Сквозь время

Они встречались не так часто, как должно было делать близким друзьям, прошедшим через адское пламя тирании Ардина и священные годы возрождения Инсомнии. Первые пару месяцев они путешествовали вместе, но вскоре вновь разошлись по своим сторонам – строить жизнь, пытаться существовать в этом новом, мирном мире, к которому их привыкшие в войне и тьме души были не готовы. Иногда телефон заходился бодрой трелью, и Промпто, перескакивая с темы на тему, делился новостями из своей хаотичной жизни, заставляя друзей улыбаться. После они встречались в Хаммерхеде, брали какой-нибудь охотничий контракт, и, как в старые времена, отправлялись зачищать нарушителей спокойствия. Но каждая их встреча приносила какую-то глухую боль в сердце каждого, и даже спустя десяток лет Гладио, ставя палатку, выставлял четвертый складной стул, и лишь через миг замирал, с непониманием смотря на продукт собственного труда. За спиной поджимал губы, с которых сползала вечная улыбка, Промпто, и вечер у костра проходил в дрожащей на кончиках пальцев тишине, наполненной связывающей их болью утраты. Стоя сейчас на пороге заметно изменившейся за годы автомастерской, Промпто дожидался приятелей, с горечью думая о том, что не видел их несколько лет. Гладио уже растил малолетних внуков, Игнис открыл свой шестой ресторан, начав конкурировать с Вороньим гнездом за рынок путевых кафе - им было не до встреч и бестолковой беготни по лесам Эоса. - Мистер Аргентум! – окликнул его звонкий голосок, и Промпто обернулся, чтобы тепло улыбнуться внуку Синди, бойкому блондинистому мальчишке, который постоянно крутился в Хаммерхэде, явно на генетическом уровне переняв от пра-пра-деда и бабушки любовь к машинам. - Привет, - он потрепал светлую голову, - а ты подрос с последней нашей встречи. - Да, я уже совсем большой! Бабушка говорит, что еще немного, и я смогу работать в мастерской! Промпто улыбнулся своим мыслям, заводя непринужденный разговор с ребенком. Судьба так и не соблаговолила ему завоевать лучшего механика королевства, но наблюдать за тем, как ее железное сердце оттаивало, когда она нашла своего возлюбленного среди одного из заезжих охотников, было крайне приятно, хотя и немного горько. Спустя пару часов подъехала машина, из которой осторожно вылез Игнис, с годами не растерявший своей чопорности. Несмотря на седину в волосах и легкую нетвердость походки, он все равно выглядел грациозно и уверенно, словно ни на секунду не забывал свое придворное прошлое. Они тепло поприветствовали друг друга и сели в ожидании Гладио, обмениваясь новостями, которые упустили за все то время, что не виделись. - Восемь лет… - задумчиво протянул Игнис, - казалось, что мы встречались на прошлой неделе. - Время летит, когда стареешь, - хмыкнул Промпто, - почти так же быстро, как выпадают волосы. - Ты облысел? – удивленно переспросил кулинар, протянув руку, чтобы коснуться головы приятеля. - Пока нет, но все движется к тому. Залысины глубже, чем дыра от метеорита Шести, - он рассмеялся, проводя по заметно поредевшей шевелюре, - зато с сединой я выгляжу умнее. Во всем свои плюсы. Говорят, девушки любят престарелых охотников с замашками фотографа. - И правда, - тихо хмыкнул Шиенция, покручивая в руке аккуратную деревянную трость. Тихий скрежет колес и негромкое «Позвони, если нужно будет тебя забрать, пап» оповестили, что наконец приехал Гладио. - Столько лет, а ты так и не начал водить, старичок? – вместо приветствия кольнул Пропмто, приобнимая старого друга. - Зачем водить, когда есть дети, которыми можно пользоваться как такси? – брюнет оскалился и махнул рукой, - привет, Игги. После обмена любезностями, они зашли в Воронье Гнездо за новым контрактом. Молодой продавец за стойкой смерил их восхищенным взглядом – он слышал о великих героях королевства, которые приезжали в это место, как ритуал, раз в несколько лет. Прежде, чем он смог завалить их бесконечными расспросами о борьбе с тьмой и судьбе Предателя, друзья отправились в леса. Удачная охота пополнила их мешки