Maniac

Джеймс Бонд учится не дышать. Тьяго разводит его ноги, опускается на локти и касается щекой его впалого живота. - Ты красивый… - не голос, а низкий рык, царапающий кожу. – Ты очень красивый… - от хрипа Тьяго остаются длинные красные полосы от низа живота к ребрам. – Почему вы такой красивый, мистер Бонд, и при этом не принадлежите мне? – он укладывается под рукой Джеймса и прижимается губами к его боку. – Я люблю красивые вещи – их можно сохранить, - пальцы ласково обводят пупок Джеймса и поднимаются вверх по прессу. – Но красивых людей сохранить нельзя… Джеймс стискивает простыню и открывает рот, пытаясь сделать вдох. Джеймс Бонд учится не видеть. Язык чертит линию вдоль ребра и нажимает на кожу, оставляя красную метку. - Я не умею хранить людей, Джеймс… - Тьяго опускает ладонь на его пах и мягко приглаживает темные жесткие волосы, – если, конечно, они не мертвы. Нет ничего проще, чем сохранять мертвых, - пальцы легко надавливают на основание члена и возвращаются к паху. – У меня в детстве был гербарий, была целая комната с засушенными листьями… Я в этом профессионал. Ты можешь мне довериться, - Тьяго приподнимает голову и целует его в напряженный бицепс. Джеймс широко распахивает глаза и видит только черный потолок. Джеймс Бонд учится не говорить. Тьяго поднимается на руке и наваливается на Бонда; приятная тяжесть – Джеймс привстает на лопатках и вытягивает шею, ожидая поцелуя. - Представляешь, у меня была бы целая комната с тобой. С твоими костюмами. С твоей обувью. Твоим кремом для бритья. И ты, по кусочкам спрятанный в ящики. Я не хотел бы иметь одного тебя, Джеймс, - Тьяго дотрагивается языком до его ключицы и, сомкнув губы, ведет ртом к плечу, оставляя влажный след. – Я хотел бы, чтобы тебя можно было взять с собой. Знаешь, положить в портфель, поставить на стол за обедом… Может быть, подарить кому-нибудь часть тебя на Рождество, - нежно прикусывает кожу, зализывает укус и просовывает колено между ног Джеймса, упираясь им в пах. – Я бы любил каждую часть вас, мистер Бонд. Любил бы вас всего. Джеймс тянет его за волосы и придавливает к себе. Джеймс Бонд учится не двигаться. - Я, наверное, мог бы убить тебя, Джеймс, лишь бы тебя никто не касался, кроме меня, - Тьяго довольно улыбается и просовывает между ними руку, обхватывая их члены. – Я бы мог пережать твое горло ремнем и целовать твои опухшие посиневшие губы, - медленно облизывает его подбородок и приподнимается на локтях, чтобы коснуться языком рта Джеймса. – Я бы мог улечься рядом с твоим телом и гладить твои холодные, раздутые пальцы. Мог бы подносить твои руки к своему лицу, вдыхать твой запах, ласкать твои онемевшие кисти… - Джеймс скалит зубы и выгибается, глубже проникая в сомкнутую ладонь. – Джеймс, я бы мог брать в рот твой отвердевший пенис, - Тьяго усмехается и трется носом о щеку Джеймса, - я бы вылизал твой пах, я бы не постеснялся. Может быть, я бы раздел тебя и усадил на стул, чтобы смотреть, как раздувается твой живот. Как твоя кожа покрывается темно-фиолетовыми пятнами. И я бы каждое утро начинал с того, - он двигает бедрами и целует Джеймса в угол рта, проглатывая его стон, - что приходил бы посидеть у тебя в коленях, потереться о твою ногу. Я бы рассказывал тебе о том, что собираюсь делать, целовал тебя в щеку на прощание, а потом возвращался вечером и пил в твоей компании виски… И меня не смущал бы твой запах, твои набухшие вены, твои стеклянные глаза. Ведь я люблю тебя, - Тьяго ведет плечами и усмехается, когда Джеймс закусывает губу, - я люблю тебя любого. Подумайте, мистер Бонд, быть моим - не такая плохая перспектива. Джеймс сглатывает и закрывает глаза. Тьяго не знает, но поцелуй за поцелуем Джеймс Бонд учится умирать. Джеймс учится быть мертвым.