***
Антон сидит за одним из немногих столиков, расположив на нем свой ноутбук. За спиной — ряды стеллажей с книгами, добавляющие атмосферы. В помещении мягкий свет, тепло и вкусно пахнет новыми книгами и лимонным деревом, которое стояло в углу, за стойкой. Немножко ощущается пыль, но помощник библиотекаря, приходящий на подработку три раза в неделю, пусть не тщательно и без особого энтузиазма, но все же протирает полки, корешки книг и столики. Когда он пришел сюда впервые в поисках крова, чтоб немножко отогреться и переждать внезапно хлынувший ливень, то тут же наткнулся на удивленный взгляд голубых глаз. — Здравствуйте? — гулко раздалось в тишине. Голос человека был не менее приятным, чем его внешность. Уложенные набок волосы оттенка вороного крыла, с едва уловимым синим отливом, густые черные ресницы, обрамляющие глаза нежно-голубого цвета, красивой формы губы и аккуратная щетина. Антон редко отмечал женскую красоту, уж тем более редко, если не сказать никогда, засматривался на мужчин, но этот незнакомец сразу привлек его внимание. — Добрый день, — пробежавшись по нему изучающим взглядом, ответил Антон. Его голос был немного грубее и звучал как бас. — Вы открыты? — неуверенно уточнил Антон. — Я… могу переждать здесь, пока идет дождь? — добавил он, изогнув бровь. Незнакомец метнул взгляд в окно, неплотно прикрытое шторами. — Да, конечно, — тут же отозвался он, махнув рукой на столики. — Вы промокли, — наконец он обратил внимание, что вода струилась по одежде и капала на пол. Свет в проеме, где остановился Антон, был приглушен. — Немного, — ухмыльнулся парень, проходя в основной зал. — Я… я Арсений, — спешит добавить мужчина. — Библиотекарь. — Никогда не встречал таких библиотекарей, — вырвалось у парня прежде, чем он обдумал. — Простите? — смутившись, переспросил собеседник. — Извини… те, вырвалось. Кстати, Антон, — наконец догадался добавить он. — Можно на «ты», — поспешил добродушно добавить библиотекарь. — И, Антон, — юноша поднял на него взгляд. — Раздевайся, — Антон вздернул бровь. — Я повешу вещи сушиться на батарею, — поторопился внести ясность мужчина. — А, — немного заторможенно отозвался Шастун. — Да… да, спасибо, — произнес он, стягивая мокрую, хоть выжимай, ветровку. Антон, перебросив сумку с ноутбуком в другую руку, наконец добрался до неприметной улицы с выделяющейся (чего он раньше не замечал) чистой вывеской рядом с деревянной дверью. Знакомый график работы был выведен мелким шрифтом. Пройдя пару шагов по узкому коридору, парень оказался в просторном зале. Из-за большого количества окон комната была наполнена обилием солнечного света, который струился сквозь стекла, как жидкое золото, распыляясь и оседая на кончики хрустящих страниц новых книг. Вдохнув запах свежей печати, смешанной с небольшим количеством пыли и нотками лимонного дерева, Антон вновь почувствовал себя так, словно вернулся домой. Туда, где ему рады. Тишина и приятный библиотекарь — что ж, это гораздо лучше, чем шумная семья, с которой нет ни минуты покоя. Он, конечно, любил домочадцев, но терпеть их круглосуточно — это… тяжело. — Антон? — с некоторым удивлением и радостью в голосе обратился к нему Арсений, чья темная макушка мелькнула между высокими стеллажами, заставленными книгами. В его руках была небольшая книжка со старой, уже выцветшей от времени обложкой, и Антон, подойдя ближе, с интересом окинул ее взглядом. — Здравствуй, — довольно скромно поприветствовал библиотекарь, протягивая руку. — Привет, — с улыбкой отозвался парень, прикидывая, был ли на его памяти хоть еще один человек, говорящий при встрече «здравствуй». Пожав протянутую руку, он отметил, что хватка была довольно крепкой, что совсем не сочеталось с образом библиотекаря: гладко выбритое на этот раз лицо, бесформенный изумрудный свитер, края