Маленькая нечисть

Клаус ненавидит быть слабым. Ненавидит до дрожи. Его выводит из себя сама мысль о том, что кто-то может считать его — Первородного гибрида — слабаком. Это слово, произнесённое с разной интонацией, чаще — с презрением, кем и когда бы оно ни было брошено, в порыве злости или безысходности, всё равно напоминает Клаусу то время, когда он ещё был человеком; когда тот, кого он считал своим отцом, бил его, не жалея сил, унижал так, что невозможно забыть. Воспоминания об этом рвали и без того уродливое сердце на куски. Майкл звал его по-разному, но никогда — сыном. Это отпечаталось в памяти Клауса, невидимое клеймо ненавистного отчиму бастарда жжёт душу гибрида не одно столетие. От злости темнеет в глазах, но Клаус привык. Привык держать настоящую ярость при себе. Те же, кто говорят, что знают, на что он способен в гневе, просто не видели его в таком состоянии. Даже — особенно — его родные. Древние думают, что, убивая тех, кто мил их сердцам, но не мил ему, гибрид вымещает свою злобу. За то, что они предают его, заикаясь о своей свободе. Вот только свобода – миф, и Клаус не единожды доказал это на примере. Ни у кого её нет, даже у него. Закалывая братьев и сестру, он берёг их: от мира, от Майкла, от охотников, ведьм и прочих. Они не понимали. Бывало, Клаус позволял себе большее — отпустить Элайджу, дать волю буйству Кола, закрывать глаза на романы Ребекки. Но очень скоро он жалел о принятом решении. Элайджа становился его совестью; как глупый мальчишка вёлся на красивые мордашки, нежные, смущенные улыбки и дурацкие признания, не стоившие и цента. Кол оставлял за собой дорожку из трупов; он, закрывшись от всего мира, убивал людей, получая от этого неземное удовольствие; Кола никогда не волновало, кто станет очередной его жертвой — девушка, ребёнок, беременная женщина — он просто убивал, так и не научившись насыщаться кровью; Древний отдавал дань самой охоте. Ребекка рисковала сильнее своих братьев; она преданно следовала за Клаусом и так же преданно ненавидела его; отдавалась любви — тому, что она считала любовью, — полностью, без остатка. Как мог Клаус позволить им оставаться без присмотра? Именно присмотра, а не надзора тирана, как поговаривал Кол. Клаус никогда не отрицал, что даже у самых сильных мира сего — то есть, у него и его семьи, — могут быть слабые места. Но, как уже было сказано, Клаус слабости не признавал, как и слабых. Как ни крути, но за тысячу лет своей жизни Древний встретил слишком, просто чертовски мало по-настоящему сильных людей. Тех, кому было далеко до физической силы гибрида; железные нервы, твердый характер, несгибаемость – вот, что ценил Клаус в смертных и бессмертных. У Клауса было немного друзей, их и сейчас почти нет. Что ни говори, но гибрид всегда оставался верен своим принципам. Правда, дружба дружбой, но ведь есть ещё и любовь, которая — со слов самого гибрида — главная брешь в броне вампира. Поэтому любовь Клаус ненавидит тоже. Ненавидит, несмотря на то, что, как и всякое существо, умеющее чувствовать, хочет быть любимым. И это гибриду не нравится тоже. У Клауса был Марсель, который погиб. У Клауса был Стефан, который отрывал головы всем без разбора. Первый — почти как сын, второй — почти как брат. Были и другие, они приходили и уходили. Главный минус этой жизни; единственными, кто неизменно оставался рядом, были его братья и сестра, но натянутые отношения с ними заставили Клауса позабыть о доверии. Он устал быть хорошим братом, пытаться быть им, по крайней мере. Клаус привык забывать о прошлом. Не как человек — вычеркивая всё из памяти. А как вампир: топя боль в крови, чужих слезах и крепком виски. Это то, что не раз спасало Древнего. Правда, бывали исключения. И хотя эти исключения бывали не часто, они вносили своё разнообразие в жизнь Клауса. Последние лет девяносто такого не случалось. К счастью; Клаусу было не до дружбы. Его больше волновало освобождение от проклятия, о котором он почти позабыл, отдавшись тихой и размеренной