Наследие

Альтаир не знал, что это за место. Альтаир не знал, как он здесь оказался. Альтаир вообще ни хрена не понимал, что с ним происходит. Секунду назад он, обозленный ссорой с Маликом по поводу злосчастной Частицы Эдема и грозными предостережениями друга о том, что эта хрень превратит его в овощ, попытался почерпнуть из этой самой хрени знаний, однако она, среагировав, по-видимому, на его эмоции, ослепила неестественно ярким светом и, исказив пространство, утянула ассасина в неведомые ебеня. Пространство с прочерченными световыми линиями информационных потоков и отблесками реальности где-то на периферии было абсолютно пустым и нематериальным. Альтаир крикнул пару раз в пустоту, но, поняв, что все равно никто ему не ответит, огляделся вокруг и, выбрав направление, двинулся в одну сторону (хотя, какое к черту может быть направление в месте, где вообще ничего нет?) Так он прошел пару минут, сознательно отдавая себе отчет в том, что делает абсолютно бесполезную работу и выглядит по меньшей мере глупо. Едва он остановился и хотел было ругнуться в пустоту по поводу того, что думает обо всей этой ситуации, как сзади кто-то радостно вскрикнул и ассасин, резко обернувшийся на звук, едва не был снесен каким-то парнем в странной одежде, одномоментно появившимся из пустоты. - Альтаир! – воскликнул незнакомец, и сириец, насторожившийся и чуть не атаковавший было непонятного субъекта, определил, что тот не враждебен и не собирается его убивать, и замер в замешательстве. - Эээ, - глубокомысленно изрек он, отчетливо осознавая, что парень, похоже, хорошо его знает, - Ты кто? В этот же момент откуда-то сверху прямо в голову ввинтился поток информации, услужливо предоставив ответ на заданный вопрос. Из всего многоголосья разрозненных обрывков и фактов, собранных, видимо, реликвией непосредственно после взаимодействия с ассасином, Альтаир понял что-то про то, что вроде как этот парень является его потомком, что-то про тамплиеров и Абстерго, и еще немного – о спасении мира. Завершалась это прорванная плотина информации услужливым напоминанием, что парня убивать запрещено. Ну, блин, еще бы. Кто ж тогда мир спасать-то будет? - Ты… ты – Дезмонд? Юноша отлип, наконец, от мастера-ассасина и, широко улыбаясь, небрежно засунул руки в карманы. - Он самый. Честно говоря, я даже и не мечтал встретиться с тобой вживую… И не надо так на меня смотреть, вреда я тебе не причиню и причинять не собираюсь. Лично мне тебя СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО убивать. Оно и понятно, без тебя меня не будет… «Да уж, - мрачно подумал сириец, окидывая придирчивым взглядом с головы до ног своего «наследника», - Либо мое потомство так выродилось, либо в будущем настолько все херово, что ЭТОТ был выбран в качестве спасителя мира. А может, его и взяли-то как кого-то, кого не так жалко в топку кидать? Мало ли…» Именуемый Дезмондом же, как-то странно ухмыляясь, вновь сократил дистанцию, и задумавшийся ассасин вздрогнул, увидев прямо перед собой его светлые глаза. - Слушай, я все хотел спросить… У вас с Маликом что-то было? - ЧТО?! – охерел от такого поворота событий Альтаир и отпрыгнул от парня, как от чумного, - Это что еще за вопросы?! - Ну, - вкрадчиво пояснил юноша, сверкая глазами и шагами хищника приближаясь к великому предку, - Ты столько о нем писал… даже больше, чем о своей жене… Не пойми меня неправильно, но твою историю я видел только ситуативно, и то недолгий период, поэтому о ваших отношениях с Маликом мне мало что известно… Альтаир сжал губы в тонкую полоску, не зная, как отреагировать на такой выпад. Он, конечно, знал о содомитах, любящих спать с людьми своего пола, однако ни за собой, ни тем более за своим другом таких наклонностей не наблюдал. Между ними была только глубокая дружеская привязанность, и