***
— И что они там устроили? — естественно Закнеыл и Кая все слышали в соседней каюте. Звёздный недовольно уставился в стенку, и если бы мог, просверлил в ней дырку взглядом, чтобы затем просверлить такую же в Сектаре. Это все было не его дело, но о Валанди он переживал, как о родной. Она всегда будет для него особенной, той, кто изменил всю его жизнь. — Зайдём, или ей нужно побыть одной? — решил узнать он мнение Каи. — Да, пошли, а то этот олух доведёт её так, что корабль взорвётся. Валанди они обнаружили не в лучшем состоянии. Кая лишь сочувствующе посмотрела на солнечную, впервые в жизни видя её такой на море. Слухи слухами, но наблюдать за этим неприятно. Сразу свои морские болезни вспомнились, но их было невозможно сравнить с тем, что сейчас творилось с Валанди. — Эй, мы побудем с тобой? — ласково спросила Кая. И всё же солнечная могла желать и одной остаться. Она кивнула, пряча заплаканное лицо. И стоило Заку подойти, чтобы усадить ее, как она его обняла и уткнулась в грудь, ища хоть в ком-то поддержки. — Тише, тише, — принялся он гладить ее по голове. — Ну, хочешь я его побью? Попросим Альфреда заблокировать всю магию, и я отделаю этого высокомерного выскочку как младенца. Валанди замотала головой, а Заку оставалось только разочарованно вздохнуть. А так руки чесались намылить морду туманному. И кто его просил этого волчару вспоминать? Кая махнула головой, отбрасывая все нехорошие мысли о другом, и попыталась улыбнуться Валанди, присаживаясь на гамак. — Хочешь, я сегодня у тебя переночую? А Закнаал в это время попробует удушить Сектара подушкой. — Думаешь, получится? — слабо улыбнулась в ответ солнечная. Валанди хотела, чтобы рядом с ней сейчас был Сектар, но этот противный туманный просто ушел, оставив ее на грани срыва. Она сама его выгнала, но с каких пор он начал ее слушать? — А то! Обрушу на него дождь из стали, — тем временем пытались поддержать ее друзья. — Не нужно, — оторвалась от Зака Валанди и попыталась немного привести себя в порядок. — Не хочу мешать вашему воссоединению. Ещё как хотела, чтобы они остались с ней, но остатками разума понимала, что не имеет никакого права отнимать у них драгоценное время. — У нас впереди ещё есть время, — пожала плечами Кая, но, черт возьми, как же Валанди была сейчас права — лунная очень хотела сейчас забыться в объятиях Зака. Забыть Сектара, забыть Альфреда и вообще всё то дерьмо, что творится вокруг. — А ты всегда была плаксой. — Но ни грамма оскорбления не было в этих словах. Скорее добрая шутка, пусть и с долей правды. — Да ну тебя, — ткнула в плечо Валанди лунную. Как она ее понимала, ей тоже хотелось забыть Сектара и все дерьмо. — Спасибо, что пришли, мне уже лучше. Так что проваливайте и займитесь друг другом уже. Взрывать корабль не буду, обещаю. Она потолкала их на выход и, закрыв дверь, долго ещё стояла, уткнувшись в нее. Затем сползла на пол, обхватила колени и, уткнувшись в них лицом, тихо заплакала. Не лучше ни разу. — Она явно не в порядке, — проворчал Зак. Но что они ещё могли сделать? Силой же не заставят ее с ними сидеть. — Дурочка, ей же поддержку предлагают, — недовольно буркнула лунная, возвращаясь в каюту. — Хотя, как думаешь, может, она Гинтара ждёт больше? — Если Гинтар к ней придет, мы точно не доплывем, они же опять подерутся, — пожал плечами Зак. — Может, мне с ним поговорить? С Сектаром. Ситуация складывалась не лучшим образом. Самое начало плавания, в море они проведут ещё много времени, а уже серьезно поругались. Вряд ли Сектар его послушает конечно, но он хотя бы попытается. А если он ее снова доведет, они с Гинтаром просто вышвырнут его за борт, чем он и поделился с Каей. На что лунная звонко засмеялась. — Он попросит морских довезти обратно, а когда мы вернёмся, то нас будет ждать сладкая месть. Я на всю жизнь стану кузнечиком, а ты совой. — Не знала, почему именно этих зверей выбрала — просто в голову пришло, но зато от этой мысли она засмеялась ещё звонче. — Я не знаю, Зак, попробуй с ним поговорить, но он же тебя не жалует. В лучшем случае, ты просто уйдёшь, а в худшем — повторится то, что было на вечере сто лет назад. Я этого не хочу. — Кая села в гамак и протянула Закнеылу руки, чтобы он к ней присоединился, а когда звёздный сел, она как-то умудрилась на таком сооружении лечь к нему головой на колени и свесив ноги у изголовья. — Я тоже с ним попробуй поговорить. Всё равно меня ждут до-о-олгие часы с книгами в его обществе. — Я же угрожать ему не буду, как в прошлый раз. Хотя ты права, лишний раз с ним пересекаться не очень хочется, но так дело не пойдет. — Зак начал усердно соображать, что ему делать. Он бы с удовольствием передал заботу о Валанди Гинтару, но если так произойдет, туманные и правда поубивают друг друга, да ещё и всех остальных с собой заберут. Подумал, что не стоит откладывать в долгий ящик, и лучше подойти сразу, но потом потряс головой: — Нет, это самоубийство. Он сейчас на взводе, потом подойду, а там они, может, и сами помирятся. — Или вообще подходить не придётся, — пожала плечами Кая. — Кстати, а ты не хочешь у него чему-нибудь поучиться? Я хоть не буду на уроках скучать одна. И Кая представила себе все эти записки, влюбленные взгляды друг в друга, пока учитель не видит. И тут-то ей подумалось, что влюбленно будет стрелять не только в Зака, но и в Альфреда. Конечно не любит. Но вот пантера… — Знаешь, Закнеал, я тебе признаться хотела, — она взяла его за локон и заставила посмотреть на себя, потому что сама из такого положения вряд ли сможет выбраться. А в глаза при разговоре смотреть хотелось. — Ты ведь уже давно меня знаешь… Вот эти сто лет в расчет не берём. Ты ведь понимаешь, что я и то, что живёт во мне и с чем я делю тело — это два разных «я»? — Чтобы быть у него в долгу? Ну уж нет, — решительно отказался Зак от предложения Каи. Все же он полагался на физическую силу больше, чем на магию, а со своими способностями за столько лет сам разобрался, помощь ему не нужна. — Да, я знаю, и похоже, то, что внутри тебя, меня не любит, раз заставляло все время опаздывать ко мне, — ответил на ее вопрос он с улыбкой. Много думал об этом после их