Правдоискатель

Старсвирл открыл глаза. И тотчас же, спрыгнув с кровати, бросился к ближайшему окну и осмотрел залитую солнечным светом улицу. Никогда раньше он не был так рад солнечному свету. Старсвирл улыбнулся, затем рассмеялся. Небо было чистым! Наконец-то у него всё получилось! Хотя скорее, у них всё получилось. Если он когда-нибудь снова встретится с Лирой Хартстрингс, надо будет придумать, как её отблагодарить. Но сейчас не время для таких мыслей! Надо сделать ещё кое-что! Он сбежал по лестнице, даже не удосужившись одеться. — Мальчик! — воскликнул он. — Нотчлиф! Спускайся в мастерскую, мне нужна твоя помощь! Не дождавшись ответа, он помчался вниз по лестнице, с каждым шагом перескакивая по две ступеньки, и влетел в мастерскую. Давненько уж он не ощущал себя таким живым. Подойдя ко всё ещё пылящейся на столе шкатулке, он открыл крышку — убедиться, что дневник всё ещё на месте. Улыбнувшись, он аккуратно закрыл её вновь и по привычке прочёл надпись: «Для Клевер. Наконец-то моё обещание выполнено». Подняв шкатулку своей магией, Старсвирл быстро, но осторожно взбежал по ступенькам. Уронить драгоценную коробку ему уж точно не хотелось. — Нотчлиф, — снова крикнул он. — Мальчик! Иди сюда! И опять зов остался без ответа. Старсвирл нахмурился. Может, жеребчик пошёл на рынок за покупками? Хотя скорее всего, он просто спал. Эх, что за молодёжь пошла… Впрочем, если и так — он был с матерью, а это сейчас тоже было важно. Так и взбирался Старсвирл по лестнице, пока наконец не достиг люка, ведущего в покои Клевер. Он отвёл своей ученице самый высокий этаж башни, чтобы не беспокоить её мелочной суетой. Старсвирл постучался, и стальная ручка трижды гулко ударила по дереву. — Клевер! — крикнул он. — Я хочу тебе кое-что показать. Можно войти? Никакого ответа. Старсвирл нахмурился. Это уже странно. Он постучал ещё раз. — Клевер? Могу я войти? Ничего. Сердце пропустило удар. А вдруг… Единорог приложил ухо к двери и прислушался. Он уловил бормотание, а затем… сдавленный стон. Его глаза в ужасе расширились. Мощным ударом магии он распахнул дверь и ворвался внутрь комнаты. — Клевер! Пожалуйста, будь жи… Осёкшись, Старсвирл замер на месте. Шкатулка выпала из захвата и грохнулась на пол, дневник упал рядом. Стонала не Клевер. Стонал Нотчлиф. Жеребёнок попытался повернуться к Старсвирлу, однако плотно охватывающие всё тело кристаллы не дали ему этого сделать. Слёзы текли по зажатой в кристальных оковах мордочке, а в маленьких, словно кончик иглы, зрачках виднелись лишь красные отблески залившего комнату света. Источником этого света были горящие тёмно-красным геометрические узоры из соли и угля, столь сложные и запутанные, что за ними было просто невозможно уследить. А неподалёку от жеребёнка, в самом центре чудовищного узора, беззвучно, одними только губами, читала текст из зловещего вида фолианта его ученица, чей рог полыхал алым, словно сама сигила. — Клевер! — воскликнул Старсвирл. — Что это?! Что ты делаешь? Она не ответила. — Клевер! — Пытаюсь всё исправить, — сказала она, не отрывая взгляда от висящей перед ней книги. — Хотя бы временно. Пожалуйста, не мешай. — Не мешать? Исправить?! Что ты собралась исправлять такой магией?! — Всё, что не смог ты! — вскинув голову, выплюнула Клевер. Её глаза потемнели, словно грозовые тучи, ярко контрастируя с бледной облегающей шёрсткой. Старсвирл инстинктивно попятился и по его спине пробежали мурашки. — Клевер! Она снова перевела взгляд на книгу. Отсюда Старсвирл не мог видеть обложку, зато прекрасно видел сами страницы. Их пергамент был грубым и настолько старым, что уже успел пожелтеть. — Ты не должен был быть здесь, — сказала единорожка. — Ты не должен был это увидеть. — Значит, хорошо, что я смог, — процедил он. — Что это?! Что ты с ним делаешь, Клевер? — Себя спасаю, — сказала она. — Как? — Я перенесу свою душу в его тело, — сказала она. — Мне нужно больше времени, мы оба это понимаем. Больше времени, чтобы найти постоянное решение — это лишь временная мера. Но прямо сейчас — это лучший из доступных вариантов, единственный, который не причинит мне вреда. — А что будет с мальчиком? — спросил Старсвирл. — Он уйдёт счастливым, понимая, что он спас свою мать. — Счастли… Клевер! Ты в своём уме?! Это же твой родной сын! — Он не против, — сказала Клевер. — Ведь так, Нотчлиф? Она протянула копыто и провела им по щеке жеребёнка. Нотчлиф заскулил в ответ. Старсвирл сглотнул, он просто не мог поверить в происходящее. Это же была его ученица! Такого ведь не могло быть на самом деле. Должно быть, это из-за болезни… Да, во