Some kisses on your lips

Небольшой порыв воздуха пробирается через приоткрытое окно, скользит сквозь комнату, забираясь в кудрявые угли парня. Он лежит на до жути скрипучей кровати, перебирая одной рукой складки на футболке, выглядывающей из-под гавайской рубашки. Другой держит огромные очки, не раз делавшие его похожим на земноводного, покусывая дужку. Ричи переполнен мыслями, его мозг сочится и вторит одними и теми же строчками, которые парень так старательно вычеркивает из своей и без того ветреной головы. На самом деле, удержать что-то в голове балабола нужно было постараться, но одна безумно навязчивая идея с небольшим интервалом во времени являлась Тозиеру, и с каждым разом совершенно не к месту. Стоило ему лишь на секунду закрыть свой рот, синоним которому — помойка, как эти мысли оседали в голове у парнишки, словно серые облака посреди ядовито-яркого солнца. Возможно, именно затем, чтобы заткнуть этот манящий шёпот, Ричи так отчаянно пытался выдавливать из себя всё больше второсортных шуточек. А может быть он просто неисправимый идиот. Ричи надевает очки, предварительно потеревши переносицу, а потом фокусирует лягушачий взгляд на потолке, всё же отдавая себя противным желанным мыслям (он так и не определился, какое слово стоит зачеркнуть). Закусывает высохшую кожицу на губе, мягко оттягивает, закрывая порядком уставшие глаза. И всё же позволяет себе думать о том, что губы Эдди Каспбрака — нечто. Они кажутся мягкими, немного сухими, оттого такими привлекающими. Иногда, Ричи думает (да, он умеет.), что его взгляд останавливается на губах Эдди непозволительно долго, а желание со стадии «просто смотреть» медленно переползает на стадию «прикоснуться своими». Иногда, Ричи думал, что очень хочет поцеловать Эдди. Но следом приходила мысль о том, что милый-милый Эддичка не снизойдет до грязной болотной жабы, даже не подумает прикоснуться своими молочно-клубничными губами до его — солёных, искусанных. Ричи редко ловит себя на мысли, что просто недостоин быть с ним. Что Эдди — слишком идеален, слишком похож на солнце — такое теплое, но такое далекое. Ричи думает, что обществу, его родителям, даже Эдди не понравятся те мысли, которые иногда его посещают. О том, что кожа у малыша Каспбрака — сплошной бархат, вкуса сладкой карамели, а глаза — топлёный шоколад. И сам он весь — сладкий-сладкий, но не приторный. Не приедающийся, оттого желанный до скуления. Ричи думает, что закрыл дверь, но когда видит стоящего посреди комнаты Эдди — его глаза отчаянно вылетают из орбит, навертывая круги по резко ставшей в пару раз уже комнате. Тозиер, забывчивая голова, в водовороте своих мыслей не вспомнил, что его друг должен кошмарно скоро прийти на ночевку. (Он слишком этого ждал, чтобы забыть) Вскакивая с кровати, натягивает поспешную улыбку, которая не кажется настоящей даже наивному до одури Эдди Каспбраку. Тот хмурит брови, складывая руки на груди, закрывая ими надпись на пастельного тона футболке «Сладкий мальчик». И Ричи не может сдержать нахальной улыбки, уже рифмуя в дурной головешке бедное словосочетание. — Не слышал, чтобы ты молчал больше десяти секунд, Тозиер, язык проглотил? — беззлобно говорит Эдди, мягко улыбаясь, а после плюхается на кровать Ричи, словно она была его собственностью. Честно говоря, Ричи и сам мысленно принадлежал милому астматику — надпись на его запястье давно гласит «собственность Эдди Каспбрака». Пусть сам пай-мальчик этого и не знал. — Лишь задумался, какой на вкус наш слЭДкий мальчик, — ехидно выдает Тозиер, не сдерживая ухмылки. По взгляду Эдди можно было понять, что он уже мысленно закопал Ричи на его заднем дворе пару десятков раз. — Твоему грязному рту уж точно не проверить. — с горстью обиды отвечает Каспбрак, спиной ложась на кровать, тем самым попадая в слепую зону Ричи. Эдди всё жмется, не договаривает, словно оттягивает что-то. Тозиер оказывается слишком придавленным завалом неприходящимися к месту мыслями, что не догадывается до скованности друга. Он поворачивается на кровати, издавая неприятный скрип, а позже наклоняет голову чуть поближе, рассматривая малюсенькие веснушки Эдди и его смущенную улыбку. — И вообще, не знал, что ты умеешь полноценно думать. — вполне нормальным голосом дополняет Эдди, выдавливая из Ричи упрекающий стон. — Да ладно тебе, Эдс, я же старался. — льнет Ричи, запуская руку в каштановые локоны Каспбрака. Тот слегка дёрнулся, но лишь закрыл глаза, прикусывая нижнюю губу. Они мягкие, шелковистые, пропахшие лекарствами и ромашками. Ричи обожал этот запах, постоянно с безграничной радостью впуская его в свои лёгкие. Эдди казался призрачной идеальностью — дотронешься, он исчезнет. Ричи невзначай проводит у парнишки за ухом длинными пальцами. Нет же — паинька Каспбрак прямо здесь, лежит перед ним, устремив на кудрявое недоразумение свой пытливый взгляд. Смотрит также изучающе, а в радужке плескаются игривые огоньки. Тозиер ёрзает на кровати, кусает губы, не зная, куда себя деть, потому что все шутки про прелестную миссис Кей или интересные факты про автоматы в игральном зале мигом испаряются из непутёвой головы. — Не