расставания — Кая ведь убегала на охоту пантерой, и это она могла не желать возвращаться к Заку, поэтому и задерживалась постоянно. — Но к чему ты сейчас? А в голове так просто всё звучало. Даже несмотря на то, что он всё понимал, Кая не могла избавиться от чувства, что она его предала. Уже два раза. И так трудно было сейчас рушить его покой, который заколыхался лишь из-за Валанди. Но колыхание то было ничем по сравнению с тем, какой тайфун могла поднять Кая. — Я люблю тебя, — решительно заявила она. Наверное, столо начать с этого. — Именно я. Эльфийка. Но то, что внутри меня на тебя очень сильно разозлилось и… не знаю, как это объяснить, но зверь влюбился в… другого. И словно бы эти слова произнесли ей — Кая ощутила, как ноги Зака уходят у неё из-под головы, а голова загружались с испугу. Черт знает, как он может отреагировать. И, наверное, его реакции Кая боялась больше, чем слов. Она не называла имя — отчего-то лунная была уверена, что звёздный и так поймёт. Это был удар в самое сердце. Он понимал, что Кая и пантера — две разные личности, но все равно было больно слышать такое. Он поднялся с гамака и отошёл немного. Нужно было вздохнуть, осмыслить это. — Альфред, да? — тихо спросил он, не поворачиваясь. Знал, почуял его запах на ней, когда поднялся на корабль. Не так сильно, как когда он забирал Каю из их комнаты, но все равно он был с ней рядом, прикасался, а может и… Думать даже не хотел, что он с ней делал. — Это может стать проблемой? — Она зовёт его… Его волка, в смысле. И он отвечает, — лунной пришлось постараться, чтобы не упасть с гамака, а когда поймала равновесие, села удобнее и с грустью в глазах посмотрела в спину Закнеыла. Она всё сделала правильно! Кая в этом уверена! Смолчала бы — Закнеыл стал задаваться вопросами, например, «а почему это запах Альфреда так сильно витает?». Конечно, это никак нельзя расценить, как отмазку — измена будет изменой, хоть под алкоголем, хоть из-за того, что проиграл тело зверю. И всё же в голове промелькнула мысль: «А стоило ли его расстраивать?» Он сейчас мог точно так же уйти, как Сектар, на верхнюю палубу, а потом сиди и гадай — вернётся или нет. Но Каю уже было не остановить. Она словно искала себе оправдание. — Я очень хочу сказать, что «нет», Зак, честно, но… Нам трудно их контролировать. У Альфреда ко мне ведь тоже никаких чувств. — В чем Кая уже была не уверена. Хотя, может, просто самолюбие взыграло. — Я в этом уверена, — соврала она. Тяжело вздохнув, Закнеыл убрал волосы назад и повернулся. Грустно так посмотрел и подумал, что она все такая же проблемная у него. Подошёл, обнял и чмокнул в макушку. — Мы что-нибудь придумаем. Потерпи эту поездку, а потом мы уйдем своим путём, как и собирались. И той, что внутри, придется смириться, что рядом с тобой буду я, — Зак отстранился, чтобы строго взглянуть на Каю, точнее представляя на ее месте пантеру. — А ещё пусть вспомнит, как ей нравилось, когда я чесал ей за ушами. Так вот, не дождется больше. И хоть он не ругался и не злился, это не означало, что спокойно принял положение. С Альфредом он поговорит попозже, и все время не будет выпускать Каю из виду, пока лунный рядом. Почувствовав внутри недовольное бурчание, Кая улыбнулась. — Она недовольна, — уведомила лунная звёздного. Хотя сама не поняла, из-за ушек или то, что ей нужно смириться. Хотя есть вариант, но он был странный даже для неё — попробовать Закнеылу с ней… подружиться? Конечно странно, звери — не эльфы, им не навязать чувства. Либо нравится, либо нет. — А меня за ушками почешешь? Или… — явно желая его подразнить или даже поддеть, Кая подняла руки над головой и соединила вместе кисти, игриво смотря на звёздного, —тебе больше нравится, когда я связана? Вон как в темнице твои глаза горели. Она уже представила, как он вновь приковал её к потолку, но на удивление, это не вызывало грустных мыслей о том, что происходило в темнице. Напротив, она заводилась. Он — весь такой строгий стражник, а она невинная заключенная. Кая засмеялась вновь, представив эту глупую картину и опустила руки, отталкивая Закнеыла, чтобы удобнее лечь на гамак. — Сектар может вот-вот вызвать на учебу. Не хочу! — Уверена? — в руках Закнеыла откуда-то появилась цепь, на одном конце которой болтался серп. — В моем арсенале много интересных штук, которым можно найти не менее интересное применение. С хитрой улыбкой он развеял магию, просто тоже хотел немного подразнить ее, а так понимал, что их могут прервать. Ещё успеют. Сейчас же он потянулся к ушку Каи и ласково почесал, кое-как усаживаясь на край гамака. — Не напоминай о темнице, — тихо попросил он ее и обнял, укладывая голову ей на грудь. — Это был мой самый ужасный поступок. — О, поверь, для тебя там как раз ужасов и не было. Твой солнечный дружок не рассказывал, как меня пытали? — Она вновь зачем-то пыталась его поддеть, но поняла, что перегнула палку, ощутив напряженность. — Прости, больше не буду. Кая обняла его за голову крепко-крепко, прижимая к груди, и с тяжелыми от веса вздохами наслаждалась этой тяжестью. Самая приятная в мире тяжесть. А сколько тепла дарило его тело… Такого Кая не испытывала ни в пещерах, ни где-то ещё. Даже с Альфредом. С ним было… приятно. Даже очень. Пусть от зверя, а не от него, но чувства какие-то были. Но с Закнеылом всё иначе. — Покажи мне, какие штучки у тебя в арсенале есть еще, — вновь обретая игривый голосок, попросила Кая. И прежде чем он ответил, она предостерегла его: — Меня очень испортили, Зак-не-ыл. Сможешь утолять мой бездонный голод столетиями? — Ты уже забыла, как я могу? — приподнявшись, он сверкнул на неё глазами. Он вспомнил их ночи напролет, особенно самую первую, под сакодкой. Хотя тут же ему в голову пришли мысли о последнем разе с Кейлит, тогда он чуть не опозорился. Вдруг испугался, что слишком постарел и стал немощным, и что теперь ему сакодка понадобится. В общем все эти мысли пронеслись вихрем в голове, надолго не задержавшись. — Я могу призвать любое существующее в мире оружие, а уж как его использовать — ограничивает только наша фантазия. — Он потянулся к ее губам, чтобы поцеловать. — Говоря «оружие», что ты имеешь в