Цветочный этюд

Художников сразу видно в толпе. Это обычно странные, загадочные люди, смотрящие на мир не от скуки, а желая найти новые линии, изгибы, какие-то необычные черты. Потому они могут по несколько часов сидеть на свежем воздухе за мольбертом и смотреть в одну точку. Прохожие не слишком жалуют их, но и не прогоняют. Иногда даже заказывают портреты. Так художник отвлекается, получает копеечку и новый опыт с новыми людьми. Однажды такой художник, которого друзья звали Лео, решил посетить самый большой парк в городе. Там была довольная сильная конкуренция по местам и видам, поэтому он слонялся с мольбертом под мышкой и морщился на закатное солнце. Найдя приличное место, Лео установил стульчик, достал краски и всё свалил на траву. Завораживающий вид розовеющего неба привлёк его, примагнитил. Лео неотрывно разглядывал всполохи алого и золотистого по горизонту. Но его отвлекли странные звуки. Невдалеке ссорилась парочка. Юноша что-то громко выкрикнул своей девушке, ткнул ей в руки букет пионов и демонстративно удалился. Девушка не растерялась, сняла шуршащую упаковку и затянулась ароматом. Лео как будто наяву почувствовал тонкие цветочные нотки и через секунду срочно зарисовывал карандашом то, что видел и ощущал. Вместо асфальтовой дорожки он нарисовал цветущий луг, вместо людей — несколько раскидистых деревьев, и тщательно обрисовал контур заинтересовавшей его незнакомки. Девушка продолжала стоять спиной и гладить лепестки, но потом вдруг обернулась. На её щеках появились ямочки, а лицо обрамили светлые пряди, блестящие на солнце. Никогда ещё Лео так сильно не смущался от того, что его «застукали», но невозмутимо прикрыл этюд другим полотном. — Я вам м-ме-мешаю? — спросила девушка, не прекращая улыбаться. Её милейшее заикание произвело необычное впечатление на Лео, и он на мгновение ухмыльнулся. — Нет-нет, что вы. — А можно взглянуть, что вы рисуете? Я очень люблю уличных художник-ков. Первой мыслью Лео было соврать, что он ещё не начинал, но руки сами убрали пустой холст. Девушка молчала, рассматривая скорый набросок своей фигуры. По лицу Лео никак не мог прочитать, о чём она думала. Но тут её лицо прояснилось. — А зачем вы нарисовали в-вокруг траву? «То есть её не смущает, что я начал её рисовать? Какая-то трава? Она странная», — подумал ошараненный Лео. — Потому что парк не гармонировал с образом цветов. — Отнюдь! — возразила девушка, снова лучезарно улыбаясь и взмахивая свободной от цветов рукой. — Это ведь очень романтично, когда люди вокруг спешат, а кто-то радуется такой мелочи, как цветы. А вообще я не люблю пионы, просто ж… ж-жалко их выбрасывать. — А что вы любите? — поинтересовался Лео. — Розы. С такой нежностью она произнесла это слово, что Лео тут же схватил карандаш и изменил форму бутонов на своей зарисовке. Смех девушки испугал его, но появившиеся на щеках очаровательные ямочки говорили об искренней радости. — Да зачем же? Не стоило изменять, и-и так красиво. Лео не ответил, растушёвывая линии платья, но никак не получались естественные изгибы. — Может, мне попозировать? — предложила девушка. — Да… Походите здесь. Девушка с удовольствием повиновалась: несколько раз прошлась по асфальту, балансируя одной рукой, потом покрутилась на месте и запрыгала, как счастливый ребёнок. Лео почти не смотрел в мольберт и доверял своей руке. Когда всё было закончено, он, не сказав ни единого слова, вскочил и побежал в сторону парковой дорожки к киоскам, там купил небольшой букет белых роз и вернулся. Видимо, девушка успела или обидеться, или разозлиться, ведь заняла его стульчик и сверлила этюд взглядом. — Держите. — Лео протянул букет. — Ой, это мне? — Конечно. — Не стоит, мне не в тягость. Однако же девушка приняла цветы, крепко прижала к носу и глубоко вдохнула аромат, озорно выглядывая из-под бутонов. — Они великолепны! А мне уж-же нужно бежать. Ох, вы ведь не закончили… Хотите, я вам ещё п-п-попозирую? — В таком случае мне не обойтись без вашего номера, — сказал Лео, включая заправского соблазнителя. Хихикая, девушка вынула из его пальцев угольную