Лучший друг кузена

      Споры Кей и Масато о том, что лучше — верховая езда или ходьба, довольно скоро затухли, тем более, когда ярко-зеленые кроны огромных кленов, рассаженных по всей территории ТЦ, превратились в ослепительную россыпь красных, золотистых и бурых листьев. Сентябрь нескончаемым потоком дождей перешел в октябрь. Осень вступила в свои права, и по утрам и вечерам с Тихого океана тянуло холодом, предупреждая о скорой зиме.       Из-за того, что мотоцикл Кей с недавних пор стоял на ремонте, она часто проводила время с Масато. И как минимум раз в неделю вокалист угощал Кей пирожными, доставая его из небольшого автохолодильника на заднем сиденье. По дороге в студию они делили между собой эту вкуснятину. Он определенно хотел, чтобы Кей прибавила в весе, и она уже перепробовала целую коллекцию вкусов — «Твикс», «Орео», клубничный, белый шоколад, «Скиттлс» — это извращение, — банан и шоколад, темно-шоколадный кекс — после такого искушения впору было идти в храм.       Сегодня они лакомились красным бархатным кексом со сливочно-кремовой глазурью.       И это было божественно.       Неважно, где Масато доставал эти кексы, но ему заслуженно полагалась золотая медаль за офигительное удовольствие.       Когда они вышли с его репетиции в среду, на небе собрались темные жирные тучи. Собирался дождь. Опять. На скользких тротуарах с ее коленом надо держать ухо востро. Растянуться на виду у всех — мало того, что неловко, но для Кей это будет сродни катастрофе. Помахав Каори, которая приходила забрать зарплату за прошедшую неделю, Кей забралась в джип. Как только Масато повернул ключ зажигания, включился радиоканал Элвиса Пресли. Фу! Пока он сдавал назад, Кей потянулась к ручке настройки и переключилась на частоту «Октана»*.       Масато остановился — просто нажал на тормоз посреди парковки.       — Ты только что сделала то, о чем я подумал?       — Что такое? — невинно произнесла Кей.       За ними уже выстроился хвост из автомобилей, потому что его джип перегораживал проезд. Судя по выражению лица Масато, его это ничуть не беспокоило.       — Ты только что вырубила Элвиса ради… — он перевел взгляд на радиоприемник и поморщился, — …«Linkin Park»?       — Эй. Не смей говорить гадости про «Linkin Park».       — У меня с ними нет проблем. — Сзади затрубили клаксоны. Он даже ухом не повел. — Пока это не касается Элвиса.       — Я не могу слушать Элвиса.       У него отвисла челюсть, а брови поползли вверх.       — Мы больше не можем оставаться друзьями.       Кей хихикнула.       Масато сузил глаза и наконец — слава будде — тронулся с места.       — Хорошо, что ты хорошенькая, а то бы я тебя сейчас выкинул из машины.       Стриптизерша расхохоталась, устраиваясь поудобнее.       — Могу сказать то же самое про тебя с твоими сомнительными вкусами. — Широкая улыбка расползлась на ее лице, когда он выстрелил в нее недовольным взглядом. — Музыке Элвиса пора на покой.       — Ох, ты не понимаешь, что такое хорошая музыка. — Масато свернул налево. — Придется заняться твоим просвещением.       Кей почувствовала, как грудь ее наполняется теплом, но она изо всех сил старалась делать вид, что ничего не происходит. И пока он искал парковку, они все спорили о музыке. На это ушло немало времени, поскольку Масато не стал парковать джип на свободных местах при въезде. И Кей знала почему. Он не хотел, чтобы она шла пешком, и хотя повышенное внимание к ее ноге обычно вызывало у нее раздражение, Кей молчала, пока он нарезал круги. Наконец им повезло и освободилось местечко прямо у входа в кафе. Это было мило с его стороны, даже галантно, но искать другие объяснения Кей себе не позволила.       — Как там Нино? — спросила Кей, когда Масато начал проповедовать евангелие от Джонни Кэша *.       Его глаза наполнились особым светом, взгляд зажегся гордостью, и Кей умилилась при виде этой картины.       — Отлично. В этом году пошел в детский сад. Его учительница — миссис Асано — сказала, что он самый умный парень в классе.       Кей улыбнулась, слезая с сиденья.       — Ты уверен, что он твой брат?       — Что ты имеешь в виду? — Масато стоял перед Ватабэ у открытой пассажирской дверцы, успев схватить ее сумку с заднего сиденья, прежде чем она сдвинулась с места. Странное выражение промелькнуло в его серых глазах. — Конечно, он мой брат.       — Я пошутила. — Кей потянулась за сумкой, но Масато уже повесил ее на плечо. — Просто когда ты сказал, что он самый умный в классе, я усомнилась в вашем родстве.       Настороженность исчезла из его взгляда, и парень улыбнулся.       — Ха. Интеллект, приятная внешность и обаяние Нино достались от меня.       — Угу.       Посмеиваясь, свободной рукой он приобнял Кей за плечи. Этот неожиданный жест поверг девушку в смятение, и приятная тяжесть его руки разлилась жжением в затылке и волной мурашек.       Для Масато это было в порядке вещей. Пока они поднимались по лестнице, он как будто не замечал устремленных на них взглядов своих знакомых — а его знали все. Кей тотчас вспомнила, как он впервые позволил себе нечто подобное — в тот вечер, когда без предупреждения приехал к ним.       Это случилось в первый уик-энд после… инцидента с Тору. Ее кузен засел в подвале, опустошая запасы отцовского виски. Масато, очевидно, переписывался с Тору, и тон сообщений его насторожил. Он бросил все дела и провел несколько часов в дороге, чтобы повидаться с ним.       Кей была ошарашена, когда увидела Масато в гостиной, где он беседовал с ее родителями. Он казался девушке самым красивым парнем из всех, кого она когда-либо видела, — его волосы тогда были чуть короче, но такие же непослушные, и глаза цвета серой стали в какой-то момент остановились на двери, за которой она притаилась, подглядывая и подслушивая.       Что-то промелькнуло в его взгляде, и Кей боялась, что он увидел в ней лишь источник неприятностей Тору. Ночь выдалась на удивление холодной — дело было в начале декабря, — но ей вдруг показалось, что в доме нестерпимо душно и нечем дышать.       Кей снова спряталась, но на этот раз на улице, свернувшись калачиком в плетеном кресле в патио, глядя на мерцающие и гаснущие звезды, размышляя о том, как это все случилось. Там Масато и нашел ее. Вместо того чтобы устраивать ей допрос с пристрастием, выясняя, что произошло с Рю и что сделал Тору, когда узнал об измене, Масато говорил с Кей о Рождестве, о ее танцах и прочей ерунде, не имеющей никакого отношения к той трагедии, которая едва не разорвала в клочья их семью. И до сих пор он ни разу не спрашивал Кей о муже, никогда не поднимал больную тему, связанную с Тору. Всего этого как будто не существовало между ними. Когда ее пальцы превратились в ледышки, Масато обнял Кей за плечи и увел обратно в дом, в тепло, и, наверное, в тот миг она и влюбилась в него.       Так что для него этот простой жест, скорее всего, ничего не значил.       Чего нельзя было сказать о девушке и ее внутренностях, которые уже сплетали замысловатые узелки. Как назло, под его рукой застрял кончик ее «хвоста», голову оттягивало назад, отчего по коже бежала огненная дрожь. У Кей остановилось дыхание, когда она подняла глаза и нечаянно перехватила его взгляд. Они остановились перед сине-золотыми дверями кафе.       