виду? — улыбнулась лунная, обхватив его лицо и, помогая к себе придвинуться, поцеловала, но стоило её языку коснуться его нижней губы и обвести её, как поцелуй был тут же разорван. Сама ведь знала, что им могут помещать. Но не могла ничего поделать — должна была дразнить, желала развести в нём огонь масштаба лесных пожаров. — Я представляю себе только острое и колющее. Ты хочешь меня порезать? И даже в этом, казалось бы, ужасном, она намекала на эротику. А что, теперь не только Зак бывал на разных ритуалах Ливафейн. Кая тоже вкусила их вкус, и что-то ей даже понравилось. Было то, по чему она скучала, хотела попробовать вновь. Но столь откровенными вещами поделиться уже не могла. Последняя мини-ссора показала ей, как Зак относится ко всему, что касается его прошлой жизни. — Кусаригаму ты уже видела. Ну, серп с цепью. Ещё у меня есть кошка с очень длиной веревкой. — Он начал перечислять подходящее для игр оружие, но быстро увлекся и через минуту уже просто рассказывал, что у него есть. — О, а однажды я призвал самую настоящую гильотину. Видимо, кто-то из моих предков любил казни. Извини, я отвлекся. Увидев скучающее выражение на лице Каи, он поспешил заткнуться. Когда речь заходила об оружии, он не всегда мог вовремя остановиться. — Зато ты ни капельки не изменился. И всё возбуждение со всеми этими рассказами со свистом упало вниз, но Кая не злилась. Если честно, пусть говорит. О чем хочет. Его голос слышать было удовольствием. Они так спокойно беседовали, что будто и не было этих ста лет. Кстати о них… — Знаешь, о чем я жалела эти годы? — тихо спросила Кая, принимаясь гладить эльфа по голове так мягко, как котенка. — Что у меня не было о тебе памяти. Лишь меч и пояс, но вечерами, когда оружие было убрано, мне бы хотелось что-то держать в руках, прижимать к сердцу. — Просить прямо о маленьком каком-нибудь подарке лунная стеснялась. Да и неправильно это было — выпрашивать подарок, а намек уж больно толстый получился. Кая усмехнулась своим словам и отчего-то пожала плечами. — Скай любил твой меч. — Расскажи ещё о нем, — тихо попросил Зак, опять укладываясь к ней на грудь. — Ребята показали мне отрывками, но я хотел бы знать больше. Что он любил, какая еда ему нравилась, получалось ли у него фехтовать? Надеюсь, его чудесные глаза не портили красные вспышки. Как он жалел, что его не было рядом, что он никогда не увидит сына, не коснется его, не научит танцу с мечом. До слёз обидно было. И кто виноват? Две упрямые головы! А про подарок он услышал — обязательно подарит ей много всяких разных безделушек, что даже Валанди завидовать будет. Но они ей не понадобятся как память, ведь он будет с ней. Кае согрело душу, что звездный заинтересовался сыном. Одно дело — принципиально желать мести за то, что кто-то «сломал игрушку», но другое, когда она была очень дорога сердцу. Кая задумалась, а кому было больнее? Ей, кто видела сына, растила его, кормила и разговаривала с ним; которая видела его смерть. Или Заку, который был лишен всего, даже взгляда маленького мальчика. — Когда он злился, у него краснела только радужка, но знал бы ты, каким красивым он становился в этот момент, — прикрыла глаза лунная, рисуя своего мальчика в воображении, словно он стоял перед ней, звал её… — Он был замечательным мальчиком. Очень умный, трудолюбивый. Гномы учили его фехтовать, и это было его призванием. Конечно, где звёздные, а где неповоротливые гномы, но Скай учился самостоятельно. Он очень любил сладости и острые блюда, но терпеть не мог овощи. Настоящий хищник. — Представляя себе эти моменты, вспоминая их, лунная ощутила, как намокли её ресницы, но лицо улыбалось, хоть и голос дрожал. Больно было вспоминать его, любимого сына, но и не могла жить без этих воспоминаний. — Он обожал плавать. И в воде чувствовал себя лучше, чем на суши. Это явно от деда досталось. Но больше всего на свете он мечтал научиться обращаться в зверя. Скай очень огорчался, когда я уходила на охоту в другом облике, но мы не теряли надежды, что в нём тоже живёт зверь. От меня ему ничего не досталось, но я никогда не расстраивалась из-за этого. Мне было в радость смотреть на него и видеть тебя. — Кая наконец-то открыла глаза и быстро смахнула слезинки, влюбленными глазами взглянув на Закнеыла. — Он был очень красивым, Закнеыл. Такой красоты просто не бывает. — Да, очень, — шепнул звёздный и спрятал лицо в складках платья. Совсем забыл, что оно ненастоящее, и Кая легко почувствовала слезы, что он проронил. — Ты рассказывала ему… обо мне? Ощутив их, Кая сильнее прижала голову Зака к себе, позволяя и не стесняясь его выплеску слез. — Конечно, — даже с какой-то гордостью ответила Кая. — Он знал тебя, как лучшего фехтовальщика среди эльфов и самого лучшего среди звёздных. Я ему все рассказывала. Он очень интересовался тобой. Я ему поведала, как ты спасал нас, как благодаря тебе мы получили артефакты. Он рос, гордясь своим отцом. Он мечтал тебя увидеть. — Кая прижала на этих словах Зака вновь, и чуть приподняв его лицо, вытерла слёзы. — О том, что мы поссорились, он тоже знал, но это не мешало ему любить тебя и ждать. — А я так и не пришел. Не спас его. — Слова ему давались с трудом, но он хотел что-нибудь сказать. Да только в голове были уже никому не нужные извинения. Никакие слова не загладят его вины, не исправят случившегося. И как таким отцом можно гордиться? Он вообще не достоин зваться отцом. Но он не повторит свою ошибку, у них будут ещё дети, и он будет любить их, как любил бы Ская, будет учить и оберегать. — Прекрати говорить глупости, — ласково шлепнула Кая его по затылку. — Никто не мог знать, что случится. Если ты искал меня, то моё сердце спокойно. Если бы я не уплыла к гномам, может, нашёл бы, но в то время война только начиналась, эльфы были особенно агрессивны. Я не знала иного пути, будучи беременной. Я бы здесь просто не выжила в тот период. — Ты молодец, все правильно сделала. Я был в Доусоне, чуть не расстался с жизнью там — оказывается, меня запомнили, — выдавил он слабую улыбку. — Дошел до красного города в горе Хатора, но тогда как раз звёздные ударили по гномам. Я видел ужасы, которые они там