Выбор Проклятого

Миша с огромным наслаждением натянул сначала футболку, а затем и штаны. Потом посмотрел на свитер и куртку, которые были аккуратно сложенные в дальнем углу стола, но решил, что сейчас в них будет жарко, как и в обутых сапогах. Раньше, он абсолютно равнодушно относился к одежде, принимая ее, как должное приложение. Но после того, как он полгода прожил в обнаженном виде, кутаясь лишь в неудобный кусок ткани…. О теперь, наслаждался не только ощущением удобной одежды на теле, но и самим фактом одевания в нее. И тут, пришел черед ножа. Он очень удобно лежал в руке, а лезвие было длиной чуть меньше его ладони. Но, это был складной нож, и его лезвие выскакивало при нажатии на кнопку! Да, Мишка даже представить не мог, как можно в домашних условиях сотворить такую качественную, да и еще действующую миниатюру! С таким ножом расставаться не хотелось, и он сразу сунул его в карман. Конечно, можно было бы его и на пол кинуть, но Проклятому, у которого сейчас, кроме одежды, были лишь две нормальные под его рост вещи — нож и чашка, не хотелось ими раскидываться. Он отослал сообщение жене, и начал проворно спускаться на пол. После драки Иры с толпой бандитов, у Миши словно открылось второе дыхание, и он решил, что и на Земле найдет, чем заняться. А для этого нужна хорошая физическая форма. Дверь открылась в тот момент, когда его ноги коснулись ковра. Ира — же, привычно замерла на пороге, смотря себе под ноги. — Привет маленькая, может, будем тренироваться? — Да любимый, сейчас начнем. Оксана с Валиком собираются на улицу, а Анька запаслась попкорном. Ну, и я готова! — Отлично. Тогда начнем. Для Проклятого наступили относительно спокойные дни. Отпуск в Этании, и безделье дома. Его идея, научиться ходить вместе с Ирой так, чтобы вывести ее на изнанку Земли, завладела Мишей целиком. Да, он боялся, дико боялся, что их контакт прервется, но почему-то не мог отделаться от мысли, что им просто необходимо будет отправиться туда. Возможно, это было чутье Проклятого. После того вечера, когда его интуиция заставила позвонить Ане, и позвать ту на помощь, Миша понял, что это его козырная карта, ну, или джокер в рукаве. Ведь что нужно? Только научится правильно ей пользоваться, и не путать интуицию с той ситуацией, которая ему хотелось. Он подошел к Ире, затем вскарабкался на ее ступню, и по поясу халата полез вверх. Она ему не помогала, но и старалась не шевелиться, чтобы не мешать. Сейчас он доберется до ее пояса, но выше не выйдет. Ведь карабкаться вверх, цепляясь только за одежду, Мишка еще не научился, слишком сильная нагрузка на предплечье. Вот тогда она возьмет его, и они пойдут завтракать. После того, как Мишу увидели все, кроме Валика, он стал значительно чаще покидать кабинет. А подумав так: «значительно чаще», он невольно улыбнулся. Всего-то три дня прошло, а он уже какие-то обобщения делает. Вот и кухня, Анька ловко режет колбасу. — Привет, малая. — Утро доброе, гном! Пойдем сегодня гулять? — Возможно, но чуть позже — улыбнулся Проклятый. Потом они сидели в тишине, слушая, как в комнате малыш что-то рассказывал тете, пока та одевала его. Наконец дверь открылась, и Валик гордо вывел Оксану, с которой они потопали на кухню. Ира пересадила мужа на второй стол, на котором стояли сдвинутые стаканы. В щелочку между ними, Миша мог наблюдать, как сын кушает, и при этом все более ловко орудует ложкой. Их кухня наполнилась шумом, смехом и улыбками! Теперь, Проклятый чувствовал себя очень хорошо, несмотря на легкую грусть. Ему вспомнился тот вечер, когда Ира осталась жива после нападения Аркаши с бандитами, и на его лице мелькнула улыбка. — Вот он, — сказала Ира. И взору Оксаны предстал миниатюрный человечек, кутающийся в накидку. Сразу повисла тишина. Вот кому было интересно, так это Ире с Аней. Они с интересом наблюдали за Оксаной, а Миша же делал то же самое, но ему было немного неуютно. Все-таки Оксана была огромна для него. Он уже привык к Ире, и совсем немного к Ане. А еще понимал, что нужно прятаться от сына. Но вот, появление нового человека в непосредственной близости, еще сильно напрягало. — М. М. — попробовала произнести она. На лице девушки все больше проступало изумление, и ее рот приоткрылся. — Ты это, — произнес он, пятясь и картинно выставляя левую руку перед собой, — если будешь ронять челюсть, то прошу, только не на меня! — Миша? — наконец выговорила она, и наклонилась так, что он почувствовал ее дыхание. — Собственной персоной, — поклонился Михаил, при этом выпустив край накидки, которая сразу коварно сползла. — Ну, и во всей красе, — добавил он, водружая ее на место. Ксюха неуверенно улыбнулась, и потянулась к нему рукой. Проклятый остался неподвижен и выдержал, когда огромный наманекюренный ноготь едва-едва прикоснулся к его груди. — Миша? — повторила она. — Настоящий? — Частично игрушечный — ответил он, — но играть мной запрещено. — Оксанка, — вмешалась Ира, — после того, как Миша убил ведьму, с ним произошло вот это. Та самая беда, о которой я говорила. — Но, но разве такое возможно? — Нет конечно, — прокричал Проклятый, — Ксюшка, положи руку на стол. Та послушалась. Несмотря на то, что Миша кричал, она едва слышала его, и то благодаря тому, что в доме царила тишина. Миша залез на ее палец и, добравшись по нему до ладошки, уселся там. — Можешь поднять меня, но только осторожно. — Зачем? Ой, ты же ничего не весишь! — произнесла она, подняв его к глазам. — Да, и заметь, без всяких диет! — усмехнулся он. — Ну что, я похож на галлюцинацию? — Немного, — призналась она, и осторожно вернула руку на стол, — я боюсь тебя поднимать. А как вы теперь? — Как ежики, очень осторожно… — начал Проклятый, но Ира не дала ему договорить. — Привыкаем потихоньку, скорее даже уже привыкли. На самом деле нам есть много о чем рассказать, но уже не сегодня. — Она вздохнула. — Я устала, Анька тоже, все перенервничали. — Миша, а… — Она замолчала, и он «помог». — Оксана, если ты хочешь спросить про это, — он выделил слово это, — то учти, тут дети нас слушают. — Я уже не ребенок! — возмутилась Аня. — Ксюш, с учетом того, что муж сейчас нервничает, то кроме сомнительных шуток, ты ничего не услышишь. Пойдемте все спать, завтра нас, возможно, ждет тяжелый день. — Ты о чем? — спросила Оксана. — Может прийти кто-нибудь из полиции с вопросами, и если так произойдет, то я сидела дома. Аня, твоя мать может рассказать, что ты была у нее? — Она не любит полицейских, но может, наверное — ответила девочка. — Хорошо, завтра зайдем к ней, — решила Ира. — И за моей одеждой, — влез Миша в разговор. Она ведь готова? — Да, дядя Петя обещал — сказала Аня. — Отлично. Ну и мне надо долечиться, а тебе Оксана, привыкнуть смотреть под ноги, когда ходишь по дому. — Под ноги? — Ага, а то случись что, так я не выдержу такого давления — пошутил Проклятый. — Ой, — испугалась младшая сестричка, — хорошо. Она посмотрела на Мишу, но больше ничего не сказала. — Идемте все спать. — Я не уверена, что смогу, — начала Оксана, но Ира перебила ее. — Я тебе помогу, сейчас Мишу отнесу. — Пусть Аня меня отнесет, — сказал Проклятый, — а вы идите спать. — Ой, а можно? — оживилась девочка. — Ага, — ответил он. На следующее утро к ним так никто и не пришел, а Аня звонила матери, но она, похоже, напилась и была в невменяемом состоянии. На домашнем совете решили, что в случае появления вопросов, будут придерживаться такой версии. Аня была в гостях дома, но потом ушла ночевать к Ире, потому что мать начала пить, и ей стало неприятно. Проговаривая это, Ира внимательно смотрела на девочку, опасаясь, что та не согласиться с такой трактовкой вчерашних событий, но Аня была не против. Возможно, она и сама обижалась на маму, за то, что та подставила Иру. Ушибы и порезы продолжали болеть, поэтому Ира продолжила самолечение. Перед этим они переговорили с мужем, и решили, что откладывать его визит к дяде Пете не стоит. Одежда просто необходима, но пойдут они вдвоем с Аней. В смысле Миша и девочка, а Ире было необходимо не только подлечиться, но и приготовить новую порцию «Дем-ди». С погодой творилось