***
На самом деле юная девушка с милой улыбкой и ямочками на щеках насторожилась еще тогда, когда Вриска написала ей о том, что ее «парень» находится вне своего улья. Всегда, когда Соллукс направлялся к ней, он оповещал ее об этом. Однако в ее невинном сознании и не проскользнуло мысли о том, что что-то может пойти не так. Ей лишь показалось это странным. Из окна улья ей не удалось увидеть кого-либо. Поэтому она и решила выйти. Что и стало ее ошибкой. Оказавшись вне своего гнездышка, она совершенно точно увидела тролля, опознав в нем Каптора. Эти сдвоенные рога и очки с цветными стеклами было достаточно сложно не узнать. Девчушка приветливо улыбнулась, вновь показав ямочки на щеках, и помахала ему, приветствуя. Он никак не отреагировал, лишь продолжил пронзать ее своим неосмысленным взглядом. Когда он поднял руку, достаточно умело управляя своими псионическими способностями, она поняла, что это не ее Соллукс. И именно в этот краткий момент в ее темной головушке сложились все факты. И слова Вриски, и этот неожиданный визит. Все стало единым, собралось в пазл.***
Вриска мстила жестко и беспощадно. Арадия отомстила ей за Тавроса, а она ей за себя. Вот такой плачевный круговорот вышел у них. Мегидо грустно улыбнулась и громко вскрикнула, когда на нее обрушился ее улей. Она даже не пыталась защититься. Он бы все равно оказался сильнее. Она могла бы продержаться хоть немного, но этого не хватило бы до того момента, когда ментальный контроль Вриски спадет. Очнувшись, Соллукс понял: что-то было не так. Его голова разрывалась от количества потраченной энергии (а может из-за контроля, кто бы знал), а сам он чувствовал себя смертельно уставшим. Осмотрев то место, в котором он находился, то не без труда узнал его. Эти поля, это разрушенное здание… Что-то тут определенно было не так. Во рту чувствовался привкус крови и чего-то сладкого. С чего бы это? Он ведь пообещал, что ни капли мыслемеда в рот не возьмет. Сплюнув кровь, что была цвета горчицы, он поднялся на ноги. Да, с помощью обломков здания. Да, его мутило, а голову нещадно кружило. Но он смог встать на ноги, а это уже лучше, чем ничего. Сдержав рвотный позыв в себе, он сделал пару вдохов, вновь осмотрел эту разруху. Это определенно был улей Мегидо, что всегда так приветливо улыбалась ему. Так, где же сама хозяйка этих мест? И лишь спустя пару минут, что показались ему вечностью, он увидел ее бордовую кровь. Она находилась, казалось, всюду. Как он не заметил раньше столь выделяющийся элемент среди зеленой травы? Он не помнил, как добрался до ее бездыханного тела. Кое-как сумев вытащить возлюбленную из-под валуна, Каптор прижал ее окровавленное тело к себе. По его щекам текли слезы цвета его крови, будь он не ладен. Укачивая ее тело в своих объятиях, псионик давился слезами. В какой-то момент он не смог выдержать мыслей о том, что он погубил ее своими руками и зашелся криком. Захлебываясь собственным отчаянием и беспомощностью, он просто сидел на холодной земле и обнимал такое же холодное тело. Через некоторое время слезы кончились, горло было сорвано. Голова начала болеть еще больше, слабость в теле нарастала с геометрической прогрессией. Он бы все равно не сумел добраться до дома в этот день, ему бы попросту не хватило энергии. Аккуратно уложив Арадию не землю, убитый горем Каптор лег возле нее и забылся беспокойным сном.***
Он очнулся уже на закате. Приподнявшись на локтях, Каптор поправил спавшие очки и вновь глянул на Арадию. В глазах его была всеобъемлющая скорбь, которой он не мог поделиться. Он вполне мог написать Каркату, но тот, скорее всего, пошлет куда подальше. На лицо его скользнула грустная улыбка, а сам низшекровный лишь любовно огладил мертвенно холодную щеку девушки и уткнулся ей в сплетение плеча. Истерика вновь подкатывала к горлу, как бы упорно он не пытался ее глушить. Терять дорогих тебе существ действительно так тяжело? Судя по всему, да. Когда слезы, что все же потекли по его щекам вновь, окончательно иссякли, он рвано и хрипло выдохнул. Горло все еще саднило, хотелось пить. Но это блекнет перед горечью утраты. Поцеловав ее напоследок в губы, он поднялся. Кажется, он не смог бы так сделать, будь она жива. Они бы так и продолжали любить друг друга молча. В теле все еще чувствовалась слабость, но уже всяко лучше, чем было до этого. Чуть пошатываясь, он, последний раз окинул ее взглядом, после чего собрав все свои силы, кое-как направился до улья.