устроили, королю Хатору с трудом удалось удержать город. После всего я молился, чтобы тебя не было у гномов, пытался связаться с Гинтаром и Валанди. Ещё не раз видел, как из-за моих собратьев страдают окружающие. Ты знаешь, я не мог сидеть сложа руки, поэтому принял решение выступить против них и не придумал ничего лучше, как пойти к солнечным. — Да, наверное, сейчас это я могу понять. Но это не изменяет того факта, что я не жалею ни об одной пролитой капли крови солнечных по моей вине. Вот за весь вечер и сорвался её голос, но это был не крик или истерика, а злобное шипение. Но в который раз шевеление на груди возвращало её в себя. Быть может, даже по крупице эти движения, эти прикосновения лечили её. Совсем чуть-чуть, что не могло сразу броситься в глаза. Хотелось верить, что Закнеыл выполнит своё обещание; хотелось хоть немного бремя мести перекинуть на его плечи. Кая так и делала, но иногда и совсем на чуть-чуть, чтобы уставший разум безутешной матери немного успокоился, подлечился, остановил обжигающую из ран кровь. — Кая, десять минут давно прошли. Живо за книги! — специально ли Сектар позвал её именно сейчас, чтобы она меньше думала о плохом, или сам успокоился и решил отвлечься на лунную, но туманный решил, что отдыху пора закончиться. В знак серьёзности, он пару раз стукнул по двери каюты, после чего послышались его удаляющиеся шаги, а Кая недовольно посмотрела на Закнеыла. — Иди, твоя сила и правда чудесна, хорошо, что хоть кто-то способен заставить тебя развивать ее. — Зак поднялся и помог слезть с гамака Кае. — Заодно промой ему мозги за Валанди. Стоило лунной сделать шаг к двери, как Закнеыл поймал ее за руку и развернул, прижимая к себе. Поцеловал ее нежно, но с напором, обещая горячее продолжение после занятий. — Я люблю тебя, — шепнул он и только после отпустил. — Я тоже тебя люблю, — блаженно прошептала лунная, тая от такого поцелуя. А уж его слова дали ей пусть и слабенький, но всё-таки пинок. Одно дело, когда говорят, что сила полезная, а другое — чудесная. Какое красивое слово. Со словами о любви и с ласковым взглядом она покинула каюту.***
Гинтар сразу погрузился в себя, стоило только другу уйти на эту треклятую учебу. Нет! Не треклятую! Она нужна Альфреду, она поможет ему не только сейчас связываться со стаей, но и потом! Ему, как королю, после союза придется много путешествовать для заключения разных договоров… Треклятая учеба. Может, дело в одиночестве? Повезло Гинтару, что его каюта находилась через одну от Валанди, иначе он всё услышал и набил бы морду Сектару. А тогда короблю точно наступил бы конец. Одна радость была — матросы оказались хорошими мужиками, когда Гин гулял по палубе, показали ему алкогольную заначку, сразу увидев такую болезнь, как разбитое сердце. На этот раз туманный не налегал. Взял маленький бочонок наислабейшего эля и медленно попивал его, думая ещё и о том, что надо оставить Альфреду. А вот, через пару часов, кстати и он. — Как всё прошло? — сразу воодушевился его присутствием туманный. — Самый настоящий кошмар! Думал, хвост отвалится, когда Валанди чуть не разнесла комнату, — в сердцах воскликнул Альфред и опрокинулся в гамак. — О, эль мне тоже не помешает. А бутерброды есть? Вожак неуклюже выпал из гамака и подполз к бочонку, принюхиваясь. Забыться он бы не отказался, разговор с Сектаром о волке совсем не обрадовал. — Я дам тебе только один, чтобы было, чем ужинать, — предупредил Гинтар, копаясь своей сумке. Бутерброды не жалко, они быстро испортятся, и пока питаться приходилось только ими. — Вот. Помимо еды, Гинтар также откопал кружку и, наполнив до краев, протянул Альфреду. Никто не говорил, что будет просто. Сектар строгий учитель, но его методы действенны. Гин научился от брата больше, чем тот от него, когда они учили друг друга. — А что с Валанди? Сектар довёл её до ручки? — И почему в голосе промелькнула нотка надежды? — Похоже, он ее этими травами не первый раз достает. — Лунный проглотил бутерброд и запил элем. Маловато конечно, но уже неплохо. — Ты бы видел: она медленно встала, вещи разлетелись в разные стороны — нас с Каей тоже столкнуло ее силой с мест — и как начнет наизусть зачитывать справочник, а в финале сделала то, чему Сектар учил меня. Красота. Страшная, но красота. Я уж думал, придется останавливать ее рунами. И рассказывал все это без задней мысли. На самом деле восторгался ей, впервые видел женщину с такой силой. Лунные эльфийки, они не такие — дикие, резкие, тоже сильные, но в Валанди было какое-то величие. К тому же, Альфред уже не единожды прочувствовал ее волю на себе. — Стыдно признаться, но я ее побаиваюсь немного, — доверительно признался вожак Гину. Но и про себя не забыл похвалиться: — У меня, кстати, тоже почти получилось. Сектар сказал, что немного практики, и я смогу повидаться со стаей. — Бойся её, Валанди страшна в гневе, — гордо вздёрнул нос Гинтар, словно о своей жене говорил. Хотя погодите! Она, черт возьми, его жена! Почти… Гинтар помнил, как ему было страшно, когда солнечная убивала Белых магов одним только взглядом. Но боялся не её, а именно силы, что бурлила в ней. Странно, раз сила такая опасная, отчего же Сектар не запечатает её? Сам-то он понятно — у него были вспышки гнева, из-за которых ослабевал контроль над магией, но у Валанди вспышек не было. Если только её специально не доводить. — Тогда у тебя есть достаточно свободного времени для практики, — Гинтар похлопал Альфреда по плечу и долил ему выпивки. — К концу недели, может, и свяжешься. Это будет очень здорово. А потом попробуешь волка обуздать. Эх, надо было книги хоть взять — не знаю, чем себя занять эти три недели… — «Три недели», — глаза туманного распахнулись, когда до него дошло, что он сказал, и резко перевел взгляд с кружки на лунного. — Отложи практику. Медитируй лучше. Скоро полнолуние. — Кстати, об этом… — Альфред отставил кружку и серьезно посмотрел на Гина. — Я хочу попробовать запечатать его, по крайней мере пока не в стае. Правда, не знаю, как это потом может на мне отразиться, но Сектар говорит, если я останусь со стаей, то в скором времени превращусь в таких же дикарей. Волк уже меня не