спи сладко, хэчан-ни.

хэчан осторожно подходит к ли и нежно обнимает его за талию, прижимаясь к нему телом. горячее дыхание обжигает, он прикрывает глаза и шепчет старшему на ушко: — хён, — сладко тянет хёк. — я хочу спать, пойдём скорей. марк вдыхает полной грудью приятный запах манго, который исходит от хэчана. такой вкусный и приятный, хочется увалиться рядом с хёком и вдыхать аромат его тела. (именно так и сделает марк, ведь это он любит). минхён резко разворачивается и смотрит в глаза младшему. — да, ты, должно быть, устал за сегодня, поэтому нам стоит поскорее пойти спать, малыш. — марк кольцует руки на талии донхёка и смотрит в его глаза. точнее он смотрит глубже: смотрит в его душу, смотрит в его сердце, которое бешено стучит, просто разрывается от того, как сейчас близко он стоит к своему хёну. такой милый и невинный, по телу пробегает дрожь; хватает лёгкий холодок, который заставляет бежать табун мурашек вновь, но далеко не от прохлады, которая исходит из приоткрытого окошка. — ты прав, хён. — смущенно проговаривает хёк. — сегодня выдался тяжёлый день. — парень отстраняется от старшего, зевает, прикрывая рот аккуратными пальчиками; хрупкие запястья показались из-за спустившегося вниз рукава; аккуратное и изящное зрелище, только ноги хёка могут превзойти его прекрасные пальцы и тонкие запястья. кажется, при одном только касании они могут треснуть. — пошли скорей. — младший тянет марка за край рубашки и мило улыбается, морща носик. марк тяжело вздыхает, он смотрит на младшего с легкой улыбкой; глаза полны нескончаемой любви. и как бы это не было глупо, но марк серьёзно зависим: от его голоса, улыбки, прикосновений, объятий — именно это вдыхает в него новую жизнь, даже стоит хёку просто проскользнут мимо старшего. (это выдаётся крайне редко, ведь хёк не может просто так пройти мимо своего хёна)). они осторожно заходят в комнату и марк максимально тихо закрывает дверь, подставляет аккуратный пальчик ко рту и шепчет хэчану быть тише, на что получает кивок и лёгкую улыбку. — скорей туши свет и ложись. — хёк поднимает вверх руку и кистью машет ему, чтоб тот пошевеливался. он подходит к кровати и когда свет гаснет — хёк сразу хватает себя за края футболки и тянет вверх. (возможно, он стесняется своего хёна, а, возможно, для донхёка это выглядит… пошло?). младший чувствует горячее дыхание на своей шее, ли держит его за запястья и опускает вниз руки, шепча: «почему именно сейчас, м?». хёк смущенно отпускает край и подается назад, прижимаясь к марку. хэчан особенно ценит эти прикосновения, он любит их больше всего, поэтому при каждом удобном случае старается прижаться к хёну, словно он случайно. и вообще, марк, ты сам пристаёшь к хэчану. — просто… просто я хочу сейчас, почему я не могу снять с себя футболку в темноте? — звучит глупо и не катит на оправдание, а голос дрожит, но хэчан далеко не в испуге. скорее всего он просто смущён. — если ты не против, я помогу снять её. — марк улыбается проводит влажными губами по шее хёка и осторожно сжимает края одежды и тянет вверх. хэчану ничего не остаётся, как громко дышать от переполняющего возбуждения и приятного чувства внутри. кажется, от такого быстрого дыхания лёгкие вот-вот разорвутся. марк снимает футболку, разворачивает хэчана и нежно целует в губы. марк прежде не делал такого, то есть он мог чмокнуть хэчана в губы или в щечку, иногда и в лоб — поцелуи избегались как могли. то ли хэчан был слишком смущён, оставаясь наедине с марком, то ли сам минхён не хотел напугать младшего. как оказывается, сегодня ему абсолютно всё равно, он уверен в себе, он уверен, что хёк не оттолкнёт его от себя, а лишь наоборот. он осторожно толкает младшего на кровать, ложась вместе с ним и нависает сверху. — какой испуг… ты меня боишься? — марк смотрит в испуганные глаза младшего в недоумении. вроде он не зверь и не хищное, обезумевшее от голода, животное. — нет, я не боюсь. — уверенно проговаривает донхёк. марк садится на бёдра хэчана, продолжая всё так же смотреть в глубину его глаз. пусть они и в кромешной тьме, но лицо младшего так ярко в голове, что ему и зрения лишиться не страшно, он и так его видит. ли проводит ладонью по его щеке, приближается к лицу и так же нежно целует его, как и в первый раз. сквозь поцелуй марк говорит, что не сделает ничего плохого, возможно, будет больно, совсем немного, но волна приятных ощущений накроет быстрее, чем он сможет прочувствовать что-либо неприятное; вперемешку и боль пропадёт, а от неё останется только лишь чувства расслабленности. хёк верит своему хёну, он знает, что марк ни за что бы не сделал ему плохо. н и к о г д а. марк хочет всё сделать так, как и хотел донхёк. чтоб его первый раз запомнился тому навсегда, но это чёртово тянущее чувство в паху так мешает, что ли готов войти в него на полную длину, но нельзя, нет. поэтому парень медленно спускается вниз, оставляя влажную линию из поцелуев; все слишком странно и у марка голова совсем не работает, он вот-вот потеряет контроль, развернёт хэчана к себе спиной и хорошенько оттрахает, но нет. марк. будь. аккуратен. марк. нельзя. делать. ему. больно. — только это и крутится в его голове, пока он вводит два пальца в хёка. когда хэчан привык, марк заполняет пустоту собой и закрывает глаза от болезненной узости. он делает толчок один — второй за ним. набирая темп, но при этом стараясь не сделать больно младшему. последний толчок в хэчана и марк кончает, заполняя его горячей жидкостью. всё как и ожидалось: марк предельно осторожен и нежен, он совсем не сделал больно своему мальчику (разве что чуть-чуть). он крепко обнимает хёка прижимая его всего и проваливается в глубокий сон.