Табличка "вход"...

Насмешливый свист, разрывающий насыщенную густоту сумеречного леса, не предвещает ничего хорошего; Ракета успевает словить краем чернушного зрачка лишь отблеск ярко-алого всполоха, как податливая чей-то воле стрела оказывается аккурат возле её девчачьей лобной кости. Крупная фигура узнаётся в не сочетающихся цветах, раздражающих чувствительную сетчатку глаза; яркая синева и насыщенная краснота белков — неродной папаша Квилла никогда не отличался особой красотой или радостным появлением, не несущим за собой никаких проблем. . Йонду хищно сверкает акульим оскалом, но девчонку приказывает пощадить — она каким-то чудом в одиночку перебила половину его лучших солдат — Удонте становится интересно, где же скрыта неистовая сила в девчачьих тощих руках и подростково-узких бёдрах. Проверить это ему так и не удаётся, карма всегда срабатывает быстрей, чем ты сам того ожидаешь; бессознательное тело с прошибленным гребнем гулко падает на влажную землю, так и не успев властно свистнуть кровожадной стрелой напоследок. Теперь очередь Ракеты насмешливо скалится, но она не успевает — стерва Небула стреляет и в неё, быстрее, чем острый рот девушки успевает растянутся в победной ухмылке. . Они сидят на пыльном полу, пересекаясь вытянутыми вдоль подошвами потёртых ботинок и чувств. Преданный своей же командой Удонта откровенничает на почве десятилетних сожалений и скрытой боли, выуживая из себя покрытые пылью, закостенелые и зачерствелые чувства. Ракета скалится, перерывая неожиданно резкий для неё поток правды — она знает, чем обязуют её такие приоткрытые уголки нутра, и вовсе не собирается открывать свои — наглухо запечатанные — синюшному недо-папаше Квилла. Но кинутого, забытого, и с вышибленным гребнем Йонду становится немного жаль; у Ракеты пропадает всякое дальнейшее желание растягивать тонкие губы в привычном оборонительном оскале. . Тонкие фаланги ловко впаивают новый гребень к бритой голове Удонты — насыщенная синева наперекор всем убеждениям Ракеты отдаёт немыслимым жаром; она не признаётся, но нутро внутри неё расплывается урчащими спазмами, когда размашистая фигура впереди прошибает податливые тела предателей острым наконечником стрелы — она дрожит в предвкушении сильнее, чем когда была направлена меж девчачьих глаз. . Йонду громко рычит и скалится, без позволения срывая защитные створки внутри Ракеты болезненно-правдивым «Мы в точности одинаковы»; Удонта считывает насквозь мелкую девчачью фигуру, ему больше не всласть оставлять-оставаться её-себя одинок(им)ой. Ракета никогда и не подумывала, что её внутренней зеркальностью станет Опустошитель, годившийся её в тирана-отца; ей надоело бороться со всем миром и с собой в одиночку, она соглашается, опуская острый подбородок от настойчиво склонившейся к ней крупной линии челюсти. Табличка «вход» в сердце Ракеты несмело вспыхивает зелёным, когда Йонду кивает ей и направляет корабль с совместно-объеденной целью спасти друзей. (и быть может друг друга) . Ракете хочется раскричаться во всё горло, сдирая гланды до розового мяса, когда Йонду впервые мажет по её лицу мягким поднятием уголков губ, вместо привычно-раздражающей ухмылки во все острые зубы. Она просит его в немом отчаянии глаз, но Йонду пересекает все попытки, отводя потухшую красноту от плотно сжатых в мольбе губ напротив; Ракета знает, что у него нет иного выхода, но легче от этого ей не становится. Девушка хочет что-то сказать, но нужные слова наружу не прорываются, застревая где-то внутри глотки тугим и саднящим клубком. Йонду помогает, считывая её чувства в уже никогда не укоренившейся привычке. Удонта спасает себя и свою прогнившую душу в геройском пожертвовании своей жизни ради спасения другой, но кто теперь спасет её? . Ракета смотрит на яркие поминальные всполохи за стеклом корабля и думает о том, что цветного в её жизни совсем не осталось. Одинокая слеза против воли скатывается по впалой щеке и разбивается о холодный пол; девушка разбивается вместе с ней. Табличка «вход» в сердце Ракеты закрывается навечно.