Иди ко мне. Будь рядом со мной.
Этот голос преследует его последние… Сколько? Восемь жизней? Девять? Он уже сбился со счета. С самой первой, пожалуй. Хотя сейчас уже многое стирается из памяти. Память. Это его проклятье. Вечное проклятье.Ты будешь рождаться и умирать, Рейстлин.
История, которую сейчас знают, была сильно отредактирована. Тогда, в начале восьмидесятых годов двадцатого века по местному исчислению, он жил в прошлый раз. И Рейстлин рассказал кому-то свою историю. Он даже не помнит, кому. Год спустя он умер. Еще через год он родился вновь. А еще через год вышла книга. О его первой жизни. О брате. О любимой. И о НЕЙ. Его вечном кошмаре.Ты слишком много на себя взял, мой мальчик.
Врата в Бездну были закрыты. Но никто из живых не смог выбраться. Они остались там. Там и погибли.— Ты как? Тебе плохо?
— Пять минут и я в порядке.
…рождаться и умирать…
Переродившись впервые, Рейстлин долго привыкал к мысли о том, что он теперь просто человек. Это тяжело, с самого детства помнить, что в прошлой жизни был величайшим магом, и точно знать, что теперь ты не можешь даже зажечь свечу без огнива или лучины, но он привык. Ему было около шестнадцати, когда он встретил Крисанию. И она, молодая послушница местного бога, не узнала уличного фокусника, рванувшегося к ней. Она плакала и просила отпустить ее. А он держал ее за руку и пытался рассказать ей. Рассказать, что она любила его. Что он любил ее. Оттащить его от девушки смог только городской стражник. Рейстлин оглянулся. — Карамон?В каждой новой жизни твои любимые будут рядом, но не будут помнить тебя.
Лет через тридцать он переродился вновь. И вновь встретил брата и любимую. А потом еще раз. И еще раз. Он думал, что Такхизис мучила его в Бездне? Нет, настоящее мучение она преподнесла ему, когда он смог выбраться из ее владений. Рейстлин вновь и вновь пытался поговорить с дорогими людьми, но каждый раз натыкался на непонимание.Каждый раз ты будешь причинять им боль.
Он уходил. Он кричал. Он исчезал. Он шептал. Но ничего не мог сделать. Самые близкие не помнили его. Просто не помнили. Он пытался заново построить с ними отношения. Подружиться с братом и добиться взаимности любимой. Но у него не получалось.Когда тебе это надоест — позови меня, мой Рейстлин.
В шестой, наверное, жизни он всерьез задумывался над тем, чтобы сдаться на волю Такхизис. Но сдаваться — не в его стиле. Если он сдастся, то это будет уже не он. И Рейстлин решил просто жить. Жить так, как получится. И он жил. С родителями когда везло, когда нет. Брат и любимая постоянно были рядом. На расстоянии вытянутой руки. Но не с ним. -… да очнись же ты!!! Его чувствительно встряхнули за плечи. Взволнованная жена смотрела на него почти со слезами на глазах. Да, жена. В этот раз он смог. Он добился ее. И сейчас она осторожно трогала его лоб. — Руслан, у тебя температура! — Саш, все хорошо. Я еще немного посижу и пойду дальше работать. — Куда работать? Ты с ног валишься. — У нас еще проход Рейстлина в «Соблазнении» хромает, помнишь? С этим надо что-то делать. И Даламар в Бездне… — Ты же решил, что Даламара там оставляем... — удивился Сергей.«Только вот я не уверен, он ли там был.».
— Да, наверное, — согласно кивнул тот, кого в этой жизни звали Русланом. — А мне вот интересно, — подал голос Ростислав. — В Этой версии ученик тоже предал учителя? — Нет, — режиссер все же поднялся с дивана, опираясь на руку жены, и повернулся к актеру. — Даламар остался верен Рейстлину. Это был кошмар Бездны. Неожиданный жестокий приступ кашля заставил мужчину согнуться и прикрыть рот платком, зажатым в руке. Всегда, в каждой своей жизни, болел он тяжело. И нынешний раз не был исключением. Едва отдышавшись, мужчина вновь закашлялся. И он не удержался бы на ногах, если бы не чьи-то сильные руки, так знакомо и почти позабыто перехватившие его поперек груди. Объятья брата. — Как смогу, я тебя подлатаю, но многого не жди, маг, — нежный голос любимой был почти суров. Слова, с которыми его когда-то лечила Крисания. — Шалафи, выпей. Тебе полегчает,— в руку ткнулась горячим боком кружка с питьем. Забота ученика.Шалафи.
За все жизни в этом мире он не видел только своего ученика. Сначала Рейстлин злился. Там, в Бездне, Даламар частенько истязал его. Темный эльф буквально стелился перед Такхизис, испрашивая позволения еще разок-другой пройтись кнутом по спине учителя. Или срезать пару лоскутов кожи. Или… Фантазия у Даламара всегда была хорошая. Потом бывший узник Бездны смирился с тем, что темный эльф предал его. А теперь… Только сейчас, работая над новой постановкой, Рейстлин, хотя теперь уже Руслан, понял: Даламар никогда бы не поступил так с ним. Нашарив ручку кружки, мужчина сделал глоток. Чай был горячим, почти обжигающим. Именно таким, какой он любил. Сумев наконец перевести дух, бывший маг огляделся. Любимая жена стоит рядом и держит его за свободную руку. Брат все еще придерживает за плечо, помогая сохранять равновесие. Ученик, увиденый им в первый раз за Бездна-знает-сколько времени, сидит у его ног и легко улыбается.Ты вырвешься из этого порочного круга только тогда, когда простишь всех своих близких, мой мальчик.
— Это было мое проклятье, шалафи, за то, что я остался верен тебе. Я перерождался вслед за тобой. Раз за разом. Но каждый раз ты не замечал меня. Проходил мимо. Отмахивался. Просто не слышал. И я был обречен на такое существование, пока ты не простишь меня.…всех своих близких и себя.
Руслан вернул уже пустую кружку своему бывшему ученику, ободряюще сжал его плечо и улыбнулся. — Черта с два мы теперь вернемся в Бездну. — Как скажешь, Рейст. — весело фыркнул брат.Он был счастлив.