Мне казалось, что всё произошло за неделю, но началось это несколько лет назад. Мир катился в глубокую, необитаемую дыру, в которой жить возможности не представлялось. Политика пожирала людей, люди пожирали друг друга, а потом беззвучно рыдали в подушки. Грустное зрелище…
Привет, меня зовут Дима. Мне тридцать лет. Я видеоблогер с двух миллионной публикой. Есть девушка. Путешествую. Иногда критикую.
Моя жизнь самая обычная, интересная, но как будто неполноценная.
Вот прямо сейчас и началось это всё. Всё то, что поменяло мою жизнь на более неполноценную. Но опустошение пропало, как и пропало человечество.
Я проснулся, выпил чаю, зашёл на Ютуб и увидел два новых видео с канала «Юрий Хованский» и «SOBOLEV». И у обоих было одинаковое название — «Где все?» И у обоих был всего лишь один просмотр и один комментарий. У Коли от Юры, а у Юры от Коли.
Выглянул в окно. Никого… кроме кошек и собак. Я написал под видео Коли и Юры, и мы согласовали встретиться возле «1703».
Договорились на 15:30. Первым пришёл я. На улице было прохладно, туманно и моросил дождь. Ни одного человека. По асфальту летала пыль, и сложно было вздохнуть. Небо серое-серое, такое грустное. Без людей всё такое пустое, отстранённое, безжизненное, что хочется укутаться в одеяло и смотреть на это всё через призму телевизора.
Потом подошёл Коля. Он был как всегда идеален. Белоснежные зубы, сверкающие глаза, здоровый цвет кожи.
— Привет, Дим.
— Привет. Как тебе это… всё?
— Ну… свободно, но стрёмно, — с Коли не спадала его сладенькая улыбочка, от которой уже тошнит, да и вообще от него всего тянет блевать. Люди не бывают столь идеальными во всех ситуациях. Так и хочется дать в зубы, чтоб он испачкался в собственной крови и слюне.
— Даа уж. Но, знаешь, возможно этого и стоило ожидать? В последнюю неделю смертность увеличилась на 97,98% во всём мире. А в Питере так и подавно, — как же он мне неприятен.
— Что на это повлияло?
— Говорили, что вирус, но самое большое количество умерших из-за самоубийств, но куда тогда делись трупы всех этих людей? Если посудить адекватнее, то сейчас на улицах должны лежать сотни трупов, а их просто…нет.
— Вот это уже интересный вопрос!
— Надо подумать над этим! — пришёл запыхавшийся Юра.
— Привет. Пиздец я заебался! Мне пришлось пешком ебать сюда. Это жесть, — Юра как всегда был с бутылкой пива, своих затёртых штанах, в серой футболке и бежевой куртке. Хованский был уставший. По нему сразу видно, что он скорее хочет сесть или лечь. Бедняга. Юра мне нравился намного больше, чем Николай. С Юрой приятно проводить время, болтать не о чём. А Коля напрягает собой. Юра простой, без заебонов, дурачок.
— Привет, — сказали Юре я с Колей.
— Ну чё, вы уже поняли чё это за хуйня? — Юра наклонился и опёрся ладошками о свои колени, у него одышка.
— Склоняемся к тому, что это вирус, который влияет на человеческую психику, и они убивают себя, — сказал Коля.
— Так блядь, почему мы с вами живы и где трупы? — непонимающе ахуевал Юра.
— Не знаю, возможно так сложился наш организм, что-то с ДНК?! А вот над трупами мы тоже думаем, — тоже ахуевал я, пытаясь найти адекватный ответ.
— Ладно, думаю, следует зайти внутрь и поговорить более подробно о будущем, — предложил Юра. Мы зашли, уселись. Юра взял себе пиво.
— Ну чё, как дальше жить будем? Еда есть, электричество тоже, всё есть! — на веселе тараторил Хованский, но потом его голос дрогнул. — Но нет людей, кроме нас троих, в рознь жить нельзя, с ума ведь сойдём!
— Да, я согласен, но всё равно надо искать людей! — подтвердил Коля.
— Сука, вы не понимаете всей ситуации! Мы никого не найдём, мы теперь можем просто существовать. Быть везде, где только захотим. Для нас не действуют запреты, правила. Мы свободны! — я был чрезмерно рад, мне даже не надо было выдавливать из себя улыбку. Она сама появилась, такая искренняя, что я и сам этого не ожидал!
— Дима, ты улыбаешься, а не скалишься! Ты рад всей этой ситуации? — спросил меня Коля.
— Естественно он рад, ёбаный социофоб! — Юра тоже заулыбался, он тоже стал радостным. — Теперь я тоже понял почему ты такой довольный! Ведь теперь мы можем практически Всё!
— Ха-ха. А ведь действительно, мы теперь это нечто большее, чем просто люди, мы одни, мы теперь необычные! — начал понимать Коля.
— Так блядь, это заходит слишком далеко, я всего лишь улыбнулся, а вы тут расписываете какую-то чепуху. Хотя… это не чепуха, но это странно звучит.
