***
Он не знает, чем одержим Джерард. Он предполагает, что каким-то демоном, или может даже самим сатаной. Но Фрэнк точно уверен, что что-то такое контролирует Джерарда изнутри, сверхъестественная сила возможно, потому что иначе это что-то еще более плохое — биполярное расстройство или секретный злобный брат-близнец. Он излагает свою теорию Патрику, когда он уже пьян, а Патрик еще нет. Патрик пытается его поддержать, но сидящий рядом Пит хохочет не переставая. — Я не думаю, что Джерард одержим, — произносит Патрик, успокаивающе поглаживая Фрэнка по колену. — Но Джерард не может быть одновременно собой и сексуальным демоном, — бормочет Фрэнк в пустую кружку пива. Пит уже откровенно ржет, и Фрэнк не знает, почему. Его теория абсолютно логична.***
Большую часть времени Джерард — просто Джерард: он много пререкается, врезается во все вокруг и толкает длиннющие, не требующие какого-либо ответа на них речи о том, что надо быть собой, но хорошим собой, а также «Фрэнк, ты слышал теорию, что тетю и дядю Люка на самом деле убили не штурмовики, а Боба Фетт? Ну так послушай. Нет, серьезно, Фрэнк, иди сюда. У меня есть схемы и пара часов свободного времени». Обычно Джерард просто задрот, потерявшийся в мире комиксов. А иногда Джерард поет, и все немного по-другому, но в сущности это все еще он. Он с важностью разгуливает по сцене и поет, и танцует, и у Фрэнка появляется безумное желание поцеловать его, и Фрэнка так накрывает адреналином от выступления, что он думает реально это сделать. Он действительно мечтает схватиться за эту дурацкую куртку и потянуть Джерарда на себя, пока они не будут прижаты друг к другу ртами, телами, душами и всем прочим. Но также бывают моменты, когда они выступают и Фрэнку просто хорошо — он играет на гитаре, скачет, исподтишка облизывается на Джерарда и вдруг замечает взгляд. Он уверен: Джерард одержим, потому что его Джерард (ну не то, чтобы прям его, но обычный Джерард) не способен глядеть так, как будто он хочет Фрэнка на полу, на коленях, с открытым и готовым ртом. Джерард и тот демон с сексуальным взглядом не могут быть одним существом.***
Он пытается объяснить это Питу, который все еще хохочет, но только может произнести: — Иногда он весь в Звездных Войнах, и иногда я и вправду хочу соприкоснуься с ним душами, а иногда… иногда он будто хочет меня разодрать. Патрик недоуменно моргает, между его бровями появляется морщинка, он пытается расшифровать то, что Фрэнк ему сейчас упрощенно изложил. Пит напротив снова взрывается смехом. — Что нафиг? — гаркает он и бьет кулаком по диванной подушке под собой. — Нафиг чтооо? Фрэнк бросает на него осуждающий взгляд, Патрик делает то же самое — вот почему Патрик — лучший человек, которого Фрэнк когда-либо знал. — Ты… ты думаешь, что Джерард одержим, — начинает Патрик, — потому, что он хочет заняться с тобой сексом? — Только выглядит так, как будто хочет, — поправляет его Фрэнк. — Иногда. Очень агрессивно. — Мне кажется, Джерард на сцене всегда выглядит немного агрессивно, — говорит Патрик. Это хорошо подмечено, но тогда получается, что Джерард не одержим и действительно хочет Фрэнка, и это смешно. — Нет, это не так, — бормочет Фрэнк, — он на сцене выглядит как большая зануда. — Ну, похоже Джерард бросает на тебя соблазняющие взгляды. Я не очень понимаю, как ты вывел из этого, что он одержим… — Джерард не соблазняется ничем, — прерывает его Фрэнк, — вообще ничем. Я не знаю что это, если не доказательство его одержимости. Патрик тяжело вздыхает, но видимо не осознает, насколько Фрэнк прав. Джерад никогда ни на кого не глядит соблазняюще. Он прилагает море усилий, чтобы держать Фрэнка, да и всех остальных тоже, подальше от своей койки. За все время тура там так и не побывала ни одна девочка и ни один мальчик. Вообще, думает Фрэнк, за все то время, что они знакомы, не было