усмотреть какой-то подтекст в их отношениях мог, наверное, только больной на всю голову. - Я не знаю, что ты там себе выдумал, но… Эй! Ты что творишь?! Заметив, видимо, что мастер-ассасин, отвлекаясь на раздумья в присутствии невраждебных субъектов, терял бдительность, Дезмонд воспользовался моментом и начал развязывать пояс своего предка. Застигнутый окликом, он замер, натягивая на себя полоски ткани и, невинно хлопая глазами, смиренно воззрился на ассасина. - Ммм? - Убери от меня руки! Попытка оттолкнуть потомка, к удивлению, оказалась безуспешной: парень вцепился в Альтаира, аки клещ, и с хищным оскалом вновь потянул на себя пояс. - Да что ты так волнуешься, ничего страшного не случится… Острое желание вогнать клинок ему в горло прервал знакомый поток информации, яростно ввинтившийся в голову. - Убивать ЗАПРЕЩЕНО!!! - Ааа, - взвыл ассасин, хватаясь за голову в надежде унять разбушевавшийся в ней гул и выпуская из внимания то обстоятельство, что его опрокидывают на спину. Обнаружив сидящего на себе Дезмонда, он выкинул кулак в район его живота и, выбив воздух из нутра потомка, отчего тот согнулся пополам, скинул его с себя и, вскочив на ноги, метнулся в сторону, отчаянно стремясь оказаться как можно дальше от этого места. Впрочем, как убежать от этого парня в пространстве, где – опять же – ничего нет, Альтаир явно не подумал. К счастью для него, на границе замаячила постепенно выстраивающаяся в реальность картинка, и ассасин удвоил скорость, не желая находиться в таком дурацком положении. Изнасилованным быть не хочется, убивать нельзя, да и просто на этого парня руку не поднимешь – родная кровь как-никак. Поэтому единственный выход в данной ситуации – это бежать. Город, куда внезапно попал Альтаир, был необычайно красив и, казалось, стоял на воде. Пугающим фактом бросалось в глаза лишь то, что улицы были совершенно пусты, словно время в этом городе совершенно остановилось и всех людей смело в неизвестность. Ассасин, старательно не обращая внимание на это обстоятельство, запетлял по улицам, словно заяц, взобрался на крышу ближайшего дома и метнулся в узкий незаметный переулок, проклиная сегодняшний день. А день был действительно не самый удачный – резко завернув за угол, сириец столкнулся еще с каким-то парнем в белых одеждах ассасина и, не удержав равновесия, кубарем покатился по дороге. Пытаясь выровнять дыхание, он приподнялся на локтях и тряхнул головой. - Dio mio, подумать только, кто это тут у нас… - промурлыкало где-то рядом и Альтаир с такой скоростью шарахнулся от новоявленного члена ордена, что тот с удивлением замер в том положении, в котором хотел было приблизиться к нему. - Эмм, Альтаир, что с тобой? «О, нет, еще один!!!» - истерически проскакала мысль в голове последнего, и вездесущий поток информации подтвердил его опасения. - Эц…Эцио, да? Юноша расплылся в улыбке и отвесил ему легкий поклон. - Si, Эцио Аудиторе де Фиренце, ассасин, представитель флорентийского дворянства и просто обаятельный парень. Знаешь, мне просто поразительно сегодня везет… - Аллахом клянусь: сделаешь еще один шаг – и я тебя покалечу!!! Бровь итальянского ассасина удивленно дрогнула. - Эй, ты что такой нервный? Куда-то бежишь, тяжело дышишь, в переулки какие-то глухие забился… - Да бегает уже тут один за мной… - пояснил сириец, пятясь назад, - Сначала спрашивал, в каких отношениях я состою с Маликом, а потом уложил меня на лопатки… Глаза Аудиторе опасно потемнели, а улыбка превратилась в хищный оскал, который Альтаир видел уже раньше у Дезмонда. - Ммм, я бы тоже не отказался уложить тебя на лопатки… - Только попробуй, - рыкнул мастер-ассасин, продолжая пятиться, - И ты горько об этом пожалеешь… - И что же ты сделаешь? Поразишь меня тем, насколько быстро ты убегаешь? – фыркнул парень, буквально подкрадываясь