— Дим, всё нормально, все знают, что ты чокнутый, не надо строить из себя адеквата, просто расслабься! — разоблачил меня Юра.
— В принципе, мы все тут ебанутые! — подтвердил Коля.
— Ладно. Пошли веселиться? Я уже несколько лет не пил, теперь терять нечего! — сказал я, встал, одёрнул рубашку, соскалился и подал руку Юре.
— Ох, Дмитрий, я с радостью отвечу на Ваше предложение, — поднялся с моей помощью Юра и направился к бару. Схватив четыре бутылки вина и одну бутылочку пива для себя, пошёл к выходу. Мы с Николаем направились за ним.
Мы гуляли в опустошенном городе. Было весело, и моя неприязнь к Коле уменьшалась. Фонари не зажигались, было полностью темно. Мы шли и орали «Ховангребень». Сначала Юре не очень понравилась идея это петь, но потом он влился. И самое интересное то, что он лучше всех знал текст.
После этого прошло 3 месяца. Мы веселились, бухали… наркотики, секс. Вроде всё нормально, обычный аморальный отдых троих взрослых мужчин. Так свободно без этого муравейника, шум только от нас, листьев деревьев, ветра и животных. Сейчас проходит очередной вечер у меня в квартире, бухаем и пиздим не о чём. За это время мы привыкли к тому, что никого нет
— Дим, прикинь, а ведь дохуя ферм осталось без рабочих. А домашние животные в клетках, аквариумах, они наверно сдохли.
— Юр, не напрягай себя этим! Скажи спасибо мне, что я тебя не запер в клетке, когда ты напиздохался Xanexom и пытался выебать белку.
— Не вспоминай об этом. Лучше пойди глянь, что там Коля в ванне делает, а то его уже полчаса нет. Люди так долго не дрочат. Ну… в крайнем случаем он бы позвал одного из нас.
— Ладно, ща, — я поднялся и направился в ванну. Дверь была открыта, и я зашёл.
— Ёб твоя мать… Юра, пиздуй сюда! — позвал я Юру. Пришёл Хованский, мы подняли тело и оттащили его в гостиную.
— Дима, я принесу аптечку, — после Юра притащил аптечку, и мы обработали порезы. Через пару часов Коля пришёл в себя.
— И нахуя? — обиженно посмотрел на меня Коля.
— Не знаю, не подумал. Но, если бы ты умер, было бы не так.
— Так бля, я принёс выпить, харе размусоливать и девчачьих нелепиц! — нейтрально сказал Юра и дал нам пиво. — Чувак, ты чего? Нахуя? Коль, ты ведь понимаешь, что смерть — это не выход.
— Почему же, Юр? Выход! — сказал я.
— Я считаю, что это всё хуйня! — Хованский сделал глоток пива. — Потому что надо…
— Не надо, Юр. Отстань от Коли со своим оптимизмом, хуёво человеку, а ты тут начинаешь. Просто прими то, что люди нервные существа. Если у тебя сейчас не началась депрессия, то какие шансы на то, что она не начнётся завтра, и ты не сделаешь то же самое, что и Коля?!
— Ладно, хватит дискуссий, давайте… не знаю, будем спать к примеру, — прервал нас Коля. Мы согласились и улеглись в своих комнатах. Спустя два часа ко мне привалил Николай со слезами на глазах.
— Что случилось, Коль?
— Кровь из ран пошла. Перевяжи, пожалуйста.
— Хорошо, — я заново перевязал руку Коли, но он не прекращал плакать. — Коль, давай, рассказывай.
— Ну, я не знаю. Я не могу без людей, не могу без всего того, что было. Не могу без Полины и её тепла. Сложно без любви.
— Позволь.
— Что? — я убрал руки Коли с его лица и поцеловал его. Не знаю зачем, просто больно смотреть на взрослого мужчину, который заливается слезами. Он ответил мне, у него полостью сорвало крышу. Да, мы трахались, и не один раз, но это было без чувств, просто хотелось удовлетворить свои желания, а дрочить уже не то. После всего мы просто засыпали, а потом не вспоминали об этом, и так продолжалось все последующие разы. После тридцатисекундного поцелуя Коля обнял меня и понюхал. Я улыбнулся и, кажется… он тоже.
— Спасибо, Дим.
— Хорошо.
— Хорошо, — Коля улёгся на мою кровать и вжался в подушку, крепко закрыв глаза, начал говорить. — Дима, а у тебя за всё это время была депрессия?
— Хм, была.
— Странно, я не заметил.
— Просто, я так много пил, что не было времени на это говно.
— Понятно, у меня так не выходит, алкоголь действует на меня сильно. Я чувствую себя ещё хуже, когда пью.
— Поспишь сегодня со мной, и всё будет хорошо.
— Ладно… — Коля остался у меня на ночь, он долго ворочался и не мог заснуть, пока я не начал рассказывать ему про прошлое, такое беззаботное, безоблачное. После он прижался ко мне и только тогда заснул, а я не спал всю ночь и в пять утра направился гулять.
На следующие утро меня никто не нашёл.
— Коля, ты видел Диму сегодня?
— После того как проснулся — нет.