слушается. — Какие глупости! — возмутился туманный с грохотом ставя кружку на пол. — Ты с ума сошел? Альфред, волк — это ты, а ты — он. Ты сделаешь большую глупость. Во-первых, ты не можешь предсказать последствия. А если ты тем самым заблокируешь магию? Это только предположение, но зверь — такая же часть тебя, как рука или нога! Во-вторых, а ты уверен, что он тебе это простит? У Гинтара это в голове не укладывалась. Сектар тоже больно умный! С лунными дело только на войне имел, а уже такую глупость говорит! Да и Альфред своими словами сильно задел Гинтара. — Хватит их называть дикарями! Ты говоришь как Сектар! Чем они хуже меня или Закнеыла? Нет, ты не отворачивайся! Что именно их ставит ниже нас? То, что они в лохмотьях ходят? Что они живут ближе к природе? — Могло со стороны показаться, что Гинтар даже опьянел — так быстро и так эмоционально всё это говорил. Но ему очень не понравилось, что Альфред — такой же оборотень, как и все в его стае, просто с другими привычками из-за городской жизни, называет их дикарями. Не первый раз, но тогда это было в мягком контексте. Сейчас было немного другое. — Ладно, я понял, не кипятись, — махнул рукой ему лунный. — Просто мне не нравится, когда я не могу контролировать ситуацию, а сейчас происходит черт знает что. По своей привычке он взлохматил волосы, но разозлившись, ударил кулаком по полу рядом с собой. — Не хочу, чтобы волк становился сильнее меня, чтобы он управлял мной, чтобы он диктовал мне, кого любить. Это невероятно выводило из себя, Альфред просто бесился из-за того, что не мог обуздать свое внутреннее «я», из-за чего и говорил так резко обо всех оборотнях. — Тебе просто не повезло, что волк выбрал именно Каю. Будь это в стае и с кем-то из тех эльфиек, ты бы и не думал об этой проблеме, — заодно успокоился и Гинтар, поняв, что Альфред просто не так выразился. — Хотя я не против, — совсем тихонько добавил Гин, даже в чашку свою пробубнив эти слова, после чего допил содержимое. — Зато Закнеыл против. — Лунный со своим слухом прекрасно его слышал. Вздохнув, он тоже отпил из кружки. И ведь ни слова не сказал, что сам против. — Ладно, медитации… Сколько у нас до полнолуния? Хотя ему совсем не хотелось медитировать, а вот от плотного ужина точно не отказался бы. И желудок подтвердил это жалобным урчанием. — Оборотень спросил меня «когда полнолуние»! — А вот теперь Гин точно слегка опьянел. — Почему я для вас с Каей должен быть неким будильником? — Но сам мысленно стал прикидывать. Сколько он там дней назад видел половину луны?.. — Меньше недели. Дней пять, если учесть сегодняшнюю ночь. Но вот услышав урчание, сочувствующие посмотрел на Альфреда. Ладно, он всё равно не собирался сегодня ужинать. И с этими словами дал еще два бутерброда. — А на ужин поймаю рыбу. Чтобы не привлекать внимания, поешь сырой… Да, Альфред, именно так делают дикари. — Его можно простить за эту нехорошую шутку — Гин искренне пытался поднять настроение и себе, и другу. — А ты не можешь поджарить ее своей силой? — с надеждой спросил лунный. — Кажется, ты забыл, сколько я ем, когда звал меня с собой. Он пододвинулся ближе и положил руку на плечо Гину, наклонился, чтобы рассказать свой секретный план: — Значит, ты ловишь рыбу, жаришь ее, а я поддерживаю барьер, чтобы мы случайно не спалили корабль. — Но вдруг он замолчал и нахмурился. — Плыть три недели, включая полнолуние — мы не выживем. Если уж мы всё-таки справимся со зверьём, то наверняка Валанди взорвет корабль. Первый день, а он уже ее довел до такого состояния. — Мы все знали, на что шли. Валанди не станет подвергать нас такой опасности, тем более она сама сделала свой выбор плыть. Я спрашивал её об этом. А вот я — да, сглупил. — Гинтар усмехнулся и похлопал Альфреда по животу, намекая на его аппетит. Но идея понравилась. Сегодня обязательно её испробуют. — Но ты погорячился. С чего вдруг ты считаешь, что мы не выживем. Да ещё и из-за полнолуния. Кая просто вспыльчивой становится, ты же прекрасно с зовом луны справляешься. Не думаю, что будет плохо. В худшем случае — вы с Каей просто подеретесь. «Надеюсь, что плохого ничего не будет. Даже этого». — Подеремся? Ну насмешил! — Альфред залился громким смехом. У него аж живот заболел, но он все никак не мог остановиться. — Если с кем я и подерусь, то это будет Закнеыл, потому что с Каей мы будем заниматься другими вещами. И черт знает, как он справиться с этим полнолунием, потому что волк никогда раньше себя так не вел. Альфред уже не был так уверен, что справится без проблем с зовом ночного светила. Но у него есть ещё пять дней на медитации, это может помочь. — Я про её вспыльчивость, но твой вариант тоже имеет место быть. Можно, кстати, вас запереть по клеткам на три дня, но я сомневаюсь, что ты согласишься. Если Кая всецело любит Зака, то она согласится на клетку, чтобы глупостей не натворить. А Гинтар поймал себя на мысли, что был бы только «за» этих глупостей. Ребята поссорятся, Закнеыл наконец-то пропадёт из жизни Гина, а лунная будет в надежных руках. И когда цепочка была окончательно составлена, Гинтар сразу испугался. Да когда он превратился в такое злое существо? Вроде и добра желает, и хоть зол на Закнеыла, но как-то это уже даже для него слишком. Повертев головой, отгоняя эти мысли, Гинтар налил в обе чашки до краёв и быстро осушил свою. Теперь уже было жалко, что алкоголь такой слабый. — Ладно. Раньше времени переживаем. Ты займешься медитациями. Я Кае тоже скажу, чтобы сделала на них акцент. Переживёте полнолуние и будете встречаться только на уроках Сектара — на них вы уж точно глупости не совершите. — Нет, уроки будут только у Каи. Валанди он не хочет больше учить, а мне сказал, чтобы я сам тренировался. Если не будет получаться, тогда уж к нему обратиться, — объяснил Альфред. В целом его устраивал такой вариант — одному будет спокойнее, и зверь не будет отвлекать своим скулежом. — Ну тогда всё ещё проще. Живите медитациями эти пять дней, переживёте луну. А там можете друг о друге забыть во время плаванья. «Легко сказать», — подумал Альфред, но промолчал. Как он может забыть о ней, когда даже сейчас чуял ее запах, на который реагировал волк. Путешествие будет тяжёлым.***
