***
— Очередная желтая статейка Скитер, — Северус отпускал руку Гарри только для того, чтобы перелистывать страницы. — Алхимическая статья в «Пророке», куда катится мир? Так… «Предыдущим вечером Министр Магии, Кингсли Шеклболт, отправился с визитом во Францию как страну, которая в следующем году будет принимать Чемпионат Мира по квиддичу. В ходе переговоров стороны пришли к соглашению о сотрудничестве по вопросам перемещения фанатов Великобритании к месту проведения чемпионата. В связи с этим, на встрече присутствовали главы департаментов магического спорта и магического транспорта Бэзил…» Тебе не надоело? — Статья как статья. — Я не это имел в виду. — А что? — Гарри интуитивно подставил лицо под лучи. Этот день, по словам Северуса, был удивительно теплым для сентября, и Гарри тянуло к солнцу, однако на все предложения выйти на прогулку он упрямо отвечал отказом. — То. Это бессмысленно. — А, ты об этом, — Гарри вздохнул. — Опять. — Не думаешь же ты, что мы отступимся? Гарри промолчал, чувствуя, как солнце приятно греет лоб и щеки. Он почти не дернулся, когда Северус коснулся его лица — в последнее время тот часто так делал, — но Гарри был совершенно не готов к тому, что Северус его поцелует. Это был первый поцелуй за долгое-долгое время. — Пожалуйста, пойдем домой. — Это манипуляция, — дыхание Гарри немного сбилось. И в тот же момент стало как-то скверно. Северус редко о чем-то просил, считая подобное проявлением слабости. А Гарри собственноручно заставлял мужа прогибаться под свое упрямство. Хотя нет, не упрямство. Страх. — Пойдем, — Северус говорил это тихо, щекоча лицо Гарри своим дыханием, перебирая пальцами волосы на затылке. — Я боюсь тебе отказать, — мученически простонал Гарри и отпрянул, страшась интимных касаний. Сейчас он ощущал себя… неполноценным, а любое внимание со стороны супругов казалось актом тайной жалости. — Поттер, Мерлина ради, как же с тобой иногда тяжело! — резко ответил Северус. Это уже было похоже на него в давние-давние времена, когда они только начинали встречаться. — Боишься отказать — не отказывай, я готов увезти тебя даже на таких условиях, чтобы ты просто хотя бы попробовал этот вариант. Гарри нахмурился, закусывая щеку изнутри. Молодец, Поттер, довел-таки Северуса, как и хотел. Чтобы тебя, несчастного, бросили и оставили в покое. Развел сопли. Идиот. Смотреть противно. Одна радость: захочешь — не увидишь, насколько жалко ты сейчас выглядишь. — Ну что? — хмуро продолжил Северус. — Учти, я близок к идее увезти тебя силой. Гарри сжал губы и, обхватив пальцами железную спинку кровати, неловко встал. Ориентируясь на тепло и приглушенный шум, он повернул голову к окну и твердо бросил: — Хорошо. Идем. — В окно, думаю, не пойдём, — в голосе Северуса появились довольные нотки. — Сейчас схожу к целителю, и быстро тебя выпишем. Когда шаги мужа стихли где-то в глубинах коридора, Гарри шумно выдохнул и опустился обратно на ещё более промятый за месяцы лежания матрац. Северус ожидаемо изменил линию поведения — стоило лишь сделать всё так, как он хочет. Гарри спрятал лицо в ладонях и замер. И что дальше? Что дальше?***
С момента возвращения Гарри в Малфой-менор прошло больше недели, но это был их первый совместный вечер. Гарри, наконец, перестал прятаться в гостевой спальне и вышел в гостиную. Люциус на его появление отреагировал коротким объятием, а Северус, кажется, даже бровью не повел, шелестя в угловом кресле очередной газетой. — Огденского? — спросил Люциус. Гарри молча кивнул и, мягко отстранив руку Люциуса, самостоятельно, на ощупь пробрался к дивану. Забравшись на него, он почувствовал мягкое прикосновение к ступням. — Ты не против? — послышался голос Люциуса. Гарри не стал сопротивляться, но в который раз зацепился за тот противный голос, который нашептывал ему, что всё это — из жалости и что стыдно потакать им и себе, особенно себе, в этом. Люциус аккуратно потянул Гарри за ноги, кладя их на свои колени. Пальцы нежно, но уверенно массировали чуть огрубевшую кожу на пятках и ласково касались подъема и резко выступающих косточек. Гарри сжал губы. В голову непрошенно лезли картинки, как гордый до невозможности Люциус первый раз делал ему минет. У него тогда были схожие эмоции: яркое удовольствие, тепло, и, как и тогда, билась мысль: неужели Люциус делает это для него? Теперь этот вопрос был горьким. Сбоку скрипнуло кресло. Кажется, супруги стали намеренно создавать дополнительный шум, чтобы Гарри было легче ориентироваться в пространстве. Почти бесшумно Северус прошел мимо дивана и открыл дверцу бара. Зазвенели бокалы из дорогого хрусталя, с булькающим звуком полилось огневиски из пузатой бутылки. Гарри и не нужно было смотреть, чтобы воспроизвести любую домашнюю мелочь перед глазами. Так привычен был этот совместный вечер. Почти как раньше. — Как наш Министр справляется во Франции без тебя? — Северус наконец прервал молчание, поставив один бокал на стол, а другой вкладывая в руку Гарри. Затем наверняка сделал глоток из своего. Люциус на мгновение отвлекся, чтобы тоже выпить. — Ну как. Пишет, что порядком устал от избытка формальностей и ужимок. Гарри грел граненый бокал в ладонях и слушал по-семейному тихий разговор, признаваясь самому себе, что скучал. По дому, по голосам супругов, которые стали будто ещё более глубокими и завораживающими. Теперь он слышал звуки чуть иначе, будто бы лучше и… Они стали гуще, словно материальными. — Пишет, что Уизли выправляет, по крайней мере, половину встреч. Странно, что так. Мне казалось, благодаря своей невестке и мне, она эту страну ненавидит. Гарри улыбнулся, вспомнив, как Джинни, сверкая глазами и багровея лицом (так, что веснушки выделялись яркой россыпью), впервые выбежала из камина после заседания во Франции. «Эти напыщенные снобы просто отвратительны!» — прорычала она вместо приветствия. Гарри только и оставалось, что открыть бутылку хорошего вина. — На его месте я бы опасался конкуренции, — ответил Северус. — О чём ты? Первой в спину дышит Грейнджер. — В общем, держится за кресло, бедный, из последних сил. Гарри фыркнул. Кингсли не подкалывал только ленивый. Что творилось в отделе Гарри, вообще не стоило вспоминать: бывшего коллегу дразнили все, даже купили «Кружку Большого Шефа». Кингсли, к слову, пил только из неё, когда заходил проверить авроров. Супруги замолчали, и Гарри поежился и подобрал ноги под себя, всё ещё чувствуя призрачное слабое тепло от рук Люциуса. Тишина могла бы напрягать, если бы действительно осталась тишиной. Сейчас же Гарри чуть отпил обжигающего напитка, смакуя горечь на языке, и вслушивался в стук часов и стук веток рябины об окно. Северус поцеловал его, как и неделю назад в больнице, без предупреждения. От неожиданности Гарри дернулся, ударяясь затылком о спинку дивана, и дезориентировано отшатнулся, чуть было не навернувшись. — Прямо как в первый раз, — в голосе Северуса проскользнула ехидство. — «П-профессор, что Вы делаете?» — удачно передразнил он Гарри. — Извини, — Гарри выдохнул и приложил руку к шее. Сердце билось о грудную клетку, внутренности скрутило в тугой жгут. И вправду, как в первый раз. — Не извиняйся, — Северус всё-таки поцеловал его. Ощущения были совсем другими, Гарри держался за мужа, боясь потерять ориентацию в пространстве. Бокал мягко у него мягко отняли, разжав одеревеневшие пальцы. Позади намеренно шумно придвинулся Люциус, кладя руки на плечи Гарри и целуя его в шею. — Может, не стоит? — спросил он между поцелуями. — Я не совсем полноценен, и… — Не прикидывайся идиотом, — строго ответил Северус и одновременно с этим ласково провел большим пальцем по губе мужа. — Ты можешь сказать «нет», и мы остановимся. Так было всегда. — Я… — Гарри шумно вздохнул, чувствуя, как Люциус прикусил кожу чуть выше выпирающего позвонка. — Я не готов идти дальше, но не хочу останавливаться. Мне вас не хватало.***