жизни в Новом Орлеане. Впрочем, Клауса хватило на пару веков — этого ли не мало? Одно из таких «исключений» стало препятствием к достижению намеченной гибридом цели. Древний не беспокоился до поры до времени, пока не встретил на своём пути ещё одну проблему. Такую голубоглазую, черноволосую, с ухмылкой на всё лицо проблему. Эгоистичную, амбициозную, наглую. Деймон Сальваторе. Тот ещё засранец, не раз помешавший планам Клауса. Старший братец Стефана (Стефана-добряка, питающегося кровью животных). У гибрида были не один шанс и много причин для убийства Деймона. Этой маленькой нечисти, коварно укравшей сердце Древнего. Вам не случалось влюбляться? С первого взгляда, страстно, до дрожи в руках и невыносимого желания быть рядом? Клаусу тоже. До недавнего времени. Гибрид знал — рано или поздно, но он снова повстречает ту, кто пробудит в нём что-то человеческое, живое. Неожиданностью стало то, что он почувствовал что-то не к ней, а к нему. К нему, такому упёртому, как баран, такому строптивому, жестокому мальчишке. Почему Сальваторе? Почему Деймон? Клаус бы не удивился так сильно, окажись на его месте Стефан. Но Клаус удивился, о, он ещё как удивился. К счастью, Деймон перестал увиваться за Еленой — надоело, может, что она его отшивает; или мозг прикупил в супермаркете, черт его знает, — главное, что Клауса не жрёт ревность и он не собирается отрывать Гилберт голову. Пока. Она же, вроде как, нравится Стефану, и всё-то у них хорошо. Да и вообще, почему Клауса должен волновать этот гадёныш? Мало таких вокруг, что ли? И да, в другом случае, к примеру, если бы у Стефана была сестра, а не брат, Первородный, может, и подсуетился бы, но Деймон — ни в каком месте не девушка. В нём и женственности нет; настоящий такой, весь из себя брутальный мачо под стать Колу и самому Клаусу. Нет ничего странного в том, что девушки на него так и вешаются, да и парни, без сомнения, тоже. Это не редкость — людей влекут вампиры из-за их красоты и страстности. Почему же Клауса так это злит? Он с первой встречи с Сальваторе-старшим осознал всю сложность этой войны с компашкой из Мистик-Фолс. Ещё бы, да скажи гибриду пару месяцев назад, что он проявит интерес к мужчине, вампиру, что хуже, Клаус бы, не задумываясь, свернул шутнику шею. Но сейчас… да, любит природа-мать дать пинка под зад. А может, это ему наказание такое? За то, что в церковь не ходил, да братцев с сестричкой регулярно в гробики укладывал. Впрочем, какая разница. Увы, внушить себе ничего не чувствовать к Сальваторе Клаус не может. И это его серьёзно беспокоит, потому что не пристало Древнему влюбленной школьницей бегать по городу. Нет смысла отпираться — Деймон Сальваторе стал первым за десять веков, кому Клаус хотел по-настоящему довериться. Ирония в том, что из всех жителей Мистик-Фолс, включая Беннет, Гилбертов, младшего Сальваторе, Локвуда и прочих, именно Деймону доверять нельзя ни в коем случае, этого не делает даже сам Стефан, который вроде как ему родной брат. Как Клауса только угораздило так влипнуть? Ему бы уехать, но ведь пообещал семье, что теперь их жизнь будет нормальной, да и привыкли они к Мистик-Фолс, к местным. Прикипели, что называется. Ребекка сдружилась со всеми, с кем можно, да и Кол с Элайджей нашли себе место. Правда, Финн частью этой идиллии не стал — уехал вместе с Сейдж познавать новый мир. И скатертью дорога, Клаус от этого только выиграл — не приходится видеть мрачную физиономию старшего брата. Так или иначе, Клаус расслабился. Пока не осознал, что для полного счастья ему не хватает несносного вампирёныша. Но гибрид отбросил эти мысли сразу, ещё в ту секунду, когда они только залезли ему в голову. После этого он на пару недель позабыл о Сальваторе, но жизнь в маленьком городке — это не только покой и тишина. Это ещё и отсутствие возможности избежать кого-то, кого не хочешь видеть. Рано или поздно, но захочется пройтись или сходить в бар — единственный бар! — и выпить скотча. Вот и Клаус после двухнедельного просиживания