что-то неимоверное, и после вчерашнего снегопада, развиднелось, а заодно столбик термометра прыгнул вверх на десять градусов. Соответственно снег начал таять, и Ира рассчитывала, что уже завтра сможет выехать на трассу и добраться до Киева. Ей не терпелось пообщаться с Оксаниным женихом. Само собой, сестру она в свои планы не посвящала, да и о телефонном звонке рассказывать ей не стала. — Мелкий, ты готов? Аня снова была в хорошем настроении, несмотря на вчерашнее происшествие, и Проклятый только удивился тому, как ей это удается? — Не называй его мелким, — начала Ира, но Миша только махнул рукой. — Да, пусть зовет как ей удобней, да и что, я крупный что ли? А сказав это, подумал, что надо будет все-таки кое-что сделать. И скорее всего уже следующей ночью. Девочка уже была одета, и положила руку на стол ладонью вверх, как бы приглашая Мишу, мол, поехали. — А что с оставшимися собаками? — Спросил он, усаживаясь на ее руке. — Сбежали? Ира только покачал головой: «мол зачем внимание-то акцентировать?», но ничего не сказала, а Аня на секунду замерла, словно прислушиваясь к чему-то, а потом ответила: — Я попросила их убежать, и они уже далеко. Надеюсь, с ними все будет в порядке, но я их уже не слышу. Она подняла Мишу и стала рассматривать, с обычным детским любопытством. — А ты умеешь говорить с ними на расстоянии? Но не на любом, а когда они недалеко? — Спросил он потому, что неловко себя чувствовал, и еще потому, что ему было реально любопытно. Аня же пожала плечами, и ответила. — Иногда могу говорить, иногда нет. Не знаю, как объяснить. — Ладно, вы идите уже, а то Валик заинтересовался тем, почему мы тут толпимся — предупредила Ира. И как бы в подтверждение ее слов, в дверях кабинета появилась голова Оксаны. Она была выше Ани, и сразу посмотрела на Мишу, но ничего не сказала. Проклятый помахал ей рукой. Валик же, которому сейчас хотелось ползать, а не ходить, подергал маму за ногу и решил обследовать новую комнату, раз уж обычно запертая дверь, оказалась открытой. — Ладно, — негромко, чтобы малыш не обратил внимания, сказал Проклятый. — Идем Аня. — Идем, — прыснула девочка, видимо представляя, как они идут вместе, и понесла его в прихожую. Аня оделась, пристроила Мишу во внутренний карман, и поспешила в гости. Ей очень хотелось посмотреть на одетого гнома. Проклятый же думал о том, что должен что-то придумать, чтобы малышка начала к нему относится хоть немного серьезнее. Эти мысли, кроме всего прочего, отвлекали его от предстоящей встречи. Несмотря на все самовнушения, на понимание того, что одежда нужна ему, сама мысль о том, что он опять окажется перед великаном, выбивала его из колеи и портила настроение. Аня топала по тающему снегу, и крутила головой. Ее собачки убежали, и приехавшие разбираться с озверевшей стаей люди, уедут не солоно хлебавши. Девочке было жалко тех, которые погибли на пустыре спасая Иру, было обидно из-за того что сделала мать, но при всем при этом, у нее было неплохое настроение, ее сказка становилась все интереснее. — Ты там не мерзнешь? — Спросила она, и на всякий случай прикрыла то место, где по ее мнению находился Ирин муж. — Все в порядке, — прокричал Миша, не уверенный в том, что она расслышит. Так они добрались до нужного дома, и девочка совсем по-хозяйски зашла на участок. Пес радостно поприветствовал ее, и Аня потрепала его по холке, но играть не стала — было некогда. Петр уже ждал их. Аня раздевшись, помогла Проклятому выбраться из кармана. На этот раз Миша вел себя спокойно, хотя мало кто мог представить, чего ему это стоило. Он громко поздоровался с хозяином, и тот кивнул в ответ. — Дядя Петя, — начала Аня, — а мы сегодня спешим! Ей действительно не терпелось вернуться, и понаблюдать за Ирой, за тем, как она колдует. Тот улыбнулся, поставил на стол небольшую шкатулку, открыл ее и жестом пригласил Проклятого посмотреть, что там. Край шкатулки был на уровне Мишиного подбородка и он, подпрыгнув, просто залез внутрь нее, потеряв по дороге свою накидку. Посмотрел на содержимое, и аж присвистнул в изумлении. Футболка, штаны, свитер и даже куртка. Но предметом, вызвавшим особое изумление и, пожалуй, восхищение — была пара сапог. Еще не веря, особенно не веря в то, что это будет удобно носить, Миша быстро оделся и прошелся по дну шкатулки. Сапоги немного жали, но не потому, что были малы. Так могла жать просто не разношенная обувь. Насладившись забытыми ощущениями, Миша взял в руки последний из подарков мастера — нож. Он заметил его, уже натягивая сапоги, но ему не терпелось проверить качество одежды, теперь — же пришло время оружия. Складной нож, лезвие выскакивает при нажатии на кнопку, а обратно складывается обычным способом. Он некоторое время игрался своим подарком, а потом поднял голову и посмотрев в глаза мастера. Петр улыбался, глядя на него, и Миша в очередной раз отметил, что он совсем не удивляется при виде крохотного человечка. Проскочила мысль: «а может я не один такой?», мелькнула и пропала. Ему тоже хотелось домой, а немой мастер вряд ли много расскажет сейчас. — Спасибо, — сказал Миша, — мы можем вас как-то отблагодарить? Честно говоря, он бы предпочел, чтобы Петр назвал какую-то сумму, пусть даже и очень существенную. Это было бы просто и понятно, но Проклятый подозревал, что денег мастер не попросит. Петр посмотрел на Аню, и что-то показал ей жестами. — Ой, дядя Петя хочет тебе что-то сказать и показать. Ты не против? — Нет, — выдавил Михаил, хотя и был против. Еще как против! Но не просить же защиты у девочки? К тому же, ему на самом деле ничего и не угрожает, а банально неуютно от мысли, что Петр может взять его рукой. Но мастер не стал трогать Проклятого, он просто взял шкатулку и прошел с ней в другую комнату. Там он поставил шкатулку на стол, а затем показал Проклятому тетрадный листок, с одной надписью: «Разбуди ее». Почему-то от слов на бумаге Мишу бросило в холодный пот, и он переспросил. — Вы про Аню? Мастер кивнул, внимательно глядя на Проклятого. — Я не понимаю, как ее разбудить. И что вообще это может значить? Петр пожал плечами, потом все-таки снова взял листок и ручку, и что-то написал. — Только ты способен это понять, — прочитал Проклятый. — Хорошо, — решился Миша. — Если я пойму о чем речь, то разбужу ее. Петр отнес Мишу обратно и улыбнулся Ане. — Все, дядя Петя? Тот кивнул. — Тогда мы пойдем, спасибо! — Спасибо, — эхом повторил Миша. Затем перебрался в подставленную Анину ладонь, а оттуда в карман. — Кто же ты, Аня? — Пробормотал он? — И кто ты, дядя Петя? Мастер на все руки? Или кто-то больший? В таких размышлениях и прошла обратная дорога. За это время Оксана погуляла с Валиком, а Ира подлечила раны. Сейчас она курила во дворе, задумчиво крутя в руке телефон. Визит к Оксаниному женишку откладывать не хотелось, но для этого надо было сделать «Дем-ди». У нее осталась пара сережек, так что все упиралось во время и желание. И если первого теперь у нее хватало, то с желанием что-то делать было сложнее. — Как сходили? — Отлично! — Аня показала большой палец. — Идемте смотреть гнома? — Идем, — улыбнулась Ира, а Миша в этот момент решил, что больше не будет откладывать, и обязательно разбудит девочку в одну из следующих ночей. Вообще то, он был очень доволен. После длительных пряток, после всех своих сомнений и переживаний, он вдруг понял, что испытывает нечто вроде нездорового азарта, из-за мысли, что теперь про него знает не только Ира. — Я, — улыбнулся он, — в прямом смысле пошел по рукам. И в этом что-то есть. Раздевшись, Аня помогла ему выбраться и, воспользовавшись тем, что Валик смотрел мультики, поставила Мишу прямо на кухонный стол. Он оказался под прицелом сразу трех пар глаз, и картинно покрутился во все стороны: «мол, смотрите, вот он какой я в одежде». — Удобно? — Спросила Ира. — И обувь, и одежда? — Да. Немного надо разносить сапоги, и будет вообще супер! — Поразительно, — произнесла Оксана. — Как этот мастер вообще все это сделал, да еще и без вопросов? Повисла тишина. И Ира, и Миша думали об этом. О том, что Петр действительно не особо удивился