Гарри на ощупь добрался до кабинета Северуса. Его выбор не был случайным — в каком-то смысле из них двоих с ним начать было бы проще. Тонкое ощущение общности с супругами, длившееся годами, которое совершенно стерло какие-то наносные, отталкивающие черты обоих мужчин, было разрушено. Периодически он ловил себя на мысли, что увечье отбросило его назад, сделало снова чужим, и ощущения тех лет толкали Гарри к решению в пользу Северуса — в случае неудачи получить отповедь было бы проще, чем ледяное презрение Люциуса, которое он даже не увидит, а будет мучиться, пытаясь на слух распознать истинные эмоции, которые тот с годами научился скрывать безукоризненно — от посторонних. Скрипнула дверь справа. От неожиданности он отпрыгнул. — Гарри? — это был голос Северуса. — Ты что тут делаешь? Схватившись за стену, Гарри шумно, с облегчением выдохнул. Он всё ещё плохо ориентировался в пространстве: менор будто стал чужим, и от этого Гарри чувствовал себя неловко, словно незваный гость. — Я искал тебя, — честно ответил он, шагая вперед, наугад. — Нашел, — ответил Северус, просто и бережно обнял, привычно и очень по-домашнему утыкаясь носом в волосы супруга. Гарри слабо улыбнулся и легко толкнул Северуса в плечо, отстраняясь. — Проводи меня в кабинет, пожалуйста. — Шагай на меня, и мы в нём окажемся, — ответил Северус, отступая назад. — Получил письмо от Нарциссы, она сейчас в Греции. — Неделю назад была в Италии, — добродушно усмехнулся Гарри, шагая нога в ногу с мужем. — Вполне возможно, что через неделю получим письмо из России, — в тон ему ответил Северус. — Хочешь чаю, газету? Ты пропустил завтрак и новости. Уизли прессует французов, уже даже не по чемпионату. Написали в Лондон и вежливо попросили доверить этой ответственной сотруднице какое-нибудь значительное и важное дело вместо того, чтобы отвлекать её на какие-то мелкие переговоры с дружественной страной. И тут во Францию выехала Грейнджер… Гарри услышал щелчок — Северус закрыл дверь, а затем его довели до кресла — пальцы наткнулись на бархатную обивку. Северус положил руку на его плечо, но садиться Гарри не спешил. Подавив внутреннюю дрожь, он повернул голову в сторону мужа и как можно спокойнее попросил: — Пожалуйста, сядь ты. — Хм, — по голосу чувствовалось, что Северус озадачен просьбой. — Ну что ж. Сиденье скрипнуло. Гарри шагнул вперед и попытался рукой коснуться мужа. Северус поймал его за запястье и направил, кажется, позволяя встать прямо перед собой. — Что-то интересное, — Северус мягко погладил его ладонь большим пальцем. — Но стоять тебе совершенно неудобно, как мне кажется. Хочешь, пойдём ко мне? — Нет, — поспешно произнес Гарри и отнял руку. — Подожди. Положив ладони на плечи мужа, он рваным быстрым движением провел по его груди, ощущая шероховатость одежды. Опустившись на колени, Гарри на ощупь развел полы сюртука и взялся за пряжку ремня. Северус отстранился, насколько позволило ему кресло, придержав руки Гарри. — Зачем? — тихо спросил Северус. Гарри дернулся, пытаясь высвободиться, но супруг лишь усилил хватку. Вдохнув, он улыбнулся — печально и почти незаметно — и прижался щекой к колену Северуса. Тот наклонился ближе и бережно обнял Гарри. — Я тоже тебя люблю. Достаточно для того, чтобы не принимать то, что ты предложил, так, как ты предложил. Гарри вздохнул. Он не хотел чувствовать себя бесполезным. Он устал быть обузой. Как в юности, когда Северусу приходилось ходить за ним чуть ли не по пятам и следить, спасать, вести, чтобы глупый мальчишка не пропал с концами в окружающих его миражах. — Хочешь меня? — неожиданно спросил Северус. Гарри отвернулся, пряча лицо. — А ты? — Я бы взял тебя прямо здесь, но в тебе снова проснулся Гриффиндор, — с этими словами Северус повернул лицо Гарри к себе и жестко поцеловал. — Слабоумие и отвага — вот наш девиз! Нет уж, я хочу своего мужа, а не человека, который расплачивается телом с добрыми людьми. — Пытаешься меня разозлить? Чтобы я боролся? — Гарри усмехнулся и облизнул чуть саднящие губы. — Да, Гарри, я хочу, чтобы ты боролся, — Северус снова поцеловал его — ещё злее, чем прежде. — Я хочу, чтобы ты признал наконец то, что с тобой произошло. Признал, пережил и пошел дальше. Мне всегда казалось, что, случись что-то с кем-нибудь из нас, это я буду тем, кто закроется от окружающих, но никак не ты! Ты должен бороться, но совсем не за то, за что ты борешься сейчас. Сейчас ты сопротивляешься произошедшему, а ещё — сражаешься с нами, словно мы тебе чужие люди. Остановись. Бороться нужно за свое хорошее самочувствие, а не за положение вечного Героя. Да, с тобой случилось то, что случилось, но это не стерло тебя как человека. Гарри улыбнулся чуть искреннее, чувствуя, как дрожат уголки губ. — Черт, Северус, — он буквально кожей ощущал беззлобную усмешку мужа. — Я люблю тебя. Вместо ответа Северус поднялся на ноги и потянул Гарри за собой. — Ну вот. Стало значительно проще. — Не проще. Но я рад, что ты со мной, — Гарри склонил голову набок. — А Люциус… — Не пошел к нему? — Я решил, что с тобой будет легче… Люциус не любит говорить о проблемах. — Не стоит, Гарри. Вам нужно поговорить. Если ты думаешь, что ему всё равно — поверь, это не так. Сжав губы в тонкую полоску, Гарри кивнул. — Конечно, я поговорю с ним. Но прежде мне нужно подумать.***
Он не мог отличить, где заканчивался его беспокойный сон и начиналась явь. Сознание будто расплывалось, лишь тело реагировало без промедления, выгибаясь до приятной тянущей боли в мышцах. Пальцы вцепились в волосы, на ощупь проследили их длину и остановились на лице супруга. Люциус. Гарри дурел, чувствуя, как головка члена входит в горячее сокращающееся горло, как плотно губы мужа обхватывают его плоть. Люциус жадно отсасывал ему, не выпуская член изо рта и не позволяя Гарри передохнуть от тугой сильной вибрации в паху. Прижав пальцы к точеному лицу мужа, Гарри мог лишь кусать губы, сдерживая крики, и чувствовать, как в уголках губ Люциуса скапливается слюна. Слабо понимая, что происходит, он всё же не препятствовал ему, да и, по правде сказать, не смог, даже если бы захотел. У Люциуса всегда были весомые аргументы. И всё-таки стон сорвался с его губ. А затем ещё один. И ещё. И чувствуя, как давление губ ослабло, Гарри услышал довольный смешок. — Скажи, что тебе это нравится, — в хриплом голосе мужа слышались повелительные нотки. — Люциус… — начал было Гарри. — Скажи. Превозмогая какое-то непонятное чувство внутри, Гарри подчинился, шевеля непослушными губами. — Мне нравится, Люци. — Скажи, что ты хочешь ещё. — Люци, пожалуйста, я хочу ещё. Люциус снова издал звук довольства и продолжил бесстыдно сосать и вылизывать член Гарри. Тот, однако, начал медленно выплывать из состояния между сном и явью. Гарри не смог подавить дрожь, осознавая, как Люциус властен и груб. Он никогда не был таким наедине с Гарри и Северусом и чутче каждого из них видел рамки необходимого и дозволенного. Люциус, тем временем, дал волю рукам, сжимая тело Гарри то там, то здесь, совсем не беспокоясь о силе своих прикосновений. — Люциус, — не сдержал стона Гарри, делая слабую попытку вырваться, но муж сжал его ещё сильнее, наваливаясь всем телом. — Расслабься, Гарри, ты же этого хочешь так же, как и я. Разве нет? Разве не хочешь? Или ты меня стесняешься? — Люциус говорил своим особенным голосом, одновременно совращая и провоцируя. Он будто сорвался с цепи, словно это не он был таким осторожным и сдержанным накануне. — Ты странный, — хрипло пробормотал Гарри, мечась между болью и удовольствием. Раньше супруг не позволял себе быть грубым, когда Гарри был не в состоянии перенести жесткий секс. Он чутко чувствовал любые изменения в его душевном и физическом здоровье. Сейчас же… — Всего лишь бужу интерес к себе, — Люциус снова отвлекся на интимные поцелуи. — Мне кажется, ты совсем охладел к нам… или ко мне… Гарри почувствовал нервную дрожь и надавил на плечо Люциуса. — Хватит. Я не понимаю тебя. Люциус поднял голову, но, как Гарри ни вслушивался, муж молчал, больше не сжимая и не причиняя боль, но и не отпуская. Гарри чувствовал, что его трясет всё сильнее и сильнее, но Люциус словно бы и не замечал этого и ничего не предпринимал. — Чего ты добиваешься? — резко спросил Гарри, окончательно теряя самообладание. Сжимая в кулаках простыни, он всё больше паниковал от густой тяжелой тишины. — Чего я добиваюсь? — эхом отозвался Люциус. Гарри судорожно вздохнул и сильно закусил губу, пытаясь отвлечься и заглушить тремор, будто рвущий тело изнутри. Люциус прервал безмолвие, начав прокладывать дорожку поцелуев снизу вверх по телу мужа. Гарри крепко сжал его плечо в тот самый момент, когда он подобрался к шее. И услышал… смешок. Люциус всё же поцеловал его близко-близко к уху и шепнул: — Этого ждал от меня, да? Гарри замер, напряженно вытягиваясь в струну, а затем резко обмяк, всё ещё подрагивая. — Ты сумасшедший ублюдок, Люциус. Люциус не дал ему спокойно прийти в себя, тут же обняв и прижав к себе. — Да, я очень талантливый. — Ненавижу тебя, — беззлобно огрызнулся Гарри, тщетно пытаясь скрыть нервную дрожь в голосе. Люциус поцеловал его в висок — невинный жест поддержки, разительно отличающийся от алчных, голодных поцелуев сорвавшегося с цепи холодного чужого человека. — Я не хочу, чтобы ты отдалялся, Гарри. Вернись к нам. Нам тебя очень не хватает. Чувствуя, как от напряжения тянет веки, Гарри закрыл глаза и глубокого вздохнул. Эти провокации были вполне в стиле Люциуса: выбить из колеи, довести до срыва и заставить принять истину, какой бы горькой она ни была. И поэтому Гарри на него не обиделся. Да, он не хотел бы повторения этой сцены. Да, он боялся и даже ждал чего-то подобного, но столкнуться с этим на самом деле он был совершенно не готов. Будь Люциус серьезен — он бы с этим не справился. То, как он пришел к Северусу, теперь предстало перед ним в совершенно другом свете. Что, если Северус дал бы довести ему всё до конца? Что, если бы действительно не пожалел, не остановил, повел себя, как тот, почти позабытый, холодный и жестокий Снейп? Что, если бы он решил позволить Гарри пройти это так, получить такой опыт? Доведи он всё до логического конца — что осталось бы от Гарри? Дойди до конца Люциус… Дойди до конца Северус… Они оба могли, действительно могли. Он знал, с кем живет. — Ты всё ещё отказываешься вернуться в общую постель? — спросил Люциус, продолжая его обнимать. — Мне нужно время, — в который раз повторил Гарри, внутренне напрягаясь. — Как скажешь, — примирительно шепнул Люциус. — Но помни, что тебя там ждут. — Спасибо, — одними губами произнес Гарри, касаясь в легком поцелуе кожи супруга. — Спасибо.***