в особняке начал сходить с ума. Проблема, чтоб вы знали, не в том, что он не хочет встретить Деймона — ещё как хочет! И да, теперь вы поняли, в чем настоящая проблема. День подходил к концу, и терпение у Клауса кончилось. Уставший и злой, гибрид направился прямиком в бар с одной целью — хорошенько надраться в полном одиночестве. Желательно не встретив никого из родственничков. И Сальваторе. Ни старшего, ни младшего. * Утро началось с головной боли. Клауса она не волновала, немного отвлекала разве что. Например, от того, чтобы подумать, где он, черт его дери? Определённо, комната, в которой он находится, не его. Да и дом, судя по интерьеру, тоже. И, кроме того, что давит ему на грудь? Не без усилий, гибрид смог сфокусироваться на черной макушке мирно сопевшего, тесно прижавшегося к его горячему боку парня. — М-м-м, — черноволосое чудо закопошилось и подняло голову — Клаус чертыхнулся про себя; головная боль схлынула так же быстро, как и началась. — Клаус? Пожалуй, это был первый случай в жизни Древнего, когда ему захотелось крепко ругнуться. Потому что рядом с ним в ворохе белых простыней лежал Деймон; щуря свои невозможные голубые глаза, вампир убедился в том, что ему не померещился Первородный в его постели. Сальваторе понадобилась ещё секунда, чтобы понять, что они в поместье, конкретно — в его комнате, и две секунды, чтоб плюнуть на это. Гораздо больше Деймона волновало выражения лица гибрида — только неоновая вывеска «я вас всех убью» на лбу не горит. — Какого черта? — сквозь стиснутые зубы прошипел Клаус, сев на постели. – Что… — Произошло? — хмыкнул Деймон, договорив за Майклсона. – Ну, мы переспали. — Я был пьян, — заключил Клаус, морщась. Почему-то реакция Первородного сильно кольнула Деймона, но виду вампир не подал. Поднялся, лениво потянулся и, не без затруднений, нашел свою одежду. Одевшись, Сальваторе морально приготовился к худшему и повернулся к Клаусу, к этому моменту закончившему приводить себя в порядок. Гибрид поправил ворот куртки и, кинув тяжелый взгляд на младшего вампира, широкими шагами направился к двери. Просто и без лишних слов дал понять, что на разговоры не настроен. Деймону бы промолчать, но в силу своего характера он попросту не удержался: — Хоть бы спасибо сказал. Весело время провели, — и неизменная кривая усмешка на губах. Клаус замер, сжал руки в кулаки. Ухмыльнулся и, медленно развернувшись, ответил: — Может, мне лучше тебе заплатить? Сколько подстилки вроде тебя обычно берут? Деймон скривился. Черные венки змейками забегали вокруг моментально потемневших глаз. Отвернувшись, Сальваторе взял со столика початую бутылку виски и, сделав пару глотков с горла, бросил короткое злое: — Вали. Гибрид замешкался. Взгляд серых глаз прожигал в Деймоне дыру — Сальваторе чувствовал его затылком. Майклсон, постояв в дверном проёме ещё пару с лишним секунд, ушел так быстро, как это только доступно Первородным вампирам. Деймон, ударив сжатыми в кулаки руками по столу, швырнул бутылку в стену, бросив вслед Клаусу разъяренноё: — Ублюдочная тварь! Сцепив руки на затылке, Сальваторе, не сдержавшись, громко рыкнул и пнул попавшийся под ноги стул. Тот, врезавшись в дверь, разлетелся на части. Вампир в ярости переворачивал мебель, бил гранёные стаканы и пустые бутылки. Деймон уже было схватил торшер, каким-то чудом уцелевший, но бросить его в окно не успел — телефон в кармане противно завибрировал, возвращая вампира в реальность. Поставив торшер на место, Сальваторе вытащил мобильный из кармана, посмотрев на него, как на противного скользкого червя, и ответил на звонок. — Да, Елена. Прости, но я занят и не могу спасти город, перезвони мне через… никогда, — нараспев произнёс Деймон. Он почти бросил телефон, но возмущенный вопль Гилберт не дал ему этого сделать. Закатив глаза, Сальваторе подхватил кожаную куртку, перекинул её через плечо и вышел из комнаты, быстро спустился вниз по лестнице и остановился, отведя телефон от уха. Опустив руку, в которой держал