Странное свидание

- Я не собираюсь быть третьим колесом на вашем свидании - нервно проговорил Альберто, недовольно глядя на друга. - Какого к черту свидания? - громко возмутился Дом, сведя брови у переносицы. Розенде закатил глаза и медленно, чуть ли не по слогам произнес: - Он тебя на сранный рыцарский турнир ведет. Не знаю, что у вас там случилось, но Мэтт извиняется перед тобой, как перед дамой, блять, сердца. Не удивлюсь, если к концу шоу он подкатит к тебе на коне и подарит розу своей блондинистой миледи - съехидничал брюнет. Слегка шокировано оглядывая Ала, из Шервуда вырвался нервный смешок. Он растеряно развёл руки в стороны, интересуясь у друга: - С чего ты вообще решил, что он должен за что-то извиняться? - Ай, да прекрати - парень махнул рукой в сторону Доминика. - Все давно заметили, что между вами напряжение, вы не проводите вместе время, как раньше и судя по вдруг закончившимся отношениям с Нив, что-то мне подсказывает, что во всём этом виноват Даддарио. Блондин шумно и тяжело выдохнул, укоризненно уставившись на коллегу по съёмкам. Альберто был прав почти во всем, но говорить британец о своих непростых отношениях с одним двухметровом увальнем желания не имел. Анализировать то, что происходит между ним и Мэттом Дом давно перестал, ибо каждая мысль отдавала горьким привкусом безнадежности и заскорузлой, знакомой болью в районе сердца. Нет, этим мазохизмом заниматься он больше не намерен. Сыт по горло за два года. Может, поэтому они и отдалились, Шервуд перестал бороться, настаивать, выяснять и даже неистовый эгоизм Даддарио не трогал, как раньше. Брюнет, видимо, понимал, что что-то не так, но решать проблему не собирался, уйдя с головой в свои семейные отношения, возможно, желая в них забыться. Но получалось плохо. Время от времени Мэтт стал проявлять активность первым и тут Доминик отказать не мог. Будь это звонок посреди ночи, предложение перенести все свои планы в выходной ради спонтанной встречи или страстный, судорожный секс в коротком перерыве, в трейлере между снимаемыми сценами. - Ладно, будь всё так хорошо, зачем я вам на этой встрече? - сложив руки на груди, со скептическим выражением лица, поинтересовался Розенде. Господи, он же выглядит, как ребенок переросток, откуда в нем столько сарказма? Дом точно знал зачем. И совершенно не за тем, о чем думал его собеседник. Громоотвод на случай внезапной публичной ссоры им был не нужен, они практически никогда не ругались. Все начинающиеся споры заканчивались сексом, а после уже никто и не помнил, в чем заключался конфликт. Видимо, это тоже одна из проблем их отношений. Парень нужен был для отвода глаз, чтобы в край ебанутый фандом сумеречных охотников не сожрал их с потрохами, неадекватные фанатки давно перенесли их персонажей на реальных людей, доставая актеров, возмущаясь и чуть ли не диктуя, кому и с кем надо общаться. Продюсеры орали о падающих рейтингах, боясь лишними, ненужными выпадами разгневать аудиторию, большую часть которых составляли малек фанаты. А так, трое коллег вышли проветриться, посетить интересное мероприятие. Почему нет? - Короче, ты мне друг или нет? - прямо в лоб, серьезно спросил Шервуд. Розенде уже открыл рот, чтобы возразить своё, но видимо, заметив напряжённый, какой-то почти поникший вид блондина, тихо застонал, прикрыв глаза. - Хорошо, я пойду с вами. Но ты будешь мне должен - грозя Дому указательным пальцем, уверенно заявил парень. - Забили. Зайду за тобой через час - ровно, спокойно ответил британец и вышел из номера друга. Когда точно через час в номер Шервуда постучали, тот подумал, что друг управился быстрее и решил за ним зайти сам. Не глядя, распахнув дверь, напяливая на себя чёрную футболку, Доминик обернулся спиной и кинул через плечо: - Сейчас только куртку возьму и двинемся, Мэтт должен ждать у главного входа. - Уже нет - прозвучало иронично позади. Дом повернулся на голос и замер. Даддарио в белой, выглаженной рубашке, с идеальной укладкой на голове и совершенно обворожительной улыбкой на лице, пялился на него исподлобья как-то выжидающе. Даддарио в белой рубашке? Да он даже на мероприятия не всегда нормально одевался, а тут черные, обтягивающие