— Листья желтеют, — мечтательно протянула Луна. — Мокрые, только от дождя. Чувствуешь? В руку Гарри ткнулся мокрый лист. Мгновением раньше Луна отпустила его ладонь и быстро присела на корточки. Гарри не очень понравился контраст — теплую ладонь подруги он предпочитал мокрым свидетельствам изменяющегося времени года. — Пора бы, — отрешенно подметил он, недовольно чувствуя свои насквозь промокшие ботинки. Как сказал бы Оливер: «Пропал в тебе дух авантюризма, Поттер». — Пойдем дальше? — спросила Луна. — Там малина. Гарри кивнул, и Луна тут же обхватила его руку своими маленькими пальчиками. Они шли медленно, тесно прижавшись друг к другу плечами, и уютно молчали. Идти было недолго, скоро Луна остановилась и потянула руку Гарри вместе со своей к веткам. Ягоды были мягкие и спелые, их было очень много, казалось, что до этого их никогда столько не было. Гарри открывал рот, и Луна кормила его, посмеиваясь, когда он притворялся, будто хочет укусить ее за пальцы. Почему-то с ней он не чувствовал себя больным. — Если бы солнце можно было закрутить в баночки, как варенье, — сказала она в один момент. — И потом рисовать им. Я бы, наверное, закатывала его и расставляла по комнатам. — Варенье? Звучит вкусно, — Гарри улыбнулся. — Хочешь съесть солнце? — уточнила Луна. — А почему бы и нет. Ты аппетитно мечтаешь. — Тогда в следующий раз будем гулять и ловить солнце губами. Сегодня оно немного стесняется. Гарри согласно кивнул. И вправду, сегодня он не ощущал теплых лучей, лишь сырость и холодный ветер. — Люциус опять разогнал всех шибаши? — Вот уж без понятия, — усмехнулся Гарри. — Тогда идем пить чай. Если разогнал — я соберу для тебя перед тем, как приедешь. Гарри не успел ответить, как Луна легко дернула его за руку и повела в противоположном от их предыдущего пути направлении. — Гарри, а ты… — начала была Луна, но не договорила: с неба посыпалась противная морось, и им пришлось поспешить назад. Когда они сидели в библиотеке мэнора и пили ароматный ягодный чай, Гарри долго молчал, а Луна не мешала ему думать. Наконец он осторожно наклонился в сторону подруги и тихо спросил: — Луна, расскажи мне о подземельях мэнора. Как это было. — Мы говорили об этом, — с задержкой ответила она. — Знаю. Но мне нужно. — Чаще всего было холодно, — начала Луна. — Это мешало сосредоточиться на другом, на том, что было за дверью. На самом деле, мы даже не заметили, как настоящая реальность отодвинулась далеко-далеко. Там не было никого — никакие существа не спускались к нам. Я никого не видела. Это было страшно. А происходящее мы очень быстро научились определять по спускавшимся людям. Беллатриса часто хотела меня видеть. От нее было ещё холоднее. Гарри почувствовал, как в горле будто загорчило, а живот свело от неясного волнения. — Я понимаю. — Происходящее превратилось в норму. Знакомо? Было холодно, мы сосредотачивались на поиске тепла, а на походы «наверх» смотрели как на вызов к декану. Флитвик меня никогда не вызывал, правда. — Мне тоже… холодно, — тихо ответил Гарри, сильно сцепляя пальцы. Но долго продержать руки в замке не удалось: их накрыли пальцы Луны. — Зачем же ты греешься в одиночку? Гарри не ответил. Не смог.***
Гарри сильно сжал подушку в пальцах и вздохнул. Домовик доставил его аккурат к дверям общей спальни, но он всё никак не мог заставить себя двинуться вперед. На миг показалось, что за дверью раздались шаги, и Гарри настороженно замер, прислушиваясь… Но нет, тянулись секунды, а в доме было всё так же тихо. Собравшись с силами, Гарри толкнул дверь, продолжая прислушиваться, и только поэтому различил шелест постельного белья. Пройдя вперед и уткнувшись наконец в изножье постели, он наугад бросил подушку. — Гарри, — глухо окликнул его Северус, и Поттер вздрогнул, осознавая, что супруги совершенно точно бодрствуют, и он крался до кровати им на потеху. — Будь осторожен, — со смешком пояснил Люциус. — Ты попал в самую десятку — в драгоценный нос. — Ликвидирует возможных вражеских лазутчиков, — развил мысль Северус. Гарри сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, и поставил колено на упругий матрац. — Такими темпами ты полночи будешь проходить сей сложный маршрут, — протянул Люциус. В четыре руки его быстро втянули в нагретую сердцевину, прижимаясь с двух сторон. — Завтра можешь пройти этот квест сам. Гарри замер и затих, чувствуя приятное тепло от рук, оплетающих его, от тел, вжимающихся плотно, но бережно. — Как прошла встреча с мисс Лавгуд? — через какое-то время спросил Люциус. — Гуляли. Луна описывала осенний сад, — скупо отозвался Гарри, чувствуя какое-то неудобство от неловкого разговора. Люциус погладил его бедро через одеяло и поцеловал в висок. Гарри, встрепенувшись, приподнял голову. — Просто рад, что ты с нами, — голос мужа улыбался. — Спать, — донеслось ворчание с другой стороны. — Иначе я за себя не отвечаю. Гарри тихо вздохнул и смежил веки, усиленно имитируя глубокое размеренное дыхание. Зашуршало постельное белье. Его губ коснулись теплые и тонкие. — Спи, — прошептал Северус. Не открывая глаз, Гарри потянулся вслед за губами мужа, и в груди разлилось давно забытое чувство облегчения. Какое-то мгновение назад супруги всё ещё казались далекими и чужими, а сам Гарри — лишним. И вот наконец он чувствует себя на своем месте. И кажется, будто он вернулся после долгих лет разлуки. И его всё ещё ждут и принимают. Северус переплел пальцы с пальцами Гарри, расслабляясь и засыпая первым. Тыльной стороной руки Гарри чувствовал биение его сердца. Рука Люциуса скользила по его плечу, даря тихую ласку. За окном зашумела листва — поднялся ночной ветер. Непогода осталась за пределами спальни.***
Гарри проснулся, словно от внезапного толчка. Последний раз вот так, периодически просыпаясь, он спал в гостевой спальне больше недели назад. В родной постели мысли и кошмары его не беспокоили. Гарри насторожился: сегодня он спал с краю; позади него раздавался шелест постельного белья. Кто-то тоже не спал. Более того: Гарри чутко улавливал тяжелое дыхание и далекие от приличных звуки. Матрац чуть прогибался в такт движениям, а некто позади чуть коснулся его спины. Послышался еле уловимый, низкий стон: — Гарри… И тяжелый шепот откликнулся неровным: — Тише. И дыхание прервалось, став еле-еле различимым, будто к губам отчаянно прижали ладонь. Гарри не двигался, напряженно вслушиваясь и пытаясь представить, что происходило за его спиной. Наверняка Люциус лежит на спине, блестящий от пота, с рассыпавшимися по плечам и подушке волосами, и кусает пальцы, чтобы не кричать. И Северус — собранный, с острым темным взглядом, нависает над ним. И стройные крепкие ноги лежат на благородном развороте плеч, и во время поцелуев черные волосы падают на искаженное в мучительном наслаждении лицо. Его мужья занимались сексом. Ночью, тайком, в каком десятке сантиметров от него спящего. И, о боже, как же это заводило. Осторожно, словно во сне, Гарри, смежив веки, повернулся на другой бок. Шевеление стихло. Он представлял, как они замерли, почти пойманные за своим непристойным занятием, напряженно вглядываясь в его расслабленное лицо. Но, возможно, это было не совсем так, потому что Люциус попросил шепотом: — Посмотри, спит или нет. — Спит, — через мгновение ответил Северус, тяжело завозившись. — Дожили. Прячемся от мужа. Гарри услышал тихие смешки и фырканье. — Тихо! — снова шикнул Северус. — Сам тихо! Гарри чуть приподнял веки. Смех не оборвался, значит, тот, кто был ближе, Люциус, лежал спиной к нему. Сознание тут же подкинуло следующую картинку: Люциус прижимается изо всех сил к Северусу и, чтобы не стонать, кусает его плечо. — Это мучительно, — вздохнул Люциус, и Гарри представил, как он кладет голову на подушку и упирается лбом в шею Северуса, ища поддержки. — Он лежит здесь, рядом, совсем близко. А я даже не могу… — Знаю, — перебил его Северус. — Знаю. Не говори ничего, Люци. Сам боюсь сорваться. Какое-то время супруги молчали, и Гарри до зуда в теле хотелось увидеть выражение их лиц, понять, что происходит. Неизвестность нервировала. Но через какое-то время вновь зашелестели простыни, и до Гарри донесся громкий звук какого-то отчаянного поцелуя. — Держи меня крепче, Северус, — прерывисто произнес тихий голос. — Иначе я не выдержу. Не смогу так больше. Гарри наконец понял, что они делают. Но не это было главное. В этот момент у него на душе стало удивительно легко. Вот же они, его Люциус и Северус. Только руку протяни. И больше ничего не нужно. Да вокруг больше ничего и не было. Ни мира, который он потерял, но который ему и не был нужен