мобильный, Сальваторе повернулся и недовольно сказал: — А ты здесь что забыла? В кресле, мило улыбаясь, сидела Ребекка. Вместо ответа она в один миг оказалась рядом с Деймоном и, протянув к нему руку, вытащила маленький осколок стекла из волос вампира. Рассматривая его с преувеличенным интересом, Майклсон, как ни в чем не бывало, спросила: — Хорошее утречко? Я здесь уже минут десять сижу, всё жду, когда ты спустишься. Сальваторе, позабыв о прерванном разговоре с Еленой, скрестил руки на груди, до треска сжав телефон. Хмурое лицо Сальваторе повеселило Ребекку, и вампирша улыбнулась ещё шире. — Чего надо? Мне некогда с тобой возиться, барби. — Вообще-то, хотела, чтобы ты составил мне компанию. Скучно что-то. — Что, больше некому мозг насиловать? Иди к Стефану, — ухмыльнулся Деймон, уже идя к двери. — А ты что? Занят с Еленой-мать-её-Гилберт? — кивнув на телефон, чего вампир уже не видел, хмыкнула Ребекка. — Ага, — опомнившись, Сальваторе чертыхнулся. Но Елена, кажется, даже не заметила, что Деймон её не слушает. — Жа-аль, — протянула Майклсон, поравнявшись с брюнетом. — Ладно, ромео, удачи. Вечером зайду. — Буду ждать с нетерпением, — фыркнул Деймон. Вампир, проводив Первородную взглядом, вернулся к разговору с Еленой. Очередное заклинание Бонни привело к непредвиденным последствиям, и теперь Гилбертам нужно где-нибудь переночевать пару дней, потому что их дом пропах какой-то дрянью. По крайней мере, так понял сбивчивые объяснения подруги сам Сальваторе. Когда речь зашла о «где бы перекантоваться», Деймон сразу понял, что Елена мягко, но настойчиво намекает, что лучше бы ей и Джереми переждать у Сальваторе, а не у самой Беннет или Форбс. И вообще. Изобразив фейсплам на лице, вампир клятвенно пообещал, что заедет через полчаса. Сам он направился в бар, скинув Стефану смс, содержание которой было примерно таким: Бонни поколдовала и устроила бум в доме твоей девушки. Елена с чего-то решила, что может перекантоваться пару деньков у нас. И вот почему, скажи мне, я должен заезжать за ней и Джереми? Сам с этим разбирайся. Доброе утро, кстати. * Клаус, громко хлопнув дверью, вошел в особняк. Стояла оглушающая тишина. Оно и к лучшему, — подумал гибрид, с понурым видом направившись в свою мастерскую. Мысли о произошедшем никак не хотели покидать его голову. Майклсон уже трижды успел пожалеть, что напился вчера до беспамятства. Как назло, прошедшая ночь стёрлась из памяти Первородного, будто и не было её. Жаль только, что ощущения Клаус запомнил очень отчетливо — горячее тело под ним, руки, сжавшие его плечи, ноги, обхватившие талию… и это он ещё крики не упомянул — пошлые стоны Деймона до сих звучали в ушах. Как он это допустил? Сколько выпил? Бутылки четыре — не меньше. Раз настолько опьянел, что решил Сальваторе отыметь. Всё бы ничего, но Клаусу не давал покоя их короткий и быстрый разговор. Это было явно лишним, в конце концов, возможно, он и не спрашивал Деймона… Черт его знает, Клаус ведь ничего не помнит! Только детали процесса. Первородный чертыхнулся. Наверное, всё же стоило остаться и поговорить с Деймоном нормально. И почему так всегда выходит, стоит ему сцепиться с Сальваторе? И потом, Клаус явно перегнул палку, но злился почему-то все равно на Сальваторе-старшего, а не на себя, за то, что наговорил вампиру. Он-то, похоже, помнит всё, не зря же так дёргался. Клаус устало посмотрел на белый холст. И чего разнервничался-то? Не первый раз такое было и не в последний, в этом гибрид не сомневался — себя-то он знал хорошо. Подумаешь, переспал с вампиром по пьяни; и что, что нравится? С кем не бывает? Но легче не стало, как бы Клаус ни пытался убедить себя, что ничего такого (из ряда вон выходящего) не произошло. Перед глазами до сих стоял образ черноволосого вампира, вышедшего из себя, но удержавшего порыв ударить Майклсона. Видимо, прошлый опыт сказался на инстинкте самосохранения. Клаус отложил взятые им кисть и краски. Сегодня — сейчас — лучше простой карандаш и небольшой лист. * Деймон