крохотному мужчине, так словно периодически выполнял заказы для лилипутов. Думали, но не обсуждали. — Аня, — осторожно начала Ира, — а скажи, а ты раньше таких как Миша, случайно, не видела? Может в доме дяди Пети? — Неа, — покачала головой та, — только в сказках. Тут Ира и Миша переглянулись, и синхронно вздохнули: «мол жаль, а было бы здорово». — Ладно, — подвела итог Ира, — мне сегодня надо еще кое-что закончить. Оксана, Валик на тебе, Аня, ты поделай, что ли уроки? — Какие еще уроки? — растерялась девочка. — Школьные, — вздохнула Ира. — Там нет ничего интересного! — возразила девочка, — уж лучше… — Я понимаю, — Ира говорила мягко, но уверенно. — Но хоть как-то учиться тебе надо. В том числе и для того, чтобы у окружающих не возникло вопросов и претензий. — Хорошо, но после того, как посмотрю, что вы делаете, я про сказку! — Ладно. Мишка, а ты чем займешься? — Буду, как Гулливер, ходить по бабам — пошутил он, но осекся под прицелом шести глаз. — Ладно, ладно, — примирительно поднял он руки. — Шутка так себе. Я, Иришка, исследую ход в стене. Теперь-то я одет, и у тебя нет причин мешать мне. — Эээ… — замялась она. — Может не надо? — Надо, Ира, надо. Мне может еще и тебя туда вести, а может и нас всех. Так что, я просто обязан поэкспериментировать. — Только осторожней, — сдалась она, — на Земле тебе не только холод опасен. — Слушаюсь, моя королева! — отсалютовал он. Ира отнесла его под тумбочку, а затем взялась за сережку. Аня с интересом смотрела за ее манипуляциями, а Оксана пошла к Валику. Все были при деле, и никто не хотел думать о будущем. Проклятый, обвязавшись ниткой, отправился в очередное путешествие. Считал шаги, экспериментировал с ниткой и с крошками, которые распихал по карманам. Нитка рвалась при пересечении невидимой границы, а брошенные крошки растворялись в мировом эфире. И он сделал вывод, что изнанку и Землю разделяет нечто вроде полосы отчуждения, в которой не рекомендуется находиться никому кроме него. Ну, во всяком случае, бесхозные вещи там исчезали бесследно. А если предположить, что свойства этой полосы одинаковы на Земле и в Этании, то и людям там делать нечего. Закончив экспериментировать, он вернулся в дом, чтобы сориентироваться во времени. Из кухни доносились голоса. Там, судя по всему, обедали, а дневной свет проникающий сквозь окна намекал, что еще рано, и он может продолжить свое исследование. Ему уже хотелось есть, но он решил не показываться жене, а то еще начнет отговаривать от дальнейшего похода. Углубившись в дебри изнанки, Проклятый снова вышел к огромной детской площадке. Это постоянство слегка удивило его. Подойдя к качелям, тем, на которых удобно кататься вдвоем, он забрался на плохо покрашенную деревяшку и задумался. Сколько бы он ни гулял по Этании, никогда на изнанке не встречал никаких предметов, никаких следов человеческого вмешательства. Тут же он видит детскую площадку. Да, она заброшена и выглядит обветшалой. А еще с ней что-то не то. И возможно будь он обычного размера, то сумел бы понять что, а может и нет. Но сейчас какая-то мысль крутится, и кажется что он вот-вот что-то поймет. Но нет, в руки эта мысль не дается, остается лишь каким-то смутным ощущением. — Ладно, пора домой, — бормочет он, и окружающая обстановка вдруг становится какой-то неуютной и даже тревожной. Но Проклятый, волевым усилием, остается на месте и постепенно неприятные эмоции отступают. Теперь ему надо решить — идти дальше или вернуться. Поколебавшись пару минут, Миша все-таки выбирает возвращение. На Земле у него слишком много свободного времени и можно немного потерпеть. Само возвращение проходит без проблем, а оказавшись уже дома, под тумбочкой, он практически упирается в чьи-то ноги обутые в домашние тапочки. — Как-то так, — слышит он окончание фразы. — Я дома, — кричит Проклятый, ему не хочется подслушивать, но очень хочется есть. — О, отлично, а я как раз закончила «Дем-ди», — Ира наклоняется к нему, — а еще мы пообедали, но тебе оставили немного. — Отлично, благодарю, — улыбнулся он, залезая в ладонь жены. — Думаю, это было не так уж и сложно. — Как твое исследование? — Ну, по факту, вопросов стало еще больше — ответил он. — В Этании попробую кое-что проверить. Сегодня ночью ты не обидишься, если я не буду тебя будить? — Скорее нет, — покачала головой Ира, — завтра, если опять не навалит снега, мне предстоит поездка, так что я бы как раз лучше выспалась. — Стоит ли ехать сейчас? Без Кхаканара? — спросил он понимая, что Ира говорит об Оксанином женихе. — Я не могу ждать еще восемь дней. Думаю эффект неожиданности и кое-что из арсенала Магреса, помогут мне разобраться с одним ублюдком. Кстати, — улыбнулась она, — а что там говорит твое предчувствие? — Ты знаешь, — протянул он после небольшой паузы, — ничего такого. Думаю, что поездка будет без сюрпризов. Следующую ночь в Этании, Миша начал с выполнения распоряжения чародея. Проверить, сможет ли он, провести на изнанку целую группу. Магрес обо всем позаботился, отобранные люди ждали его. Среди них не было ни одного знакомого лица, по какой-то причине маг поменял всех «добровольцев». Оказалось, что он может вывести группу, главное чтобы тот, кто идет первым, держался за руку Проклятого. Миша подозревал, что не обязательно руку, но не хотел проверять это дополнительно. Вначале все было хорошо, а потом он начал терять людей. Причем, в этом не было никакой его вины, просто ведомые, сами начали размыкать цепочку. Когда это произошло в первый раз, Миша решил что это трагическая случайность. Они потеряли двоих — идущих предпоследним и соответственно последним. Он еще раз предупредил всех, что надо держаться друг за друга и ни в коем случае не отпускать впереди идущего. Его почтительно выслушали, а в следующий переход исчезли уже трое. Тогда он понял, что «добровольцы» выполняют приказ чародея. Зная, что Миша не решиться отдать такой приказ, Магрес по всей видимости снабдил группу сопровождения подробными инструкциями, и те спокойно шли на смерть, не смея ослушаться приказа высшего. Что ж, другой мир — другие правила. В принципе, такое легко можно найти и на Земле. Там, различные фанатики идут на смерть после определенной психологической обработки, а в магическом мире, похоже, просто потому, что им не повезло родиться на низших ступенях иерархической лестницы. А еще он понял, почему Магрес поменял людей в группе. Чтобы у мягкотелого иномирца, было поменьше поводов для рефлексий. И хоть Проклятый и чувствовал себя погано, но все-таки довел дело до конца, сделав около пятнадцати переходов и потеряв почти всю группу. А по возвращению, он просто напился сидя на балконе Старквордской башни. Проснувшись на Земле, Михаил понял, что несмотря на многочисленные смерти «добровольцев», у него довольно неплохое настроение. Возможно, он начинает привыкать к этому. Ира уехала сразу после завтрака, сказав девочкам, что у нее дела. Снег растаял, пусть и не полностью, но она не сомневалась, что сможет проехать. Накануне она позвонила Косте с Оксаниного телефона. — Это ты? — Спросил он — Нет, это Ира — стараясь говорить спокойно, ответила она. — Чего Оксана не звонит? — Поговорите потом, без телефона — соврала Ира, ты завтра когда дома? — Целый день, — мрачно ответила трубка. — Вот и хорошо, ты там адрес не сменил, на нервной почве? Петрозаводская? — Не сменил, с чего бы? — Значит, завтра приедем. — Когда? — С двух до вечера, от дороги зависит, — и Ира повесила трубку. Адрес Константина Ира узнала благодаря дотошности своей сестры. Дотошности, и плохой памяти. Та всегда плохо запоминала адреса, и всех важных для себя людей, в телефонную книжку записывала с максимально подробной информацией. Так Ира и узнала куда ехать, не вызвав ни у кого подозрений расспросами. И сейчас, отъехав километров на десять, она припарковалась на относительно чистом от снега участке и набрала Константина. Тот ответил сразу: — Ну? — Ждешь? — Дай Оксану. — Нет. — Слушай… — Нет, ты послушай, приедем и поговорим. И если задумал какую-то гадость, то я предупредила мужа куда еду, если не отзвонюсь вовремя… — Не