Радужка его глаз глубокого карего цвета с серебристым отливом выделялась особенно ярко на фоне угольно-черных зрачков. Кей ничего не могла прочесть в его взгляде, но чувствовала исходящее от него напряжение, настолько сильное, что ее просто затягивало в него. Ее губы приоткрылись.       Он опустил ресницы. Губы шевельнулись, но открылись двери, и порыв холодного воздуха унес с собой все, что он хотел сказать. Странная, загадочная полуулыбка появилась на его чувственных губах, и он отвел взгляд.       Когда они вошли в кафе, рука Масато соскользнула с её плеча, и только тогда он отдал Кей ее сумку. Она перехватила ремень, их пальцы соприкоснулись, и лицо опалило жаром.       Он наклонил голову так низко, что едва не касался губами ее щеки. — Я кое-что в тебе заметил.       Они стояли слишком близко друг к другу, и у Кей сильно забилось сердце — сразу по двум причинам. Она быстро нашла глазами столик, за которым обычно сидел ее кузен. К счастью, они сейчас стояли в другом конце обеденного зала, Кей была видна лишь рыжая макушка Николь. Они сидели спиной к ним.       — Что? — спросила Ватабэ, чуть дыша.       Масато не торопился с ответом, и то, что такой личный момент случился в столь людном месте, выбивало Кей из колеи.       — Ты сейчас краснеешь ещё больше.       Её щеки стали пунцовыми.       Ухмылка снова расползлась по его губам.       — И тем интереснее мне знать, о чем ты сейчас думаешь.       Кей бы тысячу раз умерла, прежде чем поделилась с ним такими мыслями.       — Ни о чем я не думаю.       — Я так и понял. — Он пробежался пальцем по её горячей щеке и отстранился, поворачиваясь к очереди с подносами. — Не знаю, как ты, но я умираю с голоду.       Медленно кивнув, Кей поплелась за ним в самый конец. Она испытывала голод, но не к еде — к нему. К его прикосновениям и поцелуям, к его взгляду и полуулыбке, от которых таяла и теряла голову. Нет, надо взять себя в руки, внушала она себе, тем более что через несколько минут их ожидала встреча с кузеном, которому вряд ли понравится, если она будет пускать слюни на его лучшего друга.       Пока они стояли в очереди, Кей немного успокоилась и выбрала салат с жареным цыпленком, рассудив, что полезной зелени в нем больше, чем хрустящего лакомства. Масато заказал большую порцию риса и гамбургер размером с её задницу.       С тарелками в руках они направились к своему столику. Женские головки поворачивались в их сторону и кивали в унисон, шептались и хихикали, пока они брели по лабиринту белых квадратных столов. Вряд ли Масато не замечал такого внимания. Неслучайно его губы искривились в самодовольной ухмылке.       Сузив глаза, девушка внимательно наблюдала за ним.       — Эй! — Николь похлопала по свободному стулу рядом с собой. Её лицо озарила широкая радушная улыбка. Рыжеволосая, с большими глазами, выглядела она роскошно. — А мы уже гадаем, куда вы, ребята, пропали.       У Кей слегка закружилась голова, когда она произнесла «вы, ребята», словно они с Масато пара.       — Привет.       Тору скорчил сестренке рожицу и откинулся на спинку стула, вплетаясь пальцами в волосы Николь. Кей уже начинало казаться, что он не может существовать, не прикасаясь к ней постоянно.       — Что такое?       — Это не для твоего IQ *. — Масато уселся напротив Ватабэ и с ухмылкой взглянул на её кузена.       Тот закатил глаза.       — Очень умно.       — Я тоже так думаю, — ответил Масато.       Улыбаясь, Кей села рядом с Николь и помахала рукой, приветствуя Рику и Таку. Этих двоих она знала не так хорошо. Они частенько обедали вместе с ними, и пристрастие Рики к майонезу и жареной картошке, которое преследует ее всю первую и вторую беременности, неизменно вызывало у Кей спазмы желудка. Сегодня, слава будде, она ела пиццу. Сидевший рядом с ней Така склонился к ее распущенным волосам и вдыхал их аромат.       — Дождя еще нет? — спросила Николь.       Кей покачала головой, разворачивая пластмассовую вилку.       — Похоже, скоро ливанет.       Она вздохнула и перевела взгляд на Рику.       — Как раз когда мы потащимся к врачу.       — Похоже, нам повезло. — Рика подтолкнула Таку локтем. — Одолжишь мне свою шляпу, если начнется дождь, любимый?       Он вскинул подбородок и вцепился в «котелок». В этой шляпе вокалист был копией Бруно Марса *.       — Вот еще! Ты хочешь, чтобы я испортил свою прическу? Извини, но вам не повезло.       Рика ткнула его пальцем в бок.       — Месяц без секса, — отрезала темненькая.       — Хорошо, хорошо, хорошо. Можешь хоть сейчас её забрать. — В его темных глазах сверкнула обида, и Така переключил внимание на Кей. — Дорогая, я надеюсь, ты выберешь себе подруг получше, чем та, что сидит рядом со мной.       — Эй! — возмутилась Рика. — Какого черта? Да лучше меня подруги не сыскать. Спроси у Николь.       Та кивнула, и её правая рука исчезла под столом.       — Это правда.       Кей улыбнулась, подцепив хрустящий кусочек курицы.       — Я думаю, что Рика — добрая душа.       — Спасибо тебе, — сказала она, злобно улыбаясь мужу.       Пока Кей доедала курицу в салате, за столом шел неспешный разговор о том, о сем, начиная от предстоящей в эти выходные вечеринкой и заканчивая обсуждением свадьбы, которую назначили на седьмое ноября.       — Не думаю, что будет что-то грандиозное. — Масато умял гамбургер и принялся за рис. — Насколько я знаю, ее организуют Изуми и Макото. Ты ведь пойдешь, да? — спросил он Тору.       Гитарист сразу взглянул на Николь. Как трогательно.       — Мы пойдем?       Она закусила губу и кивнула.       — Думаю, да.       Не сказать, чтобы Кей с Николь были близкими подругами, но Ватабэ знала, что она не была большой любительницей вечеринок. Казалось, это не её стихия.       Рика и Така собирались пойти, и Кей снова уткнулась в свой салат, выискивая в нем огурцы. В замужестве она редко бывала на тусовках — из-за балета, — поэтому с трудом представляла себе, чего можно ожидать от дружеской вечеринки. И не похоже, чтобы в ближайшее время ей выпала возможность это узнать.       — Ты ведь придёшь, да? — спросил Масато, и Кей стало интересно, к кому он обращается. Но тут она почувствовала, как он легонько наступил ей на ногу под столом, и подняла взгляд. Он смотрел на нее, вскинув брови. — Кейси, ты идешь?       Ватабэ растерянно моргнула.       — Да, — прохрипела она и откашлялась. — Да. Я могу пойти.       — Постой. Что? — Тору убрал руку от Николь.       «Вау. Глазам своим не верю».       Он не прикасался к ней. Тору подался вперед и буравил Кей такими же карими глазами. — Ты уверена в своем решении?       — Мне почти двадцать семь. Я уже взрослая девочка, Тору-кун, и могу сама принимать решения, — ответила Кей. В конце концов, её день рождения был второго ноября, и до него оставалось меньше месяца.       — Ладно. — Тору перевел взгляд на Масато. — Ты что, всерьез приглашаешь её на «братскую» вечеринку*?       О боже, Кей когда-нибудь его убьет.       — Неувязочка, — пробормотал Така, сплетая со своей женой пальцы рук.       Масато невозмутимо отправил в рот комок риса.       — Ты же берешь свою невесту на «братскую» вечеринку.       — Это другое дело, — парировал кузен.       Кей вздохнула.       — Тору, ты можешь заткнуть…       — Мне не нравится, что ты будешь болтаться в мужской компании. Там такие ребята…       — Вроде меня, — перебил Масато, подмигивая Кей.       