ни единого знака, что Джерард занимается сексом в принципе. Все, что он делает сексуального, происходит на сцене, да и то в рамках концепции мастурбации. Бывает, Фрэнку кажется, что он что-то слышит — тихий стон или шумный выдох, бывает, он не слышит ничего, когда Джерард уединяется, но затем тот вдруг начинает болтать с Майки о новой главе какого-то комикса. Фишка в том, что, несмотря на статус звезды, Джерард и секс — понятия несовместимые. Джерард не трахается, не смотрит на людей с желанием и никогда не говорит о сексе. И вдруг он будто становится нахер одержим прямо во время песни, когда Фрэнк перед ним на коленях, и он смотрит так, словно хочет разодрать на Фрэнке одежду и забраться прямо под кожу. — Джерард не одержим, — снова произносит Патрик, пытаясь перебить Пита, который все еще смеется без остановки и над Фрэнком, и над Патриком за желание воспринять проблему всерьез. — Тогда как ты это все объяснишь? — резко спрашивает Фрэнк. — Что он реально хочет меня трахнуть? Если бы. Патрик открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем молча закрывает. Он выглядит немного огорченным, потому как а) Фрэнк на него накричал; б) он полное ничто, которое не знает, как исправить проблему Фрэнка. Тут Пит перестает смеяться. Он кидает на Фрэнка суровый взгляд и направляет на него палец. — Не взваливай свои надуманные проблемы на Патрика. Иди и разберись с ними сам. С этими словами он собирает вещи и утягивает Патрика за собой, на другой конец вечеринки. — Он не одержим, — выкрикивает напоследок Патрик. Пара людей оборачиваются на эти слова и кидают на Фрэнка странные взгляды. Один из этих людей Майки, который одет в огромную парку и пытается весь вечер спрятаться от Пита. Он кивает людям вокруг и прорывается через них, чтобы приземлиться рядом с Фрэнком. — Кто одержим? — спрашивает он. — Никто, — бормочет Фрэнк, впервые осознавая, что это возможно действительно так. Но он все равно не знает, что с этим делать. — Ты уверен? — уточняет Майки. Он не выглядит ни обеспокоенным, ни заинтересованным, но он никогда не показывает эмоций. — Да.***
Джерард замечает диван на обочине. Диван ему понравится. Они проезжают мимо. Вернее, они должны были проехать. Вместо этого они загружают блядский дерьмовый диван в автобус, пока Джерард восторженно наблюдает со стороны и радостно хлопает в ладоши. После того, как диван затащен внутрь, они его раскладывают. Джерард снова стоит в сторонке. А сейчас Фрэнк сидит на этой дурацкой штуковине, тихо радуясь ее существованию. Рэй находит бревно или что-то вроде него и, сидя у разведенного костра, занимается им и волосами Майки. Оказывается, Рэй, по мнению Майки, «Бог ухода за волосами», но по мнению Фрэнка Майки говорит это все лишь затем, чтобы не класть голову на абсолютный рассадник заразы, каким является диван, а вместо этого приютить голову у Рэя на коленях. Диван действительно омерзителен. Фрэнк чувствует покалывание во всех точках соприкосновения с ним и пытается следить за тем, чтобы эти самые точки были прикрыты одеждой. Если будет совсем неудобно, он обопрется на локоть, думает Фрэнк. Джерард напротив прижимается к дивану как к плюшевому мишке. Его ноги неудобно упираются Фрэнку в бедро, и время от времени он поднимает руку и нажимает Фрэнку на нос, и смеется. Он видит, как пальцы Джерарда двигаются, он знает, что ему сейчас нажмут на кончик носа. Он не против. Но он произносит эти слова не поэтому. Он вообще не знает, что побуждает его выпалить: — Джерард, почему ты не занимаешься сексом? — вот что слышат все сидящие у огня, пока его губы произносят эти звуки, а сам он смотрит Джерарду в глаза. — Чтоо? — смеется Рэй. Майки морщится на движение его ног под своей головой, но помимо этого не подает никаких признаков, что услышал сказанное. — Что? Занимаюсь вообще-то, — защищается