трясись, — голос Кости был злым, но говорил он спокойно. — Не нужна ты мне, только Оксана. Так что, готовься уехать одна. — Разберемся, — и Ира отключилась. Аня с утра ушла в школу, и когда уехала Ира, Миша решил продолжить исследования. Сегодня он выйдет где-нибудь, а потом попробует вернуться обратно. Благо новая, теплая одежда, давали такую возможность. Он уже хотел было спуститься на пол, как в замке щелкнул ключ, и на пороге появилась Оксана. — Можно? — Тихо спросила она. — Да, главное чтобы Валика рядом не было — прокричал он гадая, что ей надо. — Он пока телевизор смотрит и книжку с картинками листает, — сказала девушка, и приблизилась к столу. — Ты как? — Спросил он, чувствуя некую неловкость из-за повисшего молчания. — Не знаю, — честно сказала Оксана, — не могу до сих пор поверить своим глазам. Она опустилась на корточки, и посмотрела на него. Проклятый не стал уточнять, что спрашивал про порез и про бешеного жениха, раз она не вспомнила сама. — Скажи, — начала она, — а как вы… вообще. Как ты? И… Ей явно было сложно сформулировать вопросы, просто не хватало слов. — Привыкли уже, — ответил он. — Мне сняться очень красочные сны, но про них немного позже, Ира учится колдовать, вот общения с сыном мне не хватает. — А…. — глубокомысленно ответила она. И снова замолчала. — Ты привыкнешь, — улыбнулся он, — мы, человеки, ко всему привыкаем. А сейчас, может, окажешь мне одну услугу? — Какую? — Отнеси меня к кухне, точнее к тумбочке, которая там стоит. — Как? — растерялась она. — Так, чтобы Валик не увидел. — Я боюсь тебя того… поломать. — А ты меня не сжимай. — Ну, давай, попробуем. Уже оказавшись на ее руке, Миша не выдержал и тихо рассмеялся. Оксана, которая жутко переживала, чтобы не уронить его, не обратила на это внимания, а Проклятый все никак не мог остановиться. — Не, я реально пошел по рукам, — выдавил он, и постарался успокоиться. Получилось плохо, идиотскую улыбку он так и не смог стереть с лица. — А теперь? — спросила она. — Придержи меня второй рукой, присядь и опусти. Дальше я сам, спасибо. Оксана все выполнила в точности, и наблюдала за крошечным Мишей, пока тот не добрался до стены, и не растворился прямо в ней. Это было настолько неожиданно, что она даже вскрикнула, а потом, покачав головой, поднялась и пошла к Валику. Мысли девушки разбегались, и племянник казался единственным островком стабильности в этом, ставшем таким безумным мире. Положив трубку, Костя смачно выругался и плеснул немного виски в стакан. Совсем немного, ибо напиваться было нельзя. Самым неприятным было то, что он вообще не помнил тот вечер. Точнее помнил очень смутно. Костя рос довольно неплохим мальчиком. В меру послушным, в меру хулиганистым. Хорошо учился, радовал родителей и педагогов, правда не всегда мог дать достойный отпор одноклассникам, хотя такое было и не редкость в школах. Но иногда его накрывало. В такие моменты, ему хотелось сделать что-то страшное, как-то погасить огонь, неожиданно вспыхивающий где-то внутри него. В первый раз пострадала его любимая плюшевая собака. Мальчику нравилось таскать ее, играть с ней и даже спать. А когда он подрос, то не выкинул старую игрушку, иногда поглаживая ставшую выцветать искусственную шерсть. Он сказался больным, и не вышел на работу, что было не так уж и сложно, ведь его вожделенное повышение было отдано коллеге. Это кстати и было основной причиной того, что он напился в тот день. И сейчас, когда Константин представлял слащавую улыбку этой сучки, той, которая обошла его в глазах начальства, его руки непроизвольно сжимались в кулаки. Он бродил по квартире и вспоминал свое детство. В тот день его сильно отругали. За что, уже точно и не помнил, но вот ощущение обиды и несправедливости впилось в подсознание очень даже хорошо. И тут ему на глаза попалась собака, маленькая игрушка. Костик погрузил пальцы в мех, но вместо умиротворения почувствовал ненависть. Почему этих собак любят? Почему вообще любят мягкие игрушки?! За что? Он вонзил пальцы так глубоко, как мог, и ощутил почти восторг в тот момент, когда старая ткань стала рваться под его руками. Его отпустило лишь тогда, когда собачка стала напоминать хлам. И в течении продолжительного времени он жил спокойно, без всяких вспышек ярости. Ему подарили хомячка, и Костику нравилось наблюдать за ним, как тот ел, бегал в колесе и чем-то там шуршал в своем домике. А потом опять пришла ненависть. Точнее не ненависть, а что-то иное, менее сильное, но такое же разрушительное. Хомяк стал его раздражать. Живет без забот, жрет от пуза, спит сколько хочет и еще, наверняка, считает что его должны любить. И тогда, пока никто не видит, он начал ловить бедное животное, и бить его. Не сильно, щелчками. По спине, по бокам, по носику. Хомяк пищал, пытался спрятаться, укусить обидчика, и всем этим еще больше бесил мальчика. И в какой-то момент, он слишком сильно ударил питомца, и тот в скором времени перестал мучиться. Родители никак не связали смерть хомячка со своим сыном, жалели бедного ребенка, а Костя понял, что если делаешь что-то плохое, но об этом никто не знает, то можно не только остаться безнаказанным, но и даже получить что-то хорошее. Потом был еще один хомячок, морская свинка и шиншилла. Семья не бедствовала и мама без сомнений покупала мальчику таких животных. Благо Костя всегда следил за питомцами, чистил клетку, не забывал покормить и поменять воду. Так он рос, и вместе с ним рос его внутренний демон, заставляющий парня срывать дикую злобу на беспомощных созданиях. Причем только на тех, кто не мог по-настоящему ответить, ведь один раз, в возрасте десяти лет, он попытался замучить кошку, и его исцарапанные руки и бок очень долго давали о себе знать. Тогда он окончательно убедился в том, что издеваться стоит лишь над теми, кто гарантированно не сможет ответить. А потом его, казалось, полностью отпустило. Желание погрузить пальцы в теплую плоть практически перестало появляться, и он даже начал испытывать что-то похожее на угрызения совести за свои поступки. Сорвался лишь пару раз, но так как уже повзрослел, ему было проще. Поехать на птичий рынок, купить хомячка или свинку, погасить внутреннее пламя и снова спать спокойно. В тот злосчастный день все было иначе. Его вожделенное повышение, то ради чего он дни и ночи проводил на работе, пахал как проклятый, сделало ему ручкой и ушло к коллеге, барышне, по мнению Константина, недостойной даже подавать кофе. Засиживаться в офисе было уже незачем, он вообще с трудом подавил желание написать заявление на увольнение, и Костя пришел домой. По дороге вызвонил старого друга. Тот как раз пребывал в поисках работы, не так уж чтобы в очень активном и потому имел много свободного времени. По ходу пьянки, вместе с повышением градусов в крови, росла и Костина ненависть. Только на этот раз, в своих фантазиях, он рвал на части уже не хомячка, а ту ненавистную суку, насосавшую на повышение. Когда Оксана стучала в дверь, он уже себя не помнил. Как не помнил и того, что именно с ней сделал. Утром он проснулся с дичайшим похмельем и просто невероятной головной болью. Сумел дозвониться до работы, сказал, что валяется с температурой и отключил телефон. выпил пару таблеток «анальгина» и завалился спать. Проведя таким образом целые сутки, он наконец-то вспомнил про невесту, а не найдя ее, принялся вызванивать. В результате поговорил с сестрой, попробовал запугать, но услышав про мужа, генеральского сынка, включил заднюю, ибо на самом деле, его связи были не так уж круты, как он похвалялся. И сейчас он понял, что все-таки хочет, чтобы Оксанка вернулась. В то, что он изуродовал ее по настоящему, Костя не верил. Они поговорят, она растает и останется с ним. А еще решил, что больше никогда не станет напиваться дома, а свое внутреннее пламя, будет гасить, как и раньше. Благо хомяки на рынке всегда будут в продаже. Его напрягал будущий разговор с сестрой Оксаны. Там, скорее всего еще та стерва, возможно похожая на подсидевшую его коллегу. Но, в общем-то, он был уверен, что справится с ней. Костя посмотрел на часы, на открытую