которого доходили до середины пальцев, забавные круглые очки и почему-то брюки в полоску, довольно заметно обтягивающие стройные ноги. Шастун вообще не привык видеть людей в чем-то ином, чем джинсы и обычные кофты и толстовки. — Маяковский? — стараясь сгладить возникшую паузу, парень кивнул на тонкий сборник стихотворений автора. — О, да, — немного смущенно отозвался Арсений, запустив руку в короткие волосы, немного ероша их на затылке. — Знаком с его творчеством? — чуть прикусив губу, спросил библиотекарь, с интересом устремив взгляд в зеленые глаза собеседника. — Ну, немного, — не будучи любителем литературы, скомканно отозвался Шаст. — «Облако в штанах»? «Стихи о советском паспорте», «По мостовой моей души изъезженной…»? — Антон пару раз тупо моргнул, уставившись на Арсения. — Читал что-то из этого? — неуверенно добавил мужчина. — А, — почему-то поначалу Антона хватило только на это. — Нет. Про розы читал, — усмехнулся он. Арсений смутился. — "А вы любите розы?" Кажется, так начиналось, — Попов поправил ободок очков, отчего свитер сполз и скомкался на предплечье. — Ладно, я… могу занять один из столиков? Мне нужно поработать в тишине, — ухватившись за эту фразу, библиотекарь тут же закивал головой. — Да-да, конечно! Если что понадобится — обращайся, — «Что мне может понадобиться?» — мысленно задался вопросом Шастун. Пройдя к столику, расположенному наиболее близко к противоположной стене, Антон неторопливо вынул из сумки ноутбук, беспроводную мышку и коврик под нее. Открыв браузер, он тут же открыл незаконченный файл (вчерашний заказ) и принялся дорабатывать его, негромко стуча по клавишам. Арсений незаметно и очень тихо, едва уловимо перемещался по библиотеке: его силуэт, обрамленный в изумруд, мелькал то между стеллажами, то у стойки. Редкие посетители брали одну или несколько книг, усаживались и молча читали. Даже их голоса, когда они просили нужную литературу, были приглушенными, ведь нарушать незыблемую тишину просто неловко. Когда Шастун метнул на Арсения очередной взгляд, тот, заметив это, приятно улыбнулся ему. Парень обычно придерживался одного правила: не искать информацию о знакомых людях. Нередко можно было найти такие вещи, о которых он в большинстве случаев предпочел бы не знать. Да и верить абсолютно всему тоже было опрометчиво: если пользоваться информацией, то исключительно надежной. Но ведь проверить его странички в соц. сетях — это не то же самое, что лезть в личное пространство? Закрыв вкладку с сайтом, парень открыл самый популярный ресурс для общения — «Вконтакте» — и набрал в поисковой строке имя мужчины. Загвоздка была заключена в том, что он не знал его фамилии… но, кажется, на его стойке была небольшая табличка с именем главного библиотекаря. — Чем-то помочь? — тут же окликнул его мужчина, заметив парня возле своего рабочего места. — Я… Могу это взять? — успев прочитать нужное «Арсений Сергеевич Попов» на деревянном именном бэйдже, Антон указал на сборник стихов Маяковского, боясь показаться излишне подозрительным. — Конечно, — протягивая книгу, ответил мужчина. — И, Антон, — их руки держали сборник по обе стороны, и пальцы практически соприкасались — Шастун не смог не отметить это про себя. — Здесь нет стихотворения про розы, — предупредил он с чуть насмешливой улыбкой. Антон хмыкнул. — Учту. Найти страничку Арсения было несложно — пришлось пролистать всего пару десятков профилей, чтоб найти «тот самый». На аватаре мужчина был запечатлен на фоне стеллажа с новыми книгами, воссоздающими палитру цветов от ярко-красного до сливово-синего. На нем был все тот же изумрудный свитер, на носу разместились забавные круглые очки, из-за которых на Антона пронзительно смотрели голубые глаза, а в руках мужчина сжимал белую чашку, судя по пару, с горячим чаем. Как для обычного