Джерард. — Нет, не занимаешься, — не соглашается Фрэнк, от всей души желая заткнуться. — Ты никогда не приводишь в автобус девочек… да и мальчиков тоже. Джерард прикрывает глаза и Фрэнк может точно уловить момент, когда он думает, как было здорово, когда он еще был алкоголиком. — Кого я должен приводить в автобус? — спрашивает он тихо, как будто на свете нет человека, который бы захотел пойти за ним в автобус, просунуть руки ему под одежду и тереться об него, пока он не превратится в одно болтающее краснолицее возбуждение. Это смешно, если учесть, что человек, готовый заняться с Джерардом сексом, сидит с ним на одном блядском диване. Фрэнк чуточку двигается и тут замечает, что острые ноги Джерарда больше не упираются ему в бедро. Джерард сидит прямо и смотрит на Фрэнка, и выглядит маленьким и будто побитым. Фрэнк на секунду задумывается почему так, и тут его осеняет, что он так и не ответил на последний вопрос Джерарда и выглядит это так, будто он и впрямь не может придумать ни одного человека, готового с Джерардом переспать. — Кого угодно. Даже не знаю. Майки ведь приводит девушек, а ты намного привлекательнее, чем он. Это должно было быть шуткой. Это должно было растопить лед между ними. Вместо этого Джерард выглядит раненым, будто Фрэнк над ним смеется. Фрэнк готовится вымолвить «я имел в виду не это», когда глаза Джерарда внезапно сужаются. — Ты тоже не приводишь никого в автобус, — предъявляет он обвинение. Фрэнк смеется, потому что это чушь собачья, но потом он понимает, что это правда. Он действительно никого не приводил. Месяцами. Он перестал после того парня — то ли Нейтана, то ли Ника, — который был милым, но слишком тонким и тихим, и его зубы были слишком большими, — и на этом все, а Фрэнк даже и не осознал. — Святое дерьмо, и впрямь никого. — Никого, — говорит Рэй. — И ты… не заметил? — Я-я, — произносит Фрэнк, но не знает, что сказать дальше. Его отвлекала от секса их группа и их ночные посиделки, то, что Майки позволяет им смотреть, как он старательно стрижет сам себя, их с Рэем пижамные битвы, беседы с Джерардом о комиксах или правах человека, или о мироздании, или о концепции жизни после смерти, или о концепции концепций, и они говорят об этом до самого утра, то, как глаза Джерарда перебегают с предмета на предмет, когда он что-то объясняет, как его руки двигаются, когда он разговаривает, тот физически ощущаемый восторг, который он излучает, то, как они иногда шепчутся, и Джерард льнет к нему, и Фрэнк льнет к нему тоже, будто это их вдвоем огромный секрет. — Меня отвлекали, — произносит Фрэнк, очень тихо, потому что сейчас ему открывается что-то важное, что-то вроде «Джерард — причина, по которой я дышу». Они все таращатся на него, особенно Джерард с его широко раскрытыми глазами, и это заставляет у Фрэнка все внутри перевернуться, и боже, как он мог не осознавать. — Я устал, — произносит с трудом он, глядя Джерарду в глаза. — Я сейчас… Он кивает в сторону автобуса и пытается не пробежать эту короткую дистанцию. Он не понимает, что произошло, нет-нет. Он знает, что задал неуместный вопрос о сексуальной жизни Джерарда, и каким-то образом это привело его к целой куче осознаний о самом себе и не принесло абсолютно никакой информации о Джерарде. Он правда не знает, как так получилось. Все, о чем он думает, пытаясь заснуть этой ночью, это «кажется я влюбился в одержимого демоном». Он отправляет это Патрику и получает ответ от Пита быстрее, чем от Патрика. «АХАХАХА» — все, что там написано.***
