Wegen dir bin ich gestorben.

— Дань, что ты делаешь? — тихо шептала девушка, пытаясь отодвинуться от обезумевшего парня как можно дальше. Он ужасно пугал ее, своим видом, поведением… Да всем, Лиза еще никогда его таким не видела. Взъерошенные волосы на голове, дикий и ненасытный взгляд… Это уже не тот Данила Кашин, которого она считала своим другом, это уже не тот Данила Кашин… В темном и сыром помещении было слышно лишь тихое дыхание девушки и капающая на пол вода. На улице, наверняка, шел дождь. Неред ничего не могла разглядеть, секунду назад он был перед ней, пытался убить, а сейчас его и след простыл. Что сподвигло милого и смешного рыжеволосого парня лишить ее сознания и непонятно куда привезти? В нос девушки резко ударил запах тухлятины, такой мерзкий и едкий. Словно мертвого человека под нос суют. Лиза съежилась и зажала нос двумя пальцами, вдыхая кислород ртом, но стараясь делать это как можно реже. — Знала бы ты, Лиза… — внезапно послышался низкий мужской тембр с другого угла помещения. — Я всех их убил, а нужна была лишь ты… Мрачная комната озарилась тусклым светом, заставив девушку замереть и забиться в угол сильнее. Ее дыхание и пульс участились, зрачки расширились и, она, чуть ли не теряя сознание, стала свидетелем ужасной картины. Посреди комнаты стоял металлический стол, на котором находился труп молодой девушки, вряд ли знакомой Лизе, а напротив стоял обезумевший Кашин, зажимая меж губ сигарету. Легким движением руки он вынул из кармана зажигалку и закурил, выпуская белый дым в сторону Неред. — Дань, ты чего? — дрожащим голосом спросила девушка. — Заткнись! — грубо рыкнул он. — Я целых пять лет за тобой бегал, как тряпка, а ты не обращала внимания. — Мы же были… — Друзьями? — оборвал ее мысль Данила. — Нихера себе дружба. Я люблю, а тебе плевать. Лиза умолкла и поднялась с земли, с опаской обходя стол и подходя ближе к парню. Он перевел на нее враждебный взгляд и затушил недокуренную сигарету о плоть мертвой девушки. Огонь прожег ее, оставляя черный маленький кружочек. Девушка была очень красивой особой, но она молчаливо лежала на столе с открытыми глазами. И они были настолько серые, что казалось, будто особа еще жива. Лиза зажмурилась и вздрогнула, отходя ближе к стене. — Давай поиграем, Лизочка? — безумно спросил рыжеволосый и наклонил голову на бок, улыбаясь. Все с такой же дикой улыбкой на лице он сбросил со стола труп резким рывком. Мертвая особа рухнула на пол с таким лютым треском, что Лиза вздрогнула, осознавая, что она переломала чуть ли не все кости. Хотя, какая уже разница, слишком поздно... Рыжеволосый быстрыми шагами приблизился и оказался позади, толкая Неред к столу. Его руки были невероятно холодными, что еще больше нагоняло страх. Лиза поджала губы и улеглась на металлическую поверхность. Тело пронзил холод и страх, когда Лиза посмотрела на парня. Он размял шею, сменившись в лице. Теперь он хмурился и, прищурившись, изучал свою жертву. Пытался подметить каждую деталь, от одежды до цвета ее глаз. — Ты всегда была самой красивой, — грустно начал диалог парень, — с каждым годом становилась все прекраснее и прекраснее… Его рука медленно и осторожно коснулась девичьей щеки, большим пальцем он провел по ее губам, облизываясь. — Ты… Совершенство. Русоволосая просто молчала, потому что понимала — одно неверное слово и она труп. Как-никак, тактику Данила она знает с детства. Даже, не тактику, а… Логику. Кашин резко одернул руку и быстро удалился из комнаты, выключая свет и оставляя Лизу наедине с собой. А ведь она с самого детства боялась темноты и всегда спала с включенным светом. Неред быстро вскочила, но сразу же замерла. Сердце, словно, ушло в пятки. Перед своим лицом русоволосая почувствовала холодное дыхание и руку, которая обхватила ее за спину. Настолько холодную, что температуру Елизавета чувствовала через одежду. Затем она почувствовала другую руку, которая забралась уже под толстовку девушки и бережно поглаживала ее поясницу. — Чего ты хочешь?.. — дрожащим голосом спросила Лиза. По ее щеке скатилась слеза и она зажмурилась, пытаясь держать себя в руках. — Тебя, — прошептал Данила и стал стягивать с девушки толстовку. Неред охватила ужасная паника… Он сошел с ума и просит такого. Ее тело покрылось мурашками, когда руки поглаживали уже оголенное тело. Кашин делал все невероятно аккуратно и бережно, будто боялся причинить ей боль или как-то задеть. Парень