Hassliebe

Ночь. Это то, что пугает Стилински до дрожи в коленках. Она помнит, что всё ужасное происходит именно ночью. Например, смерть. Стайлз бы и продолжала бояться, только каждую ночь она проводит в тесных объятьях младшего Хейла, которого любит до той же дрожи в коленях. Наверное, ради любимого, можно будет пойти и под пулю?

Стайлз вздрагивает, когда ощущает, что Дерек вскакивает с кровати, и что-то бормоча, уходит вниз. Стилински аккуратно приподнимается на локтях и задумчиво оглядывает спальню лофта. Мягкий лунный свет из окон хорошо освещает всю комнату, и Стайлз становится стыдно за скопления пыли на столе Хейла, который она должна была протереть хотя бы потому, что живет здесь на серьёзных основаниях четвертый месяц. Стилински проводит по месту Дерека рукой и ощущает, что вся простыня мокрая. Стайлз принимает вертикальное положение тяжело вздохнув, ноги соприкасаются с холодным полом, и она морщится от неприятных ощущений. Беззвучно поднявшись, Стайлз идет вниз, аккуратно спускаясь по ступеням лестницы. Внизу ещё светлее благодаря невероятно большим окнам и полуголая Стилински оглядывается. Её взор цепляется за спину Дерека, поблескивающую в холодном свете из-за пота. Он опирается руками и прислонется к стене, будто пытается холодом унять боль в голове. Стайлз тихо сглатывает, слыша тихое бормотание Хейла. Она тихо подходит ближе и слышит одно единственное «Пейдж». Тонкие пальцы Стилински касаются влажной кожи прямо между лопаток, там где трискелион.  — Дерек? — осторожно шепчет Стайлз. И не зря. Громкий рык разбегается по всему лофту, пересиливая боязливый писк Стайлз. У неё внутри ощущение, будто кишишки стянулись в узел, а легкие сделади несколько переворотов. Красная радужка глаз Дерека напоминает ей два огонька на рождественской ёлке, не слишком-то уместные ассоциации в такой момент. Весь вид Дерека будто кричит о угрозе нападения на Стилински и она, чувствуя страх и похолодевшие пальцы, тихо пятится назад.  — Не смей, — Хейл вдыхает через зубы, — трогать Пейдж. Создается стойкое ощущение, что он себя пытается контролировать, но его суть сильнее него раз так в сто, и шансов у Дерека, как у котенка против льва.  — Что ты несешь? — хмурится Стайлз всё так же делая шаги назад, в сторону подобия кухни. Оглушительный рык с новой силой испытывает её барабанные перепонки. — Окей, я молчу, — страх колючими ледяными шипами всаживаются в сердце и вся кровь стынет. Неужели она боится? Она упирается спиной в заветный выдвижной шкаф и неуклюже открыв его, заведя руки за спину, пытается нащупать такую же заветную банку с пеплом рябины в ящике, не отворачиваясь и не спуская от озверевшего оборотня взгляд. Наконец, она сжимает в руке то, что ей нужно и пытается выудить оттуда.  — Слабительное, серьезно? — Стилински возмущается, а потом её сердце пропускает удар и взрывается под тихий рык, — Вот черт…