Он просыпается в один из дней перед шоу без одеяла и с растянутыми мышцами шеи. Последнее объяснимо: они спят на блядских полках. Странные боли и ломота вошли уже в привычку. По крайней мере они теперь не в минивене. Первое однако… Фрэнк обыскивает постель и думает о том, что одеяло в целом та вещь, которую трудно не найти. Он зевает, скатывается с кровати и обыскивает пол под полкой Джерарда. Одеяла там нет. Фрэнк приподнимает брови при виде задернутых занавесок полки Джерарда и прикидывает в уме вероятность того, что одеяло действительно упало туда. Число выходит маленькое, но он все равно раздвигает шторки. Джерард визжит на него, прижимая скетчбук к груди, и одновременно пытается завернуться в свое одеяло. Фрэнк не знает почему, но Джерард спит в майке, возможно даже в двух, и в самой милой пижаме, которую он когда-либо видел. С бетменом конечно же. — Не обращай на меня внимания, — радостно объявляет Фрэнк и влезает внутрь. Джерард визжит громче, отдергиваясь и все еще прижимая к себе скетчбук и одеяло. — Фрэнк, что за нахер ты творишь… — Ты не видел мое одеяло? — спрашивает Фрэнк, обыскивая край полки Джерарда, пытаясь залезть пальцами во все уголки и щели, будучи все еще согнутым над Джерардом. Джерард усиленно моргает. — Что? — Я потерял одеяло, — объясняет Фрэнк, роясь в ногах у Джерарда, что является крайне неприятным занятием. — Тебе надо мыться чаще, — бормочет он, быстро накрывая ноги Джерарда одеялом снова. — Я не крал твое одеяло, — протестует Джерард. Фрэнк наклоняется, чтобы проверить местечко над головой Джерарда, сидя верхом на нем и вытянув руки. — А я и не говорил, что ты это сделал. Их лица слишком близко и Фрэнк чувствует прерывистое дыхание на своем подбородке. Глаза Джерарда мечутся между глазами Фрэнка и его ртом, а зрачки чудовищно расширяются. «Ха» — думает Фрэнк восторженно, «вот так выглядит Джерард, когда он возбужден. Отсоси, Патрик!» — Я так понимаю, его здесь нет, — хрипло произносит Фрэнк, быстро целуя Джерарда в щеку, перед тем, как скатиться с кровати. Он ухмыляется, видя выражение лица Джерарда и задергивает шторки. Он чувствует себя хорошо, его счастье омрачнено только отсутствующим одеялом.***
Джерард хотел его поцеловать, думает он, заходя на кухню. Он тупо таращится на открывшуюся сцену и любая мысль о том, что делает Джерард, выбивается из его сознания мыслью о том, чем занят его брат. — Что за нахуй, Майки? — вопит он, и тощий паренек подпрыгивает. Он не выглядит виноватым, хотя должен бы. В его руках цифровая камера, а на скамейке перед ним — одеяло Фрэнка. Оно лежит рядом с двумя фигурками Джерарда из Звездных Войн, барабанными палочками, видимо забытыми Бобом, футболкой Рэя с AC/DC и оранжевой кепочкой, которую Фрэнк потерял месяц назад. — Хей, Фрэнк, — отвечает он, быстро складывая все лежавшие на скамейке вещи обратно в огромный пакет. — Чем ты нафиг занят? — вопит Фрэнк, хватаясь за край одеяла и пытаясь выдернуть его из цепких костлявых пальчиков Майки. Рэй появляется на звуки заварухи и хмурится, глядя на них. — Отпусти, Фрэнк, — говорит Майки, каким-то образом перетягивая одеяло на себя, несмотря на недостаток мышечной массы, да и массы в целом в общем-то. — Это что, — тихо начинает Рэй, — моя футболка с AC/DC? — Нет, — отвечает Майки. — Да! — одновременно с ним кричит Фрэнк. Фрэнк выдирает у него одело и триумфально машет им в воздухе. — Объясни, что происходит, Майки. Майки хмурится и складывает руки на груди. — Я продаю ваши вещи в интернете. — Что? — спрашивает Рэй, — зачем? — Я могу получить десять тысяч долларов за одеяло Фрэнка, — невозмутимо говорит Майки, — и купить ему новое. Фрэнк выгибает бровь и Майки хмурится сильнее, как будто его сейчас отчитают. Рэй оглядывает себя и сразу же снимает футболку и кидает ее Майки, который краснеет, снимая ее с лица. — Что? — спрашивает он. — Я сейчас соберу все футболки, которые мне не нравятся, — с энтузиазмом кивает Рэй. Его волосы колышутся, а он сам уходит по направлению к полкам. — Я соберу одеяла, — произносит Фрэнк, опуская свое. — Но я оставлю себе кепочку. Он берет оранжевую шапку и выходит за Рэем. Он берет одеяло Джерарда, но оставляет