одному, ни стены, которая удерживала его вдалеке от своей семьи, ни тяжести в сердце. Вот они, его родные люди. Единственное, что на самом деле было важно и нужно, осталось с ним. Хотя он, дурак, всё сделал, чтобы это потерять. Гарри протянул руку и наткнулся на спину Люциуса. Тело под пальцами вздрогнуло и замерло, каменея. — Гарри? — осторожно позвал Люциус, надеясь, что муж лишь ворочается во сне. — М-м, — согласно отозвался тот и провел рукой ниже, до ягодиц, наталкиваясь на руки Северуса и придвигаясь ближе. — Ты не спал, — проницательно и совершенно спокойно подметил Северус. Люциус еле слышно охнул и наверняка свел брови на переносице, осознавая, что супруг стал свидетелем ночной и по-глупому тайной близости. — Я проснулся, — возразил Гарри. — Только что. — И что скажешь? — спросил Северус, казалось бы, равнодушно. Люциус молчал, не шевелился и, кажется, был в легком ужасе от сложившейся ситуации. — Что тут скажешь, — притворно строго вздохнул Гарри и крепко прижался к Люциусу, наглядно демонстрируя, что он обо всём этом думает. Малфой заметно расслабился и сжал руку Гарри в своей. Северус на это лишь хмыкнул и положил ладонь на шею Гарри, чувствуя под пальцами волнительно быстрый пульс. И на несколько бесконечных мгновений все трое замерли, слушая дыхание друг друга. Разорвав касание, Гарри сел, на ощупь проводя ладонью вверх по руке Люциуса и запуская пальцы в густую копну волос. Он чувствовал, что Северус почти повторил его действие, но, очевидно, касаясь лица мужа. Люциус вздохнул как-то задушенно, будто сдерживаясь, и накрыл руку Гарри своей. Совсем рядом послышался смешок Северуса, и Гарри почувствовал теплое дыхание, а затем легкое касание губ на виске. Не удовольствовавшись этим невинным поцелуем, Гарри провел своей щекой по щеке Северуса, приближаясь губами к его губам. Поцелуй вышел требовательным и жадным. Северус сминал и кусал его губы без страха быть отвергнутым. Потому что Гарри сделал выбор. Люциус тем временем повернулся в постели и так же жадно, как и Северус, принялся целовать живот молодого человека. Казалось, и Северус, и Люциус немного сошли с ума, одичали и не собираются становиться нормальными. Гарри вцепился в плечи Северуса, перестав ориентироваться в пространстве. Супруги были настойчивы и… не то чтобы он был напуган, скорее взволнован. И сердце стучало как бешеное. Северус протянул руку, поддерживая, Люциус проделал то же самое, не прекращая поцелуи, всё больше приближаясь к своей очевидной цели. — Люци… Люциус! — воскликнул Гарри, чувствуя, как жар обхватывает головку члена, а длинные волосы супруга щекочат пах и ноги. — М-м, — промычал тот, и не думая останавливаться. Рядом так же шумно дышал Северус. На миг Гарри представил, как он пропускает свой член сквозь пальцы, а затем ещё и ещё, распаляя себя всё больше и больше. Прикусив губу, Гарри зажмурился и вымученно застонал. В ушах шумело, и он уткнулся лбом, кажется, в плечо Северуса, а затем, робко прикоснувшись губами к горячей коже, тихо попросил: — Опиши мне всё. Я хочу… видеть. — Что делает Люциус, ты, наверное, догадываешься, — довольно шепнул Северус ему на ухо. — Правда, другой рукой он вцепился мне в задницу. Куда ты убираешь руки? Мне нравится. А я… — А он… — на миг оторвавшись от своего занятия, продолжил Люциус. — Он бессовестно мастурбирует, глядя на нас. — Могу и не только мастурбировать, — бархатно возразил тот и потянул Гарри на себя, помогая переместиться дальше от края постели. В тот момент когда Люциус вернулся к прерванному занятию, Северус набросился с поцелуями на спину Гарри. От картины, отобразившейся в мыслях, Гарри повело, и супруги подло воспользовались этим, лаская его с двух сторон. Люциус пропустил его член глубоко в горло, и Гарри выгнул спину, откидывая голову на плечо Северуса. И тот с готовностью принял его в объятия, кладя длинные пальцы на грудь мужа и мягко сжимая затвердевшие соски. Вскрикнув, Гарри вымученно простонал что-то неразборчивое. — Да, вот так, — продолжил Северус. — А сейчас я хочу сделать с тобой ещё кое-что. С этими словами он прикусил ухо Гарри, а затем начал спускаться поцелуями всё ниже и ниже, видимо, и не собираясь останавливаться. — Чт… О боги, Северус, — прохрипел Гарри, осознавая, что задумал супруг. Ему пришлось наклониться вперед и вцепиться в плечи Люциуса, чтобы удержать равновесие. И тот моментально отреагировал, находя губы Гарри своими — припухшими и горящими даже на ощупь. Северус на миг отвлекся. Постель прогнулась, а затем снова вернулась в изначальное положение. Слух Гарри уловил сказанное шепотом заклинание чистоты. А затем снова почувствовал прикосновение губ Северуса, на этот раз — в том самом месте, где ожидал. Воспоминания пронеслись перед внутренним взором Гарри. Когда Люциус первый раз сделал это, на щеках Гарри можно было кипятить чайник. Северус не давал ему опомниться и шептал, шептал, шептал без остановки какие-то пошлости своим низким завораживающим голосом. Гарри чувствовал, что сейчас его лицо горело не меньше, чем тогда, и ни Северус, ни Люциус как будто и не собирались сделать происходящее более тихим. Звуки поцелуев и стоны вызывали дрожь не хуже, чем ощущения. Прикосновения теплого языка к анусу, легкие укусы за ягодицы, пальцы Люциуса, терзающие его соски, а затем вновь его рот, ласкающий твердую плоть, — Гарри чувствовал, что всё может закончиться быстрее, чем хотелось бы. — Нам нужно… остановиться, — хрипло пробормотал Гарри, вскрикнув, когда язык мужа толкнулся вперед, раздвигая расслабленные от ласк мышцы. Ниже послышался пошлый мокрый звук, и давление на член исчезло. Вместо этого к его губам прикоснулись другие — теплые, чуть солоноватые — и Люциус со сдержанной заботой спросил: — Ты хочешь закончить на этом? — Нет… наоборот… — Гарри чувствовал, что едва может связать слова, поскольку и мысли разбегались в стороны, как тараканы. — Всё может кончиться слишком быстро. — О, милый, — Гарри почувствовал, как губы, коснувшиеся щеки в легком поцелуе, растягиваются в улыбке. Северус наконец отстранился, позволяя Гарри вдохнуть полной грудью, и обнял его со спины. — Я ещё помню, что ты можешь много и долго. Как мы любим, — вкрадчиво произнес Люциус, и Гарри задохнулся. Это звучало горячо. В этот же момент Гарри почувствовал, как его ягодиц коснулись тонкие пальцы. — Боишься не справиться? — Северус шептал не менее вкрадчиво. — Но я, кажется, уже что-то начал. Хочешь, скажу вслух, что именно? Гарри полузадушенно всхлипнул и прижал руку к губам, кусая пальцы. — О да, он хочет, — довольно прошептал Люциус. — Прямо сейчас, Гарри, ты можешь чувствовать, как я глажу твои бедра и ягодицы, но надолго не задержусь, мои пальцы займут место языка, и я не остановлюсь на одном, — обескураживающе ровно, почти монотонно произнес Северус. — Но на быструю расправу я бы на твоем месте не рассчитывал. — Это прозвучало, скорее, угрожающе, — насмешливо прокомментировал Люциус, и Гарри уловил совсем рядом с собой звук поцелуя. Облизнул припухшие губы. Северус мягко сжимал его ягодицы, медленно, дразняще спускаясь ниже. Жарко. — Разве меня можно бояться? — с усмешкой и заминкой ответил Северус. — Возможно, ты устрашающе большой, — намеренно невинно ответил Люциус и положил руки на плечи Гарри. Северус — Гарри знал наверняка — закатил глаза и хмыкнул. — Грязные шутки, Люциус. — Гарри, у меня грязные шутки? — Люциус снова начал дразнить соски Гарри. — Или ещё недостаточно? — Более чем, — с заметным трудом выдохнул Гарри. — Но ты можешь и грязнее… — Оу, кажется, меня только что уели, — рассмеялся Люциус. Гарри тем временем почувствовал, как Северус осторожно касался пальцами ануса. Его касания были, вопреки словам, мягкими и неспешными. Он не торопился, и вместо расправы выходили нежные поглаживания. — Северус, — прошептал Гарри. — Да, — тихо отозвался он. — Северус. Северус, Северус, Северус! Палец супруга мягко проник внутрь. Гарри сбивался на беспокойное бормотание, его вело это тонкое, сладкое удовольствие, когда Северус позволял себе совсем незаметно преобладать, брать, но брать не грубо, а очень чувственно, с полным осознанием того, что он делает и как это действовало, как это сводило с ума. Гарри неоднократно попадал в этот томный водоворот сам и так же часто наблюдал за Люциусом, колени и руки которого слабели, и который, как и Гарри, совсем не мог сопротивляться чувству полной отдачи. — Дыши, давай, милый, дыши, — ласково уговаривал Люциус, обняв лицо мужа ладонями. А ощущений было так много, что Гарри не хватало воздуха, и он лишь открывал рот, пытаясь сделать хотя бы один маленький вдох. И когда Люциус прижался к его губам своими, почти насильно вталкивая воздух в его легкие, Гарри шумно вдохнул и вскрикнул, так хорошо ему было. Северус обнял его, прижимая к себе и целуя, но не останавливаясь, мягко двигаясь сначала одним, затем двумя пальцами. Он был то более настойчив, то почти совсем останавливался, словно дразнил Гарри, да и Люциуса, которому было сдерживаться труднее, чем кому-либо