джинсы, рубашка, весь такой прилизанный и даже побритый. Британцу захотелось подойти вплотную, дабы проверить догадку, что брюнет и пах, наверняка, как только что распустившаяся роза. - Решил зайти за тобой сам - всё ещё давя свою хитрую лыбу и сверкая глазами, парень оттолкнулся плечом от дверного косяка и сделал несколько шагов вглубь помещения. Это что и правда свидание? - промелькнуло в голове у Шервуда, который не мог отойти от шока и перестать пялится на этого вырядившегося идиота. - Так и знал, что не придёшь через час - заходя в номер, бурчал Альберто и резко затормозил, заметив Мэттью. Оглядев того с ног до головы, Розенде смог выдавить из себя лишь: - Оу - и перевести слегка удивленный взгляд на Дома. Через секунду этот взгляд превратился в немую карикатуру фразы: "я же тебе говорил". Шервуд чуть не зарычал сквозь зубы, но всего лишь схватил с мягкого кресла свою кожанку и выставил этих двоих за дверь. Пока Мэтт вызывал по телефону такси, Ал издевался над другом. - Он даже рубашку белую надел, ну ты оцени на какие жертвы парень идет. Хрен его что заставило бы снять с себя эти полурастянутые футболки и свитеры, да дурацкие кепки. Не подумал бы, что ты так можешь на кого-то положительно влиять - шептал Альберто, хихикая, словно, пятиклассница на уроке за партой. Дому вдруг стало обидно за сериального парабатая. По его мнению, Мэтт всегда выглядел хорошо в чем бы не был одет, брюнет был одним из тех типов людей, которые сами красили одежду, а не наоборот. - У тебя сегодня бенефис что ли? Заткнись уже! - рыкнул блондин, хотя совсем не хотел срываться на друге. Просто, кажется, Розенде оказался прав. Даддарио решил устроить какое-то нелепое типа свидание и Доминик просто не представлял чего ждать, а это выводило его из себя, учитывая их странные взаимоотношения в последнее время. Ночное сообщение с предложением пойти в одно очень интересное место вызвало в нём такой же шок, как и Мэттью сегодня в белой рубашке у входа в его номер. А после намека на то, чтобы взять с собой Ала, британец сразу понял, что что-то здесь не так, Мэтту нужно было прикрытие. В такси они ехали молча и до самого места шли точно так же. Со стороны это, скорее всего, выглядело странно и нелепо. Будто, Дом и Мэтт, поссорившиеся родители, а между ними потерянный, ничего не понимающий их ребенок в роли Альберто, вертящий головой из стороны в сторону, в надежде, что мама и папа, наконец, заговорят и помирятся. Но надо отметить, что Даддарио чувствовал себя совершенно уверенно и расслабленно, улыбался, с удовольствием фотографировался и раздавал автографы, если по дороге их узнавали, перекидывался незначительными, шутливыми фразами с Розенде и строчил смски. А вот Шервуд с каждой минутой становился всё мрачнее, он не понимал, от чего Мэттью светится, словно, начищенный чайник и чего вообще ждать от этой затеи, а главное, чего хотел от этой встречи сам затейник. Подоспели ребята к самому началу, они аккуратно прокрались к своей вип ложе, которая находилась позади зрителей на небольшом возвышении. И хотя парни и были отгорожены от остальных, но скамьи, как и у всех им достались неудобные, деревянные, стилизованные под старину. Дом демонстративно посадил между собой и Даддарио Альберто, когда тот уже планировал опуститься рядом. Ал с извиняющимся выражением посмотрел на коллегу и сел посередине. Британец сам не понимал, почему ему так хотелось испортить это странное по всем меркам свидание, зачем ходил с недовольной миной и не обращал на Мэтта никакого внимания. Это было вообще не в его духе, он не умел игнорировать людей или обижаться. Но в данной ситуации, видимо, поступал из духа противоречия. Если этому двухметровому любителю коров можно делать время от времени вид, будто, между ничего никогда не было, то почему Шервуд не может себе позволить быть вредным и противным? Представление и правда оказалось прекрасным. Дамы в великолепных, пышных платьях изображали из себя принцесс, за них сражались рыцари с мечами, в латах, в том числе и сидя на конях с копьями, всё это действо красиво освещалось и сопровождалось специальной, стилизованной музыкой. Наверное, любой девушке бы понравилось. Действительно идеальное