бутыль с виски, немного поколебался и все-таки плеснул на два пальца. Натянутые нервы требовали успокоения. Ира аккуратно припарковалась и вышла из автомобиля. Вздохнула и сосредоточилась. Ей было немного жаль, что нельзя использовать воина, а значит надо серьезно подготовиться к драке. После пятерых ублюдков, напавших в Вишнековке, Костя очень мало пугал ее. Но в тоже время он мужчина, так или иначе, а значит расслабляться нельзя. Ведьма закурила, и принялась вспоминать все, чему ее учил чародей. Дверной звонок застал его в туалете. Застегивая штаны и тихо ругаясь, он подошел к двери и посмотрел в глазок. Сразу узнал сестру невесты, а вот самой Оксаны не увидел. Подумал, что она осталась в машине, пожал плечами и открыл дверь. Услышав звук открывающегося замка, Ира приготовилась. А стоило двери открыться, как она дунула в Костино лицо, накладывая на него «пыль Марея», ту самую, которая так хорошо помогла ей в драке на пустыре. Он не успел что-либо сказать, стоило распахнуть дверь, как хозяину показалось, что Ира чем-то кинула ему в глаза. Константин замычал от боли, схватившись за лицо и стараясь вытряхнуть из глаз иллюзорный песок. Ведьма сильно толкнула его и зашла в квартиру, прикрыв за собой дверь. Перед тем как позвонить, она продумала, что будет делать, и сейчас все шло как по нотам. Ира поймала его дыхание, присоединилась к нему, и застопорила этот процесс. Это напоминало случай в парке, когда она разобралась с наркоманами, но тогда результатом ее незнания и неопытности стали смерть напавшего, и жесткий откат, от которого Иру спас муж, сейчас — же она не планировала такого исхода. Он начал задыхаться и, не понимая в чем дело, отчаянно стараясь вдохнуть, схватился за горло. А Ира, воспользовавшись его полной беспомощностью, хлопнула женишка, открытыми ладонями по ушам. Не так уж и сильно, разрыв его барабанных перепонок ей был не нужен, но достаточно для того, чтобы отправить Костю в нокдаун. Затем ведьма закрыла дверь, и даже накинула цепочку, никто не должен помешать их свиданию. В принципе она могла бы использовать «Дем-ди», и просто уехать, но Ира не была уверена, что Костя успокоится, скорее наоборот. Следовало поговорить с ним по душам. Она сосредоточилась, еще раз вспоминая уроки чародея. Сейчас, когда у ведьмы было время подготовиться и подумать, будущий разговор должен был бы пройти как по нотам. Усилив мышцы, она схватила безвольное тело и потащила в комнату. Там Ира тщательно привязала его к стулу, попутно отметив, что все лучше овладевает этой наукой. В качестве пут, ведьма использовала его же одежду, разрезанную предусмотрительно привезенным ножом. Еще раз перебрала в уме список использованных заклинаний и, оставшись довольной, свинтила крышку с бутылки с «Дем-ди». Вылив содержимое на голову незадачливого жениха, она вновь ощутила едва уловимое чувство единения с жертвой и легкую примесь возбуждения. Костя закашлялся, приходя в себя, затем дернулся и поднял голову. Правый глаз был залит какой-то дрянью и не видел. Он постарался проморгаться и, стараясь подавить страх, спросил: — Что это значит? — То, что нам надо поговорить. — Ира села напротив парня, глядя ему в лицо. — Ты не заигралась? — все-таки голос Кости подрагивал, выдавая страх. Но он старался держаться, а заодно пытался понять — есть ли еще кто-то в квартире. — Послушай … — Ира вдруг ощутила странную усталость и какое-то опустошение. Дело сделано, но теперь надо угрожать и запугивать. Как же она устала! — Нет, это ты послушай! — уловив в ее голосе нотки неуверенности, Константин перешел в атаку. — Ты сейчас можешь крупно попасть, и даже твой генеральский сынок не… Договорить ведьма ему не дала, а просто отвесила усиленную перчаткой оплеуху. После последних событий действие вышло каким-то рутинным, словно она выполняла обычную работу. — Не перебивай, — сказала Ира ошарашенному и оглушенному мужчине. — Мой муж, а точнее его друзья, если понадобится, съедят тебя на завтрак. Ты когда-то нравился моей сестре, и только поэтому с тобой говорю я, а не кто-либо из них. Она помолчала и, не услышав ответа, продолжила. — Оксана мягкая и слишком добрая. Именно поэтому я не хочу, чтобы вы с ней разговаривали. — А может, ты не будешь решать за нее? — не смолчал он. — Буду, — покачала головой Ира. — И поэтому советую тебе забыть ее номер. Не искать, не звонить, не писать. — А если позвоню, или даже приеду? — ухмыльнулся он. — Неужели пожалуешься мужу, как там ты говорила, про изнасилование и прочую брехню? — Да, — улыбнулась она, — может, мужу пожалуюсь, а может, и сама тебе яйца отрежу. Сказав это, она поняла, что ошиблась: фраза прозвучала как-то по киношному, а ее оппонент до сих пор не мог отнестись к ней серьезно. — Боевиков насмотрелась? — ухмыльнулся Костя, и несколько раз дернулся, проверяя прочность пут. Стул при этом немного сдвинулся, но он был тяжел, чтобы мужчина смог встать. В ответ Ира лишь покачала головой и поднялась. Все-таки насколько легче было бы с Кхаканаром! В том состоянии ее не мучили никакие угрызения совести, и она просто действовала с максимальной эффективностью. Хозяин квартиры же, явно почувствовав ее неуверенность, начал дергаться сильнее. Стул заездил по полу, еще немного и какой-нибудь узел развяжется, и Костя вообще окажется на свободе. И тогда она разозлилась. Не как боец или там ведьма, а просто как женщина, у которой не все в порядке, а тут еще и злят. И она, залепив ему еще одну плюху, заорала прямо в перекошенное болью лицо: — Насмотрелась! Я такого насмотрелась, что не передать, и если ты, скотина, не уберешь с лица эту улыбку, я… — у нее перехватило дыхание от ярости, и фразу она не закончила, просто схватив его за грудки. Но в этом уже не было острой необходимости. Похоже, ведьме удалось докричаться до пленника. Она с силой тряхнула его так, что Костины зубы клацнули, и с трудом подавила желание вцепиться ногтями в его лицо. На этот раз мужчина промолчал, и Ира увидела страх в его глазах. Это слегка успокоило ведьму, она отпустила его и даже улыбнулась. — Не звонить, не писать, не появляться в пределах прямой видимости! — повторила она. — Хорошо, — выдавил он, глядя в сторону. Смотреть Ире в глаза он больше не хотел. Но когда она повернулась чтобы выйти из комнаты, все-таки крикнул: — Развяжи меня! — Сам справишься, — покачала головой Ира и покинула гостеприимную квартиру. Небо начинало хмуриться, и она начала опасаться, что снегопад застанет ее в дороге. Но опасения Иры не оправдались, сильный ветер вскоре разогнал тучи, и опять выглянуло солнышко. Она без всяких приключений добралась до дома. Как только хлопнула входная дверь, несостоявшийся жених принялся дергаться, пытаясь освободиться. Кресло скакало по полу, пару раз он с трудом удержался, чтобы не упасть, и наконец-то сумел ослабить один из узлов. После этого Косте стало легче, и через десяток минут он оказался на свободе. Некоторое время он просто лежал на полу, пытаясь унять боль в мышцах, затем медленно поднялся и прошел в ванну. В голове бывшего жениха было пусто, как в большом барабане. То, что сейчас случилось в квартире, никак не укладывалось в его картину мира. А кроме того его волосы и лицо были испачканы какой-то дрянью. Вроде и не липкой, но при прикосновении к ней его передергивало. Он открыл холодный кран и сунул голову под ледяную струю. Вскрикнул, все-таки зимой вода была слишком холодной, но зато ему стало легче. Вода смыла ту дрянь, которой эта сучка облила его, да и мысли немного пришли в порядок и на место зияющей пустоты пришла бессильная злость. Он в ярости стукнул кулаком по стене, поморщился, удар вышел сильнее, чем ожидалось, и вернулся в комнату. Побродил, пнул ни в чем не повинное кресло, схватился за телефон, но так и не набрал никакого номера. — Ничего, падла, я до тебя доберусь! Я до всех вас доберусь! — прохрипел он, чувствуя дикую обиду и на Оксану, и на ее сестру, и на занявшую его место коллегу. — Всем покажу! — повторил он, в глубине души понимая, что на самом деле он ничего и никому не покажет. Кроме какого-нибудь неудачливого