из них. — Быстрее, — тихо попросил Гарри и уткнулся лицом в шею Люциуса, чувствуя, как ещё один — уже третий — палец мужа стал растягивать его ещё сильнее, почти до боли. — Быстрее что, Гарри? — Северус снова замедлил движения. Гарри заскулил, отчаянно кусая кожу Люциуса, который мягко гладил его по голове. Северус касался его так иссушающе сладко и мучительно медленно, буквально доводя до безумия. — Северус, не мучай его, — Люциус мягко улыбался, слушая родной голос, который сейчас звучал очень жалобно. — М-м, — неопределённо промычал Северус и немного ускорился, чувствуя, что Гарри действительно достаточно расслабился. Люциус обхватил его член, большим пальцем водя по головке, размазывая выступающую смазку, и Гарри вскрикнул и наверняка бы упал, не в состоянии сдержать крупную дрожь, если бы руки супругов не держали его так крепко и так надежно. Так идеально. Несмотря на сводящее с ума воздействие и почти полуобморочное состояние, Гарри чувствовал себя в безопасности. Боже, ему этого так не хватало. — Хочешь? Правда, хочешь? — Северус поцеловал плечо Гарри, который почувствовал, что пальцы его покидают. — Да. Да, пожалуйста. Пожалуйста! — вымученно шептал Гарри. Он не стыдился просить. Не в этой спальне. Не с этими людьми. Когда-то давно — словно сотню лет назад — они научили его доверию, научили, что слабость бывает разной, более того, быть слабым перед близкими — нормально. Северус сделал это. Он приставил свой член к входу Гарри и медленно, мягко вошел, не прекращая одной рукой поддерживать и обнимать супруга. Люциус гладил и поддерживал охнувшего от легкой боли Гарри. Мгновения текли, Гарри чувствовал, как расслабляется и как вместе с ним расслабляются его близкие, словно до этого они все были грубо смяты в один напряженный комок нервов. И с первым толчком он отпустил себя. Рука Северуса обхватывала его поперек груди, прижимая ладонь прямо напротив сердца. Его жесты, движения были хищно величественны — он вбивался в Гарри сильно и размеренно, абсолютно уверенный в своем праве владеть телом и сердцем мужа. Люциус же, прижав их члены друг к другу, всё ещё оставался непредсказуемо искусен в ласках: то сжимая пальцы в тугое кольцо, то почти не касаясь — еле-еле проводя по возбужденной коже ладонью. Люциус потянул Гарри на себя, и у того не оставалось другой возможности, кроме как поддаться ему, и Северус тоже поменял положение, а Люциус продолжил искушающе двигаться своим членом вдоль члена Гарри, он дразнил и подстрекал его к большему. Рука Люциуса мягко обхватила его запястье и направила к теплому телу. Кажется, бедро. Сместиться чуть выше и левее, и можно очертить кончиками пальцев тазобедренную косточку, ещё чуть ниже — и уверенно накрыть ладонью гладкую горячую кожу паха, зная, что мужа ведет от томного давления. Люциус низко застонал. Гарри не отказал себе в удовольствии поддразнить мужа, слушая нетерпеливые стоны и бегая пальцами то выше, то вбок от эрогенной зоны любимого гибкого тела, словно не понимая, что Люциус хочет от него. У Гарри, однако, была и другая причина — он вовсю старался сосредоточиться и немного отвлечься от приближающейся разрядки. Пальцы, словно невзначай, коснулись лобка, будто раздумывая, остаться или продолжить свое путешествие по телу. — Давай же, — вымученно простонал Люциус. — Я хочу больше. У Гарри перехватило дыхание, и его член дернулся пачкая смазкой кожу мужа. Северус сознательно замедлился, а после и вовсе остановился, войдя глубоко в тело Гарри и выбивая из него томный стон. Гарри уступил и начал нежно давить и массировать лобок почти у основания члена, выбивая из Люциуса совсем уж непристойные звуки. Гарри восстановил в голове картинку воспоминание: Люциус, почти сошедший с ума, доведенный Гарри и Северусом до изнеможения — неспособный двинуть ни рукой, ни ногой, — которого била крупная дрожь. — Да, да… Сделай так ещё, — бормотал Люциус, шумно вдыхая через рот — Гарри знал, как это сводит его с ума. Северус же продолжал бездействовать — лишь целовал в шею и изредка вел бедрами, создавая нестерпимое и такое желанное давление. На попытки Гарри возобновить толчки, он лишь фыркал, обдавая кожу теплым дыханием, и низко, словно заговорщически шептал: — Тебе ведь нравится, когда он такой? Такой податливый и доступный, — и Гарри быстро кивал, часто облизывая сухие губы. — Но мы оба знаем, что этого недостаточно. — М-м, — до Гарри наконец дошло, на что тот его провоцировал. — Ох… Он поддался предложению Северуса и на ощупь провел второй рукой по телу Люциуса, намереваясь проделать с ним то же, что уже сделал Северус. По одобрительному мычанию он понял, что Люциус очень, очень, очень одобряет то, на что подталкивал Гарри их мужчина. Он обманчиво мягко провел ладонью по члену Люциуса, а затем сжал пальцы на нежной коже ягодиц, отчего тот взволнованно охнул и приподнял бедра. Северус продолжал дразнить его редкими легкими толчками, чутко удерживая на грани между острым возбуждением и болезненным чувством неудовлетворенности. — Ну же, — Люциус схватил Гарри за руки, беспорядочно усиливая и ослабляя хватку. — Пожалуйста, Гарри! Ну пожалуйста! — Он так просит, — довольно прокомментировал Северус, и Гарри готов был кончить лишь от его голоса. И от осознания того, что Люциус сейчас находится в полной его власти. Рука скользнула чуть вбок, мягко оглаживая Люциуса между ягодиц, и тот простонал — протяжно и поощрительно. — Ну же, — Гарри почувствовал, что Северусу уже тоже тяжело справляться с эмоциями. Гарри с удовольствием подчинился. Вздох облегчения, который издал Люциус, когда Гарри, при помощи Северуса, использовавшего заклинание смазки, ввел первый палец, чуть не привел к тому, что всё закончилось на самом интересном месте. Северус успел сдержать Гарри, предусмотрительно перехватив его член у основания. Гарри не чувствовал сопротивления — Люциус встречал каждое его движение звонким стоном. Его муж был податлив и дрожал от предвкушения. Он был готов принять всё, что Гарри мог ему дать. Гарри чувствовал себя разгоряченным всеми эмоциями, которые его окружали. Он хотел своих любимых мужчин, распаленных не меньше него, до иллюзорных вспышек перед глазами. Гарри желал отдать больше, ещё больше, и он, не прекращая движений пальцев внутри мужа, безостановочно гладил каждый участок кожи, попадавшийся ему под руку, ощущая, как Северус так же держит контакт и с ним, и с Люциусом. Тот нетерпеливо подавался вперед и сжимал пальцы Гарри внутри себя, его руки метались по кровати и взлетали вверх, наталкиваясь на разгоряченные тела супругов и в каком-то отчаянном порыве цепляясь за скользкую кожу. Наконец Северус поймал одну из его рук и переплел их пальцы, и Гарри интуитивно повел головой, накрывая их кисти свободной ладонью и не прекращая глубоких медленных движений внутри мужа. — Давай уже, — Люциус, кажется, был на грани. На мгновение Гарри замер, как и Северус, а затем осторожно вытащил пальцы, поцеловал Люциуса и сделал то, что тот так хотел. Что все они хотели. И в этот момент будто что-то резко оборвалось. На мгновение Гарри показалось, что он потерял и слух. Комната погрузилась в абсолютную выжидающую тишину. Гарри навис над мужем и аккуратно толкнулся вперед, и Люциус под ним замер и умолк, даже не дыша. И Северус каменным изваянием застыл позади, чуть щекоча дыханием кожу за ухом. Но стоило Гарри медленно выдохнуть и толкнуться резче и глубже, как звуки вернулись: и Люциус издал тихий прерывистый вздох, и Северус резко чертыхнулся, до синяков сжимая пальцами бедра Гарри. Осторожно войдя до конца в Люциуса — горячего, гладкого, сжимающего его член, — Гарри, как и Северус, замер, слегка покачиваясь. Волны горячего возбуждения накрывали его одна за другой, и он почти потерялся в пространстве, а единственной точкой опоры были тела его супругов — такие же распаленные, дрожащие, такие живые, как и его собственное. Именно так. Он ощущал себя живым. Как раньше. Люциус вдруг обхватил его лицо, оглаживая кончиками пальцев губы, щеки, линию подбородка, а после приподнялся, шумно вдохнув, и коснулся губами шеи мужа. — Чувствовать тебя внутри идеально, — тихо произнес он, и в его голосе не было и намека на флирт, лишь болезненная честность. Гарри вскинул на него стеклянные глаза, словно на мгновение забыл, что всё изменилось для него… и осталось прежним. Он чувствовал себя так же, здесь, с Северусом и Люциусом, между ними, с ними. — Мне тоже, — ответил он. — Мне тоже. Северус вдруг подался ближе, как и Люциус, и Гарри вскрикнул, задрожав. Разделенный на троих поцелуй был пьяняще-сладким и очень мокрым. Гарри чувствовал, как его придерживают за подбородок, направляя, чувствовал каждое движение Северуса глубокого внутри себя и как нетерпеливо сжимается Люциус вокруг его члена. Поддавшись завораживающему ритму, Гарри его продолжил — и с удовлетворением услышал вздох Люциуса, пальцы которого то сжимались, то разжимались на его предплечье. Он качнулся назад к Северусу и почувствовал собственную наполненность, и осознал собственный