---
Остальные пони либо в ужасе умчались, либо пали наземь в корчах, исходя криком и пеной из перекошенных ртов. И лишь Халцедон Кварц пошёл навстречу представшему пред ним живому кошмару, что был древнее самого мира. Камень сказал, что это существо — его вторая половина. А раз камень сказал, так тому и быть.---
— Упоротая традиционность — и дело в шляпе! Итог вышел не таким уж плохим. — То есть на тебя можно смотреть? — Ага, всё, что не имело смысла по эвклидовой геометрии, от моей мамы не передалось! Лира с большой опаской, но все же посмотрела на Пинки. Её облик отчасти был пониподобным: четыре ноги, одна голова, два уха, грива и хвост, но на этом сходство заканчивалось. Вместо волосков её грива состояла из коротких, лениво извивающихся усиков, кстати, как и хвост. Глаза, о счастье, были там, где им положено, но увы, были СЛИШКОМ маленькими и их было СЛИШКОМ много. Выглядело это так, словно вместо глаз её лицо покрывала морская пена. Череда из восьми зияющих и ухмыляющихся ртов, обрамлённых маленькими щупальцами, начиная с мордочки, тянулась вниз по шее. Лишённое шерсти тело покрывала гладкая розовая кожа. Пара маленьких рудиментарных крыльев, как у летучей мыши — нет, как у фестрала! — росли из спины, а копыта оканчивались тройными заостренными когтями. Зато хоть на её бёдрах были три знакомых шарика, подтверждающие, что это действительно Пинки Пай. Лира с трудом сдержала инстинктивную реакцию «наупрыг». — Знаешь, к этому нужно привыкнуть. — Что, всё так плохо? — удивлённо спросила Октавия. — Да… это… да, — Лира поморщилась. — Эм-м, без обид. — Ничего, я знаю. Облегчённо вздохнув, Лира повернулась к серой кобылице. — Раз ты спрашиваешь, значит, сама ничего странного не видишь, так? — Не-а, я вижу только обычную земнопони. — Тогда почему… — Вот это мы и хотим узнать, — сказала розовая пони (Лире пришлось напомнить себе, что Пинки — всё ещё пони, несмотря на внешность). — Ты смогла разрушить элдронские чары и преодолеть маскировку чемпиона Эквуса по маскирующей магии! Причём походя. — В наши дни существует не так уж много видов магии, способных на такое, — продолжила Пинки Пай. — Первое, что приходит на ум — это два чуть ли не противоположных вида магии. Первое — это могущественная древняя магия широкого действия, но поскольку ты не использовала неизвестные языки, то этот вариант отпадает. Следовательно, это либо магия хаоса, либо концептуальное благословление. Слушай, а в последние двадцать четыре часа ты не цапалась с Дискордом или такой маленькой розовенькой фиолетовогривой земнопони в шляпке с пропеллером? — Вроде нет. — Тогда скорее всего это благословление. У тебя, случайно, не было снов о каких-то абстрактных понятиях, типа доверия или справедливости? — Да, было что-то о истине, — сказала Лира, вспомнив утренние события. — А, значит, божество Истины, с большой буквы 'И'… Ну, тогда поздравляю, Лира. Теперь ты официально стала Избранной младшего бога! С потолка посыпались конффети. — …Что?!---
Лира отхлебнула из стаканчика клубнично-молочный коктейль. Прошло уже несколько часов со времени того разговора в «Сахарном Уголке», и мятная единорожка сидела на своей любимой парковой скамейке, вполглаза наблюдая за проходящими мимо жителями и обдумывая события сегодняшнего дня. После того, как Лира узнала, что она стала Избранной божества, Пинки Пай рассказала ей, чего примерно стоит ожидать. — Концептуальное благословление, как следует из названия, даёт тебе часть концептуальных способностей соответствующего божества. Так как ты стала избранницей бога Истины с большой буквы «И», то скорее всего, ты обрела способность Изыскивать Истину сквозь ложь! — хихикнув, сказала она. Похоже, что боги обожали каламбуры. А, ну и ещё Пинки сказала, что бог, избравший её своим чемпионом, на днях должен будет явиться ей во сне. Домой Лира вернулась не так, как ожидала. Мало того, что ходила она куда дольше, чем хотелось бы, так ещё и умудрилась забыть купить молоко. Впрочем, это не было проблемой, ведь кто-то оставил пакет свежего молока в почтовом ящике. На самом деле Бон Бон вообще не обратила на это внимания. Весь день она паниковала, ведь на портфеле было заклятие, по словам конфетной кобылицы, долженствующее делать его невидимым! — Знала бы ты, сколько раз я сегодня это слышала, — был единственный ответ мятной единорожки на все вопросы. Она не знала, как сказать подружке о своём новом даре, но когда-нибудь она непременно ей расскажет. Надо только придумать, как не припутать Пинки Пай, которая попросила поклясться, что о ней никто не узнает. Или Си Свирл, которой тоже наверняка не хотелось бы огласки. «Надо будет извиниться перед Си Свирл. А, ну и ещё рассказать ей, что я знаю её секрет». Придётся изобретать ещё одно объяснение. «Гр-р-р…» Раздумья Лиры прервались, когда она увидела пробегающий мимо табунок кобылок-школьниц. Вернее, одну из них — голубую единорожку с белой гривой и полосками. Лира никогда раньше не видела зони; зебры не так часто встречались в Эквестрии, а их смески встречались ещё реже. Единственной зеброй, которую знала Лира, была Зекора, так что зебр и вправду было очень мало. Однако подруги этой кобылки будто бы и не замечали, что она зони. Полоски Зекоры, окольцовывающие её ноги, были прямыми и шли сзади. У этой же кобылки всё было по-другому, её полосы больше напоминали змей, сплетающихся на теле в сложный узор. Начинались они где-то на боку, затем растекались по всему телу и в конце концов входили в спиральный узор, расположенный вокруг её кьютимарки — звенящего колокольчика. Другие полосы заканчивались где-то у глаз кобылки, а оставшиеся скользили по её ногам. Эти узоры напомнили ей татуировки, увиденные при посещении Мэйнхеттена. Лира зажмурилась и вновь открыла глаза. Естественно, полосы кобылки, изначально бывшие невидимыми, пропали на пару секунд, но вскоре вновь проступили на теле. «Хе-хе». Но Лира смолчала. Сегодня и так было слишком много странностей. К тому же Лире вовсе не хотелось объяснять этой зони, как она смогла увидеть её полосы.