хлестал виски. Это занятие пришлось ему по душе. Ответ от Стефана пришел ещё пару часов назад; добрый братец умудрился накатать целую тираду, общий смысл которой… Деймон так и не уловил. Вампир предположил, что под всеми этими словами скрыт тайный посыл, потому что, кажется, Сальваторе сорвал младшенькому утреннюю зарядку с Ребеккой. Довольно ухмыльнувшись, брюнет осушил седьмой (или около того) стакан и отставил его в сторону, стеклянными глазами уставился в барную стойку и ушел, что называется, в себя. Время для вампира остановилось. Он тупо рассматривал мелкие царапинки на дереве, а про себя думал о том, какая же Клаус всё-таки гнида. Мало того, что сам его нагнул, так ещё и шлюхой выставил. Ублюдок, мудак, скотина. Сальваторе и сам не понимал, почему его так это бесит. Конечно, раньше он не трахался с Клаусом, но опыт с мужчинами у Деймона имеется, и немалый. Как актива, пассива и наблюдателя (вуайеризмом не страдает, просто выпало так). Что ж такого необычного-то? Большое дело — перепихнуться с Первородным. Распсиховался ещё, как кинутая парнем девица. Детский сад какой-то. Что он, баба, что ли? Переспали да забыли. — Деймон? Деймон, ты меня вообще слушаешь? Ты сколько выпил? День ведь ещё, а ты уже!.. Сальваторе с трудом оторвался от увлекательного рассматривания стойки и перевёл взгляд на Кэролайн, невольно хмуря темные брови. Блондинка причитала — Деймон не слушал. Нет, он думал. Думал о том, чем Кэролайн так приглянулась Клаусу. Она, конечно, хороша, но неужели Майклсона не бесит этот неиссякаемый поток пустой болтовни, извергаемый Форбс? Вот Сальваторе бесит. Очень. Настолько, что он, замахав руками, остановил Кэролайн раздражённым и вялым: — Не ори, блонди. Девушка, закатив глаза, скрестила руки на груди и с ожиданием (чуда, наверное) уставилась на Деймона. Вампир ответил иронично-вопросительным взглядом. Кэролайн намёка не поняла. Настала очередь Сальваторе глаза закатывать, что он и сделал. Форбс, не выудив из брюнета ничего, что могло бы объяснить раннюю пьянку, взяла его под локоть и насилу подняла. Перекинула руку несопротивляющегося вампира через голову и обхватила его за талию. Тяжело, спотыкаясь, но Кэролайн вывела Деймона на улицу, чему он явно не обрадовался, засобиравшись вернуться обратно в Мистик-Гриль и продолжить распитие спиртного. — Даже не думай! Пить днём в воскресение — с ума сошел? — воскликнула Форбс. От её звонкого голоса у вампира в голове зазвенели колокола, и он поморщился, пробормотав: — Хочешь, чтобы у меня мозг взорвался? Нет? Тогда не вопи. — А ты не пей, — попросила блондинка, доведя Сальваторе до машины. Порадовавшись минуту её наличию, девушка потребовала ключи; Деймон, найдя необходимое, вытащил бренчащую связку из внутреннего кармана куртки и протянул Кэролайн, которую иначе как курицей-наседкой назвать нельзя. — Ну, вот откуда ты взялась? — Мэтт позвонил. Сказал, что ты напиваешься и пугаешь посетителей, — хмыкнула Форбс, заведя мотор. Деймон прикрыл глаза и откинул голову на спинку сидения. — Донован — предатель, — проворчал Сальваторе, потягиваясь. Кэролайн, скосив на него взгляд, нахмурилась. — А это что? — спросила она, кивком головы указывая на алое пятно на шее вампира. — Засос, — меланхолично ответил вампир, пожимая плечами. — Не видела у тебя раньше таких следов. Они как от клыков, — продолжила наседать блондинка, не отрываясь от дороги. — Это был…а вампирша. — Надеюсь, не Кэтрин? Видела её пару дней назад с Элайджей. Интересно, Клаус знает, что Элайджа путается с Пирс? — Опять этот Клаус, — недовольно фыркнул Сальваторе, с грустью констатируя тот факт, что ускоренный метаболизм работает на славу и алкоголь выветривается из крови; возвращается ясность ума, а соответственно, мысли об этой Древней скотине. — Если бы он знал, что Элайджа увивается за Кэтрин, он бы его в гроб уложил, а двойника — на списание. — Ладно тебе, Клаус вроде подобрел, — махнула рукой на Деймона Форбс. — Если он подобрел, что ж ты с ним не встречаешься, — угрюмо