сладкий туман в голове. Гарри чутко прислушивался к окружающим его звукам: как сбилось дыхание Северуса, становясь чаще и тяжелее, как Люциус всхлипывал и стонал глухо, сжимая губы, как трещали под их жадными пальцами простыни и сердца бились об грудную клетку. Гарри повернул голову, оставляя поцелуй на теплой коже Северуса и привлекая его внимание, а после аккуратно коснулся пальцами шеи Люциуса, безмолвно спрашивая разрешение. Северус шумно втянул воздух сквозь зубы. — Да, — Гарри почувствовал, как хватка на его теле стала почти болезненной. Люциус тоже понял, чего хочет Гарри, и с силой припечатал его ладонь к своей шее, нетерпеливо подставляясь. Гарри прикусил губу и медленно сжал пальцы, чувствуя учащенное биение под тонкой кожей. Одновременно с ним Северус возобновил толчки, медленные и глубокие, а Люциус схватился за предплечья Гарри, сминая кожу до синяков. — Сожми чуть сильнее, не бойся, — жарко выдохнул Северус, и Гарри не сдержал стона, послушно сжимая шею мужа. — Ему нравится. Без возможности стонать в голос Люциус задержал дыхание и одновременно толкнулся Гарри навстречу. Гарри покорно подчинился безмолвному требованию и двинулся вперед, одновременно чувствуя движение внутри себя. Затем ещё раз и ещё, прежде чем ослабил хватку и дал Люциусу вздохнуть и отдышаться, но тот почти сразу же вновь опустил свою ладонь поверх ладони мужа и хрипло попросил: — Ещё. И Гарри дал ему это. Они двигались всё быстрее, распаленные долгими месяцами без близости и жаркой прелюдией. Гарри горел для своих мужчин, а они горели для него. Он сжимал пальцы на шее Люциуса, а после утягивал в долгий поцелуй, крадя остатки кислорода. Он наугад ловил руки Северуса и ласкал губами каждый палец. Гарри почувствовал, как выгнулось тело Люциуса под ним, шея закаменела. Северус издал довольный рык и ускорился, двигаясь уже беспорядочно, готовый сойти с ума вслед за Люциусом. Гарри прогнулся до тянущей боли в пояснице и заскулил. С каждым глубоким резким толчком его встряхивало, словно по телу проводили ток, а пах горел. Кажется, он умолял Северуса трахать его сильнее. Кажется, он, словно в бреду, шептал «ещё», чувствуя, как Люциус всё ещё сжимается вокруг его члена. И когда Северус сжал зубы на его плече, тщетно заглушая низкий долгий стон, когда внутри разлилось тепло от семени мужа, а Люциус впился ногтями в его бедро, он отпустил себя. Удовольствие прошило его маленькими иголочками, и на миг мир исчез полностью. Гарри не существовало, а потом он словно родился вновь, проснулся от первоначального сна и небытия, тяжело дышащий, запрокинувший голову на плечо Северуса, с руками, до боли стиснувшими руки Люциуса в ответ. Некоторое время невидимое пространство было наполнено только тяжелым дыханием.***
- … Меня наконец официально перевели в отдел артефакторики. Знаешь, Пирс с Ковелдом чуть не подрались: каждый пытался затащить меня в свой штат. В какой-то момент Кингу надоело… А дальше ты знаешь. Кингсли сказал, что выражение на лицах тех двоих было изумительно синхронным. Так что теперь я работаю под началом Прутта. Талантливый маг, справедливый руководитель и бла-бла-бла. Вообще, он мне нравится, но иногда мы начинаем спорить и он становится таким редкостным пидо… Это зачеркни пожирней, — Гарри чутко уловил резкий росчерк и довольно кивнул. Волшебное перо слабо пощекотало его по щеке, выражая готовность к дальнейшей работе. — Мы все скучаем по вам с Невиллом. Гермиона недавно сказала, что если вы не вернетесь до конца осени, она лично аппарирует в Австралию. Боюсь, тогда вы не вернетесь вообще, — Гарри засмеялся и щелкнул по своенравному перу, лезущему прямо под нос. — Я попросил Люциуса посадить в саду облепиху и подсолнухи. Я помню, ты хотела облепиховый чай и жареные семечки. Домовики поддерживают их магией, поэтому в оранжерее они будут цвести и плодоносить даже зимой. Так что… возвращайся. Мне тебя не хватает. Обними Невилла от меня. И берегите себя. Гарри тихо вздохнул, и перо мягко упало в футляр. Он сложил лист пергамента, медленно обводя подушечками пальцев каждый сгиб и край бумаги, и с помощью магии скрепил конверт сургучной печатью. Легко поднявшись с кресла, Гарри вышел в коридор и свистнул, почти сразу же чувствуя тяжесть на плече и острые коготки, давящие даже через кожаный наплечник. Караулила, чертовка. — Отнеси это Блейзу, — мягко попросил Гарри, и тут же получил неприятный щипок за ухо. — Эй, не спорь. Ты не преодолеешь такое расстояние в одиночку. Тебя сменят на полпути. Давай. В холле раздался хлопок аппарации. Гарри улыбнулся и направился навстречу супругу. За прошедшие месяцы коридоры родного дома обрели физические очертания. Гарри знал его теперь на уровне мышечной памяти почти так же хорошо, как раньше. Теперь же он шел, слегка касаясь теплой древесины стенных панелей, иногда встречая на пути рамы и холсты (масло было холодным и шершавым). Звуки, ставшие ярче и богаче, несли в себе много всего: он узнал Северуса по шелесту мантии, а ещё слышал хруст бумаги и легкое звяканье флаконов с зельями во внутренних карманах. И всё же не только это помогало ему. Он почувствовал мягкий привкус эстрагона на языке, ещё когда Северус был внизу. Чем ближе они подходили друг к другу, тем ярче проявлялись и другие: табак, вишня, соль. Это всё был его муж. — Здравствуй, — раздалось тихое приветствие. Шагов Гарри не слышал. Северус уже некоторое время ходил, как прежде, тихо. — Я скучал, — Гарри мягко сжал предплечья супруга и медленно повел ладонями по его рукам вверх, пока не обнял за шею, прижимаясь близко-близко. Запах привычно кружил голову. — Я сегодня быстро, — ответил Северус, и Гарри ощутил ответное прикосновение на своей руке. После подземелий пальцы всегда были ледяные, это чувствовалось сквозь одежду. Четко уловив шуршание бумаги, Гарри чуть отстранился и склонил голову набок, не скрывая любопытства. — Пакет? Что в нем? — Ты хотел пирог с патокой как в Хогвартсе, — было слышно, что Северус вертит пакет в нерешительности. — Попросил эльфов, они завернули для тебя целый. Гарри рассеянно отвел голову чуть в сторону и принюхался, а после — расплылся в счастливой улыбке. — И правда — как в детстве! Надо же, я уже и забыл, что просил о нем. — Значит, получился даже сюрприз, — в голосе мужа он услышал улыбку, которой не удивился: из них троих Северусу сложнее всех было выбирать подарки, и он сдержанно радовался, если всё получалось. — Спасибо, — Гарри ласково потерся щекой о плечо мужа и перехватил пакет. — Ты голоден? — Я бы поужинал с тобой, — ответил Северус, обнимая его освободившимися руками. — Но как насчет немного подождать Люциуса? — Он должен вернуться в шесть. Обычно ты задерживаешься дольше всех, — беззлобно подначил его Гарри. — И мы устраиваем небольшой перекус, чтобы не умереть с голоду до твоего возвращения. — То есть, — объятие медленно становилось более крепким. — Пока я тружусь в поте лица, мои любимые мужья… за моей спиной… — Коварно гоняют чаи, ага, — улыбнулся Гарри. — Задушишь же. Северус, конечно, чуть ослабил хватку, вместо этого мягко прикоснувшись губами к губам мужа. Гарри ответил на поцелуй, а затем, чуть отстранившись, вновь поймал губы мужа. И ещё раз. И ещё. — Дразнишь, — Северус, конечно, поддавался на провокации, пытаясь удержать поцелуй. — Конечно, — пробормотал Гарри, не в силах оторваться от мужа. Слишком сладко было чувствовать его так близко. Северус в ответ шагнул ему навстречу, вынуждая отступить ближе к стене. Он снова перехватил пакет у Гарри и отстранился на пару мгновений — Гарри слышал, как пакет хрустнул, соприкасаясь с полом — а затем муж позволил себе намного более откровенные поцелуи. Гарри едва успевал делать короткие судорожные вдохи — так напорист и жаден был Северус. Руки Гарри заскользили по спине мужа, пока не сжали в кулаках мантию. Кажется, у него подкашивались ноги, а внутри теплилось томление. Оторвавшись от губ, Северус продолжил поцелуи на шее, оставляя влажные следы языком, а затем ощутимо прикусил кожу чуть выше изгиба плеча. Гарри слабо застонал, прижимаясь к стене всем телом и окончательно слабея ногами. Склонив голову к плечу, он стал ещё доступнее для губ Северуса, который не щадил его, оставляя на коже сладко-болезненные метки. — Вкусно, — между укусами сказал Северус почти спокойно — будто Гарри не чувствовал бешеный стук его сердца! — и с ленцой. — Надо почаще приходить домой к перекусам. — Боже, ты невыносим, — каркающе рассмеялся Гарри, уткнувшись лбом в плечо мужа и вдыхая запах его магии: горчащий на языке с легкой ягодной кислинкой. — Невыносим, неизгоняем… — пробормотал Северус и потянул край рубашки Гарри из брюк. — Несносен и очень… очень хитер, — улыбнулся тот, послушно прогибаясь в пояснице. Лопатки и затылок неудобно притирались к стене, но всё это было не так важно, когда Северус скользнул руками под рубашку, сжимая и слегка царапая чувствительную кожу. — Хм-м, — промычал Северус, не прекращая поглаживать и сжимать податливое тело. Руки были всё ещё ледяными. Гарри зашипел, чувствуя