Оттенки его ненависти

Сказать по правде, Кромешник Джека бесит. Вот так бесит, что хоть на стену лезь. Говорят, в других раздражает больше всего то, что раздражает в самом себе. В таком случае, вот вам список самых неприятных черт Джека: вытянутое лицо, острый подбородок, черные губы, глаза-хамелеоны и ухмылка. О, эта ухмылка! Фроста пробирает дрожь от одного воспоминания о ней. О ней и о притворно-ласковой улыбке, о издевательской усмешке, об оскале, о том, как Питч презрительно кривит губы, надувает губы, сжимает губы... Кролик бы сказал, что Джек на губах Кромешника помешался – и это еще одна причина, почему его надо немедленно гнать взашей из Хранителей. Джек бы ему врезал. Можно подумать, что Фрост подавляет желание коснуться черных губ Короля Кошмаров, прижаться к ним своими, но на самом деле ледяной мальчик подавляет желание и по ним врезать. Когда Питч вырастает перед ним из тени, роняет пару издевок – так небрежно, будто они только что пришли ему в голову, будто они не плод долгих копаний в сердце ледяного врага – у Фроста так чешутся кулаки, что по всей округе вода замерзает в трубах. Наутро люди будут бить тревогу и угрожать звонками в вышестоящие инстанции, а Джек будет ненавидеть себя за то, что слова Кромешника его все-таки задели, будет всеми силами гнать прочь мысли о нем и в конце концов забудет о встрече Хранителей, Джейми, и вообще выкинет из головы все, кроме выворачивающего наизнанку бархатистого голоса. К вечеру он будет настолько взвинчен, что сам кинется на поиски Питча. И тот, как всегда, предвидя это, появится за спиной. Невозмутимо улыбнется и исчезнет за мгновение до того, как посох рассечет воздух там, где только что молчало небьющееся сердце Кромешника. Джек бросится за ним следом и потом, когда найдет, то застанет усталым, обессиленным, сидящим на камне, спрятавшим голову в ладони. Он подойдет ближе, бесшумно, с посохом наготове, не поддаваясь на уловку врага. Питч, не поднимая головы, глубоко вздохнет, и его мантия начнет растворяться, потянется вверх тонкими струйками черного дыма, дрожа от малейшего ветра. «Он как будто остывает»– подумает Джек и сожмет посох покрепче. И замрет в нескольких шагах от цели, прячась в тени, выравнивая дыхание, собираясь с силами. – Джек. Сияющий луч пронзит полумрак и с чудовищной мощью обрушится на неподвижную фигуру. Никто не погибнет. Никто даже не пострадает. Тьма, поднимающаяся от плеч Короля Кошмаров, поглотит свет и взорвется черным песком. С минуту в воздухе будет висеть легкий звон. Потом Питч заговорит. – Тьма всегда со мной. Джек промолчит, он слишком опустошен и разочарован. – Она в моем сердце. Джек сделает шаг в узкий круг света и повиснет на посохе, переводя дыхание. – Она дает мне силы. Защиту. Цель существования. Джек снова промолчит, а Питч согнется еще сильнее, на его спине можно будет разглядеть все позвонки. Джек разглядит. – Пожирает меня, управляет мной, поддерживает меня живым. Греет мою кровь. Как паразит, Джек, совсем как паразит. Фрост сглотнет, поднимет посох и снова шагнет в тень. Питч будет казаться неподвижным, но вблизи станет заметно, как он дышит, как пробегают по его спине мурашки от холода. В пещере температура упадет уже гораздо ниже той, при которой возможно вот так невозмутимо сидеть с обнаженной спиной. Фрост замрет в нерешительности, не понимая, что ему делать. Ярости на новый удар у него уже не останется, не посохом же врага бить? Особенно такого. Беззащитного. Он опустит оружие, понимая, что это уловка, что он дурак, раз повелся, что это просто очередной обман Короля Тьмы. На шее Питча от холода поднимутся короткие волоски. Джек, осмелев, коснется их, и Кромешник инстинктивно вздрогнет. По его плечам побегут уже знакомые струйки тьмы, извиваясь под кожей, и последуют по спине за ледяными пальцами завороженного Фроста, по торчащим позвонкам. Питч задышит немного чаще, а Джек, загипнотизированный пляской черных узоров, замрет вместе с ним, и на мгновение они станут похожи на статуи. А потом Кромешник усмехнется, разрушая магию момента, а Джек, словно отрезвленный, отпрянет. И осознание, что он только что упустил возможность разделаться с врагом в момент его слабости, обожжет сильнее, чем открытое пламя. Питч выпрямится, потягиваясь и смеясь. Джек сбежит. Следующие дни он будет избегать встреч с Кромешником, накроет город таким толстым слоем снега, что ночью будет чуть ли не так же светло, как днем. Себе он это объяснит тем, что собирается с силами для новой атаки. А потом сам же себе ответит, что это ложь, и что на самом деле он боится этого непривычного, такого живого Питча. Жаль, что если врезать самому себе –заткнуть этот предательский голос не получится. Он будет тешить себя надеждой, что у Короля кошмаров есть дела поважнее, чем его, Фроста, страхи. А потом его вновь охватит раздражение. Беспокойство. Одиночество. Почему так долго от него нет вестей? Что-то задумал, или наоборот, уже добился своего? Наигрался? Потешил самолюбие, вселил иррациональный страх в сердце главного противника? И Джек снова кинется на поиски. Пришла его очередь появляться из темноты. И Питч остановится, но не обернется, почувствовав за спиной дуновение ветра. Джек подойдет ближе, замораживая все вокруг. Волоски на шее Кромешника снова встанут дыбом, и тогда, повинуясь секундному порыву, Джек прижмется к ним губами, взмывая в воздух. И впервые с удовольствием посмотрит на лицо Питча, приоткрывшего в изумлении рот.