Спустя пару часов приступ Валанди прошел окончательно. Сектар так и не появился, но так даже лучше — солнечная не хотела его ни видеть, ни слышать. Но так как он рано или поздно все равно вернётся в комнату, нужно было что-то делать. К Закнеылу и Кае она не могла пойти, не хотела мешать их долгожданному воссоединению, а к Гину… Об этом даже и речи быть не могло, потому что оба туманных могли понять все неправильно, и в таком случае произошла бы катастрофа, а нового крушения ей не нужно. Оставался только один вариант: подняться на верхнюю палубу, что она и сделала. Но стоило ей увидеть воду вокруг, как её сковал страх. Это не с берега наблюдать за морем, от качки стало дурно, и почти сразу появилось желание скрыться обратно в каюту, но, черт возьми, она не позволит какому-то идиотскому страху загнать ее вниз! Решительно протопав мимо матросов на бак, Валанди устроилась на своем когда-то любимом месте и стала бороться с нарастающей паникой. Да так активно, что все, кто был на носу корабля, неосознанно старались держаться подальше от нее. Так и сидела уже больше часа, то начиная задыхаться от паники, то злясь на саму себя за слабость, то борясь с желанием убежать и спрятаться. — Молодец, — голос Сектара был таким неожиданным, да и сам он как-то странно тихо умудрился к ней подойти. Хотя если учесть её состояние… Сектар выглядел спокойным. Может, тоже остыл или отвлекся на другую выносящую мозг особу. Он подошел к Валанди и встал сбоку от неё, осматриваясь, будто искал какую-то опасность, но нет, он заставлял Валанди следить за его взглядом, за безграничным морем и медленно заходящим солнцем. — Ты видишь, как спокойны воды? — тихим и ровным голосом спросил он. — Как спокойны матросы и остальные? Как спокоен ветер? Успокойся и ты вместе с ними, — звучало как просьба. — Зачем ты пришел? Чтобы поставить мне ещё одну двойку? — огрызнулась Валанди, но это не прозвучало грубо. Его голос ее действительно успокоил больше, чем часы самовнушения. И опять пришел он и помог ей, теперь это его заслуга. Эта мысль вновь подняла в ней бурю эмоций, она хотела попросить его уйти, но… не стала. Хотела, чтобы он остался. — Мне это всё надоело, — немного резко ответил он, садясь на палубу рядом с Валанди. — Занимайся, чем хочешь. Вышиванием, готовкой… Хочешь, вообще ничего не делай. Я тебя учить больше не буду. Он даже не посмотрел на неё. Это было его последнее слова, которое он даже не собирался обсуждать. Пятьдесят лет, а сдвиг появляется только тогда, когда она психует, или когда он лично тыкает в то, как нужно ждать. Надоело. Если не хотела учиться сама, не хотела экспериментировать с магией или еще чего — он устал. У него на учебе сейчас более интересные экземпляры: редкая магия и более способный ученик. — И не нужно, — вздохнула Валанди и повернулась к нему. — Я не хочу больше ругаться с тобой. Сегодня это был перебор. Ты дурак. Последние слова она уже шептала, потому что у нее опять встал комок в горле, задушив голос. — Не прощу тебя, если ты умрёшь. — Она уткнулась ему в плечо. Как она испугалась сегодня. Если он собирался заходить так далеко в её учебе, то лучше она не будет учиться у него вовсе. — Я дурак? А будь это полевые условия? — Но сердце строго наставника не тронул дрожащий голосок. — Ай, что с тобой говорить? Но если когда-нибудь я действительно умру, а ты могла бы меня спасти, но не смогла из-за своей безграмотности в области, которую отказывалась учить — вина будет твоей, и не нужно мне в этом случае твоё прощение. Он так серьёзно говорил, будто действительно ждал отравления. Или настолько он переживал, что его могли и даже хотели отравить. Глупости и маразм. И всё-таки он положил свою голову на её. Что ж, хотя бы не настолько был зол, раз касался, да так мягко. — Вот ещё, по моей вине ты не умрёшь, от отравления точно. Если это случится из-за меня, то как-нибудь ещё более идиотски. — Хотела поругаться, но вспоминая все случаи, когда из-за нее попадали в неприятности, только хихикнула. Хотя смешного ничего не было. — Можешь хоть пару минут побыть ласковым и любящим парнем? Просто обними меня и постой так немного. — Нет, не могу, — сухо ответил он. — Не могу я быть ласковым и нежным с той, кто применяет магию против меня. А тем более — ощущение боли. Не заслужила ты мою ласку. — Но голову всё равно не убрал. Было желание даже приобнять её, но Сектар пресёк это, иначе бы действия сильно отличались от слов. — Злюка, — надулась она. Ну вот, опять отчитал. Нет, чтобы похвалить, что у нее получилось. И даже две минуты не смог пожертвовать своего царского времени на ее маленькую прихоть. Сама обняла и прижалась плотнее, почувствовала себя в большей безопасности, несмотря на воду вокруг. Всё-таки только его присутствие могло развеять ее страхи. — Сильно получилось? — спросила она, погладив его по груди. И вроде бы сожалела о своем поступке, но прокрадывалась некая радость в голосе от того, что у нее получилось сделать такое. — Я могу загладить вину. Посылая ему ощущение тепла, она продолжала водить пальциками по нему и иногда ещё создавала прикосновение губ под ними. Просто хотела сделать ему приятно там, где до этого принесла боль. Тем более знала, как он не любил боль, и надеялась, что у нее получилось слабо, и пусть он ей и за это двойку поставит. — У меня нет настроения, — заблокировался он от неё, но и опять же — не отталкивал. Чего греха таить — ему нравилось, он любил, когда его обнимают, именно его! А уж что там с его настроением: злой, радостный, грустный — это неважно. Уж по сравнению с тем, что он испытывал от истинных соперников — удар Валанди был сродни с щекоткой, но сам факт того, что она его ударила! Это особенно его разозлило. Он ей никогда больно не делал. Словом — да, постоянно, но физически… Даже на тренировках не позволял себе такое делать. Как же так! Она его женщина, его эльфийка! Даже среди туманных тот, кто делает больно жёнам, считался выродком и презирался. — Скоро ужин, почему ты не в каюте? — Не хочу, — расстроилась, что он от нее заблокировался, поэтому даже аппетит пропал, хотя его и