Тот кто живет под кроватью

Осознание самого себя ко мне первый раз пришло в одну обычную летнюю ночь. Тогда на улице шел дождь. Массивные тучи затянули весь небосвод и грозились упасть на землю. Крупные капли отбивали яростный ритм по черепице дома, а в небольшом чердачном помещении было совсем темно. Вдруг яркий росчерк молнии высветил комнату, запечатлевая ее в памяти как контрастную черно-белую фотографию. Неумолимо следовавший за вспышкой раскат грома, заставил биться мое сердце. А запах страха начал напитывать бесформенное тело. Я не знал кто я есть, как и зачем здесь появился. Но в ту ночь, сидя в своем темном убежище, мне было хорошо, словно в утробе матери. До тех пор, пока не настало утро. Первые солнечные лучи проникли через плохо занавешенное окно, разгоняя тени по углам. Этот яркий свет вызывал только боль, слепил глаза и жег кожу. Помню, как забился в дальний угол и провалился в сон. До следующей луны. К моему сожалению, не каждая ночь была дождлива и уж тем более с грозой. Но когда я дожидался их, сладкий вкус страха дразнил мое обоняние. После таких обильных приемов пищи, тело немного подрастало, как и сознание. Я взрослел, становился умнее, а вместе с тем и любопытнее. В какой-то момент, одной из тихих скучных ночей, голод пересилил нежелание покидать свой темный уголок обитания. Пустой живот занимал все мысли, а тело потихоньку начало истощаться. И вот тогда я первый раз выбрался наружу. Обстановка чердачной комнаты была довольно скудна. Кровать, стол, стул, шкаф, вот и все, что там было. Пустое, безжизненное пространство. Кроме маленького теплого комочка, свернувшегося под одеялом. Я подполз ближе, разглядывая это существо. Человеческий детеныш размеренно посапывал в своей постели, смотря десятый сон. Его тонкий терпкий аромат напоминал тот самый запах еды. Он так манил, что я невольно забрался на кровать, случайно касаясь ноги мальчика. Детеныш открыл глаза, пару секунд пытался понять, что происходит, а потом закричал. Пинком ноги я был вышвырнут с его постели. Но мне в тот момент стало уже все равно. Страх ребенка, сладким благоуханием, мгновенно заполнил пространство всей комнаты. Мне оставалось лишь вдыхать его. К концу ночи я был настолько сыт, что уютно устроившись под кроватью, заснул на несколько дней. Теперь я мог подкармливаться в любую, даже самую безобидную тихую ночь. Стоило только высунуть щупальца и схватить мальчика за ногу или за руку. Так я рос и не знал забот, пока однажды он не исчез. Больше никто на чердак не заходил, я остался наедине со своим голодом. Накопленных за годы сил хватило, чтоб продержаться и не умереть. Но при этом мне приходилось постоянно спать. А в недолгие минуты бодрствования, я вспоминал его, маленькое человеческое дитя, такое пугливое и такое вкусное. Это чувство можно было бы назвать тоской, если бы оно было человеческим. Но я — всего лишь я, «монстр», как называл меня ребенок. *** Стук приближающихся шагов разбудил меня ранней ночью. Кто-то поднялся на чердак и по свойски хозяйничал в оставшихся вещах. «Взрослый» — подумал я, глянув на пришедшего. Вот кто был абсолютно бесполезен. Взрослые не боятся ни темноты, ни грозы, ни тем более подкроватных монстров. Пришедший парень устраивался спать на той самой постели, где раньше ночевал мальчик. А я с разочарованием залез обратно в свой темный угол и попытался уснуть. Должно быть я все-таки задремал. Прошел может час, а может два, но что-то странное вытолкнуло меня из сна. Тонкий терпкий аромат, вызывающий ностальгию, такой же как был от спящего мальчика. Только этот с примесью чего-то необычного, что я никогда не пробовал. Он будоражил и возбуждал. Щупальца сами потянулись наружу, желая поближе подобраться к еде. В ту ночь я вылез из-под кровати второй раз за свою жизнь. Парень лежал с закрытыми глазами и судя по всему не спал. Одна ладонь ласкала его грудь и живот, вторая же залезла под резинку трусов и сжала набухший член. Восхитительный аромат становился ярче с каждым движением руки по стволу. Мне так захотелось прикоснуться, что не задумываясь потянулся всеми конечностями к обнаженной коже человека. Сначала это были просто легкие касания. Я выжидал, наблюдал за реакцией и вычислял чувствительные места. Кажется парень был настолько поглощён процессом, что совсем не замечал меня, пока одно из щупалец не обхватило его пенис, повторяя движения за рукой. Он открыл глаза и ошалело уставился на монстра из его детских кошмаров. Предвидя реакцию, я тут же оплел руки и ноги своими щупальцами. А когда человек уже было собрался закричать, одна из конечностей заползла в рот. Ужас и наслаждение переплелись буйным благоуханием питая меня. Теперь, когда юноша был обездвижен, уже ничто не могло остановить насыщение. Я мог делать все, что волен и пользовался этим, доводя парня до вершин блаженства. Кончики тентаклей проникали во все самые укромные места, щекотали, будоражили, играли. Однако я все еще следил за тем, что приносит больше удовольствия человеку и вскоре его страх начал утихать, уступая место наслаждению. Одно щупальце проникло в анальное отверстие, лаская парня изнутри. Другое просочилось в уретру, тонкое и длинное, оно дошло до самой простаты, стимулируя напрямую. Еще два оплели соски, крутя, потирая их и оттягивая. Весь организм постоянно находился в движении, а липкие выделения с присосок способствовали приятному скольжению. Лицо юноши заливали слезы, но он ничего не мог сделать кроме как тихонько скулить сквозь своеобразный кляп. Мой разум уже сам перестал здраво мыслить, одни животные инстинкты высасывали парнишку досуха. Оргазм за оргазмом прокатывался по его телу, пока тот не потерял сознание. Должно быть я совсем сорвался и переборщил, хорошо хоть человек все еще жив. Оставив в покое несчастное тело, я вновь уполз под кровать в свое родное убежище, обдумывая все, что случилось этой ночью. «Возможно он больше не вернется», — с такими мыслями, уже под утро, я провожал взглядом удаляющиеся ступни ног. «Я снова буду один, никому не нужный и забытый монстр из-под кровати…» День закончился. На небо вновь взошла луна, но ее не было видно. Мрак полностью поглотил маленький чердак дома. Дождь отбивал знакомые ритмы по крыше. Где-то вдалеке громыхало, а я все вспоминал как хорошо было раньше и как не будет уже никогда.