свидание. Доминик даже отвлекся. Где-то на пол часа, пока перегибаясь через Альберто, рядом не возникла голова Мэтта. - Долго ты будешь делать вид, что обижен? - как то весело поинтересовалась голова. На трибунах, где сидели зрители почти не было освещения, только блики от софитов, что попадали с главной сцены, так что приходилось приглядываться к собеседнику. - Я не обижен - громко буркнул блондин, не сводя глаз с главного действа. - Хочешь сказать, что это твоё естественное состояние? - с каким-то злым сарказмом в тоне произнес Даддарио. - Определенно - так же отозвался британец. Мэтт практически увалился на Розенде, чтобы лучше видеть выражение лица Шервуда, явно не беспокоясь, что парню посередине не очень то и удобно. - Ну мне то не рассказывай, какой ты естественный - недовольно поморщившись, поддел брюнет. - Так хватит! - подскочил на месте Альберто. - Желаете поговорить, прошу - Ал показал рукой, чтобы Мэттью сел рядом с Домиником. Упрашивать Мэтта дважды было не нужно. Дом же пронзил друга взглядом, в котором ясно читались все проклятия мира, но Розенде себя предателем не считал. Пусть разбираются. - Что происходит? - пытаясь заглянуть блондину в лицо, сразу же спросил Даддарио. Шервуд резко обернулся на парня и посмотрел тому в глаза. Сказать хотелось очень много, но слова застряли в горле, потому что Мэтт был слишком близко, на его красивом лице танцевали блики софитов, цвет глаз стал практически черным и они сверкали, словно, два больших, драгоценных камня. Пах засранец действительно замечательно, чем-то родным, вкусным, от чего не хотелось делать перерывы на выдохи. Брюнет тоже не сводил взгляда с лица друга, практически не моргал и это напоминало поиск парабатай из сериала. Им так часто приходилось играть глазами, показывать, что их персонажи, в отличии от самих актеров, знают друг друга с детства, а потому для общения слова им не нужны, что в процессе научились разговаривать взглядами сами. Много можно было пропускать мимо строк, не высказывать вслух, не сотрясать воздух. И сейчас Мэтт видел обиду, хорошо скрываемую, в которой бы Дом никогда не признался. Даддарио положил свою ладонь на руку блондина и сжал его запястье. Какофония из света и музыки вдруг оказалась очень далеко, они словно попали в прозрачный пузырь, в котором время замедлилось, но вокруг всё двигалось в прежнем ритме. Доминик всегда чувствовал это рядом с сериальным парабатаем, что-то особенное, от чего перехватывало дыхание, а в районе грудной клетки начинало чесаться, мурашки бешенной стаей пробегали по позвоночнику и хотелось, чтобы это волшебство не заканчивалось. Ничего подобного ни с кем другим британец за всю свою жизнь не ощущал и по состоянию Мэтта понимал, что тот испытывал тоже самое. Выражение лица Даддарио застывало в легком изумление, он переставал моргать, словно, зависая. Иногда это длилось пару секунд, иногда дольше, но Шервуд всегда точно мог отследить данное состояние. Больше всего Дом боялся, что когда-то это кончится и он не сможет дальше жить. Возможно поэтому и старался отдалиться, не настаивал на их общении последние месяцы, завел девушку, начал дружить с новыми людьми, чтобы знать, какого быть без этого невероятного ощущения, чтобы привыкнуть, чтобы потом тупо не сдохнуть от разрывающего чувства внутри. Но Мэттью не отпускал до конца, даже повлиял на их расставание с Нив. На каких то редких, совместных посиделках после съёмок Даддарио и блондинка о чем то спорили, спор был горяч и чуть ли не перерос в ссору, что само по себе вызвало шок у Доминика, потому что Мэтт и открытая ссора понятия не совместимые. Нив тоже оказалась не из робкого десятка и отступать не намеревалась. Шервуд тогда с Розенде их еле угомонили и развели по углам. После девушка очень не лестно стала отзываться о брюнете, но Шервуд в резкой форме запретил ей подобное и в тот момент ясно осознал, что именно этого и добивался Мэтт - ссоры из-за него. Ревность, чувство собственичества у брюнета не знало границ, с Сарой в свое время такие штуки не проходили, потому что их отношения с Домиником были долгие, проверенные, но попытки тот время от времени не оставлял, не смотря на то, что делал