не было. Был соблазн попробовать пробиться все равно к нему, но это опять нужно было просить его о тренировке — больше не попросит. Будет на амулетах экспериментировать с тем же Заком. — Ты, если голоден, иди, а я ещё тут побуду. Хочу… снова полюбить ветер в волосах. — Так люби, — просто сказал Сектар и пожал плечами, мол, что в этом такого сложного. Он понимал, почему для неё это сложно, но он также делал акцент на том, что это проще, чем кажется. То, что она этого хочет, уже большой шаг к исцелению. — По крайней мере, он не ударит тебя в грудь, — не мог промолчать. Усмехнувшись, он всё же приобнял Валанди и просто посмотрел вперёд, наслаждаясь ветром и уча наслаждаться её. — Это смотря какой ветер, — буркнула солнечная и тоже посмотрела вперёд. От вида бескрайней морской глади у нее опять сжалось в груди, но уже не так сильно, как раньше. — Когда ты рядом, мне ничего не страшно. Почти. И про это «почти» она решила умолчать. В этом слове был заключен один самый большой ее страх — потерять Сектара. И он заставил испытать его сегодня в купе с боязнью кораблей — самое жестокое наказание из всех, что он мог придумать. Лучше бы ударил в ответ. Сектар прочел ее мысли. Не специально, но она и не была закрыта от него. Почти никогда. И крепче обняв возлюбленную, он послал ей одну единственную мысль, после чего замолчал и смотрел на закат. «В этом мире продолжаешь держать меня только ты».***
Все это время Закнеыл скучал в каюте. Хотя, это было впервые за последние дни, когда он смог нормально отдохнуть, и свалившись от усталости в гамак, вскоре уснул. Даже не слышал, как Кая вернулась. А вернулась она в двояком настроении. Вроде с Сектаром опять поругались. Она поругалась, что было заметно в яростном хлопке дверью. Но когда вошла, просто тяжело вздохнула и подошла к гамаку. Не сразу заметила, что Зак спал. — Прости, разбудила? — виновато спросила она его приоткрытый глаз, погладив по голове. — Я немного устал, — признался звёздный, смахивая сонливость рукой. — Приглядывать за королем — неблагодарное занятие. Как прошли занятия? Он приобнял ее. Правда было интересно, есть ли уже успехи, но и хотел узнать, говорила ли она с ним о Валанди. — Тем более за Роуленом, — непонятно зачем добавила Кая. То ли развеселить Зака хотела, то ли ещё чего… — Сектар скотина, и этим всё сказано. Но скотина полезная. С этими словами лунная показала Закнеылу ладонь, и над ним вспыхнул малюсенький огонёк света, но не золотистого, как было бы с магией лечения, а именно белоснежного, как снег с Белых гор. — Он сказал, что это результат пятилетнего человечка, а я всё равно гожусь. Выглядит красиво. О Валанди она тоже говорила. Хотела было заговорить, но после слов Сектара: «Разберись сначала со своими мужиками, похотливая кошка», она сказать ничего не посмела. Вот уж кому-кому, а не ей давать советы после всего случившегося. — Если устал, ложись спать, я лягу там, — указала она взглядом на второй гамак, висевший в противоположной стороне, потому что, как они в одном поместятся (а тем более не упадут ночью), она не знала. — Тебе правда нужно отдохнуть от Роулена. — Выглядит здорово, — искренне восхитился способностями Каи Зак. — Уверен, у тебя скоро получится. Будешь закидывать наших врагов световыми шарами, уничтожая всю тьму. Он приподнялся, чтобы освободить немного места, чтобы лунная села. Устал, но не настолько, чтобы не уделить достаточно внимания любимой. — Нет, хочу чтобы ты была рядом. Как насчёт устроиться на полу? Мой плащ — не шикарная кровать, но ты ещё не забыла, каково спать на жёсткой земле? — На полу? — задумчиво протянула она, переводя взгляд на пол. Если вспомнить, где она ночевала последние пару недель — таверна и королевские кровати — единственное, что было хорошим. А так темница да лес. Гамак никогда не восхвалялся Каей. После него спина болела. — Да, можно, — довольно быстро согласилась она. На долгое время спрятавшись в своих мешках, Кая вырыла оттуда свой плащ, в котором ходила по лавкам, а потом только взяла плащ Зака и сверху накрыла. Не то что бы мягче было, но его плащ она любила. Во-первых, он ему шел, а во-вторых, прекрасно пах. — Помнишь, когда я тебе плащ порвала, думая, что ты Гинтара убил. А потом мы с Гином предложили тебе свои, когда увидели приближающихся солнечных. Тогда мне было всё равно, что ты предпочел его плащ, а вот сейчас я даже обижаюсь. — Но несмотря на слова, сказано это было с улыбкой, пока Кая снимала свой гамак и складывала его, чтобы сделать подобие подушек. — Но у Гинтара плащ больше, а ты, извини, но коротковата, — беззлобно пошутил Зак. Он встал со своего гамака, чтобы Кая и его сняла. После того, как она закончила, он подошёл к ней сзади, обнял и поцеловал в макушку. — Моя малышка. Улыбнувшись, он повернул ее к себе и поцеловал, не давая шанса возмутиться. Долго держал ее в объятиях, водил руками по спинке, помня, что ей это нравилось. А после обхватил личико руками и всматривался в него, все ещё не веря, что это не сон. На ее щеках горел яркий румянец, и так странно было Кае ощущать его вновь. Кажется, с ним она вновь превращалась в ту скромную девицу. Никто не заставлял её сердце так бешено колотиться. Никто не гонял мурашек по коже. А он одним только поцелуем и прикосновениями… Вглядываясь в лицо звёздного, она коснулась его пальчиками и как когда-то просто изучала его по-новому. Что-то было иначе, что-то осталось, как прежде. Нос не изменился совсем, а вот глаза стали взрослее. Такие красивые и черные — её любимый цвет. — Просто это ты слишком длинный, — сказав это, она засмеялась. Забавно было, как ему вечно приходилось к ней нагибаться, сутулиться, а ей задирать голову. Но это было такое родное, такое привычное. — Мой изгнанный принц. А я твоя изгнанная жрица. Зря она припомнила, но Закнеыл уже решил принять эту часть ее жизни, поэтому, кроме капельки грусти, ничего не выдало его отношения к ее новому титулу. Лучше отвлечься на что-нибудь другое. — Жаль, твое платье ненастоящее, я бы хотел сорвать его с тебя. А ещё этот разрез так и притягивает. — И в подтверждение своих слов он коснулся рукой ее бедра, видневшегося меж