Ночь

Ни окна, ни пролета, на двери. Только черная мертвая ночь. В ней, забыв о грядущем, спят усталые звери, отовсюду ушедшие прочь... Сплин "Звери"

Эта ночь была воистину черной. Не просто темной, как бывает, когда свет отдаленных городов оказывается неспособным рассеять густую тьму южной ночи. А именно черной. Как чернила, как самая глубокая морская расщелина. Даже небо будто подернулось траурной вуалью, сквозь которую с трудом пробивался свет редких звезд. Сгустившуюся тьму разгонял весело потрескивающий в середине поляны костер, вокруг которого собрались командиры вутайских отрядов сопротивления. Их осталось совсем немного. Потрепанные, уставшие, с перевязанными руками-ногами-головами, они молча смотрели в огонь. Недавний бой был еще жив в их памяти. Впервые они столкнулись с отборными частями армии Шин-Ра, с его знаменитыми СОЛДЖЕРами. Ловко устроенная засада, конечно, сыграла свою роль, враги потеряли большую часть своих воинов, но оставшиеся, хоть и несли постоянные потери, сократили их численность почти вдвое. СОЛДЖЕРы отступили в леса, с трудом продираясь сквозь заросли. Вот уже почти шесть дней вутайцы преследовали их, нанося удары исподтишка, изматывая врага, не давая отдыха, не позволяя спать, есть, да что там, даже облегчиться СОЛДЖЕРы ходили по двое. Теперь их осталось всего четверо. Оставшихся в живых оттеснили к самому краю плато, прямо над рекой Проклятых душ. Кое-кто счел это знаком богов, ибо, где еще было место для этих монстров, одним из которых был ужасающий Вутайский демон, молодой воин с серебряными волосами и сверкающей, как лунный луч, нодати. Он, казалось, не знал усталости и не чувствовал боли. Его соратники были ему под стать. Рыжеволосый воин, подчинивший себе магию огня, и два черноголовых бойца, один постарше – мощный, с огромным, как он сам, мечом, и совсем молодой юноша, но в боевом искусстве почти ничем не уступающий своим друзьям. Царившую на поляне тишину нарушил самый молодой командир: - Их осталось четверо. Сегодня ночью они должны умереть. - Ты уверен? – немного помолчав, спросил самый старший. - В чем? – не понял его юнец. - В том, что они должны умереть именно этой ночью? - А почему нет? – вскинулся еще один, со шрамом через левую щеку. – Их мало, они устали, один из них, похоже, ранен. Это наш единственный шанс. Дав отдохнуть, мы дадим им возможность скопить силы. Надо действовать немедленно. - Поспешишь – богов насмешишь, - с тихой усмешкой проговорил старейшина. – Они не обычные люди. Не как мы с вами. - Один – уж точно не человек, - пробурчал воин с замотанной головой. Все кивнули, соглашаясь. - И что же делать? – снова подал голос шрамолицый. - Если уже тебе так неймется, сходи, разведай, где их лагерь, каково их состояние, что они делают. Погляди, послушай и возвращайся, - не торопясь ответил старейшина. Воин вскочил на ноги, коротко кивнул и удалился в темноту. Самый молодой вутаец посидел немного и, поднявшись, отправился вслед ушедшему. Тот еще не успел уйти далеко. Они подобно бесплотным теням скользили между стволов деревьев, огибая кустарники и завалы, словно призраки, которые, по легенде, обитали в этих забытых богами и людьми местах. Скоро они приблизились к небольшой прогалине. С трех сторон ее окружала стена непроглядной чащи, а с одной – зияла пропасть, на дне которой катила свои воды река Проклятых душ. Осторожно выглянувшим из-за кустарника вутайским воинам открылась картина, заставившая их переглянуться в недоумении. Все слишком походило на отдых после мирной прогулки по лесу. Тот, кого называли Вутайским демоном, сидел, прислонившись к стволу росшего почти на самом краю дерева и откинув голову назад, и слушал сидевшего рядом рыжеволосого воина, читавшего что-то нараспев из небольшой потрепанной книжки. Старший из черноволосых лежал на расстеленном спальнике около костра, огонь которого поддерживал младший, одновременно помешивая что-то булькающее в небольшом котелке. Шрамолицый вутаец удовлетворенно хмыкнул, увидев, что топливо состояло