У неё запылали щеки.       — Вот именно, — чуть ли не прорычал Тору. — Я против того, что ты пойдешь на эту вечеринку.       — Тору, а тебя не смущает тот факт, что я работаю в стриптиз-клубе и ублажаю мужчин? Мне не впервой быть в этом кругу.       Рика хихикнула.       — Тору, не волнуйся ты за неё так. Пусть девочка развеется?       — Я пойду, — встряла Кей, подцепляя листик салата. — И на этом тема закрыта.       Тору откинулся на спинку стула, и вот тогда Кей увидела, что рука Николь все это время лежала на его бедре. Ложная тревога. Они не отпускали друг друга.       — Я всё равно против, — настаивал на своем Тору.       — Вот черт, ты серьезно? — Масато округлил глаза, и Кей усмехнулась. — Ты меня разыгрываешь.       — Во всяком случае, это не мне нужно постричься. — Тору потянулся к бутылке с водой. — А то у меня руки чешутся заплести кое-кому косички.       — Можете привлечь меня, — встрепенулся Така, радостно нам улыбаясь. — Я очень хорошо плету косы.       Масато втянул нижнюю губу.       — Думаю, я воздержусь, но всё равно спасибо.       — Вот так всю жизнь, — вздохнул Така.       Николь заправила за ухо прядь волос.       — Тебе действительно нужно пойти с нами и развлечься. Тору-кун… — Под её взглядом он тотчас заткнулся. — Тору-кун не будет против. Мы даже подвезем тебя.       Её кузен снова открыл рот, но на этот раз его перебил Масато:       — И если Тору не хочет тебя подвезти, это сделаю я. Так или иначе, ты идёшь. Это официально.       — Или я могу подвезти, — предложила Рика. — Правда, я не самый умелый водитель, но…       — Я сам. — Тору вздохнул. — Чего уж там.       Тору потерпел полное поражение. Кей распирало от возбуждения, и, наверное, она выглядела счастливой идиоткой, но ведь это была её первая вечеринка в кругу друзей после развода. И Кей немедленно погрузилась в мечты. Надо придумать, в чем пойти. Хорошо бы купить сексуальную блузку. Может, ей удастся уговорить Николь пройтись с ней по магазинам?       Така покачал головой, устремив взгляд куда-то за их спины.       — Черт, опять они сцепились.       Рика поморщилась и прикрыла глаза рукой.       — Я даже смотреть на это не могу. Серьезно. Мне становится стыдно за них обоих.       Развернувшись на стуле, Кей сразу поняла, о чем они говорят. Сердце ухнуло вниз, когда она увидела Мэй и Изуми — они стояли в дальнем углу, возле нарисованного на стене барана. Изуми едва не захлебывался потоком собственных слов, а щеки Мэй покрывала мертвенная бледность.       — Это не твоя ли соседка? — тихо спросил Масато.       Кей кивнула, наблюдая за ними через плечо.       — Да. Её парень… он…       — Он ублюдок, — ответил Масато, и Кей удивленно взглянула на него. Он схватил комочек риса. — Я бы даже сказал, первоклассный ублюдок.       — Что верно, то верно. — Тору повернулся к Николь, обвивая руками её талию и поглаживая ее животик. Он уткнулся подбородком в её плечо, закрывая глаза. — Я имею в виду, что он, может, и клевый парень, но не умеет себя вести. — Помолчав, он поцеловал Николь в шею. — Не то, что я.       Масато фыркнул.       — Не завидуй, — пробормотал Тору.       Кей перехватила взгляд Масато и, не в силах сдержаться, снова обернулась. Изуми крепко держал Мэй за руки, и теперь её губы двигались быстро-быстро. Что бы они ни говорили, это уже привлекало внимание соседнего столика.       — Может, все-таки объясните, что происходит? — Николь устроилась в объятиях Тору, и эти двое являли собой картину того, как должны выглядеть влюбленные парочки.       — Знаешь, мне плевать, что там у него в штанах, насколько он умен или крут. — Така откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Мэй и Изуми, которые переместились на улицу и теперь стояли у дверей кафе, продолжая выяснять отношения. Было видно, что Мэй вот-вот расплачется. — Любая девчонка, которая терпит такое дерьмо, дура набитая.       Кей напряглась, и вилка застыла на полпути к её рту. На ней болтался лист салата. Рика, как и Така, спокойно отнеслась к такому заявлению. Им обоим было невдомек, что Кей тоже одна из таких дур. И хоть она твердо решила для себя, что больше никогда не будет прежней, не останется ли на ней навсегда клеймо той девчонки?       Холодные пальцы страха пробежали по её спине, и Кей опустила вилку. Аппетит начисто пропал. Николь притихла; молчали и Масато с её кузеном. Конечно, они знали. Кей сама не рассказывала Николь, но знала, что Тору ей всё рассказал, потому что когда-то она здорово поломала ему жизнь.       Не в силах смотреть на происходящее за дверьми кафе, Кей вышла из-за стола и двинулась в сторону ругающихся. Выйдя на улицу и подойдя к ним вплотную, Кей врезала Изуми по яйцам. Парень скорчился от боли в беззвучном крике, а Кей в свою очередь взяла Мэй под руку и повела подальше от этого подонка.       Когда Кей и Мэй ступили на тротуар, комок застрял у девушки в горле. Такахиро сказал то, что сказал, без всякой задней мысли. Кей это понимала, но правда в его словах больно жалила. Кей уже больше не страдала от смущения или стыда. Просто ей не хотелось ни вспоминать, ни думать о Рю. Но его имя все равно нет-нет, да и выскакивало, как чертов герпес. Если бы можно было стереть из памяти время, прожитое с ним, она бы так и сделала.       Может, ты еще не переболела этим, — прошептал ехидный внутренний голос, и Кей тотчас его заткнула.       — Кей…зачем? — сквозь слезы спросила соседка, впиваясь своими ноготками ей в руку. — Зачем ты это сделала?       — И ты ещё спрашиваешь?! Этот ублюдок мне с самого начала не понравился! Пошел он к черту! Ты достойна лучшего.       — Кейси.       На полпути вверх по холму Ватабэ остановилась и повернулась, точно так же, как переворачивалось её сердце каждый раз, когда она слышала его голос. И неважно, что до этого они провели вместе целых два часа, что её далеко не безупречное прошлое вдруг напомнило о себе за обеденным столом, что она врезала тому подонку по яйцам. Наверное, Кей была безнадежна.       По его лицу блуждала легкая улыбка, когда он подошел к девушкам. Масато нежно взял Кей за руку и отвел в сторону, чтобы Мэй немного побыла одна и успокоилась. Когда они встали под деревом, он отдал ей её забытую сумку, и Кей крепко вцепилась в её ручку.       — Ты убежала так быстро, — сказал вокалист. — Я не успел задать тебе один вопрос.       Он все еще держал Кей за руку, и она млела от его теплого и сильного прикосновения.       — Какой?       Масато посмотрел на неё так, будто Такахиро ничего и не говорил. Вместо этого он улыбнулся и скользнул рукой вниз, длинными пальцами обхватывая её запястье.       О будда, если Тору выйдет сейчас на улицу и увидит это…       — Что ты делаешь завтра утром, после работы? — спросил он.       Её глаза расширились, и, черт возьми, миллионы самых разных мыслей вихрем закружились в голове. Что это было? Что он хочет сказать? И он ли это? Кей пришлось сделать над собой усилие и включить мозг.       — Мм… думаю, часиков в семь утра я буду дома, и я еще ничего не планировала.       — Хорошо.       Кей ждала каких-то объяснений, но не дождалась ни одного.       — Хорошо?       — Ага. — Он стоял так близко, что мыски его ботинок упирались в её. — Потому что теперь у тебя есть планы.