библиотекаря, на его страничке была слишком высокая активность: даже обычные репосты на стене собирали сотни лайков. Шастун переключился на комментарии: «Ты тут такой Ангел) Новый образ?» «Боже, сними этот свитер» «Видел твои фотки на другом сайте, и не поверил, что это реально ты) Словно два разных человека» «Ну же, Арс, мы требуем тех самых фоток с майской фотосессии))» Антон хмурится, неоднократно натыкаясь на намеки, очень ясно говорящие о том, что в сети можно найти и другие фотографии красивого мужчины. Даже, кажется, более откровенные, чем Шастун может себе представить. Он поднимает взгляд на Арсения и не может вообразить, как он выглядит без этой мешковатой одежды и очков. Перед ним просто милый парень с парочкой причуд и любовью к литературе.***
Прошла ровно неделя, как Шастун не появлялся здесь. Они с семьей ездили за город на выходные, потом пару дней он провалялся с температурой, шморгая носом и попивая горячий чай, и только к понедельнику оправился окончательно, чем тут же и воспользовался. Библиотека стала настоящей отдушиной для парня, и если бы об этом узнала его горячо любимая Зоя Дмитриевна, учитель литературы и русского языка, у нее, наверное, был бы припадок. Антон чертыхнулся, вспомнив ее не очень хорошим словом, и с уверенностью распахнул двери. Арсения он заметил не сразу: мужчина стоял спиной к нему и, встав на носочки, изо всех сил старался дотянуться до какой-то книжки, небрежно брошенной на самом верху. К удивлению Шастуна, в образе мужчины не отражалось и толики привычного ему Арсения: безразмерные кофты сменились на обычную черную футболку, задравшуюся на пояснице, оголяя две ямочки на спине, а вместо брюк — обычные джинсы, перетянутые черным ремнем с металлической бляшкой. Еще он не стал сбривать трехдневную щетину и нацепил на себя подвеску с серебряным пером. По мнению Антона, он выглядел потрясающе. Шастун говорит себе «нет, не думай об этом», но все равно направляется к мужчине и уже предвкушает его реакцию. — Привет, — горячий шепот опаляет ухо, и Антон прижимается грудью к натянутой, как струна, спине библиотекаря, вытягивая руку и без труда хватая корешок книги, которую тот упорно старался достать. — А-Антон! — немного заикаясь, слишком громко, как для подобного заведения, произносит мужчина, глядя на него широко распахнутыми глазами. Он мгновенно оборачивается, прижавшись спиной к полке с книгами, уставившись в по-лисьи прищуренные зеленые глаза. Антон протягивает ему книгу, и библиотекарь тут же прижимает ее к себе, держась за сборник стихов Есенина, как за спасительную соломинку. — Извини, если напугал, — без сожаления произносит Шастун, вдруг почувствовав в себе такую уверенность, как если бы минуту назад выиграл в лотерее миллион рублей. — Я думал, ты больше не придешь, — и мужчина тут же замолкает, словно сболтнув лишнего. — Но я рад, — спешит добавить он, чтоб внести хоть какую-то ясность. На дрогнувших губах расцвела несмелая улыбка, а на скулах проступил легкий румянец. Почему-то Шастуну кажется, что, если он поцелует его прямо сейчас, никто не скажет ему «нет». Стоп, что? Шатен тут же сделал шаг назад, словно испугавшись одной лишь мысли о поцелуе с мужчиной. — Решил сменить стиль? — несколько нервным голосом перевел тему Антон, прочистив горло. — А, это, — библиотекарь слегка оттянул ткань футболки, окинув взглядом принт с силуэтом волка. — Не успел переодеться после фот… гм, после прогулки с друзьями, — Антон повел бровью. Ему же не показалось? Шастун осознает, что делать этого не должен. Точно нет! Но упрямо набирает на клавиатуре раз за разом данные Арсения, желая накопать о нем больше информации. Антон нервно покусывает ногти и пробегается взглядом по названиям сайтов. Что же, он преступает все моральные нормы и личностные принципы, но