к нему, - Не убьешь же ты меня в конце-то концов… Да и я тебя убивать не собираюсь. Это глупо хотя бы по двум причинам: во-первых, без тебя не будет меня, хотя, ты это и сам прекрасно знаешь, ну а во-вторых, как можно убить такого красивого предка у такого красивого меня? Краем глаза заметив, что они вышли на пересечение улиц, Альтаир рванул прочь, оставляя за спиной разочарованно вскрикнувшего потомка. В ушах отдавались шаги несущегося вслед за ним Эцио, незнакомые улицы мельтешили перед глазами, а настойчиво стучавший в мозгу приказ «Бежать! Бежать!» гнал его неизвестно куда. Рядом мелькнуло что-то белое; избежать метнувшегося под ноги Аудиторе не удалось и сириец – второй раз за день! – оказался придавлен спиной к брусчатке. Сверху нависал итальянец, с нескрываемым вожделением разглядывая распростертого под собой предка. Тяжелое горячее дыхание опаляло кожу шеи и мастер-ассасин инстинктивно вжался в теплые камни, словно стараясь убежать от озабоченного юноши. - Что же ты такой пугливый? – промурлыкал Эцио, выдыхая каждое слово ему в губы и хищно ухмыляясь, - Мне казалось, что Дезмонд должен был уже предупредить тебя по поводу того, что ничего страшного и опасного в этом акте нет… - Дезмонд?! Да вы что, сговорились что ли?! – взревел Альтаир, отчаянно пытаясь вырваться из хватки Аудиторе. Безрезультатно, впрочем – потомок-ассасин прижал его с такой силой что, казалось, сейчас вот-вот треснут кости. - Судя по твоей реакции, с мужчинами у тебя этого не было, я прав? – засмеялся итальянец и легонько начал ерзать по телу лежащего под ним пленника, - Не беспокойся, у них там тоже есть дырочка… «Дырочка!? – с нарастающим ужасом подумал ассасин, уставившись на предвкушающее облизывающегося Эцио, - Какая к чертям собачьим ды… Хотя, если судить по его роже, он явно не о ноздрях говорит!» Юнец, легкомысленно решив, что его добыча наконец-таки сдалась, сел на бедрах сирийца и довольно усмехнулся. В следующее мгновение Эцио Аудиторе де Фиренце, ассасин, представитель флорентийского дворянства и просто обаятельный парень получил пяткой в нос и, схватившись за пострадавший орган, выпустил из виду сбежавшего из под этого самого органа предка, взлетевшего на ближайшую стену и ускакавшего куда подальше. Неровная черепица скользила под ногами, сзади через некоторое время послышался шорох преследующих шагов и отчетливое гневное сопение. А вот это совсем нехорошо… - Ты все равно не сбежишь от меня, Альтаир! – прорычал Эцио, и, черт возьми, впервые на памяти ассасина эта фраза звучала как никогда угрожающе. Перепрыгнув через очередную улочку между домами, Альтаир каким-то неведомым макаром умудрился вспугнуть стайку голубей, обретавшихся где-то под крышей. Что, почему, откуда здесь голуби, как они оказались под крышей и какого хрена они там делали ассасина мало волновало, а вот для его преследователя это оказалось первоочередной проблемой. Сзади послышался сочный, красочный и наверняка наполненный глубочайшим смыслом итальянский мат, и сириец, не сбавляя хода, обернулся и с нескрываемым удовольствием узрел, как какой-то голубь впечатался бегущему следом Аудиторе в рожу, и в данный момент юноша с перекошенным от злости лицом отплевывал белые перья. «Получи, скотина!» - мстительно подумал ассасин и, сгруппировавшись, спрыгнул с достаточно большого расстояния и только уже после осознал, что сделал это совершенно зря. Прямо перед ним находился довольно-таки широкий канал без возможных способов перебраться на другую сторону, сзади – отвесная стена без какого-либо шанса взобраться по ней обратно, слева приземлился порядком уже взвинченный Эцио с написанным на лице твердым намерением получить от сирийца все, что желает, а из-за правого угла совершенно вовремя вырулил проклятущий Дезмонд, нашедший таки своего предка в