вид, будто, дружит с Хайленд. Нив отреагировала бурно, послав британца к любимому дружку и попрощалась. Скорее всего, данный выпад сделан был на эмоциях, но Дом не стал ничего исправлять. Выяснять отношения вообще не хотелось, да и честно говоря, было абсолютно пофиг на эти самые отношения. Блондинка же первая шагов к примирению делать не собиралась и так всё и утихло. - Смотри представление. Мы же для этого сюда пришли- тихо проговорил Доминик и высвободил свою руку из несильного захвата. Они оба повернули головы, где происходили рыцарские бои, но Мэтт не стал убирать ладонь, он переплел их с Шервудом пальцы, от чего у каждого из них внутри что-то ёкнуло. Альберто тихо наблюдал за парнями со стороны и подумал, что ничего более печального и прекрасного в жизни своей не видел. После шоу, ребята долго не могли уйти с места события, много людей хотело с ними сфотографироваться, перекинуться парой слов и со всеми надо было быть вежливым, улыбчивым, благодарным. Через пол часа Дома начало мутить от этой странной каши из людей в старинных одеждах, наигранной веселости и не реальности происходящего. Появилось ощущение, что он попал в какую-то параллельную вселенную, где Мэтт водит его на свидания, а вокруг всегда все счастливы и доброжелательны. Парень знал, что это не так, на самом деле, люди - говно и его любимый Даддарио не особо лучше, возможно, единственное, что брюнета и отличало от остальной толпы - испытываемые к нему эмоции. Шервуд устало потер переносицу и начал искать глазами выход, пора убираться отсюда. - Утомился? - прозвучало тихо и очень вкрадчиво над ухом. Дом обернулся и поймал на себе добрый, заботливый взгляд Мэттью. - Не выспался после вчерашних съёмок - глухо отозвался блондин. - Поехали, лично уложу тебя в кроватку - так же тихо проговорил Мэтт, улыбнувшись одним уголком губ. Доминик хмыкнул и начал озираться в поисках Альберто. - Надо найти неугомонного и можно выдвигаться. Пройдя всего лишь пару метров, ребята натолкнулись еще на троих девушек, желавших запечатлеть их случайную встречу. Когда они нашли Розенде, тот задорно над чем-то смеялся с ребятами, косплеющими, кажется, рыцарей круглого стола, а очередь из милых дам уже выстроилась, чтобы сделать памятную фотографию с ним. Дом встал напротив Ала, стараясь, как можно незаметнее махать рукой, чтобы привлечь внимание. Когда парень, наконец, заметил коллег, понял, что те хотят уйти, он просто быстро настрочил сообщение и показал Дому на экран мобильного. Смска тут же высветилось у британца на телефоне и оно гласило: "Я ещё немного побуду, тут весело, и выеду вслед за вами. Удачного вечера, голубки". Шервуд лишь тяжело вздохнул и просто кивнул тому в знак согласия. В такси они снова молчали. Было почему-то тяжело дышать, словно, воздух между ними накалился и стал гуще, парни не обращали друг на друга внимания и смотрели в свои окна автомобиля, проносящегося мимо искрящегося в ночи огромного города. Доминик ощущал эту тянущую в груди противным грузом безнадёжность, заполняющую атмосферу, когда очень хочется бежать, но не знаешь куда. Он украдкой глянул на Даддарио. Профиль его идеально выделялся черной тенью в скудно освещенном салоне такси. Слегка поникший, с поджатым подбородком и опущенной головой, брюнет казался печальным. Может, просто казался. Дом прикусил нижнюю губу и до самого отеля больше не смотрел в сторону экранного парабатая. Их номера находились через один друг от друга, почему так случилось в этот раз никто сказать не мог. Обычно они были рядом или напротив. Когда друг шагнул в темное помещение вслед за блондином, Шервуд опешил и остановился прямо посреди коридора. Послышался хлопок закрывающейся двери. - Ты серьезно собрался укладывать меня в кроватку? - иронично послышалось во мраке. - Можем заказать вкусный ужин, вино и всякое такое. Я угощаю - неуверенно, но с энтузиазмом прозвучало в ответ. - Ты совсем ебнулся? - произнесено это было так грозно и громко, что Мэтту показалось, будто, их услышали в просторном фойе отеля. На несколько секунд повисла тишина. Брюнету очень хотелось включить свет, чтобы видеть выражение лица товарища, но что-то не давало протянуть руку и сделать простое движение, ведь он стоял совсем рядом с выключателем. Парень завис, боясь пошевелиться, боясь разрушить тот хрупкий мир, который пока ещё между ними присутствовал, но грозился в следующий момент разойтись по швам и выплеснуть наружу всё то, что так долго пряталось за потаёнными дверьми. - Я не понимаю...