хомячка. — Все равно, — покачал он головой, наливая полный стакан виски, — все равно вы у меня еще попляшете! Первый стакан успокоительного пошел не в то горло. Он закашлялся и с трудом удержал содержимое желудка, но при этом слегка успокоился. Проверил содержимое холодильника, нашел кусок колбасы и суп. Супа Косте не хотелось и, стараясь не думать о сроке годности продуктов, он продолжил пить, закусывая колбасой и строя в голове планы мести. Вместе с градусом в крови, росла и обида. По щекам Константина потекли пьяные слезы, а в голове все чаще стал возникать образ Оксаны. Им было хорошо вместе, он просто не сомневался в этом, так почему он так сорвался? И главное, что себе позволяет эта сучка, ее сестра?! В его крови было уже достаточно виски, чтобы, пусть и на короткое время, смыть недавний страх. Он взял телефон и решительно набрал номер невесты. — Абонент временно недоступен, — сообщил равнодушный женский голос, и Костя в ярости кинул телефон на диван. Конечно, теперь эта ведьма отключила телефон, тем самым не давая ему никакой возможности объясниться. На глаза попалась подушка, и за неимением других жертв он принялся рвать ее на части. Точнее попытался, но ткань оказалась до неприличия крепкой, и никак не хотела поддаваться. Это окончательно взбесило его, он откинул ее в сторону и снова побежал в ванну. Холодная вода слегка отрезвила его, но видимо недостаточно, потому что в этот момент Костя решил, что раз не может поговорить с Оксаной по телефону, то стоит поехать в эту деревню, Вишенку, или как ее там, и поговорить с ней. Наскоро вытер волосы, сполоснул рот, надеясь что это убьет запах перегара, и накинув куртку отправился на стоянку. Холодный ветер слегка остудил его пыл, и он решил, что лучше сперва заедет на рынок за какой-нибудь морской свинкой, и может быть погасит тот внутренний огонь, который уже начинает разгораться где-то в недрах его тела. То, что он пьян и сядет за руль — никак не волновало Костю. Он спокойно выехал со двора и влился в поток. Сверился с навигатором, и весело насвистывая, вдавил акселератор. Мысленно он уже погружал пальцы в плоть беспомощного животного, и сейчас, в его состоянии, это были крайне приятные и волнительные фантазии. Стараясь успеть до закрытия рынка, очередной перекресток он решил проскочить на желтый свет, уверенный в том, что у едущего перед ним водителя, точно такие же планы. Это оказалось ошибкой, и Костя вдавил педаль газа как раз в тот момент, когда у едущего впереди «Фольксвагена» загорелись тормозные фонари. Будучи довольно не трезвым, Костя вообще никак не отреагировал на это, и бампера автомобилей соприкоснулись с ужасающим грохотом. Костю бросило вперед, он от всей души приложился головой о рулевое колесо и мир для него померк. Проклятый хлебнул из плоской фляжки, жажда — эта постоянная спутница его путешествий по изнанке, постоянно давала о себе знать, и задумался. Его отпуск подходил к концу, завтра будет последний день декта подаренного Магресом. Сам чародей почти не появлялся в Старкворде, и практически не обучал Иру. Поэтому семья Стариковых переживала свой второй медовый месяц. Нет, он не будил ее каждую ночь. Понимал, что для жены их свидания не настолько полны как для него, да и давал ей возможность выспаться, плюс не забывал и о сыне, иногда гуляя только с ним. Но причина того, что он не бегал в Солимбэ каждую ночь, была не только в этом. Миша поймал себя на мысли, что исследовать изнанку, искать новые пути, и рисковать чужими жизнями, стало даже более интересным, чем встречи с любимой женой. Он чередовал их встречи с путешествиями по загадочной границе серых территорий, и кое-что понял в своих странствиях. Сейчас, утолив жажду, он присел под какой-то раскидистый куст. В этом месте, где он вышел с безопасной изнанки, было жарко. Присел и задумался. Скоро он проснется на Земле, а значит стоит вернуться в Старкворд. Все-таки лучше засыпать в постели, а не неизвестно где. Нет, он не боялся ни насекомых, ни хищников, которые обходят стороной его черную кровь. А насекомые если и попробуют его на вкус, то просто сдохнут, а он отделается максимум легким раздражением. Но его могут поджидать и иные опасности: люди, или что-то настолько — же тупое и агрессивное, как чверки. Но Мише было реально лень возвращаться в Старкворд, а потом начинать сначала и потому он просто сидел, пил холодную воду и вспоминал. На третий день, после того как его приодели, он впервые пришел в Солимбэ не за Ирой. Ему хотелось найти Аню. Разбудить ее, показаться ей в полный рост. Пусть девочка увидит его не гномом, а нормальным, взрослым мужчиной. Не то, чтобы его злило ее отношение, но все-таки он хотел, чтобы девочка воспринимала его немного серьезнее. В том числе и потому, что может быть возникнет ситуация, когда она должна будет послушаться его, а сейчас он сомневался в том, что Аня способна подчиниться гному. Но дело было не только в этом. Ему не давали покоя слова мастера Петра: «Разбуди ее». Может быть, он имел ввиду именно Солимбэ? Миша и так и этак думал о просьбе дяди Пети, старался прислушаться к своему чутью, но так ничего и не надумал. В тот день он решил, что сразу придет к Ане в Солимбэ, но неожиданно передумал. Проклятый поймал себя на мысли, что боится это делать. Ну, может, не боится, но опасается уж точно. И тогда он просто спрятался за приказ чародея, и ходил по изнанке с группой. Когда ситуация повторилась на второй день, он разозлился на себя, но так и не пришел к девочке, а разбудил жену и весь этанийский день провел с ней в постели. Они занимались любовью, пили вино, нежились в ванной, и Миша не думал ни о ком и ни о чем. Но когда в третий раз он поймал себя на мысли, что опять боится, то решил — пора. В тот день он сидел на балконе Старквордской башни и думал о страхе, раскладывал его на составляющие, анализировал. Аня сильна, особенно с учетом того что ее никто и ничему не учил. У девочки, по словам Иры, очень нетипичное поведение. Нетипичное в хорошем смысле, но все-таки. Они на самом деле ничего про нее не знают, но уже всецело доверяют и любят ее. И вдобавок эти странные слова: «Разбуди ее». — Может, — пробормотал он, — я просто опасаюсь, что Аня не человек, и я увижу это в Солимбэ? Решившись, он просто попытался представить себе эту девчушку, ее ручки и озорную улыбку. Все-таки Мише было это немного сложно, ведь он еще не видел Аню в нормальной для него пропорции, и она оставалась в подсознании просто огромной. Вот мало ли, как это отразится на встрече с ней тут? Но на этот раз сомнения не помешали ему. Он уже много раз ходил сюда за своей женой, и для него это вошло в привычку следовать за нитью и находить любимую. Вот и сейчас, стоило представить девочку, как глаза Проклятого словно выцепили ярко-зеленую нить из разноцветного хаоса. А уже увидев ее, Миша удивился, почему она сразу не бросилась ему на глаза? Он поднял конец нити, попутно отметив, что та теплая, и привычно отправился туда, где второй ее конец исчезал в темноте. Так он забрался в густой лес, настолько густой, что даже поцарапался пробираясь сквозь кустарник, и неожиданно выбрался на берег озера. — Интересно, — пробормотал он, — это мои фантазии или ее? Тут было тихо и спокойно, поэтому казалось, что отовсюду сочится умиротворение. Правда Проклятый не мог понять, а где же искать саму девочку? Одно дело была спальня в доме, а другое — берег озера. Он подошел к берегу и опустил руку в воду. Прохладная … купаться в такой он бы точно не стал. Но нить уходила дальше, погружаясь под воду, и пожав плечами, он двинулся вперед. С каждым его шагом становилось легче, то ли вода потеплела, то ли просто привыкал. Но когда он зашел в озеро по грудь, то уже совсем не ощущал холода. — Даа…. Интересные сны у нашей девчушки, — тихонько сказал он, видя, что нить продолжает вести его еще глубже под воду. И тогда, набравшись смелости, Миша задержал дыхание и нырнул. Нырнул и оказался в подводном царстве. В таком, как его рисовали в некоторых мультфильмах — т.