— Хм. Может гулять пошёл?! Ладно, заваривай чай, сегодня без бухла!
— Юр, что-то произошло?
— Нет!
— Но, но ты отказался от бухла.
— Сегодня я хотел бы быть активным, нет тяги к алкоголю, это странно, ведь я люблю пить, а сейчас мне и без этого хорошо!
— Ну ладно, я тогда тоже не буду!
— Окей, день без бухла.
В это время я бродил по опустошённому Питеру, было легко, хорошо. Зашёл в кунсткамеру, посмотрел на уродцев, которые напоминают души людей, потом направился бродит по парку. Слушая скрежет птиц, невольно находит меланхолия, и хочется орать во всю глотку от пустоты! Нет, нельзя быть одному в этом. Пойду домой. Но надо дойти туда, это нелегко, ноги как будто стали ватными и идти сложно, ведь никого нет, непривычно, хоть и варюсь в этом уже три месяца.
Блядь, как же сложно, такое ощущение, что сейчас сдохну. Наверное, я привык всегда быть с Юрой и Колей, одному уже страшно.
Я ели пришёл домой и спокойно выдохнул.
— Фух. Я дома. Притащил немного еды.
Первым подошёл Юра и забрал пакет.
— Привет, Дим. Как погулял?
— Нормально.
— Хорошо.
— Хорошо.
После я зашёл в гостиную и уселся на кресло. Рядом сидел Коля и обнимал подушку, о чём то думал.
— Кооль, всё нормально?
— Да, вполне! Спасибо за вчерашнее.
— Да ладно, просто не люблю слёзы!
Прошло ещё 9 месяцев, ничего не менялось, началась рутина. Когда я уже ничего не хотел, я наливал себе стопку за стопкой, глотал таблетку за таблеткой, порез за порезом, но это ничего не меняло, и я решил сделать что-то более глобальное!
— Дима, сука, какого хуя ты это делаешь? Слезай оттуда, пидор грёбаный! Я тебе сейчас ноги переломаю, а потом ухаживать буду, даже в туалет тебя таскать буду и рядом стоять. Дима, блядь, я ведь не шучу, слезай с этой ебаной крыши, не доводи меня до белого коленья! Ларррин, я трезвый, ты же знаешь какой я активный в такие времена!
— Юра, хватит клоунады, пора кончать с этим дерьмом, крыша едет, разрывает изнутри!
— Дима, ты ёбнулся, дуринь!
— Нет, я заебался! Я просто уже не выношу, либо я убью себя, либо вас, так что надо идти на малые потери!
— Так ты решил нас оставить страдать, а сам смоешься. Хуй Вам, я прусь к тебе!
— Юра, это не смешно, я не понимаю почему тебе весело?! — идя ко мне, он противно смеялся.
— Ох, Дима, я не хочу быт грустным, особенно с тобой! Я хочу немного большего, чем грусть.
— Ты любишь меня?
— Ох, не знаю, возможно…
— Возможно и я тебя. Где Коля?
— Идёт сюда, будет тут с минуты на минуту.
— Дождёмся его?
— Пожалуй…
Прошло ещё пол часа, и пришёл запыхавшийся Коля. При виде нас, стоящих на крыше, он изменился в лице, он был в непонимании.
— Что здесь происходит? Вы решили сделать то, от чего спасли меня?!
— Присоединяйся, всё равно тебе без нас долго не прожить!
— Знаете, я соглашусь, хоть в фильмах не так всё происходит, но я всегда мечтал о плохой концовке.
— Отлично, залезай.
Коля залез к нам через окно. Мы втроём стояли за окном девятиэтажки и смотрели на рассвет.
— Красиво, — сказал я и взял руку Юры, а Коля взял мою. Так мы втроём простояли ещё пятнадцать минут, но пришло время умирать.
— Бля, спасибо. Спасибо, что были со мной всё это время, было приятно, — сказал Юра, и по его щеке покатилась слеза.
— Соглашусь с тобой! Без людей и интернета вы оба очень приятные личности! — сказал я.
— Ну, а мне и сказать нечего. С вами был Николай Соболев, спасибо, что смотрели меня. Прощайте.
— Ну, поехали? — предложил я.
— Да, — единогласно.
Мы сделали глубокий вдох и… прыгнули. Вроде самоубийство, а вроде и все вместе. Так стало легко в падении, хочется кричать от счастья, но мы этого не успеваем. Наши тела разбиваются о грубый асфальт, лица стираются до мяса, и так больно, понятно, что уже сладкий конец. Это был славный год, но всё когда-нибудь заканчивается!
Вот и всё. Пора дать природе окончательную волю и лишить мир людей…
На самом деле эта троица неплохо покутила на хате Хованского и передознулась героином. Всё то, что они переживали и ощущали, был наркотический трип, длившийся 5 часов. Но была здесь и правда. Этим троим и вправду надоело жить, это было самоубийство, отчаянное решении покончить со всем, что им осточертело. Сложно, непонятно и навсегда.
Смерть — даже она может быть прекрасной если ты , не один, если с тобой кто-то, кто всегда поддержит и сумеет принять тебя таким, какой ты есть!