со щелчком, который пронзил нависшую тишину, расстегнул ее бюстгальтер и откинул его в сторону. — Нет, прошу тебя… — шептала Лиза с надеждой, что он прекратит все это, прекратит и отпустит. Но Данила не так прост. — Либо это, либо смерть, — грубо ответил парень и остановился, — выбирай. А ведь девушка давно любила его, и очень сильно. Но она никогда не хотела, чтобы все произошло так. Она никогда не думала, что Данила такой псих. На полу лежит мертвая девушка, которую он убил. Да и… Убил он, наверняка, не только ее. — Хорошо, — согласилась девушка, ощущая, как собственные слезы касаются ее губ, оставляя соленый привкус. Медленно и аккуратно он раздевал Елизавету, ощущая ее тепло и тихие всхлипы. Он старался бесшумно сбрасывать все вещи рядом, прямиком на труп. Ему просто так хотелось. — Сними с меня джинсы, — грубо сказал парень и немного отодвинулся от русоволосой. Дрожащими руками та принялась расстегивать ремень и стягивать с него джинсы, как и было указано. Но внезапно она что-то нащупала в его кармане и быстро достала, это оказался складной нож. Боже, как ей повезло, она успеет убежать, только ранив его. Резко Лиза вонзила его в грудную клетку парня, но ответом был лишь смех. Она не видела его лица, не видела ничего и уже подумала, что промазала. — Ты не сможешь убить меня, я и так мертв, — загадочно прошептал Данила, вынул нож и стянул свои джинсы до конца. — Я... Я не понимаю, — запинаясь, проговорила девушка. Что за чертовщина? Он не может быть мертвым. Он дышит, говорит с ней… Это невозможно. Наконец Кашин избавился от всей одежды, закончив своими боксерами. Даня надавил рукой на грудную клетку девушки, заставляя ее улечься на стол спиной. Лиза съежилась и зажмурилась, ощущая холодный металл. Сейчас ее изнутри гложет что-то непонятное… Она любит и ненавидит… Кашин же, удобно устроившись меж ее ног, постепенно стал входить, обхватывая кистями рук ее бедра. Лиза зажала рот своей ладошкой и выгнулась в спине, так как такое она испытывает впервые. Было очень больно, мерзко и холодно. Но рыжеволосому это невероятно нравилось, он представлял себе это почти каждую минуту, когда говорил с ней. Ну, что взять, гормоны. А она ничего не замечала или… Не хотела замечать? — Ты убила меня, Лиза, — шептал и все еще продолжал входить в нее Данила, — ты лишила меня счастливой и радостной жизни… Другой рукой девушка ухватилась за край стола и сильно сжала его, продолжая плакать и выгибаться. Сейчас она ревела навзрыд, уже не в силах скрыть свои эмоции. Ей было ужасно больно, она не хотела всего этого, не понимала, почему он говорит ей такие вещи… Спустя минуту, дав время привыкнуть девушке, парень стал неспешно в ней двигаться, продолжая говорить: — Это был вечер, — он выдохнул и наклонился к ее лицу, опираясь руками уже о стол, — я позвонил тебе и признался во всем, ты помнишь? — Прекрати! — выкрикнула девушка и убрала руку ото рта, пытаясь отодвинуть рыжеволосого от себя ладошками. — А ты сказала, что мы просто друзья, — он вздохнул и начал ускорять темп, — и я в отчаянии утопился. В такой ледяной воде, что ты даже представить себе не можешь, Лиза… Помещение пронзил громкий и довольно длинный девичий крик. Душераздирающий и молящий о помощи крик. Неред стала «захлебываться» слезами и сильнее пытаться оттолкнуть его от себя, отворачивая голову в сторону. А парню было все равно, он был в тысячи раз сильнее Лизы и заканчивать начатое не собирался. Он с каждой секундой ускорял темп, не давая светловолосой даже вздохнуть, и ужесточал толчки, улыбаясь шире и шире. Ему нравилось причинять ей боль после всего того, что она заставила его пережить. Он ненавидел себя и так сильно любил ее. Для Лизы все это тянулось целую вечность, она никогда не испытывала ничего хуже, чем быть фактически выебаной своим самым лучшим другом, от которого такой удар она надеялась получить в самую последнюю очередь. Вскоре Даня закончил и излился внутрь с хриплым и протяжным стоном, сжимая в одной руке ее хрупкую кожу на талии. Затем он медленно и пугающе наклонился к ее лицу и провел по щеке языком, попутно слизывая ее слезы. Каждая часть его тела была невероятно холодной, будто он действительно умер, но это невозможно… Кашин поднял тот самый нож и прислонил его к горлу Лизы, тихо шепча: — Добро пожаловать в мир мертвых, любимая. В темноте сверкнул железный нож и на пол закапали алые капли крови, эхом разнося звук по помещению.