несколькими тушами саблеклыков, а к вечеру они привычно разбили лагерь на холме. Прислушиваясь к тихому потрескиванию огня, Аргентум вдруг нарушил тишину: - Как вы думаете, что происходит в загробной жизни? - Ты имеешь в виду… - Игнис не закончил фразу. Они все понимали, о чем этот вопрос. Над лагерем снова повисло молчание. Игнис никогда особенно не думал о том, что происходит после смерти. Его разум был бесконечно занят, словно идеальная вычислительная машина, которая одновременно могла обрабатывать данные о готовке, состоянии транспортного средства, политическом климате королевства, состоянии здоровья хозяина и окружающих, и еще о миллионе вещей. Наверное, на той стороне тоже было темно. Ему, уже привыкшему к темноте за большую половину своей жизни, это не казалось страшным – если ему сулило провести бесконечность во мраке, это мало бы отличалось от его текущего положения. Промпто боялся смерти. Его разум пытался осмыслить место недочеловека в этой вселенной и то, окажется ли он на том же «том свете», что и остальные люди, или попадет в особенный загробный мир для искусственных механизмов. На склоне лет мысли о душе и ее источнике все чаще посещали разум королевского стрелка – была ли она у него лишь потому, что он ощущал себя живым? Или душой наделялись только истинно рожденные существа, а не дети пробирок? Код, как клеймо, жег его запястье, одновременно придавая сил и изничтожая его, словно обруч, который не позволял ему наконец полностью вдохнуть. Гладио ждал смерти. Его разум представлял жнеца как последнего, самого достойного противника, проигрыш которому не станет позором или символом слабости. Это битва стала бы эссенцией его существования, его физической и душевной борьбы, смогла бы доказать, что даже в старости, когда его волосы покрыла седина, а поврежденную в бою руку пришлось заменить протезом, он остается истинным воином и защитником королевства, последователем ценностей своего рода. - Чтож, если он есть, - нарушил молчание Игнис, поднявшись со своего места, - то находиться там без вас, друзья… Это больше, чем я смогу вынести.* Гладио горько усмехнулся, чувствуя, как от болезненного дежавю у него сжимается сердце: - Что тут можно сказать. «Вы, ребята – лучшие»*, - на выдохе произнес он, смахивая с покрытой шрамами и тонкой сетью морщин щеки слезу. Промпто закрыл лицо руками, судорожно потирая слезящиеся глаза. Ко сну они отходили с тревожными сердцами и в полной тишине, словно боясь словами нарушить тот хрупкий мираж старой дружбы, что возник рядом с ними у костра. _ Промпто поморщился от громких звуков, что выдернули его из приятного долгого сна. Мир вокруг был наполнен шумами, неожиданными сладкими и резкими запахами. Открыв глаза, он с удивлением обнаружил себя сидящим на скамье в центре Альтиссии. Пробудившим его шумом оказалась музыка из лотка с мороженым и смех детей, которые носились вокруг фонтана с шариками в форме чокобо и муглов. Удивленно тряхнув головой, блондин повернул голову, и столкнулся с шокированным взглядом Игниса. Молодого. Зрячего. Такого, каким он покинул столицу множество лет назад, чтобы отправиться в долгое путешествие с верными товарищами. - Э, а… - Промпто издал непонятный звук. - Это сон? – сбоку раздался недоуменный голос Гладио, который с подозрением осматривал свою здоровую руку из плоти. - Очень странный сон, - моргая и перебегая взглядом с предмета на предмет, откликнулся Игнис. - Если это сон, то у вас очень странное воображение, - за спиной раздался до боли знакомый голос, от которого их сердца словно синхронно пропустили удар. Он стоял там. Улыбающийся мальчишка в измятой яркой футболке, прижимающий к груди огромного плюшевого мугла. В его глазах плескался такой давно забытый озорной огонек молодости и жизненной силы, уверенности и юношеской наивности. Из под нелепой карнавальной бейсболки торчали волосы цвета вороного крыла, а в улыбающихся глазах светилась теплая, мягкая нежность. - Я вас заждался, - произнес Нокт, делая шаг навстречу старым товарищам.