«Дежавю»

Когда закончились выстрелы и что было дальше, Ионов уже не слышал и не видел. Мужчина просто потерял сознание. — Мура, что с ним? — спросил Игорь, подбежав к склонившейся над командиром девушке. — Плохо, ему нужно срочно в больницу, — ответила Евгения. — Багира, высылай карету скорой помощи по моим координатам, — сказал по связи Сармат. — Держитесь, мальчики, не падайте духом. Скорая будет через 15 минут, — ответила Маргарита. — Мура, нам надо уходить, — сказал Сармат, склонившись над девушкой и пытаясь оттащить девушку от своего старшего брата. — Без него я отсюда никуда не уйду, — заупрямилась Евгения, — а во-вторых, он твой старший брат, как ты можешь его бросить и оставить на «съедение» этим шакалам? — спросила Мурашова. — Женя, он давно мне уже не брат. Не брат с тех пор, как мы повстречались с тобой, — ответил Хованцев. — Что? Что ты несешь? — напустилась на мужчину Мурашова, — НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, не друг ты мне больше. ПРЕДАТЕЛЬ. Бросить человека, истекающего кровью и не помочь ему — это СВИНСТВО, — кричала Евгения. — Женя, да ты не так меня поняла, — начал оправдываться Сармат, поняв, что он ляпнул что-то не то и, тут же врубив заднюю, поняв, что именно сейчас он может потерять девушку, которую любит НАВСЕГДА. — Я все так поняла и не нуждаюсь в твоих объяснениях, — ответила Мура. — Хорошо, предположим гипотетически, что он тебе изменил, что ты тогда будешь делать: бросишься в объятья другого или простишь моего брата? — спросил Хованцев. — Ионов в отличие от тебя не такой. Он не станет мне изменять с кем попало. Я в нем уверена, как в себе, — ответила Женя, держа голову потерявшего сознание командира на своих коленях и смотря, как течёт маленькая, алая струйка крови. — Ну, смотри, как знаешь. Второй раз из-за тебя рисковать всей группой я не собираюсь и не намерен, спасать мы тебя НЕ БУДЕМ, — ответил Хованцев. — Я и не просила меня спасать, тогда, когда я упала с горы. Мы вместе, и я буду с ним до конца, до его последнего вздоха, — ответила Мура, смотря уже давно на закрывшиеся глаза своего командира — мужчины, её мужчины. — Девушка, он потерял слишком много крови, на носилки и в вертолет. В госпиталь полетим, — ответил медик приземлившегося недалеко от группы медицинского вертолета. — А что с ним? Насколько мне известно, он ранен не был, — кричала Мурашова, стараясь перекричать шум вертолёта. — Вскрылась старая рана, отсюда и крови много потерял, — ответил медик. За считанные минуты вертолет уже приземлился на территории военного госпиталя. ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ. После операции по освобождению заложников, а также реабилитационного центра от боевиков, отношения между Мурой и Котом напряглись. Правда, трудно эти отношения можно было назвать отношениями, но все же для Мурашовой Ионов как был командиром, так им и останется, не больше. О большем Евгения даже не думала и запрещала думать Ионову. Если же раньше Ионову хотелось просто затащить Мурашову в постель, то теперь после разговора с Хованцевым ему категорически перехотелось это делать. — Командир, ты как? — спросила Мура, решив навестить командира, зайдя в палату. — Рапорт, — ответил сухо, без всякого энтузиазма Кот. — Командир, какой рапорт? — спросила Евгения, — я тебя не совсем понимаю, — сказала она. — Зато я тебя хорошо понимаю. Рапорт о том, где ты пропадала все это время, — ответил Кот. — Зачем же бумагу переводить, когда я тебе и так все могу рассказать в подробностях, — сказала Женя. — Я хочу на бумаге в мельчайших подробностях, и не забудь описать все отношения, которые тебя связывают с моим младшим братом, — ответил Кот. — Ах, вот оно в чём дело? Теперь понятно, откуда взялся этот рапорт. Командир, да ты просто меня ревнуешь, вот и все, — ответила Женя, — а рапорт тут совершенно не при чем, но я тебе его напишу, только лишь для того, чтобы успокоить твою душеньку, — сказала