то, что принадлежит Майки, потому что оно наверняка гипоаллергенное и дорогое, и открывает шторки на полке Джерарда. Он удивлен, что Джерард не прибыл на кухню, чтобы выяснить, почему они кричат, но видя Джерарда сейчас, он понимает. Тот смотрит на него, покрасневший и с широкими глазами. Теория о Джерарде и мастурбации подтверждена. Джерард судорожно пытается найти, что сказать. Он не успевает выговорить ни слова, перед тем, как Фрэнк стягивает с него одеяло и бежит обратно на кухню, с сердцем, колотящимся где-то в ушах. — Я принес, — кричит он, присаживаясь рядом с Майки. Он слышит, как Рэй громко разговаривает о том, что они еще могут продать, затем вскрик, тишина, и покрасневший Рэй вбегает на кухню. — Что случилось? — спрашивает Майки. Фрэнк опускает голову, потому что похоже он знает. — Джерард, мммм… решил заняться собой с отдернутой занавеской. — Это было не мое решение, — тонким голосом возражает Джерард со своей полки. — Это Фрэнк оставил ее отдернутой. Майки странно смотрит на Фрэнка. — Упс, — предлагает тот. Они проводят целый день бегая, чтобы найти вещи, которые Майки может продать, пока Джерард, надувшись, выглядывает из-за углов и хватает все, что хоть чуть-чуть похоже на принадлежащее ему. Спасенные вещи возвышаются горкой вокруг него, горка растет все выше и выше, пока наконец не поглощает его насовсем.***
Как только они выходят на сцену, Джерард похоже забывает о том, как чуть ранее Майки пытался продать его любимые фигурки из Звездных Войн. Он с улыбкой пронзительно кричит о чем-то в микрофон, пока они настраивают инструменты. Фрэнк притворяется, что настраивает гитару, больше однако возясь с микрофонной стойкой, и пытается не глазеть на Джерарда. Он абсолютно поглощен этим занятием, потому он сразу замечает, когда Джерард на секунду кидает взгляд на него. Сердце Фрэнка сжимается. Все его органы ведут себя немного странно рядом с Джерардом, сердце колотится, живот болит, а легкие не дышат. Если Джерард продолжит быть таким невнимательным идиотом, то Фрэнк наверно может умереть. Джерард еще даже не истекает потом и не трогает себя, — у Фрэнка нет причин чувствовать себя так и все равно… Причина в том, что Джерард смотрит на него как на что-то драгоценное, так, как будто он его любит. Проблема тут в том, что Джерард как бы смотрит с любовью на всех. Это не его вина. Джерард ничего не может с этим поделать, он действительно любит всех. И Фрэнку поэтому тоже хочется начать любить все вокруг. Но он не может — он не настолько чист, — но он хочет. К сожалению, единственный человек, которого Фрэнк реально любит, хочет он того или нет, это Джерард. После той ситуации у костра это стало ясно как день. Кристально ясно, но все, что он может сделать, это сидеть где-то сбоку и наблюдать. Фрэнк хочет Джерарда. Может быть даже Джерард ему нужен. Но он сам — не то, что нужно Джерарду. Он не может рисковать признаться. Потому посередине концерта (снова на Prison), когда он играет, лежа на сцене, и Джерард переступает через него, он не приподнимает бедра и не прижимается к нему… Хотя нет, он это делает. Джерард ухмыляется, подносит микрофон к губам Фрэнка, и с его глазами снова происходит это, этот одержимый сексуальный взгляд. Фрэнк поет, как ему и предложено, и смотрит в упор на Джерарда. Все его тело вибрирует вместе с музыкой, и с ним происходит что-то еще, то, что заставляет его бедра приподняться, пока он не прижимается ими к Джерарду. Он как в тумане. Он возбужден. Он думает, что если песня сейчас не закончится, то он кончит в штаны, как подросток. Песня кончается, Джи отступает. А он остается на полу и пытается отдышаться.***
