Великолепная дикция. Так и должно быть

      Очередная импровизация «Громкий разговор». Сегодня Паша пожалел Серёжу и решил позволить ему услышать историю до того, как Матвиенко погрузится в наушники с музыкой.       Антон улыбается, потому что его не тревожат разномастные мысли. Ему хорошо, он вышел в импровизацию со своим Серёжей, а с другого края, на пуфе за чистотой и профессионализмом сцены будет следить его Арсений. ***       Все трое после того случая в гримерке разъехались по домам, не обмолвившись и словом. То, что произошло между ними тремя стало чем-то важным, таким общим, что не вызывало паники или отторжения.       Сережа и Арс, живущие во время съёмок на одной территории, кратко перебросились парой слов, перед тем как Попов изволил поехать на фотосессию. Зато Матвиенко очень хотелось набрать Антону и расспросить его обо всем, что его волнует. Армян уже было хватается за телефон, но останавливает себя от этого. Наверняка парень сейчас занят ещё какими важными съемками для ТНТ.       Но не успевает мужчина о чем-либо подобном подумать, как его смартфон весело вибрирует, оповещая о новом сообщении. Сергей ловит себя на мысли, что уж очень радостно он сейчас подлетел к своей технике. Прочитав содержимое сообщения, мужчина улыбается тепло, искренне. Его мальчик снова шутит от всей души, что заставляет радоваться и ощущать, что все в порядке.       Оказавшись под светом софтбоксов, Арсений ненадолго смог отвлечься от мыслей, что роем налетели на него по пробуждению сегодня утром. За эти три часа свободного творчества ему удалось полностью погрузиться в процесс и не отвлекаться на всякие мелочи. Ещё пара щелчков, и его отпускают переодеться в свою одежду. Иногда он уж слишком уходил в себя, отчего некоторые кадры источали безразличие. Но это не так страшно. Всем можно сказать, что «так задумано».       Накинув на себя зелёную толстовку, мужчина все же начал перебирать воспоминания прошлого вечера. После съёмок он хотел вытащить всех выпить где-нибудь, чтобы довольно наблюдать, как Антон прожигает его взглядом за устроенный в коридоре поцелуй-саботаж и как нервно, с желанием его убить, сверлит карими глазами Матвиенко. Поймал себя на мазохистских мыслях и сам же над собой пошутил.       А потом он зашёл в гримерку эту проклятую… увидев, как Сергей, не зная скромности, уже начал раздевать Шастуна, Арс вскипел было яростью. Он было мчался на крыльях возмездия, дабы расцепить эти слипшиеся пельмени. Но вдруг слышит этот сорвавшийся стон наслаждения с губ Антона… Перед глазами все просто поплыло. Дыхание к чертям сбилось, задрожали руки, даже похолодели от сочетания несочетаемого: чувства ревности и желания оказаться в самом пекле их взаимного огня.       Из мыслей о жарких сжатий в объятьях и сжигающих дотла поцелуях Попова вырывает звонок на мобильный. Он ещё больше пяти секунд всматривается в имя звонящего, буквально гипнотизируя его. Ему упорно не верилось в то, что ему могут после такого звонить.       — Слушаю, — умудряется ответить мужчина, по инерции поправив волосы, запустив в них пальцы.       — Арсен, ты там жив? — как голос этого человека может звучать так беззаботно? Словно вообще ничего необычного не произошло.       — Не совсем. Фото моего мертвого тела будут в Инстаграмме через неделю, как их обработают, — очень корявая шутка, хуже некуда, но даже на нее Антон заливается искренним смехом.       Молчание висит несколько секунд, но за эти мгновения у обоих собеседников что-то будто отлегло. Арс выдохнул с облегчением, на что на том конце провода послышалась теплая усмешка. Брюнет даже в бреду будет себе представлять, как улыбка растягивает эти губы, как зелёные глаза искрятся от спокойной радости, как широкие плечи чуть поднимаются от легкой усмешки.       — Какие планы на сегодня? — обыденный тон голоса снова резким движением вырывает Попова из его мыслей.       — Думал на квартиру вернуться, а есть предложения? — кокетливо поведя плечом (хоть этого движения парень и не увидит) отвечает, спрашивая, Арсений.       — О, мысль хорошая, — щелкает пальцами Антон, а мгновение спустя, голос его меняется до неузнаваемости, приобретая соблазнительные нотки, — приезжай скорее, тебя не хватает. Не терпится почувствовать твои руки на себе…       — Шастун, — шипит Арс, едва за сердце не хватаясь, — напросишься же. Твоей заднице не поздоровится.       — Жду, — и коварно усмехнувшись в конце слова, резко сбрасывает разговор.       Следом приходит сообщение от Серёжи с текстом «Ещё чей зад потом пролечивать придется;) Поторопись, а то начну без тебя».       На лице Попова проступает улыбка маньяка, он почти помнит, как закинул рюкзак в багажник машины и погнал, нарушая всевозможные правила по ограничению скорости к их с Серёжей квартире.       Едва оказавшись на пороге, открывавшего дверь Антона брюнет прижимает к стене тут же, глубоко целуя, чуть сдавливая одной рукой шею. Сзади он оказывается обхвачен за талию сильными, горячими руками Серёжи, что с особым упоением начал стягивать с него толстовку. И в этом диком потоке страсти, как ни странно это могло показаться, Арс чувствовал себя как в своей тарелке. Поэтому не переставая держать Антона за шею, он старательно тянет вверх толстовку, повернув голову на Матвиенко, целуя его почему-то сильно дрожащие губы…       На разложенном диване, переплетаясь всеми частями тела, они лежали, переводя дыхание. Пальцы в кольцах одной руки путаются в коротких темных волосах, гладя нежно, мягко, будто пытаясь передать только через касание весь свой трепет. Арс проводит едва ли не дразняще по груди Серёжи, что сейчас больше всех оказался умотан, приходя в себя, медленно моргая.       В полной тишине вдруг так громко звучит шепот Шаста, что становится спасительным канатом для сознания обоих мужчин рядом с ним:       — Психи, — заключает он, отчего Арс от нежданного смеха накрывает лицо ладонями, чуть отворачиваясь в сторону, в то время как Сережа смог наконец улыбнуться и оглянуться на помирающего от смеха Попова.       В такие моменты их общего спокойствия Антон думает, что может быть, все правильно? Улыбающийся Арсений, всегда внимательно вглядывающийся Сережа… ощущение, что он дома. ***       Арсений не может оторвать взгляд от того, как чувственно Сережа зашивает сквозную дырку в Антоне от ранения. Он весь находится в ней, в этой импровизации источающей их взаимодействие. Попову как никому понятно, почему Сережа так провисает в угадывании слов, потому что он любуется им. Их Антоном. И это теперь не вызывает ревности, лишь раззадоривая полыхающее пламя желания снова их коснуться.       — Мы своих не расстреливаем, — проговаривает Арс, стреляя из воображаемого автомата в фашиста Пашу, выходя хоть на краткий миг в импровизацию, в которой находятся его близкие и дорогие Сережа с Антоном.       Они так кратко обнимаются, что на удивление, никто этого просто не замечает. Так правильно. Так и должно быть.