буркнул вампир. — Что?! С катушек съехал? — Он же вроде за тобой собачкой бегал, — напомнил Сальваторе, улыбаясь тонкими губами. Блондинка пихнула его в плечо, вампир с тихим «ауч» его потёр. — Спятила? — Это ты спятил. Клаус даже и не смотрит на меня. — О, и давно? — Пару месяцев, да и вообще, какая разница? Я же с Тайлером. Деймон хмыкнул и отвернулся, уставившись в окно. С чего бы это тебя на мальчиков потянуло, Клаус? - подумал вампир, ухмыльнувшись. Он точно задаст ему этот вопрос при первой же их встрече, которой, надеялся Сальваторе втайне, не случится в ближайшее время. * Три дня спустя Как два дня могло превратиться в три? Деймон просто не понимал этого. Как так вышло, что в их спокойную, размеренную жизнь ворвалась чета Гилберт и перевернула всё вверх дном? У вампира даже слов культурных не нашлось в его-то богатом лексическом запасе, чтобы описать это безобразие. А под безобразием Деймон имел в виду развороченную кухню и похожую на помойку комнату Гилберта-младшего, любезно выделенную Стефаном Джереми. И потом, никто не говорил, что в комплекте с братом и сестрой идёт дополнительная ведьма Беннет! Её магичество так глубоко ушло в познание магии, что совершенно позабыло о том, что вокруг есть живые (и относительно живые) существа. В общем, на исходе третьего дня у Деймона сдали нервы, и он, не скупясь в выражениях, в красках описал, какие конечности он оторвёт и кому, а так же куда их вставит, если этот бардак не исчезнет по мановению волшебной палочки. И Сальваторе было наплевать на то, что Бонни не знакома с Гарри Поттером. Её проблемы. Пусть вместе с профессором Снейпом, Роном и Гермионой выпутывается. В конце концов, эта тройка сама виновата — нечего химичить с магией, если, цитирую Деймона: «…руки из жопы растут!». Так или иначе, с того момента, как он вывалил всё это на младшего брата и компанию, прошло чуть больше часа. Деймон метался по комнате, как загнанный в клетку гепард. Усидеть на месте вампир не мог и секунды. Поэтому, когда телефон, коротко пикнув, возвестил об смс, Сальваторе на ходу схватил его со стола. Удивленно вскинув брови, он перечитал сообщение, подумав, не ошибся ли отправитель номером. Жду тебя в особняке. Срочно приезжай. От Элайджи. Как это вообще понимать? Впрочем, когда с первого этажа до вампира донёсся звук бьющейся о пол посуды, Деймон понял — ещё немного, и он не выдержит, пережрёт временных жителей, и плевать на Стефана с его гостеприимными замашками! В конце-то концов, Елена — его девушка, какого тогда, спрашивается, черта, Деймон должен возиться с ней, её братцем и ведьмой-недоучкой? Пускай Стефан сам выкручивается! Ускользнув через окно, Сальваторе на своих двоих, на скорости, доступной только вампирам, пришел к месту назначения максимально быстро, опять же, насколько быстро мог двигаться сытый и полный сил кровосос. Дверь в дом была открыта — чему удивляться? Это же дом Древних вампиров, чего им бояться? (Если бы Охотники Пяти нагрянули, они вряд ли стали бы стучаться). Деймон вошел в особняк, напряженно осматриваясь по сторонам. Воспоминания с этим местечком у Сальваторе связаны не самые лучшие (спасибо Ребекке). — Эй, Эл, мог и позвонить, — громко сказал вампир, неспешными шагами проходя в центр комнаты. — Будем говорить или в прятки играть? — Деймон. Вот чего Сальваторе в Первородных не любил, так это их любовь к подкрадыванию. Неожиданно, как из-под куста. Вот и Клаус, отметив своё присутствие негромким бархатистым голосом, заставил Деймона подпрыгнуть и ругнуться сквозь зубы. Брюнет повернулся — Клаус стоял в дверном проёме, опершись плечом о косяк, и наблюдал за ним, как обычно удавы наблюдают за кроликами, прежде чем сожрать их. — Клаус. Что, телефон потерял? — нахально спросил Сальваторе. Деймон не идиот. Сразу всё понял. Элайджи, определённо, не было в доме, как и Ребекки, и Кола, скорее всего. Зато есть Клаус; довольно улыбающийся, опасный маньяк-садист, которому Деймон хочет врезать с ноги. Ещё с того