Мой Бог в себя не верит.

      Татуировки на пальцах невозможно разобрать из-за того, что Мирон уже который час барабанит ими по столу.       Да, кому-то это занятие может показаться глупым, но творческий кризис поглощает Мирона, и Вова понимает это как никто другой.       Галата нервировала его затянувшаяся пьянка.       Снова и снова слышатся по очереди звук вылетающей из бутылки пробки, недолгое затишье, удар стекла об пол и бесконечное бормотание.       Даже будучи пьяным в стельку, Мирон с лёгкостью записывал на листок то, что бормотал до этого.       Каждый раз Галат надеялся на то, что Мирон вдруг встанет, возьмёт лист и начнёт гордо рассказывать о новом трэке в стиле «я сделяль». И каждый раз ошибался, потому что вставал Окси либо по потребностям мочевого пузыря, либо для того, чтобы выкурить пачку.       Галата нервировал его затянувшийся недосып.       Вова раз за разом просыпался посреди ночи и видел Мирона, бормочущего заумные строчки уже чуть ли не в бреду.       Не в силах слушать это, он обращался к Мирону с моралями типа: «Тебе нужно поспать, отдохнуть, бросить бухать, курить, да и вообще: что ты творишь с собой!». И ответ всегда однообразен — Мирон скучающим голосом бросает «Отъебись.», и отъебаться приходится.       Жизнь проходит мимо Мирона, и тут Галат понимает, что так продолжаться дальше не может.       Вова подошёл со спины и через плечо заглянул в записи Мирона. — Классная рифма. — Вова старается говорить максимально спокойно и уверенно. — Здорово. Ты заслужил отдых, да? Как думаешь?       Мирон поднял рассеянный взгляд, и Вова заметил, что его глаза неестественно мутные. — Ёб твою мать, иди проспись! — Вова… — начинает Мирон. Галат ждёт знакомое «отъебись», но… — Подойди ближе…       Рэпер послушно приблизился к другу. Окси развернулся к нему на стуле. Взгляд сначала бродил по комнате, а затем, остановившись на Вове, наконец сфокусировался. Удержаться от улыбки вечный жид не смог. — Галат… — тихо произносит Мирон. — Да? — неуверенно отзывается Вова. Вообще, сейчас он готов был выслушивать любую херню, лишь бы Мир успокоился. — Я тебя люблю. — произнёс рэпер без привычного сарказма.       Вова улыбнулся и ответил: — Можем поговорить об этом завтра, но только при условии, что ты проспишься. — Сойдёт. — слегка обиженно пробубнил Окси.       Вова, убедившись, что Мирон спит, хотел и сам лечь. Но мысли об оброненной жидом фразе не давали покоя. Сначала Галат отбивался аргументами типа: «Он бухой.», «Долго не спал, мало ли!», «Это всё на нервной почве!..». Затем у него в ход пошли мысли о девушках, выебанных Мироном, а следовательно, и о его ориентации. Но вариант «А вдруг бисексуал?!» тревожил. Не выдержав, Гэл подошёл к столу.       На листке он нашёл нечто не похожее на Мироново творение — детские рифмы, отсутствие глубокого смысла и тема грустной любви. Галат, ты — моё осеннее солнце, Ярким светом, но без тепла Заглянувшее в оконце, И сломавшее мой старый мир. Галат, гранёного стакана донце, Выдутое из непрочного стекла, Влажное, словно дно колодца. Но и там видна уж пыль. Галат, и алкоголь уже не помогает Музыка пиздец не может глушить. Твой взгляд всё во мне ломает, Не даёт без тебя дальше жить.

***

      Утро Вовы начинается не с кофе, и даже не с душа, и нет, не с сигареты — с пиздец серьёзного Мирона. — Ты помнишь, что обещал вчера? — Да. — Галат думает, что если бы это был фильм, сейчас бы был flashback. — Так вот, я вчера говорил серьёзно. Или ты не поверил? — голубые глаза чёртового Фёдорова замирают на Галате. — Я поверил, просто…       Галат замолчал. «А что «просто»? Просто мне поебать, что я забирал тебя бухого с вечеринок и отчитывал за издевательство над здоровьем? Поебать, что ты тащил укуренного меня домой, и мог неделями жить у меня, контролируя мою страсть к наркотикам? Поебать на тот смазанный и «никто не видел, ничего не было, мы бухие!» поцелуй, который к слову, был первым, и, пока, последним?» — понеслось в голове Вовы. — «НЕТ! Я помню всё это до последней детали, и эти воспоминания мне дороги…».       Галат понимает, что это может повернуть их отношения, и, неизвестно, главное, куда именно. Но мозг отключается, и им управляют лишь эмоции и чувства.       Вова подходит к Мирону, пока его решительность не испарилась, и быстро обнимает, целуя в щёку. — Я тебя тоже люблю. — шепчет Галат. — И если ты бросишь бухать и творить хуйню, обещаю, что мы прекрасно проведём сегодня время…

***