Твоё имя

      Когда горишь отреченья огнём — не видишь, горят ли огнём другие. Веришь, нет? Я имя забыл твоё, самое ненавистное в мире имя; я его бичевал, хулил и сквернил, я его покрывал наледью, безобразными росчерками чернил марал на задворках памяти, то ни звука не выпускал из уст, а то воплем звал тебя по наитию, вдохновенно полон я — и бездонно пуст,       И судьба моя — позабыть его.       Твоё имя — то струп бескровный, а то ожог, то тропа болотная, то твердыня, я когда-то искал его — и нашёл! — в фолиантах седой латыни, и гремело оно, будто горн степной, и свистело сабельным лезвием, то цикутой плескалось, а то вином, и бродил то хмельной, то трезвый я. Грохотало оно, как звериный рык, заливалось смешливой горлицей, я легко забывал имена других,       А твоё — возвращалось сторицей,       Но однажды я вспомнил в дыму кадил, над преданьями, что не старятся: у неверных когда-то девиз ходил, мол, «природа огнём рождается». Значит, вечно гореть мне её огнём, и не помнить тебя отныне, не читать полустёртых чужих имён с обелисков седой латыни, а потом я вдруг понял: я помню всё, как зовёшься, как нарекли тебя, и с тех пор закипает по мне котёл в сатанинской твоей обители,       Но неважно. Я вспомнил. И вновь зову       Тебя — силою? Волей? Смелостью?       Нет. Ты — правда в моём бреду.       Ты — единство.       Ты — пламя.       Целостность.