раза. Что изменилось, собственно? Ну, Сальваторе перестал комплексовать ещё в минувшее воскресение — не до истерик было. А потом, поняв, что вёл себя, как девушка в период месячных, думать забыл о Клаусе Майклсоне и его семейке. Только вот, гибрид, похоже, подумал. И лучше бы Деймон насторожился, только-только получив смс. Элайджа всегда звонит — это по каким-то причинам вылетело у Сальваторе из головы. Теперь он торчит здесь. Рядом с Клаусом, который чего-то от него хочет. — Решил тебя не волновать, — улыбнулся гибрид. О, эта улыбка. Она не раз снилась Деймону за эти проклятые три дня. И сны эти имели содержание отнюдь не романтического характера. Увы. Или нет?.. Судя по горящему взгляду Клауса, с которым столкнулся льдистый (взгляд) Деймона, — всё-таки, увы. — Ясно. А с чего мне волноваться? В поместье дурдом, у тебя хотя бы тихо, — беззаботно произнёс Сальваторе-старший, внутренне подбираясь, а всем своим видом излучая позитив и радость от встречи, что не очень-то далеко от правды. — Располагайся, — раскинул руки в приглашающем жесте гибрид; Древний минул Сальваторе и, неспешными шагами преодолев расстояние до кресла, плавно в него опустился, указав рукой на диван. — Так, — Деймон прошел следом за Клаусом, — а чего терять? – и, сев, не без интереса, как следует, рассмотрел гостиную. Уже с первого взгляда становилось ясно, что интерьером занимался человек с хорошим, даже изысканным, мать его, вкусом. — Зачем ты меня позвал? — Хотел извиниться. Я был… резок, — Клаус протянул Деймону стакан с виски — янтарная жидкость в свете казалась расплавленным золотом. — Правда? Я не заметил, честно, — Сальваторе хмыкнул, сделав глоток. Гибрид следил за младшим вампиром на манер хищника, выжидающего свою добычу. Или это у Деймона фантазия разыгралась? Впрочем, не имеет значения. В руках — стакан с дорогим алкоголем, бьющим в голову, в камине потрескивает пламя, поедая поленья, рядом неплохая компания в лице Клауса — чем не повод расслабиться? Сальваторе прикрыл глаза. Стакан за стаканом, разговоры на разные темы. Клаус, оказалось, любил поговорить: о прошлом, о людях, о войнах. Деймона уже не нервировала непосредственная близость гибрида. Чего не скажешь о самом Древнем. Когда Клаус резко оказался рядом и, схватив Сальваторе за подбородок, поднял его голову, холодные серые глаза схлестнулись в безмолвной схватке с прозрачными голубыми. Несмотря на первоначальную свою цель, а именно — лишение Деймона памяти о произошедшем между ними, Клаус не смог удержаться и замер, всматриваясь в похожие на сапфиры (боже, до чего сопливое сравнение) глаза вампира, даже не пытавшегося вырваться из хватки Первородного. — Ну? Чего завис? Стирай, — хмыкнул Деймон. Он уже понял, что задумал Майклсон. Вообще, стоило бы догадаться. — Чего ждёшь? А, правда, чего? Клаус мог бы лишить Сальваторе воспоминаний ещё в то утро, но что-то его остановило. И это «что-то» просто выводит гибрида из себя, даже сейчас, когда он всего лишь несколькими словами может покончить с этим, обойтись без убийства и уехать, наконец, из этого чертового города, дать родным чертову свободу, о которой они так мечтали, и никогда не возвращаться в Мистик-Фолс. Ведя мучительный диалог с самим собой, Древний сжал пальцы на правом плече Деймона слишком сильно. Сальваторе шикнул, скривившись от боли. Клаус думал — минуту, две. Вампир уже едва не выл от боли, сковавшей плечо. Ничего лучше, чем это, Деймону просто не пришло в голову: он, положив свободную руку на затылок слишком близко наклонившегося к нему Клауса, рывком привлёк его к себе, вжимаясь губами в губы гибрида. Рука, сдавившая плечо, наконец, его отпустила. Клаус оперся ею о диван у головы Деймона. Острые клыки цапнули нижнюю губу Клауса — Сальваторе, извиняясь, слизнул выступившую на коже каплю крови. Они переместились резко, сами того не поняв. Гибрид, поменявшись с Деймоном местами, усадил его себе на колени, целуя жестче, агрессивнее. Сальваторе рывком стянул с себя куртку и футболку, отшвыривая