палочку и в уголке полотна написала свой номер. Затем, как по волшебству, испарилась в толпе гуляющих. Всю ночь Лео задумчиво сидел над портретом и даже не прикасался к краскам. Теперь вереница дней стала ещё более серой, но с маленькой яркой кляксой — ожиданием прекрасной Гели. В мыслях Лео называл её Ангелиной и сравнивал с ангелом. Хоть и видел один раз, но запомнил струящуюся платину её волос, тонкие маленькие губы и голубой шёлк летнего платья. Наверное, слишком идеализировал свою первую музу. Как говорили приятели-художники, это нормально, особенно если в первый раз. И Лео задумывался, снова берясь за сигареты и дымя на маленьком квадратном балконе. Через несколько дней он увидел сообщение от Гели и тут же отправил ей адрес своей студии. Титанических усилий ему стоило выгнать смеющихся и подкалывающих друзей и попросить оставить его где-то на час. Так он переживал, что сделал на голове нелепую шишку из своих длинных волос и кое-как не испачкал очки. Когда к нему постучались, он докуривал сигарету. — Привет! — задорно сказала Геля, проходя в студию и снимая капюшон. — Тут пахнет сигар… чхи! — Аллергия? — флегматично спросил Лео. — Нет, п-просто… чхи! — не люблю этот запах. Без лишних слов Лео распахнул огромное окно и помахал им, чтобы помещение быстрее проветрилось. Ангелина казалась малышкой под высоким потолком студии. Она повесила ветровку на крючок, расправила юбку и улыбнулась, присаживаясь на стул. — Как дела? — Нормально. А у тебя? — Всё отлично! — Ангелина опустила взгляд на свои руки. — Вот, м-маме помогла в магазине и решила зайти к тебе. Ты уже за… закончил картину? — Нет. Без тебя нет. Для образа Ангелина развернулась вместе со стулом. Её взгляд определённо упал на вазу с розами, ведь Лео запомнил на зубок: это её любимые цветы. Потом они пили чай, сидя на небольшом диванчике. Ангелина увлечённо рассказывала о работе матери в питомнике, о замечательных щенках и том, как она гуляла с ними в проливной дождь и вернулась домой насквозь грязная и промокшая. Прожив двадцать семь лет, Лео наконец-то испытывал чувство, которое так любят воспевать в книгах и песнях. Он влюбился в девушку, сидящую напротив, цедящую чай и смеющуюся от своих же рассказов. Влюбился и сидел далеко, просто любуясь ею. И не боялся своего чувства. Его отец тоже влюбился в мать с первого взгляда, хоть и поведал об этом под небольшим градусом. Ангелина тоже была… необычной. А ещё необычна её улыбка. Рассказывая очередную забавную историю, Геля широко улыбнулась и продемонстрировала ряд неровных зубов. Как у маленького ребёнка. Это выглядело очень мило, особенно вздёрнутые клыки. — Это очень вкусный чай! — Она поражала его: за весь разговор ни разу не заикнулась и говорила ровно, приятно. — Посоветуешь мне, где такой купить? — Я сам его сделал. — Вот это да! Из чего? — Чабрец с бергамотом, — пожал плечами Лео. Его смутило такое восхищение. Пока Геля рассматривала баночку со смесью трав, он выбросил пепел в мусорку. Теперь и его раздражал запах табака. — Ну, до завтра! Прощаясь, Геля чмокнула его в щеку. Для неё это было привычным, зато Лео удивился и замер на пару секунд с фантиком на ладони. Он пытался найти поддержки у знакомых и завуалированно спросить о волнующих его вещах. Однако хороший друг, Семён, тут же раскусил его. — Так не медли, — просто посоветовал он. — Пригласи на свидание, цветы там, конфеты, рестораны… За деньги не беспокойся, худые за фигурой следят. И Лео послушался, заказав столик в маленьком семейном кафе. Весь вечер Ангелина читала вслух конспекты по социологии и криво чертила маркерами: у неё намечался экзамен. Лео не ограничивал её в заказах и сам только потягивал виски. С каждым глотком его молчаливость постепенно истончалась. — Ты не хочешь потанцевать? — вдруг предложила Геля. — Нет, я лучше посижу. — Жаль. В зале заиграла быстрая весёлая музыка. Геля в своём воздушном хлопковом платье закрутилась на танцполе и нелепо двигалась в такт мелодии. Ей навстречу выбежал какой-то малыш и попросился потанцевать с ним, на что Геля, хохоча, взяла его