только из сухих веток. Вряд ли это было продиктовано уважением к лесу, скорее усталый воин был не в состоянии махать мечом и рубить дрова. Однако вскоре он полностью отказался от этого предположения, ибо юный боец встал, вытащил свое оружие и с легкостью несколько раз перерубил ствол упавшего дерева, соорудив нечто, похожее на сиденья, которые по одному перенес к костру. Вутайцы переглянулись еще раз. Сил СОЛДЖЕРам было все же не занимать. - Генерал Сефирот, полковник Рапсодос, - позвал юноша старших. – Все готово. Вутайский демон и рыжеволосый обернулись. Гибким змеиным движением среброголовый встал и протянул руку другу. Тот с усилием поднялся, недовольно глянув на генерала, небрежным жестом отказался от предложенной помощи, и, слегка пошатываясь, пошел к костру. Как только он вошел в круг света, стало видно, что на его голове белеет повязка, а над правым виском на бинтах расплылось пятно крови. Демон последовал за ним, стараясь держаться поближе. Подойдя, рыжеволосый наклонился, чтобы сесть, покачнулся и чуть не упал в огонь, но был тут же схвачен за плечи и водворен на один из деревянных кругляшей. Среброголовый сел рядом. - Анджил, - снова подал голос юноша. – Встать сможешь? Черноволосый мужчина приподнялся и с трудом, явно оберегая левую ногу и перевязанную от запястья до локтя левую руку, перебрался на импровизированный стул. Молодой воин снял с огня котелок, разложил его содержимое по небольшим контейнерам и раздал соратникам. Тот, кого назвали Рапсодосом, глянул на предложенную еду и недовольно скривился. - Простите, полковник, - сказал юноша. – Но это все, что у нас есть. - Не привередничай, Генезис, - тихо проговорил черноволосый мужчина. – Ешь. Зак, - обратился он к самому молодому воину, - налей воды. Зак достал из единственного рюкзака высокий сосуд, блеснувший металлом, и складные стаканы, наполнил их жидкостью и поставил на землю рядом с полковником и генералом. Сам юноша придвинулся поближе к Анджилу и осторожно передал ему стакан. - Спасибо, - буркнул тот. Вскоре все занялись едой и питьем. Рыжеволосый Генезис подозрительно принюхался к воде и, страдальчески заломив бровь, выпил содержимое. Резким хлопком о колено он сложил походный стакан и перебросил его Заку. - Сефирот, - обратился рыжеволосый к генералу, - как ты можешь так спокойно есть и пить эту гадость? - Почему гадость? Обычный концентрат. Питательно и полезно, - совершенно безэмоционально произнес среброголовый. - Сейчас бы хороший стейк с молодым вином, - мечтательно проговорил Генезис. Все снова кивнули. Было видно, что для разговоров остались силы лишь у огненного мага. Контейнеры опустели очень быстро. Было понятно, что скудный паек не насытил воинов, а лишь притупил чувство голода. Зак снова встал и расстелил на земле еще два спальника, положив их рядом друг с другом на небольшом расстоянии от костра. - Генезис, тебе надо отдохнуть, - сказал Сефирот, кладя руку на плечо рыжеволосому. Тот дернул плечом, вроде как, желая сбросить чуть сжавшие плечо пальцы, но тут же поморщился и прижал руку к голове. Тяжело вздохнув, рыжеволосый поднялся и перешел к спальнику. Сефирот пошел следом и, подойдя к жалкому подобию постели, опустился на второй спальник. Рядом плюхнулся Генезис, чуть слышно простонав от боли. Генерал лег на спину, закинув одну руку за голову и согнув ногу в колене. Рыжеволосый лег на бок рядом. Его пальцы бездумно перебирали пряди спутанных волос генерала. Опираясь на плечо Зака, Анджил перебрался обратно на спальник. - Отдыхайте, - проговорил самый юный из собравшихся на поляне воин. – Я посторожу. Расценив молчание за согласие, юноша убрал контейнеры и сосуд с водой в рюкзак, вытащив из него что-то небольшое, завернутое в ткань и взял свой меч. Замершие вутайцы наблюдали, как он аккуратно развернул сверток, достал набор по уходу за мечом и принялся чистить и подправлять знатно потрудившуюся за эти дни сталь. СОЛДЖЕРы не спали. Их светящиеся во тьме ночи глаза были похожи на маленьких светлячков, присевших