Мурашова. — Можешь даже и не думать, мой младшенький братец тут совершенно не причем, да и дело вовсе не в нём, а в тебе, в самой тебе, — ответил Ионов, приняв сидячее положение и скрестив руки в замке. — Во мне? — спросила девушка, ничего не понимая. — Да, в тебе, — повторил Кот, не обращая никакого внимания на девушку. — Кажется, я понимаю. Когда тебя выписывают из госпиталя? — спросила девушка, сев аккуратно рядом с ним на кровать. — Никогда, — огрызнулся, оскалившись Кот, — лучше бы я остался в том разрушенном здании. Уже десять раз пожалел, что мне удалось выжить, — ответил Кот. — Вася, ну не говори так, пожалуйста, Вася, — попросила ласково Евгения, гладя его по голове своей рукой. — Ну, ну, надо же ты ещё помнишь, как зовут твоего командира, ну что же прекрасно, я даже сказал бы похвально, — ответил Кот, перехватив руку девушки. — Сердишься, что я тогда отстранилась из твоих объятий в палатке после нашей долгой разлуки? — спросила она, — пойми и прости, а если бы нас не дай бог кто-нибудь увидел? — спросила Евгения. — Своего Хованцева имеешь в виду? Так можешь идти к нему, я тебя не держу, да у нас и в принципе то ничего и не было, так что ты от меня свободна, — ответил Кот. — Перестань говорить всякую чушь, — крикнула Мурашова, начав заводиться и имея сейчас огромное желание дать мужчине звонкую пощёчину за обидевшие девушку слова, — не выводи меня из себя, потом же сам будешь просить у меня прощение, только так и знай, я тебя вовек не прощу, — ответила Женя. — А мне и не нужно твоё прощение, я просто в нем не нуждаюсь. Скатертью дорожка, — наконец, не выдержав, рявкнул Ионов. — Тишь, — прошептала девушка, слегка коснувшись его губ, — не кричи, пожалуйста, хочешь рапорт, будет тебе рапорт, только, пожалуйста, не кричи, — ответила спокойно Мурашова, слегка расстегнув две пуговицы на своей блузке. — Застегнись, простудишься, и притом, я хочу тебя не на одну ночь, а навсегда и притом не только это, — ответил Кот, застегнув девушке блузку, но безжалостно впившись в её губы страстным поцелуем. — Вот выпишут, остынешь хоть немного, тогда поговорим, — ответила Женя, — ты тут лежи, а я пойду рапорт писать, — ответила Женя. — И все равно я тебе НЕ ВЕРЮ. Наверняка, как только сейчас выйдешь из стен этого долбанного госпиталя, забудешь и про меня, и про рапорт, и про то, что я тебе еще сказал, прошептав на ушко. Молниеносно побежишь к своему Хованцеву, — ответил Кот. — А ты знаешь, Хованцев был прав, надо признать. Надо было тебя там оставить умирать и не тащить через лес на себе, — ответила строго Евгения, заехав мужчине звонкую пощёчину, — как ничего не было между нами, так ничего и не будет, забудь, если я когда-то и хотела станцевать для тебя приватный стриптиз со всеми вытекающими оттуда, то теперь закатай губу, этого не будет, я палец о палец не ударю, даже, чтобы сделать тебе массаж. — А чего ж тогда тащила-то? Чего же не бросила-то? — спросил Кот, схватив Женю за запястье. — Пусти, — крикнула она, — отпусти, мне больно, кому сказала, — повторила Мурашова, — потому что что-то испытывала, но теперь у меня даже и этих симпатий к тебе не осталось. — Я теперь жалею, надо было тебя тогда не пожалеть, переспать в палатке со всеми отсюда вытекающими, и дело было бы с концом, а нет, я взял и пожалел тебя, но ничего, придет время, и я наверстаю упущенное, ой как наверстаю, обязательно наверстаю, ты у меня будешь бедная, я тебе это обещаю, будешь молить меня о том, чтобы я все быстро закончил, но не дождешься, — сказал яростно Ионов. — НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. Да, я тебя просто возьму и уничтожу, — ответила Мурашова, выдернув руку из его захвата, — ты больше никогда в жизни ко мне не прикоснешься. — Угу, это мы еще посмотрим, кто кого, — крикнул вдогонку выбежавшей из палаты Жене, а затем уже и яростно смотря в окно, испепеляя своим огненно-холодным взглядом всех и каждого на своем пути….