Никогда не поздно

      – Еще одно «прощание» перед боем? – хмыкнул Хоро Хоро, пропуская Йо в дом команды «Рен». Последний красноречиво промолчал. К чему отвечать на эти глупые подколы?       – Знаешь, даже мне сейчас не смешно, – как-то слишком серьезно заметил Чоколав, за что был награжден сердитым взглядом Усуи. – Это не та ситуация, в которой уместно было бы…       – Заткнись! – хмуро оборвал его айну. – Без тебя понял.       Йо ещё пару минут потоптался на пороге и наконец-то несмело спросил:       – Он у себя?       – Ага, – кивнул Хоро Хоро. – У себя. Как ваш бой закончился, так безвылазно в своей комнате и сидит.       – Не только наш, - поправил Йо, мрачно взглянув на Усуи. - Это был бой наших команд.       – Вот именно! – поддакнул Чоколав, но, услышав напряженное сопение Хорокэу, примирительно поднял руки и поспешил удалиться.       Асакура сделал шаг вперед.       – Он просил никого не впускать, – преградил дорогу Хоро Хоро.       – Ревнуешь?       Айну зло сверкнул глазами, но ничего не ответил, лишь отступил в сторону, пропуская шамана.       – Смирись ты уже, – тихо добавил Йо.       Не решаясь войти, Асакура стоял перед дверью и неловко переминался с ноги на ногу. Он боялся, что не подберет нужных слов и Рен его прогонит. Впервые Йо пожалел, что сблизился с Тао: может, ему было бы проще, останься они друзьями?       Юный шаман и сам не помнил, когда дружба переросла в более сильное чувство. Зато помнил первый поцелуй, как бы избито оно ни звучало, первую ночь, только… первого признания не помнил. На тысячу Асакуровских «люблю» приходилось ноль целых и ноль десятых «люблю» Рена. И это порой наталкивало на мысль, что их связывает скорее секс, а не чувства. Но каждый раз, глядя Тао в глаза, Йо понимал, что ошибается. Только китаец все равно отмалчивался.       Осторожно открыв дверь, Асакура прошел внутрь.       В комнате было темно и душно. На окнах появились тяжелые плотные шторы, и теперь ни один луч солнечного света не мог пробиться сквозь эту глухую стену. Тянувшийся по полу холод, вынудил шамана поежиться; и даже руки Асакуры – самые теплые руки на свете, как говорил Тао, – стали холодными. Теперь здесь было все иначе. За какие-то часы комната преобразилась до неузнаваемости.       Рен неподвижно лежал на кровати, обхватив руками подушку и уткнувшись в оную носом. Казалось, что он спит, но на самом деле все было наоборот: Тао слышал, как зашел Йо, но не смел и шевельнуться, пытаясь заставить себя поверить в то, что это только сон.

«…прежде чем я снова закрою ото всех свое сердце, что бы ты хотел от меня услышать?..»

      Тяжело дышать.       «Возьми себя в руки, кретин», – мысленно пнул сам себя Йо, решительно шагнул к окну, поднял руки и… опустил. А стоит ли?..       «Стоит», – мгновенно решил Асакура и рывком раздвинул шторы, впуская в комнату солнечный свет.       Ни звука.       Тишина.       Стащив с себя рубашку, Йо уселся на край кровати.

«…догадайся…»

      Сидеть с ним просто так невозможно: не выдержав, Асакура не придумал ничего лучше, как улечься рядом с Реном и прижаться теплой грудью к холодной спине.       – Будь твоя скорлупа хоть алмазной, – тихо заговорил Йо, уткнувшись китайцу в затылок и касаясь сухими губами кожи, – будь ты холодней льда, я все равно найду способ до тебя достучаться.       Рен напрягся.       – Я и не подозревал, что можно скучать по человеку, находясь с ним рядом. А сегодня понял, насколько эта тоска… разъедает. Я думал, меня разорвет на части… – голос Йо задрожал. – Казалось бы, вот – Тао Рен, протяни руку и возьми, но нет, нельзя!.. Я даже сейчас немного скучаю… – шаман помолчал, собираясь с мыслями. – Помнишь, когда я назвал тебя теплым, ты ответил, что это я тебя отогрел?.. Прошло всего несколько часов… и снова холодней тебя ничего не найти…       – Так отогрей меня, чтобы я больше не холодел, – хрипло проговорил Рен в подушку.       – Я… – растерявшись, Йо так и не нашел, что ответить, и лишь крепче прижался к Тао.       – Задушишь ведь, – недовольно буркнул китаец и повернулся лицом.       – Ага, – рассеянно ответил Асакура, припадая к его шее и оставляя на ней красные отметины.       Рен кусал губы, вплетал свои пальцы в волосы Йо и тихо постанывал от его ласковых прикосновений, пока Асакура внезапно не остановился.       – Что такое?       Йо обнял китайца за шею и потерся кончиком носа о плечо.       – Я теперь тебя до финала и не увижу, – пожаловался он.       Тао бережно провел рукой по спине шамана.       – Мне кажется, что я с ума сойду… один…       – Я всегда с тобой.       Хотелось, чтобы этот момент длился вечность. Слушать дыхание лежащего рядом и чувствовать, как бьется его сердце – так… тепло…       Йо уже застегивал рубашку, когда Рен обнял его со спины.       – Я буду скучать.       – Я тоже.       Асакура встал.       – Задернуть шторы?       – Не стоит.       Йо тоскливо посмотрел на усевшегося на кровати Рена и направился к выходу.       – Я люблю тебя.       Асакура, обернувшись, изумленно переспросил:       – Что?       – Ты же это хотел услышать вчера? Вот и говорю… только… с запозданием, – смущенно пробормотал Тао.       – И я тебя… люблю, Рен, – улыбнувшись, Йо вышел из комнаты.