е по большому счету без окружающей его воды. Он поднял голову и увидел воду вместо неба, покачал головой, удивляясь происходящему, снова осмотрелся, и сразу понял куда дальше. Примерно в сотне метров, он заметил дом, который словно пришел со страниц детской книжки. Дом, ярко раскрашенный всевозможными красками, в которых все-таки преобладали зеленые тона, и весь увит плющом и виноградом. — Наверное, это все-таки ее фантазия, — подумал Проклятый. — Любит Анюта сказки. Рядом с домом никого не было, а Миша бы, не удивился паре бегающих рядом собак, кошке, может еще и лошадке, а то и сказочному единорогу. Дверь открылась от легкого толчка, и он сразу увидел Аню. Она спала на спине, на самой обычной кровати, одетая в пижаму подаренную Ирой. — Почему же вы все тут спите? — спросил он негромко, и приблизился к девочке. Та неожиданно заворочалась, и лицо малышки стало каким-то сосредоточенным. Вдруг она открыла глаза и с удивлением уставилась на него. — Привет, Анютка — улыбнулся он. — Ой, — поднялась она, тря глаза. — Мы знакомы? Кто вы? — Миша. Я муж Иры, ну и гном по совместительству — ответил Проклятый с улыбкой. — Правда? — девочка с удивленным любопытством посмотрела на него и встала. — Правда. — А что такое, по совместительству? Спросила Аня, одновременно осматривая мужчину. — Ты высокий, — добавила она, не дожидаясь ответа на первый вопрос. — Тебя что, расколдовали? — Нет, — покачал он головой. — Я тебе просто снюсь. — Снишься? — Да, — ответил он, и протянул руку. Девочка не колеблясь ни секунды вложила свою ладошку в его. — Я умею гулять в чужих снах. Вот решил заглянуть и в твой. — Ух, как интересно! — Анюта повертела головой, — а я обычно не помню снов. — Пойдем, — сказал Проклятый, — я покажу тебе другой мир. — Сказочный? — Сказочный, — улыбнулся он, глядя в восторженные глаза девочки. — А там есть единорог? — Я его не видел. Но там точно есть башня. И послушай еще, — он сразу стал серьезным, — чтобы не случилось, не отпускай мою руку, пока я сам не отпущу тебя. — Почему? — Чтобы не потеряться в чужом сне, — ответил он. Девочка не ответила, а Проклятый сразу сосредоточился, стараясь понять, как лучше выбраться в Этанию. Вообще он мог бы погулять с Аней и тут, но Миша еще опасался оставаться в Солимбэ надолго. Все-таки тут есть свои законы, которые он до сих пор не знает. Да и мало ли что ему еще понадобится в царстве снов? Поэтому наглеть просто так, уж точно не стоит. Обратная дорога, как и обычно, была довольно короткой. Проклятый уже понял, что выйти из Солимбэ сможет через любое подобие двери, и для этого вполне подойдет та, через которую он вошел. Просто надо знать, что за ней будет не сказочное озеро, а вполне обыденный Старкворд. На всякий случай, покрепче сжав ее ладонь, он распахнул дверь и сделал решительный шаг, увлекая Аню за собой. На миг потемнело, Аня ахнула от неожиданности и в следующую секунду они оказались в Старкворде. Мишу почувствовал, что Аня еще крепче сжала его руку, и подумал — а не чувствует ли девочка, что-то особенное на этой пограничной полосе? Но не стал ничего спрашивать, а лишь предупредил: — Постарайся, не отрываясь смотреть на лестницу, и ни в коем случае не пытайся отпустить мою руку. Девочка молча кивнула, и он повел ее к лестнице. Миша обратил внимание, что с Аней у него не возникло никаких проблем, и вести ее оказалось намного легче, чем Иру, во всяком случае, если сравнивать с первым визитом жены в Этанию. — А вот теперь, можно уже расслабиться, — произнес он, и отпустил ее руку, когда они оказались на балконе. — Это и есть волшебный мир? — Аня покрутила головой. — Да. Пошли, посмотрим что тут и как? Проклятый немного волновался, но старался не показать этого. Ведь он не спросил разрешения у чародея, и привел Аню по своей прихоти. Формально, он конечно ничего не нарушил, но все — равно, чувствовал себя не очень уверенно. Однако дело сделано, и раз уж Аня вошла в Старкворд, то рано или поздно Магрес об этом узнает, а значит таиться и прятаться, вообще незачем. Миша не знал, что перед тем как его привели в Старкворд, башню долго готовили к визиту Проклятого. Со стен и дверей убирались защитные руны, факелы-оповещатели менялись на обычные, деактивировались ловушки реагирующие исключительно на чужаков. Магрес подозревал, что все это будет мешать Проклятому нормально жить, а Старкворд был безопасен в течении очень долгого времени. Поэтому тут просто не было ни одного артефакта, способного оповестить о новом человеке. А слуги в Этании никогда не вмешаются в господские дела. Всего этого Проклятый не знал, и решил, что ответит на любые вопросы чародея тогда, когда они возникнут, в сейчас можно расслабиться. Поймав слугу, он велел собрать поесть, побольше местных сладостей, соков и прочего. Ему очень хотелось порадовать ребенка. Аня с любопытством крутила головой так, словно хотела увидеть того самого единорога или еще какое-нибудь сказочное существо. Миша украдкой наблюдал за ней, с трудом сдерживая улыбку. Как и всегда, его приказ был выполнен очень быстро, не прошло и десяти минут. Хоть Проклятый и давно появился в Этании, он так и продолжал отсчитывать время в земных минутах и часах. Приняв корзинку со снедью, он с трудом подавил желание вызвать еще и носильщика. Все-таки груз получился не очень легким, но решив отказаться от сопровождения, Миша повел девочку к короткому пути. Помня, как Иру напрягло то, что она увидела за дверью, и как его жена с трудом шла по короткому переходу, Проклятый уже был готов к испугу или какой-либо иной негативной эмоции. Но Аня снова удивила его, абсолютно спокойно отреагировав на открывшуюся ей тьму. Разве только что по дороге, она старалась держаться поближе к нему, да и шла довольно медленно. Вот и Маракаш, все-таки это место было пока самым любимым для него, даже несмотря на риск, что смогут встретить там обезьян с красивыми глазами. — Красиво и тихо, — негромко сказала она. — Мне тут тоже нравится. Миша посмотрел на пижаму девочки, подаренную Ирой, и подумал: «отчего же все-таки зависит, в чем одеты спящие?». Ведь Аня не Валик, и купаться голой не будет, а значит, они ограничатся только пикником. — Ну, что, ты голодная? — Не знаю, — задумчиво протянула она. — Но эти вот вкусности — показала на корзину, — попробую обязательно! — Угощайся. — Миша, — нарушила Аня молчание, где-то через три сладких плода, похожих на маленькие яблоки, — а ты кто в этой сказке? Принц? — Нет, — улыбнулся он, — скорее гонец-скороход. — Но тебя слушаются! — продолжила малышка, — почему? — Странные вопросы, — пошутил он, — я думал тебя заинтересуют местные принцессы. — А тут их много? — удивилась она. И поспешно добавила, — я уже не маленькая играть в принцесс! — Хорошо, хорошо, — улыбнулся он, — все равно я тут пока не встретил ни одной из них. — Миша, а ты… вы, — она запнулась, и он пришел на помощь. — Аня, ко мне, как и к Ире обращайся на ты, мы привыкшие. — Ну, — она вздохнула, — а ты разве не хочешь остаться тут навсегда? Где ты большой и важный? Проклятый немного помолчал, глядя на безмятежную поверхность озера, вздохнул и произнес негромко: — Хочу, Анька. Иногда, даже очень. Сейчас, вспоминая их эту посиделку, он подумал, что не зря привел ее. Нет, Аня продолжала называть его — то гномом, то Мишей, все так же хотела потискать и поносить на руке, но все-таки, теперь она уже видела его и нормальным. А значит, постепенно перестанет считать его кем-то, типа ведьминого кота. На следующий день он привел в Этанию и Иру и сына, а затем снова занялся исследованиями. И вот так, постепенно, понял одну вещь, он не может попасть куда угодно. Когда он просматривал различные местности с помощью артефакта оставленного чародеем, то выбрал красивое место — бухту-пляж, с белоснежным песком. Она расположилась среди выглядящих неприступными скал, и Проклятому показалось, что будет просто отлично прийти туда с семьей. Он начал искать к ней путь, будучи в полной уверенности, что найдет его быстро, и на этот раз ошибся. Все попытки выйти туда окончились провалом. Он либо оставался на изнанке, либо попадал в уже хорошо знакомые места, типа Маракаша и