на густую траву. Внезапно Генезис резко поднялся и со всей возможной для него скоростью ринулся в густые заросли, обрамлявшие, подобно изгороди, поляну. Он скрылся во мраке и тут же послышались характерные звуки. Рыжеволосого рвало. Анджил приподнялся на локтях и покачал головой: - Не к добру это, - пробормотал он. Затрещали раздвигаемые ветки и на поляну вышел Генезис. В танцующем свете костра его бледность казалась почти мертвенной. - Как ты? – спросил Анджил. - Жить буду, - глухо ответил рыжеволосый, опускаясь на колени на свой спальник. Сефирот сел и притянул его к себе, приваливая спиной к своей груди. - Зачем ты сегодня полез в самую свалку? – недовольно проговорил генерал. – Тебе ведь велели держаться за нами, не рисковать. После вчерашнего ранения ты опять нарвался на удар по голове. Она, конечно, крепкая, но у всего есть предел. - Я не смог, - тихо проговорил Генезис. - Не смог что? - Не смог позволить вам геройствовать без меня. Зак, дай воды, - сказал рыжеволосый. Юнецтут же наполнил стакан и, подойдя, нерешительно протянул его Генезису. Тот стал пить мелкими глотками, делая паузы, видимо, пережидая приступы тошноты. Наконец он отставил стакан со словами: - Думаю, пока хватит. - Так вот, по поводу героизма, - продолжил Генезис после небольшого молчания. – Я тоже хочу получить часть этого пирога. Сефирот уже известен как «непобедимый, ужасающий Вутайский Демон», а я? Меня никто не знает. Даже прозвища нет. Так обычный огненный маг. - У Анджила тоже нет прозвища, - вскинулся Зак. - А ему зачем? Его все знают, как «Воина с огромным мечом»! Кстати, Андж, зачем тебе такооооой большой меч? Ты, часом, ничего таким образом не компенсируешь? Черноволосый мужчина улыбнулся, но промолчал. - Да ничего он не компенсирует! – снова влез юнец. – Что за глупости! Тут рассмеялись все. И Генезис, и Анджил. Даже Сефирот улыбнулся. Зак, поняв, что его спровоцировали, покраснел и отвернулся к костру. Рыжеволосый вновь вскинул руку к виску и тихо простонал. - Сильно болит? – спросил Анджил. - Да нет. На мне заживает, как на бахамуте, - хмыкнул Генезис. - А ты знаешь, как и что заживает на бахамутах? – удивился черноволосый. – Это вообще кому-нибудь известно? - Мне, - раздался тихий голос генерала. – Когда я был примерно шести или семи лет отроду, в лабораторию привезли молодого бахамута. Нас с ним переместили в операционную, привязали к столам, перерезали вены на конечностях и вскрыли брюшную полость. Целью опыта было сравнить скорость регенерации тканей у меня и у него. Раны регулярно обрабатывали мако, тем самым, не давая им закрываться. Сефирот замолчал. - И что? – приподнял голову Анджил. - Бахамут умер через десять часов. Мои показатели приблизились к критическим через двое суток. Генезис рвано выдохнул и, вслепую нашарив руку генерала, сжал ее. - Так, хватит на сегодня, - выдохнул Анджил. – Зак, дежуришь три часа. Потом будишь меня. Понятно? - Да, - все еще ошеломленный рассказом генерала сказал юноша. Генезис переместился и лег рядом с Сефиротом. Тот отвел руку в сторону, предлагая другу импровизированную подушку. Рыжеволосый не отказался и устроил многострадальную голову у генерала на плече. Сефирот обнял его и прижал к себе. Зак забросал часть костра влажной землей, оставив лишь небольшое пламя, которое и принялся подкармливать ветками. Светлячки глаз погасли. На поляне воцарилась тишина. Вутайские разведчики стали потихоньку отступать по направлению к своему лагерю. Они расскажут о том, что СОЛДЖЕРов действительно осталось лишь четверо, что двое ранены, но Демон невредим. Так же, как и самый юный воин. Напасть надо будет через три часа, когда на страже будет раненый черноволосый. Но, пусть решают старейшины. Когда шаги вутайцев затихли, Сефирот открыл глаза и ухмыльнулся. Их затея сработала. Они смогли увести значительную часть войск, защищавших последнюю укрепленную крепость повстанцев. И они точно пока останутся здесь. А на рассвете начнется массированная атака войск Шин-Ра. На рассвете… Дожить бы…