Каким-то образом влюбленность Фрэнка стала для Джерарда неосознанным сигналом к тому, чтобы больше трогать его на сцене. Они всегда друг к другу прикасались, но сейчас они хлопают друг друга о заднице и трогают за лицо, а иногда Джерард подходит к нему, загоняет в угол и подносит микрофон к губам так, чтобы они могли петь вместе. Они могут петь вместе. И они поют. Временами Фрэнк подумывает завести себе собственный микрофон, чтобы не рисковать получить инфаркт. Через некоторое время попытки Джерарда прикончить его начинают раздражать и он хочет мести. Дразнящееся лицо Джерарда преследует его во снах, и он просто не может больше просыпаться в кровати возбужденным по самое нехочу, лишь потому, что Джерард буквально в двух метрах под ним. Если Джерард его соблазняет, он будет соблазнять его в ответ. Штука в том, что Фрэнку плохо удается скрывать свои намерения, а терпения у него почти нет. Это приводит к тому, что он много дотрагивается до бедер Джерарда — частично потому, что они очень красивые — и быстро становится на колени, все еще играя, чтобы потереться носом о ширинку Джерарда. Скрытность никогда не была его сильной стороной. Джерард, к его чести, не останавливается и поет дальше. Но одержимые сексуальные глаза следят за Фрэнком всю ту ночь, пока Фрэнк не приземляется на свою кровать. Джерард наблюдает за ним больше, чем раньше. Но теперь его взгляд постоянно перебегает от Фрэнка на его кровать и обратно, причем реально весьма очевидно, как будто Джерард хочет, чтобы Фрэнк заметил. — Мои ноги тебе мешают? — спрашивает Фрэнк, потому как это единственное здравое объяснение, которое он может придумать. — Я могу убрать их… Если ты хочешь прилечь. На кровати нет одеяла, подсказывает ему разум и черт, он об этом не подумал. Джерард моргает, глядя на него. — Да, конечно, — он наполовину прикрывается журнал комиксов у себя на коленях, который он все равно не читал, и залезает к себе на полку. — Ты идешь? — Куда? — недоумевает Фрэнк. Он думал, они собираются спать. Сейчас поздно, а Джерард уже стареет. Он никуда не хочет сейчас идти. — Никуда, — отвечает Джерард после паузы, — забей. Фрэнк забывает об этом случае и на следующем выступлении потирается лицом о плечо Джерарда, а затем, как будто все и так не очевидно, лижет его лицо. Он чувствует вкус пота и это омерзительно, но возможность лизнуть Джерарда того стоила. Джерард льнет к Фрэнку, тот его отталкивает и продолжает песню.***
Фрэнк так увлечен тем, что делает Джерард, что он не замечает пронзительных взглядов Майки, пока тот не загоняет его в угол напротив кровати. — Что ты делаешь с Джерардом? — Я? Ничего. — Ты вчера его лизнул. — Это было минутным порывом, — находит отмазку Фрэнк. Майки вздыхает и отходит, но продолжает следить за Фрэнком холодным убийственным взглядом.***
После невысказанных угроз Майки Фрэнк решительно ничего не делает Джерардом на следующем представлении. Он играет рок на гитаре. Он отрывается. Он даже не смотрит на Джерарда. Тому похоже не нравится, что его игнорируют. Джерард идет к нему, и Фрэнк отходит, все еще боясь Майки. Проблема в том, что они на сцене — отходить можно только до определенного момента. Джерард подходит, поет, вертится, прижимается лицом. Затем идет к центру сцены, и Фрэнк облегченно выдыхает и пытается сконцентрироваться на игре на гитаре, а не на том, как приятно быть прижатым к Джерарду. Он так целенаправленно не думает о Джерарде, что не замечает, как тот смотрит на него и снова подходит. Внезапно Джерард оказывается прямо перед ним, очень, очень близко. Фрэнк не успевает осознать, что происходит, когда пальцы Джерарда зарываются ему в волосы, тянут его, и они прижимаются друг к другу ртами, и Фрэнк забывает, что вообще-то должен играть на гитаре. Он обнимает рукой Джерарда за шею, подтягивает его ближе и наслаждается чувством тепла и губ, и тем, как язык Джерарда двигается у него во рту, пока тот не отходит, так же внезапно, как подошел. Фрэнк шарит пальцами по гитаре все оставшееся выступление и пытается переварить произошедшее. Затем в интервью Джерард говорит, что это была маленькая месть и все. Джерард поцеловал его не потому, что был влюблен и хотел показать это миру. Это была блядская мстя. Фрэнк настолько расстроен, что на следующем выступлении он бьет Джерарда по яйцам. Тот отвечает тем, что проводит рукой под футболкой Фрэнка.***