называй меня Эдсом, — поздно откликается Каспбрак, усаживаясь рядом с Ричи. Его, кажется, трясет, потому что теплое дыхание Эдди медленно осаждает ключицы, оседает на шее до жути приятными ощущениями. Ричи задумчиво поджимает губы, не сводя глаз с Эддички, тот кажется совершенно спокойным, словно выжидающим. Его губы невинно приоткрыты, а глаза томно очерчивают нескладное лицо Тозиера. — Ричи, я, — начинает Эдди, нервно перебирая пальцы, опуская путающийся взгляд куда-то вниз, но Ричи без единой мысли в голове прерывает его. — Пока я считаю до трёх, ты можешь ударить меня, — с неизменно язвительной улыбкой заключает Тозиер, пока Эдвард смотрит на него совершенно непонимающим взглядом. Стоит Ричи податься немного вперед, как его губы встречаются с губами Каспбрака. Парень осторожно сминает их, пробует на вкус, совсем недолго, ощущая всю идеальность податливых уст парня, а после невинно отстраняется. Оставляет напоследок поцелуй в уголок губ. Губы Эдса не были вкуса корицы с молоком, они отдавали травянистым лекарством, а кожа пахла сиренью. Ричи едва ли не поймал себя на мысли, что с радостью бы украл ещё сотню поцелуев у сладенького малыша. Затуманенный взгляд медленно возвращается с планеты мечт Ричи Тозиера в комнату, пропахшую неловкостью и непониманием, до ужаса узкую и бескислородную. В численности, глаза Ричи обвивают лицо Эдди — на щеках густой румянец, губы немного трясутся, а глаза застыли на глазах Тозиера. Немного опомнившись, он сладко-сладко улыбается, заполняя лёгкие горечью и начинает счет: — Раз, — хрипло произносит Ричи, не сводя глаз с Каспбрака. — Т-ты только что. — еле выдавливает из себя Эдди, прикасаясь двумя пальцами к немного влажным губам. — Два, — протягивает Тозиер, медленно смиряясь с потерянной дружбой. В его глазах, кажется блестят слёзы. — Р-ричи. — испуганно смотрит Каспбрак, переводя свой невинный взгляд с глаз кудрявого на его скривленные в улыбке губы. Ричи всё равно думает, что это мгновение стоило его дальнейшей ненависти к себе. — Три. — заканчивает Ричи, всё ещё мягко, любяще улыбаясь. — Ты не ударил. — констатирует он, и, пользуясь моментом, кладет бледную руку на щеку Эдди, и тот думает, что его улыбка ещё отдает грустью. Даже в непреодолимом смущении, Эдди был слишком. Слишком милым, слишком сладким, слишком волшебным. Слишкомслишкомслишком — словно на повторе в пустых мыслях Тозиера, и он готов расплакаться. Ричи знал, что не ему было предназначено целовать Эдди, обнимать его ночами, оставлять беспорядочные следы губ на сладостной коже. Но после испытанных им чувств, парень был готов даже если бы этот его милый-милый Эдди выкинул его пинком в вакуум космоса. Большим пальцем, он поглаживает смуглую кожу Каспбрака, прощается со следами губ, оставшимися на его собственных. Эдди резко толкает Ричи, ударяя того спиной о матрац и нависает над ним, заставляя и без того лягушачьи глаза расшириться до размера всей вселенной, кажется. Он торопливо выдает: — Эдс, я же сказал ударить, а не избить. А ещё твоё время вышло. — ухмыляется кудрявый, наблюдая за изменчивыми эмоциями Каспбрака. Тот резко вдыхает, и накрывает рот Тозиера ладонью. — Замолчи хоть раз, мудак! — яростно выдает Эдди, явно не собираясь заканчивать. — И не называй меня Эдсом никогда в жизни! Ты думаешь, я целый день готовил признание в любви, чтобы ты просто взял и поцеловал меня? Без всяких слов и.. И.. — Ричи снова видит, как Каспбрак краснеет и, пока тот не видит, облегченно улыбается сквозь ладонь. «Эдди сказал, что любит меня» — звенит у него в голове сотней итальянских голосов. Руками он хватает запястье Эдди, то, что держит его рот и мягко оттаскивает, пока Каспбрак прячет голову в песок, зарывая свой взгляд подальше от взора Ричи. Тозиер мягко целует костяшки сладкого пай-мальчика. — Эдс, теперь ты официально моя сеньора, — спутавши британский и мексиканский акцент, заключает Тозиер, пока Эдди задыхается от смущения, покрываясь красными пятнышками на щеках. Каспбрак мягко касается своим лбом чужого лба, разделяя взволнованный смех на двоих. — Не называй меня Эдс. — одними губами шепчет Каспбрак прямо в рот Ричи, а потом вновь целует, просяще, желанно. — Если мы не остановимся, то я поцелую тебя ещё миллион раз. — мурлыкает Ричи, беспорядочно целуя щёки парня. От одной мысли, что теперь идеальный соседский мальчик только его, заставляет покрыться кожу мурашками. Тозиер переворачивает тяжело дышащего парня под себя, занимая лидерскую позицию. — Я люблю тебя, Эдди, я люблю тебя так сильно, просто безумно. — безустанно повторяет кудрявый, вновь тянувшись за поцелуем. Пай-мальчик скулит, прерывая Ричи лишь на секунду. — Ты такой балабол, но я всё равно до дрожи люблю тебя. — улыбается Эдди, притягивая парня к себе. — Но заткнись, пожалуйста, или мне придется сделать это самому. — заканчивает он, сталкиваясь носами с Тозиером. Ричи смеется, позволяя угольным локонам застилать глаза, смотрит в глаза излюбленного парня и улыбается: — Обещаешь? — на одном дыхании говорит он. Эдди тоже смеется, не снимая сверкающую улыбку с припухших губ. — Обещаю. И целует вновь.