терпеть больше не в силах. Он буквально ощущает, как его водят за нос, и это ощущение заставляет его чувствовать себя несколько уязвимым. А что, если Арсений — тайный агент под прикрытием?.. Актер, преследующий личные цели? Или же… — Да ну нахуй, — Антон ловит на себе осуждающий взгляд пожилой женщины, пришедшей сюда, чтоб перечитать любимый роман «Унесенные ветром», но даже не пытается извиниться или хотя бы перестать так открыто пялиться в экран ноутбука. — Еба-а-ать… — уже тише произносит он, переходя по все новым ссылкам, оставленным под фотографиями. «Хочу выразить свою благодарность модели Арсению Попову. Работать с ним было легко и приятно, а его открытость перед камерой просто поразила меня с первых секунд. Столько свободы в одном человеке — просто потрясающе. Я надеюсь, мы сможем сотрудничать в будущем». К посту прилагались фотографии столь знакомого мужчины — того самого застенчивого библиотекаря, смущающегося от упоминания матерного произведения Маяковского. Того самого парня в безмерных свитерах и странных полосатых брюках. Того Арсения, который носит большие очки и смущается от слишком близкого контакта. Того самого парня, который на фотографиях сидит на барном стуле в одной лишь незастегнутой рубашке на голое тело. Который стоит, прогнувшись в спине, и без толики стеснения смотрит в камеру через плечо, демонстрируя приоткрытые губы и слегка прищуренный взгляд. И впервые Антону становится неловко настолько, что ему хочется максимально сползти по стулу вниз, чтоб исчезнуть где-то между щелями в деревянном полу. Тело Арсения все покрыто родинками, которых на нем как звезд на небе, а сквозь мокрую рубашку, которая зачем-то накинута на его плечи, очерчен рельеф мышц. У библиотекаря ярко очерчены тазовые косточки и кубики пресса, слегка виднеются линии ребер, и, вау, Антон впервые находит это явление сексуальным. У Арсения впалые ключицы, глядя на которые, первой мыслью в голове становится «я хочу укусить его за косточку», а скулы кажутся на фото даже более острыми, на что он мало обращал внимания до этого. Антон поднимает взгляд и видит около стойки совсем другого человека. «Блять, сними с него футболку и джинсы — и человек с фотографий оживет», — пялясь на него широко распахнутыми глазами, не хочет, но все же представляет Антон. Мужчина, поймав на себе пристальный взгляд, повел бровью и растянул губы в улыбке. А Антон вдруг понимает, что не может перестать думать о том, что хочет попробовать их: провести по щеке, слегка колючей от щетины, подушечкой большого пальца очертить контур губ и слегка надавить на нижнюю, а когда он податливо приоткроет рот, с напором примкнуть к ним своими… О. Господи. Парень трясет головой и дрожащей рукой перелистывает пару фоток вниз. Нет. Нет, нет, нет. Да. Арсений, по-блядски разведя ноги в стороны, лежит на какой-то деревянной конструкции, его руки связаны над головой плотной веревкой, а губы приоткрыты, демонстрируя заостренные зубки и кончик влажного языка. Его щеки слегка красные, но это — единственное, что хоть немного выдает в нем пристыженность за свою откровенность. Едва взгляд натыкается на наливающийся кровью член с большой алой головкой, которая выглядит слишком соблазнительно-блестящей, как чупа-чупс, Шастун едва ли не с визгом захлопывает крышку ноутбука, и он не уверен, остался ли экран в целости после такого хлопка. Арсений перевел на него недоуменный взгляд. Антон покраснел. Сглотнул. Растерянно посмотрел по сторонам. Остановился на библиотекаре, который вновь пытался достать что-то с верхней полки, отчего футболка задралась, оголив тазовые косточки. Покраснел сильнее. — Уже уходишь? — окликнул его вслед мужчина. Антон стиснул сумку с ноутбуком сильнее, отчего ее ручки впились в ладонь, причиняя легкую боль. Его лицо напряженное и