Брайан сердится на них за одеяла, что по мнению Фрэнка неожиданно. Но для Майки, видимо, ожидаемо, потому как он передает Брайану огромный конверт денег с самодовольной улыбкой на лице. — Можешь оставить это себе, — усмехается Майки, и дальнейших возражений не следует. Фрэнк наконец-таки получает одеяло, так же как и Джерард и Рэй. Хотя Фрэнку все равно, получил ли Джерард одеяло, потому как тот довел его до состояния практически постоянного возбуждения, и Фрэнк зол на него за это.***
Джерард все еще рисует во время их ночных разговоров и присаживается на полку к Фрэнку, и иногда выдергивает его смотреть «Челюсти» в невозможно поздний час. Это мило. Это очень мило, и Фрэнку хочется кричать.***
Когда он отправляет Патрику смски с рассказами о своей нелегкой судьбе, он получает с телефона Патрика ответы от Пита, которые всегда являются вариацией фразы «какой же ты тупой», плюс видео их поцелуя на сцене. Он не понимает ни того, откуда у Пита столько видео с разных ракурсов, ни того, как это должно помочь. Все, что он выносит из этой ситуации, так это то, что он должен собрать волю в кулак и поцеловать Джерарда, — проблема в том, что Джерард уже это сделал, и это ровным счетов ничего не изменило и видимо ровным счетом ничего не значило. Это была просто блядская мстя. Джерард оставляет засос на татуировке скорпиона у него на шее. Засос остается и после шоу — первое вещественное доказательство их тесных взаимоотношений, и Фрэнк правда старается не думать об этом, когда дрочит тем же вечером, с пальцами прижатыми к синяку. Он отплачивает Джерарду на следующем шоу, крутясь возле него, разложенного на полу, и после небольшой паузы садясь верхом. Он сидит и играет так слишком долго, потираясь бедрами о грубую ткань. Маленькая месть. Ничего не значит.***
Майки отлавливает его после шоу. — Серьезно, что за нахер вы с моим братом творите? — Ничего. — Вы трахаетесь? Потому что я думал, что он сказал бы мне об этом, и кроме как на сцене… — Мы ничем с ним не занимаемся. Просто развлекаемся, — говорит Фрэнк, махнув рукой. Глаза Майки расширяются. — Ох, — произносит он с придыханием. Он выглядит так, будто знает о ситуации больше, чем Фрэнк. Он будто знает, что Фрэнк влюблен в Джерарда и с каждым днем все глубже погружается в депрессию по поводу отсутствия ответных чувств. Что ж Майки, Фрэнк это все тоже знает.***
Джерард целует его снова, на этот раз дольше. Это ощущается реальным. Это ощущается значимым. Это заставляет Фрэнка плакать в автобусе, когда остальные ушли на вечеринку. Он не плакал несколько лет. В отместку Фрэнк подходит к Джерарду, когда он стоит на коленях на сцене. Все, что он хотел сделать, это просто постоять рядом. Джерард просовывает руку ему между ног и хватает его за задницу, чтобы не упасть. Фрэнк продолжает играть, пот скатывается по спине, и он думает, что нахер все это. Он настолько любит Джерарда, что уже ненавидит себя. Он возбужден в течение всего представления — он возбужден на всех представлениях, — и когда он откидывает гитару назад, чтобы та повисла на ремнях, и прижимает голову Джерарда к своей ширинке, он знает, что тот чувствует это. Он хочет сделать это один раз, но делает трижды, отводя голову Джерарда и вновь притягивая его за волосы. Джерард однако не перестает петь. Джерард вообще никак не реагирует.***