за руки и повела в неритмичном танце. Лео заворожённо любовался ей. Впервые ощущалась такая тяга фотографировать глазами каждый кадр происходящего, каждое изменение в худом девичьем лице. Воображение услужливо нарисовало ему картину: тихое глубокое озеро с кувшинками по краям, с одной стороны грохочет водопад. Посреди озера стоит Ангелина в тонкой прозрачной рубашке. Вода омывает её тело по пояс, распущенные волосы мокнут на концах. Ангелина бережно держит в ладонях распускающийся бутон красной розы и блаженно прикрывает глаза. Всё это Лео набросал в блокноте и тут же спрятал в рюкзак. Натанцевавшись, Геля вернулась раскрасневшаяся и взмокшая. Она вынула из клатча платок и наскоро вытерлась. — Ух, там жарковато! Ну что, пойдём? Они шли по бледно освещённой улице. Из-за выпитого Лео решительно опустил руку на талию Гели и прижал к себе, отчего она потупила взор и вцепилась в клатч. — Тебе не холодно? — Немного. Лео стащил с себя пиджак и пристроил на её плечах. Несмотря на смущение, Геля тут же в него укуталась и улыбнулась так, как он любил: широко, всеми неровными зубами. — Теперь совершенно н… не холодно. — Хорошо. — Знаешь, я немного волнуюсь. Завтра с самого утра нужно идти на экзамен и… — Ты со всем справишься, — осмелел Лео. Не заметившая этого Геля остановилась на полпути и от волнения стала перебирать его волосы, лежащие около шеи прямыми лоскутами. — Я не выдержу этого притворс-ства своих однокурсниц, которые будут извиваться в любых позах за пят-ть… тёрку. Её охватывала дрожь. Лео понял причину такого волнения и повёл не через парк, а по закоулкам, к своему дому. Странно, но Геля не сопротивлялась. Уже дома он включил везде свет, расправил диван в гостиной и спешно убрал следы своего перекура. — Побудь сегодня здесь. Геля подняла на него бегающие глаза и кивнула. — Да. От её присутствия становилось жарко, но Лео из принципа не снимал рубашку и брюки, пока Геля полностью не освоилась на новом месте. Несколько минут она поболтала с подругой по телефону, затем расчесалась и посмотрела на него. — У т-ть… тебя волосы от ветра спутались. Давай расчешу. — Не стоит. — Ид-ди сюда. Геля настойчиво позвала его, махая расчёской, и усадила перед собой. Последний раз его расчёсывала мама, когда волосы были не такие длинные. Потом, после ВУЗа, он перестал следить за их длиной и иногда сушил с гребнем, чтобы они не завивались. А теперь девушка, к которой он испытывал пылкую симпатию, аккуратно разбирала его причёску на пряди и водила по ним расчёской. Это было… приятно. — Мне нравятся твои волосы, — прошептала Геля почти в макушку, — очень мягкие. Ему было не до ощущений своих волос, а до пальцев, массирующих затылок и крутящих пряди. — А почему ты стал их отращивать? — Не знаю. Мне плевать на их длину. — А я ни разу не видела тебя с хвостиком. — Могу сделать для тебя. Геля хихикнула, но как-то слишком сонно. Закончив с последним локоном, она потянулась, как грациозная кошка, и зевнула во весь рот. — Ложись. — Лео погладил её по руке и позволил себе улыбку. Алкоголь бушевал в нём. — Тебе нужно выспаться. — Угу, — буркнула она уже в подушку. Утром Геля поступила очень невежливо и ушла, не предупредив. Из-за этого Лео снова взялся за сигареты и выкурил почти пол-пачки. Потом за завтраком давился кашлем. Но всё же он решился воплотить своё маленькое хулиганство. По пути в университет Гели он купил большой шикарный букет роз, потратив на это остатки с полотен. Судя по выходящим студентам, экзамен закончился, и он беспрепятственно зашёл внутрь. Около аудитории ещё стояло несколько девушек. Из-за угла мелькнул подол голубой юбки. И отчего-то Лео показалось, что он её уже где-то видел. Подсматривать было неприлично, но он спрятался в закутке, на который падала тень, и вгляделся, готовый защищать Гелю от любых напастей. — Что ты хотел мне сказать? Он не видел её лица, только напряжённую спину и волосы, стянутые в две льняных косы. Напротив стоял молодой человек, смутно знакомый. Лео осенило: именно с ним Геля ругалась в день их знакомства. — Извини, Лин, я