Complicated

      Мы живем вместе уже столько лет. Ну, иначе и быть не могло. Все-таки родились почти в одно и то же время и были задуманы кровными братьями. Так судьба распорядилась или может звезды сошлись нужным образом. В семье Шпротски по чьей-то высшей воле появились я с тобой. Эйб и Кен, старший и младший.       Хоть раньше мы походили друг на друга, как две капли воды, но, когда начали взрослеть, обернулось так, что оказались абсолютно разными. Почему так произошло? Где та точка разлома наших путей и где точка невозврата – граница, после которой ничего больше не вернуть назад? Я уже давно знал ответ.       Тебя любили больше, Кен. Я знаю. Дурацкая традиция у енотов баловать младшеньких в семье сделала из тебя избалованного маленького негодника. Смотрел на меня свысока, или каждый раз, когда я к тебе обращаюсь, отворачивался (ты обо мне вообще заботился?).       Мне приходилось о тебе заботиться, потому что мать заставляла присматривать за младшеньким милым пусечкой или же прижмут хвост. И вместо того, чтобы хоть как-то облегчить ношу братца, ты лишь делал подставы, из-за которых мне доставалось по голове различными предметами. Я убегал из дому в слезах, думая, что никто меня не любит. Ведь приходилось каждый день терпеть холодность по отношению ко мне взрослого енота и высокомерие маленького отпрыска. О каком тепле и какой заботе шла речь… Я тебя ненавидел. За что можно было любить пушистый комок негативных качеств? И возможно даже завидовал, что такому, как ты, посчастливилось родиться чуть позже меня на какие-то ничтожные минуты. Я был в отчаянии. Но ты пришел за мной, пройдя суровые для ребенка испытания: улей с пчелами, колючие растения и свои страхи перед неизвестным. Брал меня за руку и тащил в сторону дома, не говоря даже вслух «Пойдем домой». Мне интересно, ты тогда испытывал вину за произошедшее? Проснулась совесть? Или так показывал немного странную заботу обо мне?       В Рождество всегда были ссоры по поводу подарков и разрушительное иллюзорное соперничество. Что не праздник – катастрофа. Казалось бы, что могло испортить не только мое настроение, так и других животных? Твоя жадность и желание быть выше и лучше меня во всем. Устроил глупое соревнование по быстрому развешиванию елочных игрушек, в котором я не собирался и отказался участвовать, и в итоге ты неуклюже упал на неё. Хоть, Кен, тогда и не наказала мать, потому что она любила тебя, ты чувствовал мое презрение. Видел, как я злился за двоих членов семьи, как мои глаза начинали искрить от растущего внутри возмущения. Ты испугался меня, впервые за долгое время, побежал к себе под кроватку и начинал рыдать. Я считал, что все идёт правильно, так и должно было быть, пока мать не поставила в угол за неподобающее поведение. Но…ведь Кен все испортил, разве нет? Но кормилица считала иначе (Разве забота обо мне – это не долг матери?). Обидевшись на меня, ты украл мой подарок от родителя, от Санты Клауса, абсолютно все, упивался подаренными мне конфетами, не стесняясь, что это увидит истинный получатель. Но что я мог сделать? Опять начну с тобой драку – не избежать наказания от мамы, попробую как-нибудь отомстить – абсолютно такой же результат. Оставалось лишь смириться и жить с мыслью, что одиночество поглощает душу и разрывает ее на части, лежать в кровати, печальным взглядом рассматривая однотонный потолок с парочкой трещин причудливой формы.       Тебя переоценили (это точно). Тебя мама считала пупом земли, и все вращалось вокруг тебя, как планеты вокруг солнца. Один я не считал так, разрушая иллюзии вознесенного на небеса младшего Шпротски, пусть и высокой ценой. Я всегда боролся с двумя чувствами: желанием поладить с тобой и желанием поколотить тебя.       Продолжая депрессовать в своей комнате в Рождество, ты робко постучался в мою закрытую дверь. Я не стал отвечать. Не хотелось видеть того, кто был причиной всех моих страданий. Больно. Больно от того, что ты мог и дальше издеваться надо мной, подставляя перед матерью. За что ты так со мной?       Несмотря на игнорирование, ты все равно зашёл ко мне с виноватым лицом. Ненавижу эту маску, что ты носишь. Не делай вид, что действительно раскаиваешься в содеянном. Я же знаю, что на самом деле между нами нет братских уз... Никакой любви.       Ты протягиваешь мне коробку, ещё нераспакованную, со словами: "Извини. Я отдаю тебе свой подарок взамен того, что я украл". Кен, ты что, действительно плачешь? Почему настолько горько? И почему я чувствую себя виноватым в этом?       Ты силой мне вручил его, но в глубине душе, Кен, ты боролся со вторым "я", не желающим отдавать презент, что любезно подарила тебе кормилица. Трудно было расстаться и смириться со своим необдуманным решением, правда?       Честно говоря, я был удивлён твоим поступком. Показалось, что такое уже было когда-то... Напакостил мне, потом как-то неловко и непонятно извиняешься. Сначала виделись какие-то наигранные эмоции, но в тот момент, Кен, я тебе в действительности, в первый раз в жизни поверил.       Я открыл подарок, что ты мне отдал в качестве извинения. Мама не поскупилась и подарила игрушечный вертолёт на дистанционном управлении. Это очень круто. Мы оба мечтали о таком и долго выпрашивали у мамы. Настал тот момент, когда она подарила его тебе.       Опять все тебе. Вечно все самое лучшее достаётся именно избалованному еноту, который настолько очевидно строит козни и ухудшает мою жизнь. И тут я попытался пресечь все свои попытки поныть.       Несмотря на всю желчь, что копилась много лет, я понял, что ты действительно обо мне заботишься. И было трудно оставить все высокомерные повадки и отдать то, что не хотел бы в нормальных условиях. Я ценю это. Спасибо тебе, Кен. Я отдал тебе этот вертолёт, ссылаясь на то, что не принимаю подачки от выскочки. Хоть ты тогда и обиделся на меня и как ошпаренный выбежал из комнаты, но наверно понял, что я также странно забочусь о тебе.       Тебя так трудно понять... Но мы тебя любим.       Кен.