Он почти залезает в кровать тем же вечером, но Джерард ловит его за ремень и утягивает вниз. Удивительно ловкий жест для человека, который может три раза подряд споткнуться о собственные ноги. — Фрэнк, — нерешительно начинает он, и это звучит как начало разрыва, вот только они не встречаются. — Да, — откликается тот угрюмо, скрещивая руки на груди и повторяя про себя, что он не выглядит оборонительно, совсем нет. — Мы… может поговорить о сегодняшнем? — А что произошло сегодня? — Фрэнк знает, что выглядит раздраженным. Он знает, что ведет себя незрело. Но все, о чем он может думать, это то, что он фактически открыл свои чувства Джерарду, прижимаясь возбужденным членом к его голове, а Джерард похоже либо не понял этого, либо, судя по началу беседы, понял, но не разделяет его чувства. Он наверно репетировал в голове маленькую речь с отказом с момента окончания шоу. А возможно даже и пока еще пел. У него неплохо обстоят дела с мультизадачностью. — Ты схватил меня за голову, — произносит Джерард, протягивая пальцы к Фрэнку будто в желании высказать какое-то озарение. — Ммм, — произносит Фрэнк, не понимая, куда идет этот разговор. — Фрэнк, я знаю, что это возможно адреналин или что-то еще… но ты был возбужден. Я должен знать, ты должен сказать мне, было ли это из-за адреналина или из-за меня. Джерард выглядит выжатым и бледным, его губы искусаны в кровь от тревоги. Его волосы в еще большем беспорядке, чем обычно, и он трет их руками, как в те моменты, когда они с Мийки ссорятся, и он знает, что должен извиниться. Фрэнк осматривает его с крашеной макушки до стоптанных кед. Фрэнк знает, что ему наверно после этого придется искать другую группу, но пошло оно все нахуй. — Из-за тебя, — говорит он. Глаза Джерарда каким-то образом расширяются еще сильнее. — Ох, — выдыхает он, а затем, — значит мы флиртовали? — Флиртовали? — откликается Фрэнк. Он ожидал, что Джерард будет вести себя странно, потому что он всегда такой, однако же… — Ну, я-то пытался флиртовать с тобой. Я блять поцеловал тебя на сцене. Но я не был уверен, — его руки хватают воздух рядом с грудью Фрэнка, — пытался ли ты тоже флиртовать или просто… — Играл в гея? — угадывает окончание фразы Фрэнк, и Джерард кивает. — Это ты сказал, что-то была месть. Джерард пожимает плечами. — Не мог же я объявить миру, что люблю тебя, а ты не разделяешь моих чувств. — Я… разделяю твои чувства, — предлагает Фрэнк и, прежде чем Джерард успевает что-нибудь ляпнуть, прижимается губами к его подбородку. Это все, до чего он может достать, и это дает Джерарду время решить, действительно ли он хочет того, что Фрэнк ему предлагает. Вместо этого Джерард стонет около его носа и касается губами рта. Они уже это делали, правда более страстно и с большим количеством зрителей вокруг. Но сейчас вокруг тихо, и Фрэнк слышит, как Джерард что-то бормочет в поцелуй. Он не пытается отстраниться и сказать что-то осмысленное, так что Фрэнк предполагает, что Джерард всегда бормочет в поцелуи, и это лишь еще одна странная вещь, которую он делает. Лучшим в поцелуях вне сцены является то, что им не требуется друг от друга отстраняться. Они могут целоваться настолько долго, насколько захотят, им не нужно петь или думать о мнениях других людей. Фрэнк особенно ценит это, задирая футболку Джерарда, чтобы почувствовать его кожу, и касаясь языком его покрасневшей нижней губы. — Можно мы будем продолжать целоваться на сцене, — выдыхает он между поцелуями. Даже с учетом предыдущих поцелуев, он не ожидал, что Джерард будет целоваться так. С учетом того, что тот никогда не занимается сексом, он должен был быть в этом предельно плох. Фрэнк никогда так ни ошибался за всю свою жизнь. Джерард усмехается ему в губы — и Фрэнк потихоньку возбуждается, — и когда вообще Джерард начал так усмехаться? Мысли об одержимости возвращаются Фрэнку в голову и он быстро отбрасывает их. Джерард — это Джерард, он не демон, а Фрэнк не сходит с ума. — Да, Фрэнки. Все, что ты захочешь — мы будем целоваться когда тебе угодно.