этот подземельный холод, и повел плечами, сбрасывая ощущение бегающих мурашек с кожи. — Северус, — на выдохе уронил Гарри и ахнул, когда зубы мужа сомкнулись на затвердевшем соске. Прямо через тонкую ткань рубашки. — Северус, если мы сейчас не остановимся… — Что будет, если мы сейчас не остановимся? — насмешливо спросил тот. Конечно, он не остановился. Конечно же, Северус знал его тело и по памяти мог перечислить все чувствительные точки. Конечно же, он за рекордное время мог сделать из Гарри безвольного раба своего же удовольствия. Конечно же, он прекрасно знал, как действует на мужа. — Север… ох, блять… — вскрикнул Гарри, ощущая, как плечи мужа опускаются всё ниже, пока не оказались напротив его живота. Боже, он точно знал — Северус встал перед ним на колени. — Хочу тебя, — пробормотал Северус, но вместо того, чтобы начать его раздевать — чего Гарри уже подсознательно ждал, — крепко обнял за поясницу и уткнулся лицом в его живот. Чутко уловив переменившееся настроение супруга, Гарри расслабленно оперся о стену и запустил пальцы в жесткие волосы Северуса, пропуская пряди меж пальцев. Он пытался нормализовать сбившееся дыхание и усмирить уже разгоряченное ласками тело. Ведь и вправду — не время: у Люциуса начались очередные завалы в министерстве, и он многим жертвовал, чтобы приходить домой вовремя. Объяснений не было. Как и обиды. Они оба это понимали. — Чай? — спросил Гарри и умиротворенно улыбнулся. — Чай, — откликнулся Северус, но отпустил Гарри далеко не сразу: разгорячились оба. — И пирог я вовремя… принес. Гарри молча потянул Северуса за руку, побуждая подняться, и повел на кухню: будто Северус, а не Гарри, нуждался в руке помощи. На самом деле, в их доме в ней не нуждался никто. Уже чуть позже, на память распахивая дверцы кладовой, он безошибочно, полагаясь на свой тонкий нюх, взял с полки несколько шкатулок с чаем: кенийский — для Северуса, сенча — для себя, серебряные иглы — для Люциуса. Кухня наполнилась ароматом гвоздики и корицы — эльфы оперативно накрыли на стол. Северус шуршал пергаментом: всё-таки, чтобы убежать раньше с работы, пришлось часть контрольных прихватить с собой, и сейчас он спешил с ними расправиться — Гарри слышал это по торопливому скрипу пера. Стопка работ несла на себе слабые запахи владельцев, которые невольно развлекали Гарри. Не желая отвлекать мужа, Гарри в полном молчании ловко орудовал посудой. И ловкость эта не шла ни в какое сравнение с той двухгодичной заторможенностью, благодаря которой Гарри перебил часть дорогих сервизов. В какой-то момент Северус откровенно устал от нервных реакций Люциуса на подобный вандализм и, несмотря на магические возможности, купил Гарри несколько самых дешевых глиняных наборов — оттачивать навыки. Чайный запах приятно щекотал ноздри, и Гарри, сам того не замечая, начал мурлыкать затейливую мелодию из какого-то маггловского мюзикла. Внизу вновь раздался хлопок аппарации, а затем ещё один потише — аппарировал кто-то из эльфов. Гарри усмехнулся. Чтобы Люциуса да не встречали с реверансами, когда это было? Скрип пера остановился. Северус хмыкнул. — Что? — полюбопытствовал Гарри. — Пытаюсь вспомнить хоть раз, когда Люц опоздал к ужину. Гарри замер. А спустя мгновение мотнул головой и улыбнулся: — Помнишь, когда Драко привел на ужин Блейза? Северус хмыкнул. — Ну, ты всё равно затащил его домой. И почти вовремя… десерт подать не успели. — Малфои все такие: упрямые и капризные, — с явной нежностью ответил Гарри. Обидное «как дети» не прозвучало. — Кто это капризные? — раздался вкрадчивый голос. Люциус тоже ходил - только мантия шумела. Гарри тихо посмеивался: знал бы этот горделивый маг, что пахнет карамелью, арахисом и попкорном! — Да вот, чай накрываем, прошлое вспоминаем, — Северус, судя по скрипнувшему стулу, обернулся. — Не помню, чтобы я когда-то вел себя капризно, — фыркнул Люциус и замолчал на полувздохе. Гарри четко различил влажный короткий звук от соприкосновения губ — так они говорили друг другу «с возвращением». — Вот и не начинай, — ответил Северус. Гарри поставил заварник на стол и подошел к мужьям. Он тоже хотел поздороваться с Люциусом. Чужие губы мягко захватили его, а затем так же мягко отпустили, Гарри почудилось, что он слегка пьян, так хорошо ему было. — Чай накрываете, говоришь? — вдруг недовольно цокнул Люциус, цепляя пальцами подбородок Гарри и внимательно рассматривая кожу шеи. Тот чуть порозовел лицом. — Ай! — вдруг зашипел Люциус, выпуская подбородок из хватки пальцев. Мгновением ранее Гарри услышал скрип стула. — Да, — с нажимом ответил Северус. — Мы накрываем чай. И очень ждем тебя. — Надеюсь, накрывать чай вдвоем, — язвительно, но совершенно беззлобно парировал Люциус, — не так весело. — Совсем не сравнится, — закивал Гарри, но вдруг почувствовал зубы на собственной шее. — Ауч, Северус! Ну, то есть, я хотел сказать… Ауч! Люци! — А говоришь: не капризный, — посмеивался Северус, еле слышно опускаясь на свой стул, но Гарри четко уловил, как он сначала резко передвинулся в сторону, а затем шумно вздохнул: видимо, Люциус не остался в долгу, щедро оставляя метки ещё и на их муже и балуя свои собственнические (и мстительные) наклонности. В то же время он почувствовал теплые пальцы Люциуса на своей ладони. — Чай — так чай, — бодро ответил муж, но Гарри не обманул голос: когда Люц практически усадил его за стол силой, он почувствовал скользнувшие по его шее и груди волосы, а затем его многострадальную шею украсили ещё одним несильным укусом. — Да в этот-то раз за что?! — В расчете, — Люциус бархатно рассмеялся. Северус зашуршал пергаментом. — Последний, — раздраженно цокнул он. — Как обычно? — сочувственно вздохнул Гарри, протягивая руку к мужу и привычно сталкиваясь с его рукой на полпути. Люциус поставил перед ними чашки и весело фыркнул: — Бедный-бедный Северус, когда же и на его улице перевернется грузовик с гениями? — Когда дети Грейнджер подрастут, — вздохнул тот. — Главное, чтобы были чуть менее невыносимыми, чем она сама. В молодости. Была. Гарри, перестань меня щипать, ты сам себе не веришь. — Это не я, это дух Невыносимой Гермионы вселился в меня и управляет моим телом, — максимально серьезно ответил Гарри. — А в меня сейчас вселится профессор Снейп, — голос Северуса был ещё серьезнее голоса Гарри. — А я нормальный, — в полной тишине вставил Люциус. — Всё! — Северус победно отбросил пергамент в стопку к остальным. — Теперь я тоже! — А я не буду лгать, — усмехнулся Гарри.***
Поздним вечером Гарри всё ещё лениво грел руки чашкой с чаем. Камин потрескивал, Северус углубился в книгу, Люциус писал очередное рабочее письмо. — Гарри, — вдруг оживился последний, — у нас проблемы с одним артефактом, посмотришь? Гарри картинно приподнял брови. — Ты принес его домой? Кто тебе вообще разрешил? — Кто мне запретит, — фыркнув, парировал Люциус. Гарри вздохнул. Действительно, кто, что и когда мог запретить Люциусу. В Гарри год от года зрело подозрение, что дело было не столько в том, что тот был из древнейшей и благороднейшей семьи Малфой, сколько в его, Люциуса, личном видении места семьи Малфой и лично его, Главы, на карте мира. Вот так — ни больше ни меньше. Гарри с любопытством вслушивался в мягкие шаги мужа, а затем — в шорох разворачиваемой ткани. В какой-то момент он сделал глубокий вдох и тут же звонко чихнул — в нос ударил резкий запах пыли и барбариса. — На нем старая, но заковыристая защита: не пользуйтесь им, пока не дезактивируете сглаз, — зажимая свербящий нос пальцами, прогундел Гарри. Люциус благоразумно держал артефакт на расстоянии, чтобы не раздражать тонкое обоняние мужа ещё сильнее. — Можешь сказать, для чего он был создан? Гарри поморщился и, прикрыв нос переданным Северусом платком, сделал маленький вдох. Барбарис — точно, так пахла защитная магия. И сера — боевая. — Эта штука защищает от боевых чар. Видимо, ею когда-то пользовались авроры. — Интересно, зачем его сглазили, если артефакт предназначен аврору, — задумчиво пробормотал Люциус. — Очевидно, если он был создан в военные времена — чтобы враг не смог использовать разработку, — подал голос Северус, шелестя страницами книги. — Что ж, может, теперь используем мы, — удовлетворенно подметил Люциус. — Почему вообще ваш отдел занимается работой нашего? — недовольно спросил Гарри, всё ещё не расставаясь с платком. — Дипломатическая посылка из Нидерландов, — усмехнулся Люциус. Гарри услышал, как он осторожно упаковывает предмет обратно. — Предположительно, артефакт был передан родственниками из Британии, но поскольку последний представитель семьи умер, его наследством занялся соответствующий отдел. Артефакт снова вернулся, наследники остались только в нашей стране. Часть наследства уже получена, но часть оказалась с секретом. Поскольку передавшего члена семьи также нет в живых, у нас не было уверенности, что это был за артефакт. Сглаз, видимо, наложен получателем. — По-хорошему, тебе нужно было подать в отдел артефакторики запрос на изучение амулета, — назидательно произнес Гарри. Рядом