погорячился. — Извини? Т-ты погорячился? То есть матом меня крыть — это погорячился? — Ну бывает! Не сдержался, понимаешь? Прости меня, пожалуйста, я был неправ. — Ты до сих пор неправ. — Что, уже хахаля себе нашла? Девчонки с потока говорили, что за тобой какой-то хмырь-рокер таскается. — Это нь… не твоё дело! Мы с тобой уже расстались. — А я хочу тебя вернуть. Мне не нужны те потаскухи. Мне нужна ты. — Саш, всё закончено. Хватит притворяться. Я ненавижу, когда передо мной притворяются! — Лина… — Тебе нужна не я конкретно, а любая девушка, чтобы утвердиться. Признайся в этом х-хотя бы самому себе. В ответ Саша пробормотал что-то явно нецензурное, пихнул Гелю плечом и стремительно удалился. Геля же выдохнула и потёрла виски. — Лео, выходи. — Как ты меня заметила? — изумился он и спрятал букет за спину. — Не знаю, просто почувствовала, что ты здесь. На самом деле такие вонючие сигареты куришь только ты. Лео хмыкнул. — Как экзамен? — Пь… Пять! Неожиданно Геля, словно забыв неприятный разговор, улыбнулась и раскинула руки в стороны, мол, хвалите её. — Умница, — с нежностью сказал Лео и протянул ей шикарный букет, к счастью, не помявшийся. — Лео, он же жутко дорогой! — возмутилась Геля, блеснув намокшими глазами. Секунду она принюхивалась и трогала пальцем шипы. Сейчас она была просто восхитительна. Тогда Лео окончательно решился. — Не любишь притворщиков, значит? Он взглянул ей в глаза и увидел тень страха и озорства. — Ненавижу, — прошептала она. И он поцеловал её. Ведь притворяться просто хорошим другом уже не было сил. Он держал её мягкую щеку одной рукой, а второй обхватил локоть. Замершая от удивления Геля распахнула глаза и, похоже, забыла, как нужно дышать. Зато Лео… Лео захотелось избавиться от своей молчаливости и столько ей рассказать, но сумел только поцеловать кончик её похолодевшего носа и вывести на улицу через пустой коридор. Они вели себя весь день как обычно. Отличалось одно: они держались за руки и не скрывали улыбок. Потом, дома у Лео, Геля не постеснялась полуобнажённой читать конспекты и махать ступнёй в носочке. Изображавший игру на телефоне Лео зарисовывал прекрасный открывшийся вид, мечтая зацеловать эти руки и эту тонкую шею. Практически ничего не изменилось, кроме их совместных посиделок за маленьким телевизором, когда Геля прижималась спиной к его груди и нежилась в объятиях. Однажды Лео спросил: — А почему ты не любишь притворщиков? Геля посмотрела на него с минуту, а потом села перед телевизором и включила какой-то мультфильм. Это оказалась «Алиса в Стране Чудес». На моменте, когда карты начали выкрашивать розы, она поставила на паузу. — Теперь понимаешь? Лео неопределённо покрутил головой. — Скорее нет. — Они пытаются скрыть одну красоту другой. Мне ещё в детстве это не понравилось. Я прямо перед мамой выбросила чемоданчик детской косметики. И ещё ужасно полюбила розы. Зато теперь я в них купаюсь! — рассмеялась Геля, указывая пальцем на десяток ваз с цветущими в них розами. Пока Геля исправно училась в университете, Лео вплотную занялся рисованием и подрабатывал уличным художником. Чаще всего к нему подбегали маленькие дети, гордо протягивающие купюры. На такие средства и стипендию отличницы можно было прекрасно существовать, а когда Геля вдруг грустила, то Лео не жалел денег, выгребал копейки и возвращался домой с букетом роз, ведь их любила его любимая. А в годовщину их знакомства Геля устроила большой пир из домашней стряпни. Они не сидели за столиком, а разложили всё на полу и кормили друг друга с вилок. — Знаешь, у меня есть подарок. — М-м… А какой? — Закрой глаза. Геля закрыла глаза ладошками, вновь напоминая ему маленькую девочку. Покончив со всем, Лео встал за её спиной, обхватил её ладони своими и подвёл к стене. Геля резко ахнула. Теперь стену украшала картина в простой чёрной рамке. Тот самый пейзаж с девушкой, держащей букет роз посреди травянистого поля. Уже полностью завершённый. В уголке чернела заветная дата, а верхушку рамки украшала лепнина, имитирующая розовые лепестки. Впервые Лео было стыдно за чьи-то счастливые слёзы.