всём виновата болезнь! — Приди в себя, Клевер! — закричал Старсвирл. — Это не выход. Ты не в себе и не можешь трезво соображать. Послушай меня… — Нет, — Клевер захлопнула книгу. — Я не собираюсь тебя слушать. — Ты обещал мне жизнь, — сказала она, — но потерпел фиаско. Ты обещал мне исцеление от проказы, терзающей моё тело — но у тебя ничего не вышло. Ты обещал мне бессмертие — и вновь провал. Снова, и снова, и снова! Каждый раз одни лишь пустые обещания! — Они не были пустыми! — взмолился Старсвирл. — Пожалуйста, ты должна меня выслушать. Я… Он замолчал, когда его голову посетила новая мысль, от которой его затошнило. Аликорн. Божественное, нестареющее, бессмертное создание, обладающее невероятной силой и властью над самой природой мироздания. Мысль, из-за которой он замолчал, была такой: Заслуживает ли больное, изуродованное существо, стоящее перед ним, такой силы? — Хватит! — взвыла Клевер. — Снова и снова ты доказывал лишь собственную никчёмность! Отныне груз моей судьбы лежит лишь на моих плечах. И будь уверен, это — наилучший вариант. Так будет лучше для всех нас! Старсвирл закрыл глаза и глубоко вздохнул. Внезапно глаза старого мага распахнулись, наполненные холодной яростью и древней мудростью, и он сделал шаг вперёд. Теперь настал черед Клевер отшатнуться. — Ты, — произнёс он глубоким, ровным голосом, — более не моя ученица. — Я уже давно не твоя ученица, — сказала Клевер. — Тем лучше. Значит, мне не о чем жалеть. Его рог запылал ослепительно белым светом, разгоняя царившую в комнате красноту. — Я не позволю тебе этого сделать! — Не выйдет, — сказала Клевер, её рог и глаза ослепительно вспыхнули. — Заклинание уже вступило в силу. Клевер вытянулась — и спустя миг обмякшее тело единорожки безвольно рухнуло на пол. Теперь на её месте призраком прошлого возвышался призрачно-алый силуэт. Она скользнула к Нотчлифу. Жеребёнок с отчаянным криком начал вырываться, пытаясь освободиться, но безрезультатно. Слёзы падали с его мордочки на пол и с шипением испарялись, касаясь багряных линий. — Ошибаешься, — сказал Старсвирл. Жеребец подхватил с пола шкатулку, открыл и направил в сторону силуэта. В его голове вспыхнуло заклятие, выученное давным давно, в годы юношеских похождений. С тех пор он никогда его не применял. И вот теперь оно пригодилось. Рог единорога запылал звёздным пламенем, и из ящичка вырвались цепи, состоящие из белого света. Они обвились вокруг ног, груди и шеи силуэта. Существо удивлённо посмотрело на них и попыталось что-то сказать, но не смогло издать ни звука. Цепи начали втягиваться обратно в коробку, увлекая за собой багровую тень, как бы та ни пыталась судорожно и тщетно цепляться копытами за деревянный пол — цепи затягивали её всё глубже, пока, наконец, всё призрачное тело не скрылось в шкатулке. Единственная ещё свободная нога отчаянно вытянулась в сторону Нотчлифа — но спустя миг и она исчезла в шкатулке. Старсвирл захлопнул крышку ящичка. Его мордочка не выражала никаких чувств, как и пустой взгляд, лишь на щеке блеснула в тусклом угасающем свете влага. Заперев шкатулку на замок, он поставил её на кровать Клевер. Ему не хотелось на неё смотреть. Жеребец повернулся к Нотчлифу и освободил его от оков. Жеребёнок ничего не сказал, но бьющая его крупная дрожь и трясущиеся копыта говорили сами за себя. Старсвирл велел ему следовать за собой и направился к лестнице. Перед уходом он бросил короткий взгляд на дневник, который должен был стать подарком для Клевер. Он подумал о вопросе, который только что себе задал. Аликорн. Способен ли понибудь стать достойным такой силы? Жеребец поднял дневник. Может, когда-нибудь, решил он, и появится кто-то достойный… Но уж точно не сегодня. Старсвирл и Нотчлиф покинули Нидлвуд и отправились обратно в столицу. Многие пони радовались его возвращению, но за глаза судачили, как сильно он изменился за прошедшие годы. Оставалось только догадываться, что произошло со старым магом за это время, потому как сам Старсвирл почти никогда и ничего об этом не говорил. Старсвирл принял и воспитал Нотчлифа, как собственного сына, после чего тот вышел в свет. Он прожил долгую и счастливую жизнь, встретил любимую жену и вырастил собственных жеребят. Но он никогда не рассказывал им, кем была их бабушка. Ни он, ни Старсвирл никогда больше не возвращались в башню. Она так и стояла там, заброшенная и забытая, покуда Нидлвуд пустел, отдавая свои земли во власть леса. Минула тысяча лет — и ещё столько же стоять бы башне, никем не потревоженной, если бы до неё не добралась одна археологическая пегаска…