послышался смешок — видимо, Северуса ну очень веселило происходящее. — Зачем так усложнять себе жизнь? — изумился Люциус. — Подсунут непонятно кого, и будет он полгода думать. Нет, так работать я не привык, — решительно отрезал он. — Удобно, — с хорошо скрытым весельем в голосе поддержал его Северус. — Один муж — зельевар, другой — одаренный артефактолог. — Конечно, — полным достоинства голосом ответил Люциус. — Мои глаза видели, что брали. — Твои слова — да Нарциссе в уши, вот уж она точно нашла бы что сказать, — беззлобно подколол его Гарри, а вслед за этим почувствовал, как его робко тянут за край штанины. Домовик? — Лорд Гарри Поттер, миссис Уизли передала Вам письмо. Маленькие ручки появились словно из ниоткуда, положили на колени Гарри туго свернутый пергамент и так же мгновенно исчезли. Поттер на ощупь сломал сургучную печать и, расправив сверток, коснулся его кончиками пальцев. — Новости? — как бы невзначай поинтересовался Северус, Гарри с легкой улыбкой кивнул. — Гермиона просит тебя отправить ей результаты исследований. Ты уже закончил с тем зельем? — Посмотрим. На крысах протестировал, теперь думаю опробовать на студентах, — с напускной серьезностью ответил Северус. — Если у них отвалится нос — придется начинать с начала. Гарри не сдержал смешка. Отчего-то подумалось, что Волдеморт тоже мог оказаться жертвой зельедельческих экспериментов Северуса. Впрочем, мужу он доверял, поэтому легко бы согласился протестировать зелье сразу на себе. Вновь сконцентрировавшись на письме, Гарри заскользил пальцами по тактильному шрифту. Разработка умницы-Гермионы: заклинание видоизменяло написанный текст на шрифт Брайля. — А ещё она настоятельно просит свое непосредственное начальство, — Гарри сделал паузу и говоряще повернул голову в сторону Люциуса, — не выносить артефакты за пределы министерства или хотя бы предупреждать ее об этом, чтобы она не попадала в неловкие ситуации, грозящие ей как минимум увольнением. — Да кто ее уволит, — рассмеялся Люциус. — Так, пальчиком погрозят для виду. Кому нужно связываться с этой ведьмой: она руку по локоть откусит и не заметит. Кроме того, ей ещё в будущем принимать кресло Министра, пусть привыкает к внештатным ситуациям. Как, думаешь, министры о происшествиях сообщают? Вдохновенно и с нуля, тихо обкладывая нецензурщиной подчиненных. А тут — начальство! Пусть делает большие и страшные глаза, и всем сразу будет понятно, что лекции не избежать, и будут ретироваться сами. Чего ж Вас, дети, всему учить нужно? Слизерина на вас нет. Голос Люциуса был слишком, слишком довольным. — Как это нет? — деланно удивился Гарри. — Теперь на нас приходится двойной объем Слизерина. Раздался смешок Северуса. — Теперь — да, — Люциуса ничуть не смутил ироничный тон мужа. — Воинственная энергия Гриффиндора и хорошо организованное закулисье — то, что нужно, для того, чтобы подняться к звездам. Именно поэтому я забрал ее к себе. В конце концов, это моя скромная задача в качестве вашего мужа — организовывать полезные связи для нашей семьи. — Организовывать из наших же друзей? — Гарри почти был готов рассмеяться. — Кто же виноват, что ты так удачно на первом курсе подружился с самой блестящей ведьмой своего поколения, — Гарри представил, как Люциус развел руками словно бы в недоумении, и услышал легкий, на грани слышимости, вздох Северуса. — Брось, ты умаляешь заслуги моего курса. Пусть Гермиона и бесконечно умна, но Джинни — самый талантливый игрок в квиддич этого столетия. А Луна, на секундочку, обнаружила несколько магических существ, считающихся вымершими. — Он прав, — усмехнулся Северус. — Видимо, весь потенциал у них ушел в женскую половину. — Ну да, — беззлобно хохотнул Гарри. — Пришлось как следует поиздеваться над собой, чтобы открыть в себе новые таланты. Люциус многозначительно фыркнул. — А победу над Темным Лордом ты за достижение не считаешь? — Ну, остальные считают, а я, как все, — весело парировал Гарри. — Потому что не умеешь жить в тишине и спокойствии, — как бы невзначай, ровно поддел его Северус. Гарри совершенно по-детски показал ему язык. — От умеющего слышу. Считай, что я по жизни мотивирую тебя на великие свершения. И вообще… ой! — взвизгнул Поттер, подскакивая. — Ты что, меня ущипнул?! — Нет, — невозмутимо отозвался Северус. — Первый курс ведет себя серьезнее… — вздохнул Люциус, очевидно качая головой. — Он меня ущипнул! — возмущенно выдохнул Гарри, тыча пальцем в сторону Северуса. — Ложь и провокация, — фыркнул тот. — Мерлин, дай мне сил. — Ущипнул! Да ещё как! Синяк останется. — Гарри, тише. — Люциус! — Тридцать лет, Гарри. Тебе тридцать, помнишь? — А Северусу пятьдесят, и это не мешает ему совершенно подло и бессовестно щипаться! Поняв, что ещё немного, и выйти из этой ситуации взаимно неисщипанным не получится, Люциус — разумеется, как самый благоразумный в их семье — кашлянул, привлекая внимание, и искусно вбросил идеальную тему, задействуя обоих мужей сразу: — Так что, говорите, за зелье разрабатывает Северус? Северус тут же переключил внимание на Люциуса: — Это зелье для Гарри. Учитывая его необычный способ воспринимать магию, задействуя другие органы чувств, мы подумали, что могли бы вернуть зрение Гарри не напрямую, а косвенно. — Это была идея Гермионы, — добавил Гарри. — Они с Северусом решили, что раз мое магическое ядро решило поддержать мое тело таким образом, это можно использовать, чтобы научить мой организм видеть магически. — То есть так же, как ты чувствуешь магию вокруг себя? — задумчиво уточнил Люциус. — Ага, только теперь, по плану, я должен чувствовать ещё и физический мир. — Умно, — заключил Люциус, но тут же возмущенно спросил: — И почему я узнаю об этом только сейчас? — Я сам узнал об их планах неделю назад. И то случайно, — недовольно ответил Гарри. — Я не хотел давать надежд, пока не был бы уверен в успехе, — просто объяснил Северус и, отложив книгу, взял Гарри за руку, переплетая пальцы. — Но у кого-то есть отвратительная привычка подслушивать. — Мне не стыдно, — хмыкнул Гарри. — Каждый выживает, как может. Люциус хмыкнул. — Как говорит Люциус: не наглость, а стратегия, — усмехнулся Северус. — И всё-таки, расскажите мне больше. Северус, как вы поняли, с чего начинать? — Я отталкивался от зелий, которые налаживают мозговую деятельность — если ты об этом спрашиваешь, — пожал плечами Северус. — Остальное я собрал с нуля. С Гарри никогда не бывает по-обычному, так что действовал, как и всегда — по наитию. — Стратегия против импровизации, какие горячие противостояния происходят в нашем доме, — не удержался от подкола Гарри. — Главное, дом не снесите, — Люциус удовлетворенно выдохнул. — Тебе дом важнее нас? Гарри почувствовал, как рядом прогнулась обивка дивана. Люциус сел совсем близко, обнимая со спины и кладя подбородок на его плечо. — Дом так-то — многовековое наследие предков. — Стоило стать строителем и построить свой собственный особняк, — фыркнул Гарри. — Гриммо тебе жалко тоже. — Сначала строительство, а потом что? Потянешься за своим безумным другом и будешь прыгать в теплицах вокруг редких цветочков? Ну уж нет, — вздохнул Люциус. — Я слишком стар для таких потрясений. — Тебя послушать: ты слишком стар, чтобы жить, — усмехнулся Северус. Люциус на это возмущенно выдохнул, и Гарри почувствовал, что он перегнулся через него, поставив колено между его ног и потянулся к Северусу. Гарри заинтересованно приподнял голову, пытаясь определить, что задумал его муж на этот раз. — Что это вы там без меня делаете? — спросил он, на ощупь находя бедро Люциуса и поворачиваясь в сторону обоих. Послышалось несколько еле слышных влажных звуков, и Малфой совсем не аристократично хохотнул. — Пришлось приносить Люциусу извинения, — вздохнул Северус. — Он у нас очень ранимая натура. — Возможно. По крайней мере, я всегда получаю, что хочу, — довольно произнес Люциус. — Гарри, ты что, ко мне пристаешь? — Ни в коем случае, — деланно возмутился тот, но руку с бедра мужа не убрал. — А жаль, — цокнул Люциус и выпрямился, оказываясь почти что сидящим на коленях Гарри. — А вот для этого, значит, не стар, — Гарри вовсю улыбался. — Замолчи, — Люциус шутливо толкнул его в плечо. — Иначе я и тебя заставлю извиняться. — А кто против? Гарри почувствовал прикосновение влажных, после предыдущего поцелуя, губ мужа. Люциус, слава Мерлину, никогда не отказывал себе в чувственных удовольствиях. Поцелуй был долгим, но почти целомудренным. Нехотя отстранившись, Гарри тихо выдохнул и протянул руку в сторону Северуса, сразу чувствуя, как тот сжал ее, переплетая их пальцы. — Наверх? — хрипло спросил Гарри, чувствуя зарождающееся тягучее возбуждение вместе с щемящей умиротворенностью. Люциус медленно слез с его колен, а Северус потянул его за руку, помогая встать. Молча, держась за руки, они поднимались в спальню, и Гарри окутывали пьянящие ароматы магии его мужчин, удивительно органично переплетающиеся между собой. Он не знал, что ждет его… их впереди. Единственное, в чём он был уверен — сейчас они вместе и поэтому счастливы.