I think I need help

Я сидела у приёмной психолога и думала лишь о том, зачем пришла. Записываясь на приём, во мне была такая твёрдая уверенность в том, что поступаю правильно. А сейчас это, будто испарилось. Нет сил. «Я в этом мире, как и ты слаб*», — строчки песни пульсируют в мыслях, буквально оглушая, каждый раз, когда плохо. Мне всегда казалось правильным, если человек имеет силы бороться, видит смысл идти дальше. А у меня как-то не сложилось с этим сегодня. Да, мне откровенно похуй, если я вскроюсь. Откуда мысли о суициде? Сама не знаю. Никогда ранее их не было, а в последние месяцы вот что-то посещают. Но как давно я ничего не чувствую? Смотрю на людей и понимаю, что не люблю, не интересуюсь всерьёз никем. Я не пример для подражания, но стараюсь быть хорошей. Столько раз мне хотелось доказать всем, что я хорошая. Но в этой спешке забывала спросить себя, хорошие ли они? Нет, определённо нет. Утверждение «я - плохая, все - хорошие» не работает лет уж десять. Вся проблема не в том, что нас считают ничтожными, а в том, что мы сами себе не нужны. Человек сам себя загоняет в депрессивный угол, продолжает биться головой в стенку, повторяя «я — плохая». Но вопрос только зачем. От этого и суициды. Мы не нужны сами себе. И даже, понимая это, я не могу выбраться с окружающего дерьма, поэтому я и здесь. Сижу пятую минуту под кабинетом психолога и думаю, надо ли идти. Определённо стоит. Возможно, ему я откроюсь. И тут не прошло без моих странных вкусов. Захлёбываясь слезами под песни Грэйсов, я выбирала симпатичного молодого психолога. С мужчинами мне легче. Мне хотелось надеяться, что моя крыша не совсем поехала и есть шансы на спасение. Меня, наконец, пригласили в кабинет. А психолог симпатичный. Русые волосы, уложенные, как у Джерри Хортона. По крайней мере, он пытался их уложить. Пушистые, длинные ресницы, которые то и дело закрывали тёмно-голубые, практически синие глаза. Подтянутое тело, видны невооружённым глазом сильные руки. Хороша чертовка. Неплохой выбор, малая. Он улыбнулся, обнажая белые ровные зубы. Хорош, ничего не скажешь. — Я Давид, — он протянул руку. — Хорошее имя. Лиора, — ох, его руки действительно сильные и тёплые. — Что тебя привело ко мне? — он усаживается в своё кресло, я устраиваюсь напротив. — Мне кажется, я сойду с ума. — Почему? — закидывает ногу на ногу. — Я могу материться, или надо строить из себя приличного человека? — говорю это слишком спокойно, чему он удивляется. Мне снова плевать. Поднимаюсь и начинаю расхаживать по кабинету. Уже жалею, что пришла. Хотя Фридрих чертовски хорош. Лиора и Давид. Хм, звучит неплохо. Щурю глаза, осматривая его в который раз. Меня уже не волнует моё состояние. Это как-то наплывами и сейчас это прошло. Меня больше не прёт. Или просто кажется? — Можешь выражаться, как угодно, если тебе нужно, — он добродушно улыбается, разводя руками. А ему идёт этот чёрный костюм с белой рубашкой. Всегда любила мужчин в официальной одежде. Хотя, джинсы тоже ему подошли бы. Интересно, каков он без рубашки? Покусывая губу, поглядывая на него. Я совершенно забыла его вопрос. Нет, нельзя таким симпатичным мужчинам быть психологами. Это противозаконно. — Так, что ты мне расскажешь? — снова нарушает тишину он. Продолжаю играть в молчанку. Рассказывать-то, вроде, нечего. Волна безысходности куда-то укатила в океан отчаяния, а ещё я выплакала, кажется, все слёзы и теперь спокойная. Зачем я сюда пришла? — Наверное, зря я это затеяла, — тихо проговаривая это, направляюсь к двери. А он смотрит, слегка склонив голову набок. Останови меня, Давид, прошу. Мне нужна помощь. Но я слишком слаба, чтобы просить о ней. Просто схвати и усади на место. Помоги, услышь мой безмолвный крик. Увидь же в зелёных глазах мольбу спасти. Мне кажется, я нуждаюсь в помощи, потому что прохожу сквозь персональный ад. Застряла в себе. Бегу по кругу, забывая тормозить на поворотах. Я больше не могу себя сдерживать. Каждую ночь погибаю, задыхаясь в истерике. Это происходит слишком часто. Нет, мне не кажется. Я нуждаюсь, Фридрих, в, мать её, помощи. Помоги, иначе я погибну, окончательно утону в себе. — Напой мне песню, — просит он, откидываясь на спинку кресла. — Надежды гаснет след И мне похуй, откровенно. Если решу я вскрыть себе вены*, — напеваю Роучей, не понимая зачем. — Почему именно она? — знать бы самой ответ. — Почему не о несчастной любви? — Чувства — это дар, которого я лишена, — начинаю нести бред. — Я эгоистка, и мне похуй, что со мной будет завтра. И буду ли завтра жива. — Страдаешь, не понимая смысл жизни? — он легко улыбается. — А зачем жить? — чувствую, как начинаю взрываться. — Дом, работа и круг замкнулся. Окей, можно выйти замуж и родить детей. Бегать по кругу, посещая концерты еженедельно. А что дальше? Ничего. — Ты хотела умереть? — Я об этом часто думаю. Он подходит ко мне. Моя рука всё ещё крепко сжимает ручку двери. Давид берёт меня за плечи, и усаживает на кресло. Проводит руками по плечам, будто хочет согреть. Мне так этого не хватало. Даже самые сильные люди желают быть согретыми. Слёзы сами наворачиваются на глаза. Плачу. Снова. Навзрыд, задыхаясь от собственных мыслей и эмоций. Тошно. Сердце снова обалдевает от происходящего, начиная болеть. Боль раздаётся во всём теле, сдавливая грудную клетку. С виду я всегда сильная, хочу такой казаться, но сама выбираю суицид. А значит сильной только кажусь. Тогда мои знакомые скажут что-то вроде «Не верю, не могла она так поступить». Суицидники часто весёлые ребята. Умереть. Никто и не заметит. Слишком я ненужный член общества. Не прошла природного отбора, сломалась. Трудно дышать, моя жизнь превратилась в руину, а последняя стена никак не убьёт ничтожество со странным именем Лиора. Давид прижимает меня к себе, тёплый. А мне всегда так этого не хватало. — Почему ты хочешь умереть? — не унимается психолог. — Потому что жить не хочется, — мне всегда казалось это логичным ответом. Серьёзно. — А чего жить не хочется? — Давят на меня. Я знаю, что делала много плохих вещей, доводила людей до нервных срывов в отместку, если меня задевали. Даже, когда не хотела им причинять вред. Я не могу с этим справиться. Этот весь маскарад утомляет меня. Покоя хочу, тишины. — Никто не идеален, и в каждом из нас сидят демоны. Это нормально. Ты не сможешь жить, никого не раздражая. Лиора, тебе стоит это понимать, и не убивать своё здоровье. — Я прошу их, меня не трогать, но они всё равно лезут. Изо дня в день, из года в год. Убей меня, Фридрих. Я больше так не могу. Мне пришлось слишком рано осознать, что буду одна. Всегда так было. Моим друзьям рано стало наплевать. Я всегда убегала от реальности, прячась в выдуманных мирах. Там так тихо и спокойно. Только ночью, заматываясь в одеяло, я могла вдоволь мечтать, представляя собственный рай. Интересно, как выглядит мой собственный мир грёз? Я так долго ждала, пока сойдёт моё солнце. Но осознала, что этому не бывать. Не каждый может оставаться счастливым. Кто-то должен страдать, строча ночами депрессивные фанфики, чтобы не сойти с ума от одиночества. Плачу на руках Давида, а от осознания собственной ничтожности становится ещё хуже. Зачем я сюда пришла? Какого чёрта я вовсе рыдаю на руках этого мужчины? Стыдно за слёзы, и я извиняюсь за приступ истерики. Мужчина тихо отвечает, что это нормально, но мне всегда казалось это диким. Если человек сильный, он не должен рыдать, задыхаясь от собственных мыслей. — Чего ты хочешь? — он берёт меня за запястья, смотря в глаза. — Смотря мне в глаза, честно отвечай. — Я хочу, — губы дрожат, а слёзы не прекращают скатываться по щекам, — чтобы меня любили. Неужели я недостойна хотя бы капли этой любви? Уроды тоже хотят быть любимыми. — Послушай меня, — Давид перемещает ладони на моё лицо. Хороший ход, чтобы привлечь внимание, — каждый из нас достоин этого. И каждого из нас любят, даже, если не говорят нам. Понимаешь о чём я? Киваю в знак согласия. Становится легче, выдыхаю. Я одновременно понимаю две вещи. Первое, это просто нервный срыв, который нужно пережить, я неплохая и есть сотни причин, чтобы жить. Второе, я бесполезный кусок дерьма, который желает вскрыться. Мне кажется, Фридрих поможет мне выбраться из этой ямы. Не музыкой единой. Раньше из дерьма меня вытаскивала музыка, а теперь ещё и он. — Тебе нужно найти то, ради чего ты будешь просыпаться. Я помогу. Любишь музыку? — Спасибо, Давид. Да, музыка - моё всё. — Давай, будем учиться играть на каком-то инструменте? Что тебе нравится? - он садится на пол, у моих ног. — Барабаны, - улыбаюсь, смотря на него. *** Она сидела в полутёмной комнате, разговаривая с собой. Светлые волосы прикрывали лицо. Голова наклонена направо. Глаза устремились в место возле ног на полу, а на губах играла лёгкая улыбка. Идти к психологу было поздно.