- робко начал Даддарио. - А че ты мне букет цветов то не притарабанил? - возмутился Дом. - А надо было? - тут же отозвался Мэтт. - Прекрати! - крикнул британец и вышел на середину номера, встав на фоне больших, не зашторенных окон, из которых огнями сияли и переливались другие здания, высвечивая стройную, красивую фигуру Шервуда. Мэттью полюбовался этой картиной несколько мгновений и просто спросил: - Почему я не могу поухаживать за тобой? - Поухаживать? Это так теперь называется, когда ты можешь неделями делать вид, будто, ты у меня член никогда не сосал, или когда провоцируешь ссору и расставание между мной и моей девушкой, а сам зовешь меня на семейные ужины? Это у нас теперь ухаживания? Тогда погоди, надену себе на пальчик колечко и сравняемся с тобой в ухаживаниях! - не выдержал Доминик и выплеснул на друга, накопившееся за долгое время и именно в темноте, не видя даже толком, где тот стоит, это было сделать так легко и приятно. Блондин выдохнул с каким-то свистящим звуком и заправил назад, выбившуюся светлую прядь. - Я люблю, как ты поправляешь свои волосы. Они такие мягкие и шелковистые. Люблю, когда ты от злости на меня так тяжело дышишь, это возбуждает. Люблю, как ты рассказываешь мне об очередном супергеройском фильме, до которого мне и дела нет, но у тебя так горят глаза в тот момент, люблю даже твои дурацие комиксы, потому что по какой-то неведомой причине они тебе нравятся. Люблю смотреть, как ты дурачишься с Альберто или ещё с кем-то из каста, потому что выглядишь в этот момент, как абсолютно довольный жизнью ребенок. Я люблю твои шуточки на грани, потому что они действительно смешат меня и люблю, как ты зовешь меня Мэтти, потому что так зовёшь меня только ты. Я могу продолжать очень долго - упрямо, без секундной заминки выдал огромную тираду Даддарио, хотя иногда на съёмках даже простую фразу проговорить не мог, приходилось делать кучу дублей из-за странной дикции парня. Дом слушал, забывая дышать, ощущая, как сердце в прямом смысле пропускает удары и от того глухая боль толчками пульсировала в груди. - Ты можешь говорить кучу приятных вещей, но это не имеет смысла, потому что меня ты не любишь - вдруг легко и спокойно ответил Дом, хотя внутри всё ещё болезненно сжималось и пульсировало от сказанного другом. - Какой бред - зло цедя, резко отозвался брюнет и тоже вышел на середину номера, остановившись в метре от собеседника. - Хорошо. Тогда я не люблю тебя больше - с нажимом на последнем слове, проговорил Шервуд. Снова воцарилась тишина. Давящая на уши, сминающая сознание, звенящая в голове жуткой трелью. Доминик не знал, зачем сказал такое, потому что это было абсолютной неправдой. Из желания задеть, сделать больно? Нет. Совершенно не такая мотивация управляла его сознанием. Из противоречия, как и всё в сегодняшнем вечере? Может быть. Слушать, как ты кому-то небезразличен - прекрасно, но хочется это заодно и чувствовать. Он любил Мэтта, как не любил никого и как уже не сможет полюбить, просто потому что это действительно особенное чувство, волшебство, рождающееся от одного их присутствия рядом с друг другом. Даддарио преодолел расстояние между ними за один шаг, двумя ладонями обхватил затылок блондина и притянул к себе для короткого поцелуя в сухие губы, а потом прижал к себе, приговаривая, словно, успокаивая: - Все нормально. Я не обижаюсь. Не обижаюсь на твоё вранье. Извини, но я тебе не верю. - Ну да, ты же такой неотразимый - отмахиваясь от родных, тёплых рук, хмыкнул Дом. Мэтт хватает британца за плечо, снова разворачиваясь к себе лицом, впиваясь пальцами тому чуть выше локтей. - Пожалуйста, прекрати. Не отталкивай меня, прошу - вдруг зашептал Мэтт, горячо и нервно. - Это ты меня отталкиваешь - возмутился Шервуд, предприняв слабые попытки, чтобы вырваться. Брюнет прижимается лбом к чужому лбу и продолжает шептать, быстро, спутано, будто, боясь, что