их в сторону; туда же полетела смятая водолазка Клауса с V-образным вырезом. Древний вылизывал рот Деймона, очерчивал кончики клыков языком. Сальваторе, постанывая, поёрзал задницей по паху гибрида, возбудив его сильнее прежнего. Клаус впился в шею Деймона, прокусывая острыми клыками кожу; ранки кровоточили, гибрид, облизнув окровавленные губы, прокусил сонную артерию вампира, сглатывая хлынувшую в рот кровь. Деймон вскрикнул от неожиданного удара затылком о твердый пол. Клаус опустился на вампира сверху, накрывая его тело своим. Гибрид стянул с Сальваторе джинсы и боксеры, за ненадобностью отшвырнув их к прочему вороху одежды; Клаус удобно устроился между раздвинутыми ногами Деймона. Избавившись от последней отделявшей их друг от друга преграды, Древний, схватив Сальваторе за плечо, перевернул его, вынудив встать на четвереньки. Деймон выгнулся в спине, лбом вжавшись в мягкий ворс персидского ковра. Клаус ухмыльнулся этой слепой покорности и, потянув Деймона за волосы, заставил его запрокинуть голову. Гибрид вылизывал шею вампира; клыками царапал спину. Руками он сдавливал запястья рук Деймона, крепко прижимая их к полу и лишая вампира всякой возможности двигаться. Но отпустить пришлось. Растяжка кровью — это вещь. Но лучшего варианта в их ситуации не придумаешь. Клаус двигал пальцами внутри Деймона, раздвигал их ножницами, растягивая тугие мышцы; Сальваторе всё норовил вырваться, изгибаясь и дёргаясь, несдержанно стеная имя Древнего и громко матерясь на все лады. Клаус вытащил пальцы под жалобный стон, усмехнулся и, вонзив клыки в рану на шее, раздирая ими плоть, толкнулся в него, одним мощным толчком входя до самого основания. Сальваторе вытянулся до хруста в спине, взвыл и мучительно застонал, когда Клаус стал резко и быстро трахать его, оттягивая голову вампира назад и не переставая кусать шею. — Ох… Клаус… м-м-м… так… да… — Деймон раздвинул ноги шире и выгнулся сильнее, насаживаясь глубже. Кусая губы, вампир стонал, срываясь на вскрики. Клаус, приподнявшись, обхватил Деймона за талию, сдавив её обеими руками. Натягивая Сальваторе на свой член, гибрид негромко рычал, закрыв налившиеся жидким золотом глаза. Толчки становились всё мощнее, Деймон хрипел им в такт. Толстый, увитый венами, член раздвигал пульсирующие стенки прохода, касаясь простаты. Такого бешеного темпа Сальваторе не ожидал, поэтому оргазм стал для него неожиданностью; ему даже не понадобилась дополнительная стимуляция. Сперма брызнула, пачкая ковёр. Правда, это мало кого волновало. Глаза Деймона закатились, вампир, приоткрыв рот, издавал жалобные звуки, умолял не останавливаться, приподнимая бёдра. Клаус отпустил себя, сорвавшись на скорость, доступную вампирам. Деймон, чтоб не заорать, прокусил собственную руку и, зажмурившись, подвывал на одной ноте, пока Клаус толкался в него, то входя до основания, то только наполовину. Это безумие длилось, казалось, целую вечность. Деймон сорвал-таки голос и в отместку укусил Клауса за плечо, уже самостоятельно двигаясь на его члене. Эта поза подходила обоим. Приближение третьего (четвертого?) оргазма Деймон почувствовал особенно остро. Наклонившись ближе к Майклсону, он требовательно его поцеловал, отдаваясь на волю гибрида. Клаус, ухватив Деймона за бёдра, сделал ещё пару толчков и излился глубоко внутрь, проглатывая стон кончившего в одно время с ним Сальваторе. Тяжело дыша, Деймон прижался лбом ко лбу Клауса: — Так что, ты ещё хочешь стереть мне память? * Пожалуй, это утро по праву можно назвать хорошим. Так считал Клаус, наслаждавшийся редкими минутами покоя и умиротворения, царившего вокруг и внутри. Наконец, всё встало на свои места. А что-то просто на своём месте. Кто-то, если быть точнее. Деймон спал, привалившись к боку Древнего. Ночное родео вымотало вампира так, как не вымотало Клауса. И впервые за последние месяцы гибрида нисколько не волновало то, что рядом с ним Деймон Сальваторе. Ведь мы не выбираем, кого любить. Правда, моя маленькая нечисть?