каскаде улиц. Вот что называется в нужное время в нужном месте… - Эцио! – увидев одного из своих предков, парень скрестил на груди руки и недовольно нахмурился. Тон его голоса стал еще сильнее походить на капризничание маленького ребенка, у которого отняли любимую конфету, - Мы так не договаривались! Я первым его нашел! - Друг мой, я тоже его не пять секунд назад встретил! Но, впрочем, я сам сейчас убедился в том, насколько хорошо он умеет убегать от кого бы то ни было, и винить тебя не стану... И даже могу поделиться, если желаешь. Сердце Альтаира ухнуло куда-то в пятки. Если до этого он еще лелеял несколько детскую надежду, что оба безумца начнут выяснять отношения по поводу шкуры неубитого медведя - а если быть точнее, задницы незаваленного ассасина, - и ему удастся как-нибудь незаметно удрать от них, то теперь, глядя на расползающуюся ухмылку на лице Дезмонда, он понял, что ему пипец. И ведь даже не поймешь, что страшнее: вода, или два озабоченных потомка. Воду он хронически не переносил; а вот в том случае, если за него возьмутся эти два придурка, то существовала стопроцентная вероятность, что для интересующего их дела будут использованы ВСЕ физиологические отверстия на теле ассасина. Ноздри в том числе. Двойной испуганный вопль, который раздался сразу после того, как Альтаир совершил прямо-таки фантастический прыжок через канал, был, наверное, слышен и на другом конце этого пустого города. Он едва не съехал в воду, не долетев до соседнего берега пары футов, но, отчаянно цепляясь за мельчайшие трещины между камнями, забрался на горизонтальную поверхность и, судорожно переведя дух, обернулся. Мастер-ассасин много чего видел на своем веку; однако вид двух стоящих рядом друг с другом потомков, чье выражение лица меняется с обеспокоенного на крайне раздраженное, заставил сирийца внутренне содрогнуться, и мозг, действуя в обход самого мужчины, отдал немедленный приказ ногам тикать на всей скорости, на которую они были еще способны. Вскоре на горизонте замаячило какое-то сияние, но Альтаир, наученный уже горьким опытом, сему обстоятельству нисколько не обрадовался. И правильно, собственно, сделал: мгновение - и он обнаруживает себя по колено торчащим в каком-то сугробе посередине леса, и хвойные деревья, особенно ужасающие жителя пустынной местности, были настолько высокими, что, казалось, сплетались своими пиками где-то над головой. «О, Аллах, за что ж ты меня так ненавидишь?! – мрачно думал ассасин, выуживая ноги из снега и попутно ежась от холода, - Чем я тебя так прогневал? Умоляю, вытащи меня из этого кошмарного места! Какому, вообще, придурку взбрело в голову меня сюда засунуть? Чтоб тебя трижды перекорежило, гад окаянный!» [От автора: Гы…] Но, видимо, то ли бедняга Альтаир действительно чем-то прогневал кого-то свыше, то ли просто Злодейке-Судьбе захотелось еще похохмить, но заместо ожидаемого спасения ему выпало сомнительное счастье повстречать своего очередного потомка. Впрочем, как повстречать… Почувствовав смутное ощущение чьей-то близости, ассасин остановился и, доверяя собственной интуиции, нередко его спасавшей, огляделся по сторонам. Было пусто, но вдруг совершенно внезапно раздался тихий свист, что-то сильно дернуло его за ногу и сириец, коротко ругнувшись, ничком упал в снег. Рядом приземлился хмурый юноша и, наклонив голову, окинул изучающим взглядом сваленного ассасина. Через мгновение Альтаир знал уже, что это за юноша и как его звать; впрочем, спокойное лицо и отсутствие улыбки, коей блистали до этого Дезмонд с Эцио, давало смутную надежду, что никаких специфических целей этот парень не преследует и что с ним возможно будет договориться. - Послушай, ты меня, наверное, с кем-то перепутал, но… - Нет. - Что?! - Когда я выхожу на охоту, я знаю, за кем охочусь. А поскольку я охотился