сосредоточенное, но внутри он ощущает растерянность. Словно он все время думал, что бежит впереди, но узнал, что они бегут по кругу и он — отстающий среди всех. Кого — Антон так и не додумал. Он вообще не знал, сможет ли снова здраво мыслить после полученной информации. — А-м… да, мне надо, — скомкано говорит он. У Шастуна четкое ощущение, словно они поменялись местами с Арсением, и теперь смутить его можно одним лишь словом, потому что Попову достаточно просто открыть рот — и мысли тут же сворачивают не в том направлении. Губы мягкие, пухлые, наверняка очень приятные и умелые, а изо рта доносится свежее дыхание, словно он чистил зубы пару минут назад. — Тогда до встречи, — он улыбается до ямочек на щеках и протягивает руку, а Антон едва ли успел вытереть потные ладошки о ткань джинсов, отвечая на рукопожатие. — Да-да.***
На часах перевалило за два ночи, но Антон не чувствует и толики усталости. Он сидит на кухне с чашкой кофе и листает фотографии с самых разных фотосессий. С бондажом (он реально возбудился от них, черт). С наручниками. С красивой девушкой (он исполнял роль доминанта. Антон снова возбудился, вот черт). И, Господи-Боже, кажется, Арсений действительно был профессиональной моделью. Антон нашел парочку менее откровенных фотосетов, вроде рекламы коллекции одежды, но эти… он просто не ожидал такого от него. Шастун думает, что ему, по-хорошему, надо бы осуждать этого человека, но, будь у него такое тело, он бы тоже не захотел скрывать его от мира. А если быть чуточку серьезнее, то, несмотря на логику, Антона продолжало тянуть к этому человеку с новой силой. Это несколько напрягает его. Он пытается покопаться в себе, но, когда начинает это делать, обычно из ниоткуда у него возникают проблемы. Антон вообще считает, что лучше не думать, а делать. К трем ночи он приходит к тому, что Арсений, наверное, очень хороший человек, если исходить из их общения и его отношения к другим людям. А чем заниматься — это уже дело каждого. Он ведь не распространяет наркотики и не спит с несовершеннолетними. Он просто… снимается для разных изданий? Просто делает то, что, несомненно, умеет. К четырем утра Антон приходит к тому, что Арсений ему, определенно, нравится. Он милый и очаровательный, доброжелательный и, кажется, к тому же начитанный. Ему нравится творчество Маяковского. Наверное, это плюс, что ему вообще нравится читать. Зоя Дмитриевна, дай ей Бог здоровья, была бы рада, если Шастун завязал бы отношения с начитанным человеком. Отношения?.. Ох, черт. 5:03 Привет. Представь себе мир незадолго до конца света. Ты бы решилась на отношения с человеком, с которым быть не должна? Если этот человек не нравится твоим родителям или, допустим, такого же пола, как и ты? 5:05Шаст, ты ебанулся? Ты видел время? Ты спал вообще???
Антон часто делает так — пишет своей знакомой и ждет ответа. Она сама не знает, какую значимую роль принимает в его решениях. С этой девочкой его свела работа в интернете. Он просто искал нужную информацию и написал ей, как специалисту в нужной области, и как-то само собой получилось, что они стали переписываться чаще и совсем не по делу. 5:07 Пожалуйста, это важно. 5:11Вот знаешь, я искренне не понимаю, зачем вам всем так нужен какой-то конец света или еще какая катастрофа, чтоб быть счастливыми. Вы как будто ищете отговорки, а сами просто боитесь стать чуточку смелее и самостоятельно принять решение. Я уважаю мнение родителей, но это не значит, что я пойду учиться на юриста, как они этого хотят, ведь мне это не интересно, и со временем они смирятся. То же с отношениями — почему я должна оставить человека, которого люблю, просто потому, что он такого же пола? Если это действительно любовь — я всю жизнь буду жалеть, что не рискнула. Так что нет, тебе не нужен конец света, чтоб быть с ним.
