Behind the scenes

Сугизо знал, что Рюичи часто смотрел на него во время соло - он видел записи концертов. Знал - и нарочито изгибался на сцене, хотя, казалось бы, куда уж больше. И чувствовал после чужое дыхание на своей щеке или шее, улыбался, и позволял себе откидывать голову назад, даже не сомневаясь, что Кавамура тут же подставит плечо, и скользнёт ладонью по талии, скрывая прикосновение за декой инструмента. Иногда вокалиста заносило: тот судорожно обнимал Сугихару за плечи, прижимаясь грудью к спине лид-гитариста, не больше дозволенного и привычного фансервиса, но в такие моменты Ясухиро чувствовал, что Рюичи ведёт не на шутку. Но сам он не мог смотреть на Кавамуру, увлечённый сложными партиями, а потому взамен погружался в исполнение и чужой голос - высокий и звонкий, или глубокий и низкий, но всегда одинаково сильный, пробирающий до самой души, резонирующий где-то в солнечном сплетении. Кажется, вокалист что-то говорит ему на ухо в перерыве между куплетами - Сугизо чувствует лишь движение воздуха рядом с волосами, гарнитура в ушах мешает слышать что-либо, но стоит только поднять взгляд от гитары, и он встречает обжигающий взгляд Рюичи, который не совсем вяжется с улыбкой на губах вблизи. И можно улыбнуться в ответ, а после - опять-таки не больше, но и никак не меньше дозволенного - коснуться губами и носом щеки Кавамуры, ощущая сжавшиеся на левом плече пальцы. После концерта истинным блаженством кажется возможность охладиться и снять с лица хороший такой слой грима, и Сугизо не стал отказывать себе в этом практически сразу же, как только дверь гримёрки закрылась за ним. Несколькими минутами спустя она хлопнула еще раз, пропуская кого-то, затем тихо щелкнула задвижка. - Суги-чан? - чуть хриплый голос не узнать было невозможно, гитарист выпрямился, подхватывая заготовленное полотенце и утирая лицо. И только тогда поднял взгляд на чего-то ждавшего Кавамуру. - М-м? - только успел протянуть Сугихара, и уже после был вжат поясницей в раковину: Рюичи нетерпелив, и словно не отыграл только что концерт на грани возможного - по крайней мере, силе напора можно позавидовать, а уставшему, но довольному Сугизо совершенно не хотелось сопротивляться, поэтому он выпустил полотенце на пол и обнял вокалиста за шею. И к черту, что фаянсовая кромка давит на ремень, а тот - в спину, к черту ждущий, возможно, стафф, если только любовник не разогнал всех на ближайшие пол часа, чтобы иметь удовольствие и полное право вылизывать сейчас чувствительную, и чуть солоноватую от пота шею Сугизо, оставляя влажные следы. Чтобы прикусывать кромку уха, шепча что-то полуразборчивое и заставляя гитариста хватать его за плечи. - Рюи... - едва слышно, но в тишине гримёрки почти оглушительно для довольного и требовательного Кавамуры, который не собирался ждать следующего концерта, как не собирался и возвращаться сегодня к предупреждённой уже жене, которая обо всём знала давно и прочно. - Рюи... Рюичи… Сугизо, которого застали врасплох, стремительно терял голову, беспорядочно скользя ладонями по плечам, шее, растрепанным волосам вокалиста. Они оба знали, что слишком далеко Рюичи не зайдет - старый договор еще с молодости: где угодно, но не на территории концертной площадки, включая гримёрки, пусть даже трижды запертые и звукоизолированные - вот только на том, что позволено, оторвётся на полную. И Рюичи действительно отрывался, чувствуя пальцы, сжимающие пряди, пока, опустившись на колени, ласкал губами и языком напряженную плоть любовника, и сам поглаживал ладонью ноги Сугихары, обтянутые художественно драными и невозможно узкими джинсами. Удержать за бёдра, не позволить навязать чужое желание - гитарист уже стонет, почти не сдерживаясь - и подчинить своему, обводя губами венки, забирая как можно глубже, тихо рычать на нетерпеливые стоны и то, что Сугизо почти до боли дергал его за волосы. Шлепнуть по бедру, чтобы унялся, на что Ясухиро вздрогнул, и открыл глаза, на секунды встречаясь взглядом с Кавамурой, пока тот очередным движением языка не заставил его снова запрокинуть голову назад. К черту всё, пусть делает, что хочет, только не останавливается... Свой вскрик Сугизо едва успел заглушить, вскинув ладонь ко рту, и прикусывая кожу так, что потом останутся следы. И затуманенными глазами смотрел на Рюичи, который, наконец, поднялся на ноги, прижимая его к себе. Вокалист неотрывно разглядывал Сугихару - не контролирующий себя, он то и дело машинально зализывал укусы на ладони. И Рюичи не выдержал, отнимая кисть от чужих губ, и поцеловал внутреннюю сторону сам, срывая у Сугизо судорожный вздох. Гитарист высвободил руки, и потянулся было к ремню брюк Кавамуры, но тот перехватил его запястья, поднимая их, и положил руки себе на грудь. - Дома, - многообещающий шёпот в самые губы. - Всё дома, Суги-чан... Поцеловав его напоследок, вокалист уходит из гримёрки прочь к себе. А Сугизо торопливо приводит одежду в порядок, и только тогда отступает от умывальника, чтобы рухнуть на диван и обессиленно прикрыть глаза после безумного - но личного - тайфуна по имени "Кавамура Рюичи". А в ушах все оставшееся время звенело то самое тихое «дома…»