тканями. Одно прикосновение заставило его глаза вспыхнуть красным, он желал ее так, как никогда прежде. Приподняв ее, он заставил обхватить себя ногами и вместе с Каей опустился на импровизированную кровать. Закнеыл покрывал ее губы, шею, ключицы поцелуями, а руки водили по любимому телу, будто вспоминая все его изгибы и самые чувствительные точки. Желание вновь овладеть своей возлюбленной боролось в нем с желанием продлить этот момент. Движения его то были плавными и нежными, то становились резкими и нетерпеливыми. Так и с поцелуями — то ласковые и лёгкие, то обуреваемые неконтролируемой страстью. Второго было заметно больше, и он все никак не мог определиться, что хочет целовать больше. Губы уже слегка припухли от терзаний, на шейке явно останутся следы, ну, а грудь… Он наконец-то добрался до этих соблазнительных округлостей и впился в сосочки по очереди, поигрывая с ними языком. Кая изнывала от жары — так горячо с ним никогда не было, и как же она задыхалась от этих поцелуев, но насколько же сладко было от этого. Платье хотелось содрать ей самой, словно ткань была настоящая и не пропускала ни одного морского ветерка — быстро лунная покрылась испаринками, но останавливать это? Уж нет. Она тоже не знала, чего хочет — это тело принадлежало ей, и она могла творить с ним что хотела, брать когда хотела. И оно было всегда желанным. Но и ласки эти, о которых она давно забыла со звездными, были так желанны — не хотелось их останавливать, не хотелось, чтобы руки его пусть и на долю секунды, но от неё оторвались. Губы Закнеыла не были только инициаторами — Кая сама время от времени была напориста и нетерпелива, что выражалось в покусывания этих сладких губ, посасываний их. Готова была с ним так всю ночь без секса — одними губами и руками — этого было достаточно. Или всё-таки нет. То ли специально, то ли случайно, но иллюзия платья в миг исчезла, показывая Каю во всей красе перед звёздным эльфом, и стоило его губам прикоснуться к соскам, как Кая, сама того не ожидая, прикусила свою губу до боли и крепко вжала его голову в объятиях, не позволяя оторваться. Груди изнывали по этим ласкам. Именно по таким. Они, да и всё тело ещё помнили губы Закнеыла, и Кая ликовала внутри. Но и ей хотелось доставить этому телу приятное. То, что никогда с ним не делала; похвастаться, чему научилась, и всё своё умение использоваться именно на нем. Через пять минут томительных ласк, Кая мягко откинула Закнеыла на пол, а сама, оттопырив попу и выгнув спинку, стала зубами расстегивать его камзол и ручками помогать отодвигать, чтобы в такой же манере уделить его телу особое внимание. Когда бледная кожа оголилась, Кая немедленно поставила на нём отметину в знак того, что это тело принадлежало только ей. И так засос за засосом она двигалась всё ниже, пока ручки ловко расправлялись с его штанами. Кая не смотрела на Закнеыла. Ей не нужны были его взгляды — важно, что каждая частичка его кожи откликалась на её губы и зубки, которыми она щекотала её, идя извилистой дорожкой к сокровенному. К тому, к чему никогда в жизни у него не прикасалась и как желала об этом. В тот момент Зак пожалел, что его одежда не может так же исчезнуть по волшебству, но и как Кая медленно дразнила его — заводило. Внутри он весь ликовал, когда она спустилась к его штанам, все ещё продолжал любить, когда женщина брала инициативу на себя. Жаль только, не он сам научил ее этому. Но стоило губам сомкнуться на члене, как Закнеыл провалился… Нет, взлетел на небо от счастья. Он предоставил ей возможность сделать все самой, расслабился и наблюдал, как она двигается по нему, испытывая наивысшее наслаждение. Она многому научилась, Закнеыл оценил по достоинству и лишь ближе к концу слегка коснулся ее волос, подавая сигнал, что пик удовольствия уже на подходе. Облизнув ствол последний раз, она потянула Зака за волосы, прося вновь сесть, и лишь когда её руки обняли его за шею, помогая себе, она медленно опустилась на его член, сдавленно простонав. Сначала движения были плавными, мягкими, а губы вновь принялись ласкать его кожу, помогая руками не просто освободить его плечи от одежды, но и откинуть её ненавистно в сторону. Даже секс с ним был особенным. Все вроде как обычно — прикосновения, ласки, движения, но ощущения были неописуемыми. Все то же самое, но как же не как обычно. То, как Зак водил по ней руками, как всматривался в изученные черты лица — все говорило о том, как он влюблен. И как была влюблена Кая. Только из-за подколов Сектара (или из-за чувств Альфреда) Кая старалась не стонать, прикусывая кожу звёздного и тяжело дыша. Но иногда предательский стон вырывался наружу, а когда ее накрыл волной оргазм, она и сдержаться не могла. Да и хотела ли? Даже как-то обидно стало, что она так быстро сдалась под его напором, но эта вспышка… Закнеыл был последним, кто доводил её до такого, и, скорее всего, только он и сможет это делать. Плохо ли? Конечно нет. С другим быть лично Кае и не хотелось. Но звёздный не собирался останавливаться на этом. Слишком долго он был лишён ее, слишком сильно хотел доставить именно ей незабываемое удовольствие. И только лунная могла заставить его энергию только набирать обороты со временем. С Кейлит он быстро сдался, но с Каей он хотел больше, дольше, сильнее. Не отпуская от себя, он уложил ее на спину, а сам устроился сверху. Осторожно, медленно он задвигался, лаская то ее бедро, то грудь рукой, заново возбуждая поцелуями. Но ему было слишком приятно, чтобы он мог продолжать удерживать контроль над собой. Как и раньше, красный огонь затмил его разум, оставляя лишь непреодолимое желание владеть Каей. Двигался все быстрее, все резче, забывая, что может причинить боль таким образом. Целовал ее, ласкал уши и шейку язычком, а между этим не сдерживал стонов, как перестала сдерживать и она. И в момент пика он сильно толкнулся в нее и замер, изливаясь внутрь. И все равно ему показалось мало. Может лучше, хотел лучше. И каждый раз был лучше, хотя казалось бы — куда ещё-то? Словно ими обоими владела сакодка, они были неустанны, и им всё было мало. Они были едины всю ночь и уснули уставшие и счастливые только утром.