Антон перечитывает сообщение несколько раз. Он думает, что эта девочка в его жизни не зря. И что возможность его сближения с Арсением вполне имеет место быть. Рано говорить на тему любви, но его с самого начала тянет к этому голубоглазому брюнету, и, возможно, в жизни действительно должна быть толика безумства?.. Он не сможет угождать родителям всю жизнь. Не сможет переубедить общество и избавиться от осуждения. Но он может обрести свое счастье. А вдруг это его билет в счастливую жизнь?..***
— Тебе покажется, что это тупо, — Антон уже неделю обхаживает Арсения, не понимая, как подступиться к нему помягче, а потому решается сказать все в лоб. Что же, если он сегодня получит по лицу — это хотя бы будет оправданно. — Я хочу… Черт, как бы это… — Арсений неловко улыбается, не понимая, к чему ведет Шастун, и лишь приподнимает брови, ожидая завершения фразы. Он смотрит на него снисходительно и чуть ли не с сочувствием, глядя, как бедняжка мучается. — Яхочупозватьтебянасвиданиеизвини, — Попов немного хмурится, глядя на него, услышав винегрет из букв, и пытается понять, что же так старался донести до него парень. — Я хочу, — Антон глубоко вдыхает. — Позвать тебя на свидание. Вместо ответа можешь ударить. Только не в глаз, пожалуйста, мне не идут отеки, — и смотрит на него взглядом побитого кота. Арсений, удивленно вздернув брови, растягивает губы в широкой улыбке. — Ты серьезно? — он смотрит с недоверием. — Блять, прости, это было тупо, и я… — стараясь замять этот разговор, начинает без умолку говорить Шаст. — Да. Да, я пойду с тобой. На свидание, — добавляет тот, смущенно отводя взгляд, когда Антон уставляется на него широко распахнутыми глазами. У него от шока даже рот приоткрыт.***
— Антон, я хочу, чтоб ты знал, — прежде, чем притронуться к десерту, начинает Арсений. Он нервничает и вытирает потные ладошки об салфетку. — Я… не совсем тот, за кого себя выдаю, — он кашляет в кулак и всячески отводит взгляд. Он словно борется со своими противоречиями и через силу выдавливает из себя слова. — Не хочу, чтоб это стало для тебя неожиданностью в будущем. Наверное, после этого мы больше никогда не увидимся, но я не могу скрывать, что… — Я знаю, — перебивает его Шастун. Арсений резко вздергивает подбородок, до этого рассматривая стол. — Я видел эти фотки, — он не хочет, но против воли растягивает губы в лисьей улыбке, наблюдая, как лицо Попова вытягивается от удивления. — О, — только и может произнести вслух библиотекарь. Его щеки мгновенно становятся пунцовыми, и так стыдно ему было только на первой фотосессии, когда его попросили снять с себя всю одежду и встать перед камерой. У него горят даже кончики ушей и почему-то хочется потеряться в толпе народа, а не сидеть здесь и чувствовать взгляд симпатичного сердцу человека. Внезапно его руки касается ладонь Антона, и он полностью накрывает ее своей, и они подходят так идеально, как большая и маленькая ложечка, сложенные вместе. Да, даже начитанным людям сложно подобрать сравнение в подобной ситуации. — Ты мне сразу понравился, — Арсений неловко смотрит на парня исподлобья, стараясь не улыбаться так сильно. — Если ты… если ты скажешь, я больше не буду сниматься в подобном, — Попов поднимает голову, глядя прямо в глаза, тем самым доказывая, что его слова — сущая правда. — Ну почему же?.. Я умею пользоваться камерой, — подмигивает ему Шастун. Внутри горячо и очень тепло, словно сердечко закуталось в теплый пледик. О Господи, он серьезно читал Гоголя, Пушкина, Достоевского и Толстого, чтоб в одну секунду забыть все красивые метафоры и полностью потерять способность придумывать нормальные сравнения?***
