркадий вздохнул, намеренно позвав того по фамилии. — Что? — Перестань. — Почему? — Аркадий на секунду уловил какой-то огонёк во взгляде Жени, но не придал ему большого значения. — Мне неприятно, — Женя примирительно поднял руки, при этом странно ухмыльнувшись. Это был чёртовски хитрый план. — Ты с таким успехом и от армии скосил? — Аркадий убрал книгу в сторону, стараясь скрыть смех за недовольным лицом. — Я уже отдал свой долг родине, — Женя, конечно, пытался выразить всю свою святость и честолюбие, но получалось неправдоподобно. Плечи уже подрагивали от сдерживаемого смеха. — Не пизди. У тебя в справке написано, что ты не годен из-за плоскостопия. — Здравствуй, небо в облаках, здравствуй, юность в сапогах… — Женя положил уже обе руки на бёдра Аркадия, притягивая того за талию. — Перестань, — Кирсанов держался из последних сил, но, опять же, в глазах так и читалось: «Не останавливайся». — Пойдем прогуляемся? Весь день же сидим. Вернее, лежим. — В армии не положено выходить, когда хочешь, — его притянули ещё ближе. Бёдра Аркадия уже находились на бёдрах Жени. — Базаров, ебальник стяни, пожалуйста. — А говорил, что тебе неприятно, когда к тебе прикасаются, — Аркадий уже сидел на Базарове. — Я не люблю, когда ты в порыве страсти мне бедро наглаживаешь, как утюгом, — но, вопреки словам, никакого сопротивления не последовало. Базаров переместил свои руки на талию Аркадия и прижался к нему, ткнув носом куда-то в шею. — Назови меня по имени, — потом нос сменился губами, руки крепко прижимали к себе, а Аркадий полностью доверился Жене, млея от горячих прикосновений. Вот так сидеть на коленях и чувствовать сухие губы на своей коже, как тебя бережно прижимают к себе, стараясь не потерять, защитить, и было тем самым, ради чего Кирсанов был готов кардинально изменить себя. Прогуливать пары, конечно, не всегда входило в его планы модификаций, но это уже дурное влияние Жени. — Я б так вечно жил, Жень, — Аркадий зарылся руками в волосы Жени, вдыхая приятный запах лавандового шампуня. — Ты такой еблан, а. Ладно, пошли на улицу.