именно на тебя, то не надо мне зубы заговаривать. И, не давая возможности вставить еще хоть какую-то реплику, парень сцапал сирийца за ногу и поволок куда-то в лес, приговаривая, что «для того, чтобы разделать большую добычу, нужно больше места». - Ты что… съесть меня хочешь?! – ужаснулся ассасин, и в следующий миг желудок его сделал двойное сальто, когда уголки губ повернувшегося к нему потомка тронула нехорошая усмешка. - В каком-то смысле – да, - доверительно сообщил он и, наклонившись за второй ногой, добавил, - Ты хорошо подметил. И потащил еще быстрее. Как это обычно бывает, беда одна никогда не приходит. Поэтому к той беде, которая тащила его за ноги хер пойми куда, прибавилось еще две, которые, думается, все-таки его изнасилуют. - Эй, Коннор, - раздался сзади голос Эцио, и Альтаиру почему-то захотелось тихонько завыть, - С удачной охотой тебя! Может, поделишься пташкой? Метис остановился и задумчиво поглядел сначала на предка, а потом – на его преследователей. - Хм, ну да, он крупный, выносливый… думаю, троих выдержит… Однако, «пташка» все же решила, что троих она не осилит, и в следующий момент лицо Коннора залепил увесистый снежок, а сам ассасин нырнул в ближайший сугроб, словно был не убийцей, а модифицированным кротом-переростком. Вынырнув в паре десятков метров от того места, где он произвольно закопался, араб вновь дал деру, отчаянно не понимая, куда он, собственно, бежит. Сзади неслись, проклиная все на свете, два его потомка; еще один скакал где-то вверху по веткам, чем немыслимо раздражал и вызывал в мозгу безуспешные попытки воспроизвести заковыристое индейское имя, которое тоже почему-то бесило. Вся ситуация была похожа на идиотский фарс с той лишь разницей, что его заднице грозила реальная опасность, и эта опасность уже сопела в спину, чем еще сильнее подгоняла прыгать по сугробам. Внезапно деревья кончились, равно, как и земля – Альтаир, взмыв на мгновение в воздухе, кубарем слетел под откос и там поспешно отплевался. Вся веселая троица с прямо-таки ужасающей целеустремленностью на лицах спускалась к нему по склону, и ассасин нервно усмехнулся. Твою ж налево, эту целеустремленность, да на благо ордену! А то нет же, решили трахнуть своего далекого предка, который скачет от них по всем направлениям, аки горный козел, и лишь мечтает, чтобы его не щупали за мягкое место. Забегать в ближайшую деревеньку было столь же бессмысленно, как и надеяться на благоприятный исход событий. Безусловно, все трое обладали орлиным зрением – как ни крути, гены пальцем не выковыряешь, - что сводило заранее все попытки укрыться от потомков каком-нибудь стоге сена к нулю. Один может и не заметить, зато два других найдут и откопают – хер спрячешься, да… Поэтому когда будущее поколение ассасинов зажало, наконец, порядком измученного и уставшего предка в углу между домами, тот только облокотился на стену и вытянул руки в знаке капитуляции. - Ладно, ладно, сдаюсь, - устало выдохнул он, и почти сразу же рявкнул, когда троица резво ломанулась к нему, - Эй, полегче! Не все сразу! И… не здесь… - Конечно не здесь, - оживился Коннор и скрестил на груди руки, - Ребята, берите его, я покажу одно неплохое место… И вот теперь, зажатый между двумя своими потомками, которые, следуя за индейцем, хватали его за все выступающие и не выступающие части тела, Альтаир мрачно думал, что переживает один из самых малоприятных дней в своей жизни. Он давал себе отчет в том, что ему придется бороться с возможными последствиями, когда выступал против Аль-Муалима; он прекрасно осознавал, что его рассудок может погрузиться во тьму при пользовании артефактом; более того, он понимал, что ему придется мириться с тем наследием, которое он после себя оставит. Только вот кто бы мог подумать, что это наследие окажется таким похотливым…