услышат: - Ты мне нужен. Очень. Я люблю тебя, действительно люблю. Если оттолкнешь, я не покажу никогда, но буду несчастен. У Доминика почему-то всё клокочет внутри от злости, он толкает Даддарио в грудь довольно ощутимо, отпихивая того от себя на расстояние. - В этом разница между нами. Если бы я захотел позвать тебя на свидание, я бы позвал только тебя, не брал бы кого-то для прикрытия и сделал так, чтобы мы провели время только вдвоем, ничего не боясь! - видимо, конкретно данный факт терзал блондина весь вечер, потому что именно так бы он и поступил, если бы желал за что-то извиниться перед Мэттью, если бы просто хотел, чтобы они побыли вдвоем. Мэтт устало трет лицо, отходит от Дома и садится на край мягкой, большой кровати. - Прости. Я делаю то, что могу - разбито проговорил брюнет, опустив голову, словно, обращаясь к Дому с повинной. - Пожалуйста. Только не уходи - еле слышно шепчет он, понимая, как внутри всё ломается со страшным хрустом от осознания, что Доминик не выдержит однажды и бросит его и эти странные отношения, которые на самом деле очень дороги Мэтту. Даддарио до сих пор пугала их необычная связь, он думал, что её возможно игнорировать и даже пробовал это делать, но через время, проведенное не вместе, парня начинало ломать, как наркомана без дозы, казалось, что болели даже кости, он не знал, как отделаться от мыслей о солнечном британце, его яркой улыбки, которая часто снилась ему, когда разлука затягивалась надолго. Шервуд садится на корточки перед другом и зачем-то пытаясь в темноте заглянуть тому в глаза, спокойно, уверенно произносит: - Я, вроде, никуда и не собирался. Дом медленно приподнимается, упираясь ладонями в колени Мэтта, и целует брюнета чувственно, размеренно, лаская пухлые, мягкие губы. Даддарио тут же отзывается, приобнимая сериального парабатая за талию, увлекая за собой назад. Они мягко опускаются на постель, не разрывая поцелуя, помогая друг другу снять верхнюю одежду. От прикосновения голой кожи к коже в мгновение становилось жарко, от горячих языков, исследующих каждый миллиметр чужого тела внутри разливалась сладкая истома, а жадные, ловкие пальца ласкали так откровенно. Мэтт подминает под себя блондина, выцеловывая влажную дорожку у того на скуле, плечах и шее. Дом послушно лежит, хотя обычно страсть между ними берет вверх и секс больше походит на борьбу, чем на проявление чувств, но сейчас Шервуд наслаждается непривычной, чувственной, практически трогательной лаской, которая случается уже после оргазма. Он прикрывает глаза, зарываясь брюнету в шикарную копну вороных волос, постепенно уплывая из этой реальности. Горячее дыхание снова совсем близко у его губ, влажный язык пробирается Дому в рот, делая этот поцелуй совсем развязанным и откровенным, Доминик тихо стонет сквозь поцелуй, прижимая к себе Мэтта всё сильнее, не желая, чтобы между ними было хоть мельчайшее расстояние. - Скажи, что соврал, скажи, что любишь меня - шумно выдыхает Мэттью, покрывая короткими поцелуями лицо блондина. Шервуд изумленно распахивает глаза, уставившись в темноту, различая лишь очертания урагана из волос у Даддарио на голове. С этим двухметровым недоразумением, правда, что-то происходило, таким открытым, ранимым он, наверное, за три года их знакомства никогда не был. Да Дому брюнет доверял больше остальных, только с ним был откровенным и ничего не стеснялся, но даже, когда признал свои чувства, даже в тот момент казался непробиваемым деревом, которого принудили сознаться чуть ли не в убийстве. В груди у Доминика опять противно заныло, сердце зашлось от нежности и урагана эмоций, захлестнувших в одно мгновение. - Ты сам прекрасно знаешь , что люблю - шепчет куда-то тому почти в лоб, а потом аккуратно прижимается к нему губами. Мэтт сгребает блондина в охапку, словно, маленького ребенка и прижимает к себе так крепко, что становится трудно дышать, но Шервуд молчит и терпит, упираясь носом другу в ключицу, вдыхая сладкий, пряный аромат его кожи. Да, это было самое странное свидание Дома за всю жизнь, но смысла в нём в итоге оказалось больше, чем в каких-то романтичных рандеву, в которых он участвовал. Да и за попытку Даддарио присуждается балл.