Faber est suae quisque fortunae! *
I
Прошли года. Вóды уж много С тех пор печали унесли. Прошли страданья — слава Богу! Забылись горести любви. И словно сердце зачерствело, Любить как будто не умело… Шел с думой грустной наш герой — Онегин, утренней Москвой. Он, лист бумаги сжав в руке, Заветный лист с признаньем милым И в памяти всегда хранимым, Шел в старом-старом сюртуке И не остриженный по моде, Как пес бродячий без породы.II
Таким стал наш повеса бывший — Без денег вовсе, без любви… Да видит пусть его Всевышний! Читатель мой, сам посуди: Ведь что ни день — то светский бал, Растратил он свой капитал. Наследство дяди и отца На дам он тратил без конца. Да вот, остался он ни с чем… И о Татьяне вспоминая, День ото дня себя карая, Что в юности о будущем совсем Не думая, глупцом он оказался — От искренней Татьяны отказался.III
Татьяна больше не страдала, Обыденную жизнь вела И дочерей двух воспитала, Женою верною была. Но жизнь — сплошной водоворот, Судьбы коварный поворот. Забрали мужа в мир иной, И стала молодой вдовой Татьяна. Ей не привыкать К судьбы ударам, и утратам, И к переменам роковым. Умеет силы все собрать, Преодолеть любое горе, Ведь — «Vivere est militare!» **IV
Весенним днем гуляя в парке, С детьми своими веселясь, Сев на скамью в тени под аркой И все еще с детей смеясь, Вдали бродягу увидала — И сердце быстро биться стало. Он жалкий вид имел, но все же Старик уж очень был похожим… Она Онегина узнала, Но радостно не стало ей. И поняла она теперь, Что зря десятки лет страдала. В душе лишь разочарованье, Жалость, печаль и состраданье.V
В глаза смотрел ей грустно он. Но, подойти все не решаясь, Онегин ей отдал поклон, Как призрак тихо удаляясь. Он вспомнил первое свиданье, Татьяны смелое признанье, Полное тысяч нежных чувств. «Прости» — с его сорвалось уст… И он, все дальше отступая, С трудом свой взгляд смог отвести, Запомнив все ее черты, И скрылся в парке, убегая. В Москве бродяги уж того С тех пор не видывал никто…