Предназначение

      С каждым днем Габи чувствовала все отчетливее — она не выполняет своего жизненного предназначения. Ее жизнь пустая и неинтересная, но что делать — она пока не понимала. Она шаталась по комнатам подруг: приглядывалась и прислушивалась к тому, что делают они. Вот Русалка без устали заплетает свои росточки и косички, вяжет жилетки и обшивает их пуговицами. Спица — еще одна рукодельница — куда тебе столько носков, детка? Кошатница — вся в шерсти — как жива-то еще под тоннами шерсти?       Габи шмыгает носом: коты и нитки — это не ее. Она обращает внимание на Крысу, вернувшуюся из Наружности с полным рюкзаком, и плюхается на ее кровать, больно ударившись о стену спиной.       — Чего тебе? — ершится вшивая, но видя, как кривится от боли некрасивое лицо Габриэлы, смягчается. — Да ладно, сиди уже.       Габи, в общем-то, и не думала реагировать, но так — с разрешением — даже еще лучше. Она свободно располагается на покрывале и с интересом разглядывает принесенное Крысой. Среди массы сигаретных пачек, батареек, книжек, постеров, конфет, жвачек и прочего необходимого подросткам скарба ее взгляд вылавливает почти плоскую глянцевую упаковку. На обложке изображена красавица с длинными ногами, обтянутыми мелкой сеточкой.       — Крыса, эт че? — Габи заворожена — длинные ноги на обложке поработили ее мозг. — Прям как в том клипе с Мэрилин, правда, Крыс?       Крыса смотрит на Габи через осколки на груди и ей становится грустно. Черные сетчатые чулки она принесла по просьбе Рыжей. Все знают о ее детской влюбленности, но, кажется, пришло время перемен, и Рыжая готовится к штурму. В случае со слепым парнем это точно должно быть что-то очень ощутимое — вот и сошлись они на сетчатых чулках с кружевными резинками. Но сейчас, видя, как обычное для Габи туповатое выражение лица сменилось немым восторгом, Крыса не выдерживает и, выхватив из раскиданных вещей упаковку «с ногами», она протягивает ее девушке:       — Габи, это тебе!       Пошарив взглядом еще раз по покрывалу и закравшись в еще не полностью опустошенный рюкзак, она выуживает из кармашка помаду — подарок от парфюмерного магазина по случаю какого-то наружного праздника, и на раскрытой ладони протягивает подруге:       — Это тоже!       Сказать, что Габи в восторге — это ничего не сказать. Она впивается взглядом в ноги на картинке и изучает каждую клеточку-сеточку, представляя, как это будет, если натянуть это на себя. Колеблется лишь секунду-другую и, аккуратно распаковав, словно драгоценную реликвию упаковку дрожащими руками, достает два спрессованных лоскутка. Небрежно сбросив затасканные лодочки, Габи останавливается:       — Крыс, они такие крошечные? Разве мне подойдут?       Крыса вздыхает. Развитый интеллект не относится к сильным сторонам Габи, впрочем — у Габи вообще нет сильных сторон, разве только ее ровные длинные ноги. Забрав у соседки чулки, она опускается на пол перед кроватью, на которой та сидит, и аккуратно, стараясь не повредить сеточку, предварительно растянув тонкую ткань, начинает натягивать ее на ногу Габриэллы. Ее пальцы касаются нежных светлых волосков на голени, маленького шрама на коленке и, осторожно подобравшись к худому бедру, закрепляют резинку аккурат под трусиками. Неожиданно для себя Крыса принюхивается и улавливает странный аромат, щекочущий нос. Она сдерживает подступающий чих и отстраняется:       — Поняла? Справишься со вторым?       Вопрос ее улетает в никуда: Габи будто и нет в комнате — ее глаза закрыты, а тело мелко дрожит. Крыса понимает, что ее слов подруга не слышит. Она сейчас как сомнамбула — вся там, в клеточках и сеточках, ромбиках и кубиках. Вздохнув, Крыса берет в руки второй сетчатый лоскут и повторяет все еще раз. Теперь обе ноги Габриэлы благородно облачены в тонкий нейлоновый материал.       Крыса отмечает, что ноги и впрямь — сильная сторона Габи. И, пользуясь ее отрешенным состоянием, ползет взглядом выше, а уперевшись в топорщащиеся сквозь трикотажное платье соски подруги, отмечает еще одно ее достоинство. Крысе неуютно с этими новыми фактами, ей хочется порезать их на лоскуты и отбросить подальше, но она сдерживается и, отстранившись от Габи, старается занять себя делами.       Вдоволь накачавшись на волнах возбуждения и напоследок глубоко нырнув в оргазмический омут, Габи всплыла на поверхность совсем другим человеком. Нет, это было отнюдь не первое ее погружение. Еще будучи совсем девчонкой, она поняла, что при помощи разных предметов удлиненной формы она может забыть о серости этого мира, но все прошлые опыты она ставила в одиночестве. Присутствие Крысы и обтягивающие ее ноги чулки — это новый круг. Это феерия!       Томным взором Габи скользнула по сгруппировавшейся на полу Крысе, разбирающей шмотки, и, ощутив в зажатой ладошке ее второй подарок, сползла с постели. Она остановилась перед зеркалом, сдернула крышечку с основы и с наслаждением уже удовлетворенного, но все еще предвкушающего естества, покрыла свои губы фиолетовой помадой.       Губы не были в числе достоинств Габи, но фиолетовый цвет придал им изюминку. Габи залюбовалась своим отражением, и в ее не очень развитом мозгу мелькнула мысль о том, что она, кажется, нащупала свое предназначение и ее жизнь больше не будет пустой и неинтересной.