Яркая звёздочка Стамбула.

      Утро для Озаи султан началось с печальнейшего известия. Мало того, что вчера эта рыжая ведьма вновь подставила её маму, чуть не убила её любимую бабушку, так еще и из-за её интриг из дворца выгнали важного для маленькой султанши человека. Юная Госпожа подошла к паше. — Ибрагим паша, — девочка подняла свои карие глаза, в них читалась тоска. — Озаи султан, — хранитель покоев поклонился юной госпоже. — Вы что-то хотели? — Да… — она замолчала на минуту. — Я хотела бы, чтобы вы вернули Гюль-агу во дворец.       С лица великого визиря пропала улыбка. — Боюсь, это невозможно. — Прошу тебя, Ибрагим. Верни его, — девушка подняла молящий взгляд на грека. — Госпожа, он совершил ошибку. Такого его наказание. — Я молю тебя, Ибрагим. Пожалуйста, пусть он будет моим слугой, а не слугой этой рыжей ведьмы. Запрети им видеться, пусть это будет его наказание, — дочь Махидевран подняла молящий взгляд на пашу. — Госпожа! Это решение не подлежит обсуждению.       Тут в душе девочки что-то то хрустнуло. Это была надежда. Надежда на то, что её единственный друг вернётся. — Я тебе это ещё припомню, паша! — зло бросила Госпожа и поспешно удалилась.       Кареглазая шла в свои покои. Из глаз её лились горькие слезы обиды. «Как же так?» — думала маленькая госпожа. Не выдержав, она, прислонившись к стене, спустилась по неровной поверхности на кафельный пол.       Спрятав лицо, девушка горько плакала. Так её заметила Хатидже, выходящая из покоев валиде. Девушка впервые видела, чтобы дочь Махидевран вела себя подобным образом. Озаи всегда вела себя, как госпожа. Всегда была сдержана, даже рядом с Хюррем султан.       Что же случилось сейчас? Хатидже подошла к кареглазой и присела на корточки. — Озаи, наша луноликая султанша, кто тебя так огорчил? Только скажи, и он будет наказан.       Девушка подняла на тетю заплаканные глаза. — Тётушка Хатидже… — она встала и обняла её, продолжая рыдать.       Госпожа забрала девочку в свои покои. Гюльфем налила стакан воды и протянула Озаи. Та залпом его выпила. — Госпожа, расскажите, кто же вас обидел? — беспокоилась женщина. Тринадцатилетняя всхлипнула. — Ибрагим паша, — промолвила она. — Ибрагим? Чем же он обидел тебя? — удивилась Хатидже. — Я попросила его вернуть Гюль-агу, а он мне сказал, что не будет это делать… — она вновь заплакала. — Я так хочу, чтобы он вернулся. Он был моим единственным другом, веселил и защищал меня от интриг, — девушка всхлипнула. — Но ведь таково было его наказание, — Хатидже взглянула на племянницу. — Я знаю. Я просила пашу, что бы его отдали на служение мне. Чтобы запретили разговаривать с Хюррем и мамой, но он меня не послушал, — она уткнулась в грудь тети, та стала поглаживать султаншу по волосам, успокаивая. — Ужасно, когда из-за интриг страдают дети, — Гюльфем тяжело вздохнула. — Ну все, все. Успокойся, моя дорогая. Иди лучше к валиде сходи, она ждет тебя.       Девочка подняла голову. Хатидже стерла слезы с её бледного лица. — Хорошо, тётушка. Спасибо, что выслушали.       Девочка поклонилась и ушла. — Аллах, Аллах, до чего они бедную девочку довели, — Хатидже покачала головой. — И не говорите госпожа, — вздохнула Гюльфем.

***

— Стража! — крикнула Султанша. В дверях появился молодой человек. — Чего желаете? — спросил он, не поднимая головы. — Найдите Гюль-агу и приведите его ко мне. — Но, Госпожа… — Делай, как я говорю.       Стражник поклонился и ушёл. Спустя час, стражник оповестил госпожу, о том что Гюль-ага доставлен и ждет дальнейших приказов. Девушка кивнула и вышла с Гюльфем из покоев.       В это время юная султанша сидела у постели валиде султан. Она не заметила Гюльфем и Хатидже, стоящих в дверях. — Валиде, — девочка грустно улыбнулась. — Я так скучаю по вам. День и ночь молю Аллаха, лишь бы вы поправились. Я так соскучилась по вашему голосу.       Хавса несколько раз моргнула и чуть чуть сжала руку девочки. — Озаи, — позвала Хатидже. Девочка сразу повернула голову. — Да, тётушка? — Пойдем с нами, — чуть улыбнулась султанша. — Как скажете…       Озаи поцеловала руку валиде, пожелав ей скорого выздоровления, и ушла с султаншей и её подругой. Шли они минут пятнадцать. — Подожди нас здесь. Юная султанша кивнула, через 10 минут её позвали, и она вошла в комнату. Кареглазая застыла от шока. — Гюль-ага! — радостно воскликнула девушка. — Здравствуйте, наша луноликая госпожа, — поклонился евнух. — Отныне ты служишь моей племяннице. Твоя задача следить за ней и делать все, что она прикажет. Тебе запрещено общаться с Хюррем и Махидевран. Отныне она твоя госпожа, и судьбу твою тоже она решает.       Девушка посмотрела на Озаи. Та буквально сияла от счастья. — Как прикажете, моя Госпожа, — поклонился слуга. — Спасибо, тетя! — девочка обняла Хатидже. Султанша поцеловала её в макушку. — Пойдем в мои покои, Гюль-ага.       Евнух кивнул и отправился за госпожой. Как только они скрылись внутри покоев, девушка обняла агу. — Я так скучала. — Я тоже, спасибо вам, моя госпожа, за то, что вернули во дворец.       Султанша лучезарно улыбнулась.

***

      Утром девочка пошла к своей матери. По дороге им встретился Сюмбюль. — Госпожа наша, — поклонился мужчина. — А ты что здесь делаешь? — Сюмбюль покосился в сторону Гюль-аги. — Я теперь слуга Озаи, султан. — Да кто тебя вообще сюда впустил? — закричала Фатьма. Девушка шла в гарем. — Хатидже, султан! — ответила госпожа. — Теперь он мой, — серьезно ответила русоволосая. — Госпожа… — служанка не заметила девочку.       В итоге через несколько минут об этом знали все. Как только Озаи вошла в покои матери, Махидевран удостоверилась в правдивости слухов. — Доченька, зачем тебе этот предатель? — черкешенка бросила злой взгляд на агу. — Мамочка, я хочу, чтобы он был со мной.       Женщина лишь выдохнула. Разве она может огорчить любимую дочь?..       Больше всех злилась Хюррем. Ее злило то, что теперь ЕЁ слуга находится в подчинении, как она говорила, ошибки природы. — Да как же это так, паша?! — женщина чуть не напала на Ибрагима. — А что вас удивляет? Таков приказ Хатидже султан. Я и сам от него не в восторге. — закатил глаза паша. — Но ты ведь мог помешать этому! — не унималась рыжая. — Госпожа, идите в свои покои! — Ибрагим терял терпение.       Султанша фыркнула и ушла к себе. А маленькая Озаи султан лишь улыбнулась, наблюдая за поведением Хюррем. Теперь и она знает, что значит несправедливость!