Шаарна. Именно тогда у Миши возникло подозрение, что изнанка, на которую он выходит из Маракаша, просто не связана с этой красивой местностью. Правда, сказал он себе, возможен и другой вариант, и даже не один. Но первое о чем он подумал, это о нескольких переходах через разные приграничные зоны. Вот тогда он засел за просмотры всех этанийских пейзажей, пытаясь запомнить максимальное количество разных кусочков волшебного мира. И уже через два последующих пробуждения, нашел еще два уголка, в которые не мог перейти из Маракаша. Правда, туда он особо и не хотел попадать, это были каменистое, все в расколах плато, и кусок какой-то поросшей травой пустоши, но сам факт такой недоступности, огорчил Проклятого. Теперь стало ясно, ему есть о чем поговорить с Магресом. Но этот разговор все откладывался, ведь чародей уже несколько дней не появлялся в Старкворде. В этом не было ничего удивительного, Михаил и так подозревал, что чародей пожинает плоды убийства одного из врагов, этого эксперта финансиста. Сейчас, скорее всего, лично участвует в каком-нибудь рейдертсве или как тут это называется? Так что ему оставалось только ждать и продолжать свои исследования. На Земле у Проклятого теперь тоже было много дел. И после стольких месяцев вынужденного безделья, он просто наслаждался этим. Тренировки с Ирой, каждый день по часу, а иногда и дольше. Любимая уже прониклась его уверенностью в том, что им это необходимо, и покорно семенила рядом с крошечным супругом, приспосабливаясь к его шажкам. У них уже получалось идти по прямой, не разрывая контакта, а теперь они осваивали поворот, и тут Ира пару раз чуть было не придавила его, но все обошлось. Каждый раз он считал их, дав себе слово, что пока они не пройдут полторы сотни его шагов, он не поведет жену на изнанку даже под угрозой смерти. Дело спорилось, они уже освоили поворот, а Ира приноровилась семенить и в ее движениях даже появилась некая грация. Миша начал надеяться, что их путешествие за грань, не закончится катастрофой. Впрочем, его земная жизнь не ограничивалась тренировками с супругой. После них он нырял в загадочную темноту коридора и продолжал исследовать то, что таилось меж стен. Он все больше укреплялся в мысли, что вообще ничего не знает об изнанке. Ни о земной, ни о этанийской. Теперь он даже не был уверен в том, что это родственные понятия. Сам себе, он казался слепцом из байки, тем, кто ощупывал слона и пытался описать его внешность по неполным данным. Проклятый буквально облазил гигантскую детскую площадку, во всяком случае те ее части, на которые мог вскарабкаться хотя бы теоретически. На ощупь и вид, это были обычные качели, карусель и горка, но все-таки что-то было тут не чисто. — Иришка, — шептал он в такие моменты, — обязательно зайдем сюда с тобой. Обязательно! Говоря так и давая обещания самому себе, он старался не думать, пытался заглушить внутренний голос разума, который мешал ему слушать свою обострившуюся интуицию. Получалось не очень, но он был уверен, что еще научится. После визита на площадку, в зависимости от потраченного времени и усталости, он мог либо вернуться домой, либо продолжал исследовать иные коридоры, каждый раз заходя все дальше. Но пока, несмотря на теплую одежду, он не решался выйти на Землю в другом месте. Мало ли что это окажется? Вдруг это будет оживленная улица, или праздничный стол в какой-нибудь квартире? Ведь ему никто не обещал, что изнанка выводит только на пустынные места. Но, несмотря на вполне обоснованные опасения, его все-таки тянуло наружу, хотелось понять, что он может гулять сам по себе, как та самая кошка. И на восьмой день неожиданного отпуска, он решился. Зима в этом году выдалась на редкость теплой. Снег давно растаял, а температура днем не падала ниже плюс трех, и Миша решил, что это благоприятное время для экспериментов. На этот раз он быстро прошел мимо площадки, не тратя время на исследование, и углубился в один из коридоров, показавшихся ему более перспективным, чем остальные. Вскоре темнота начала рассеиваться, и он увидел дневной свет. С трудом подавил желание остановиться и вернуться домой, а затем, едва не споткнувшись, буквально побежал вперед. — До вечера, дорогой. — Да, моя валькирия! Девушка одарила его улыбкой и ушла, он же полюбовавшись ее спиной, ну и еще тем, что пониже ее, выбил из пачки сигарету, но не стал прикуривать. Постоял еще минутку, вспоминая вчерашнюю ночь. Улыбаясь как слабоумный, Филипп все-таки пересилил себя, и пошел в офис. Работать не хотелось совершенно, все мысли немца были заняты Амандой. Их отношения не остались в тайне. Нет, он и не думал хвастаться, но шила в мешке не утаишь. Это было понятно, и несмотря на то, что открыто никто не обсуждал их роман, Филипп не сомневался, что о нем известно всему офису. Это был еще один повод, порадоваться своему повышению. В его прежней жизни, такая связь была бы невозможна. И это не потому, что Аманада была магом, а из-за правил «Аусграбуна», запрещающих отношения между коллегами. Но теперь Филипп знал, что это правило распространяется в основном на низшие звенья организации, и весьма выборочно на ценных специалистов, и потому на их с Амандой роман, все смотрели как на что-то обыденное. Зайдя в свой кабинет, он приготовился к очередному рабочему дню. Поиски Старикова зашли во временный тупик. Вся команда продолжала искать их связи, контакты, старались почувствовать его жену и ребенка. Но сам Филипп в этом не участвовал, а постепенно знакомился и с иными задачами киевского филиала. Они искали таланты, прогнозировали, где в очередной раз могут появиться неприятные гости из других миров, испытывали способы стабилизации переходов между карманами и прочее. Но стоило ему открыть лаптоп, как Филипп сразу увидел значок срочного оповещения. Это было сообщение от Кивинова. Немец читал досье на всех сотрудников и знал, что Иван Сергеевич Кивинов — один из заместителей Клауса, имеющий способности к организаторской работе, средний резистент. Он был довольно приятен в общении, явно умел работать, но немцу казалось, что магов этот Ваня недолюбливает. Вообще. Впрочем, для сотрудника инквизиции, каким и был Кивинов, это было вполне нормально. Он просил Филиппа зайти, а значит, дело не терпит отлагательств. Кабинет Кивинова располагался на том же этаже, и уже через минуту немец стучался в его дверь. — Нашли еще одну ниточку к Стариковым, — начал Кивинов, вместо приветствия. — Кто? — Константин Евдакимов. С ним, по нашим данным, живет Оксана, сестра Иры Стариковой. — А почему тогда нас интересует Константин? — удивился Филипп. — Он попал в аварию и лежит в больнице, ее же мы не нашли. — Какие действия? — Филипп весь подобрался, возможно, в их деле наметился сдвиг. — Едем в больницу и допросим парня. Судя по всему, у него сильная травма головы и частичная амнезия, но под глубоким гипнозом мы вытащим все. — Ясно. Почему-то эта идея не понравилась Филиппу, но он не стал говорить об этом. — Поедешь с нами. Поможешь при допросе? — Конечно. К больнице подъехали через час. Никаких проблем с проходом в палату, естественно не возникло. В помещении было четыре койки и два больных. Костя лежал замотанный бинтами, как мумия, а второй мужчина, похоже, спал. Во всяком случае, на гостей он никак не отреагировал. — Константин Евдакимов? — Начал допрос Кивинов. Филипп старался настроиться на происходящее, чтобы понять, будет ли допрашиваемый правдив. Приехавший с ними оператор-гипнотизер, готовился к допросу. — Да, вроде, — неуверенно ответил Костя, — голова раскалывается. — Расслабьтесь, — в дело вступил оператор, — все хорошо, ваша боль скоро пройдет. В его руках появился небольшой шар. Он переливался всеми цветами радуги, и буквально плясал в умелых пальцах оператора. — Вашу девушку зовут Оксана? — Да, — теперь Костя не отрываясь смотрел на шар, а голос его звучал глухо и медленно. — Вы знаете, где она? — Да. Уехала к сестре. В этот момент Филипп напрягся, неужели? — Вы знаете, где живет ее сестра? — Конечно, — Костя помолчал пару секунд, а затем принялся рассказывать все, что знает.