— Вы любите розы? — Арсений хохочет на всю улицу как дурак, потому что, Боже, его Антон такой придурок, честное слово. Шастун смеется тоже, сжимая в руках охапку красных роз, перетянутых лентой в тон цветов. На небольшом стикере, спрятанном между бутонами, напечатано то самое знаменитое стихотворение Маяковского. Это ни капли не романтично, — думает Шастун, — но очень символично. С него ведь все началось. На улице поздний вечер и рядом с библиотекой, где он встречал парня, нет ни души, а потому никто не помешает Арсению прошептать тихое «иди сюда» и наградить своего недоромантика поцелуем. Розы мягко опускаются на стол, а в тишине зала гулко отдаются шаги. Из освещения здесь лишь свет луны, проникающий через окна, но это даже к лучшему. Руки Антона беспорядочно оглаживают бока и живот библиотекаря, задирая на нем футболку, а губы переходят на впалые ключицы. Арсений стонет лучше каждой из тех девушек, что у него когда-то были, и буквально тает от ласк, подставляя шею под все новые укусы-поцелуи, наслаждаясь каждым. Он чувствует, как покачнулся стеллаж с книгами, к которому его резко толкнули, и одна книга падает с верхней полки, едва не заехав Антону по голове. Он смеется в поцелуй, и Арсений улыбается тоже. Он уверен, что в этот момент со стороны, пронизанные светом луны, в книжном зале, улыбающиеся в поцелуй, они выглядят прекрасно. Эта картинка запечатлевается в памяти. Утром помощник библиотекаря — студент первого курса — жалуется ему, что несколько книг снова валялись на полу. — О, Маяковский, я читал… — заприметив среди них знакомую, усмехнулся пацан, подбирая книжки со стола, куда он закинул их утром, а теперь сортировал по отделам. — Да, и что больше всего понравилось? — скрывая шкодливую улыбку, интересуется Арсений, поправляя свитер с высоким воротником, скрывая последствия вчерашней ночи. — Да все, в принципе, нравится, у него слог такой прикольный, — почесывает голову студент, забрасывая сборник на верхнюю полку. — А Вам? — Мне?.. Ну, про розы ничего, — пацан смотрит сначала удивленно, а потом хмыкает, возвращаясь к книгам. — Ого, не ожидал от вас… я его на лит-ре рассказывал в девятом. Как на меня училка ругалась, это жесть, — смеется он. — Говорит, ты прям как этот… м-м-м, был у нас один… Шастун вроде, — Арсений смеется. Он не может объяснить почему и лишь заливисто хохочет. — Знаете его? — подхватывая веселье, догадывается парень. — Ага, — сквозь смех произносит библиотекарь. — Он вообще не изменился…***
И, если вы так боитесь быть счастливыми, никакой конец света ситуацию не исправит. Думаете, скажи вам кто-то, что все человечество вымрет через пару дней, вы бросили бы все и отправились за ним? За тем, кого любите? Сомневаюсь. Скорее, жалели бы все оставшееся время, что ранее не пожертвовали чем-то другим ради своего личного счастья. И ключевым словом здесь является «личное». Вы сами решаете, как хотите прожить жизнь. Все те люди, что останавливают вас — они ведь не вечные, равно как и вы сами. Так почему бы вместо того, чтоб мечтать и грезить о любви, тебе не сделать первый шаг? Это именно то, что от тебя зависит, а не какой-то там конец света, которого может никогда и не быть. — Антон ставит точку и публикует пост в соцсети. Арсений, сидевший рядом, зарывается носом в его грудь, утопая в объятиях. Широкая ладонь Антона обхватывает его поперек торса, прижимая ближе, а пальцами второй он перебирает его волосы. Букет красных роз стоит в вазе на подоконнике, ярким пятном бросаясь в глаза.